Apology

      Ярко горящие алые окуляры, не обещающая ничего хорошего ухмылка на белоснежном фейсплейте… фазовый переключатель, прикрепленный к когтистому манипулятору, медплатформа с энергозахватами и лидер десептиконов, маячащий позади. И омега-ключ, спрятанный в его собственном корпусе.       Задумавшийся гонщик не сразу сообразил, что ему о чем-то говорят, пока его вдруг не укололи разрядом в бок. Выбравшись из накативших на него воспоминаний о войне, Смоукскрин настроил аудиодатчики.       - ...даже не слышал меня, - закончил свою речь медкон, сидящий с ним по соседству. Недвусмысленно подтачивая свои коготки, делая их практически игольно-острыми, Кнокаут почти обиженно фыркнул: - О чем таком важном ты задумался, что даже не обращаешь на меня внимания? Это сегодняшняя встреча на тебя так повлияла?       Смоукскрин помешал недопитый энергон в кубе. Во время истощительной войны, ограниченных ресурсов и постоянной потребности добывать себе питание, такого они себе позволить не могли. Сейчас он мог, хуже того, даже привык так делать - оставить небольшую часть энергона в кубе, если не нуждался в срочной заправке, а просто восполнял небольшие потери.       - Я вспоминал нашу первую встречу, - наконец сказал он, пока его бондмейт не начал укорять его за невнимательность к нему. – И о том, как мы пришли к такому активу.       Алый кон отложил лазерную пилку. И пристально вгляделся ему в фейсплейт:       - Почему ты вдруг начал размышлять об этом?       - Не знаю, - Смоукскрин снова поболтал ярко-голубую, светящуюся жидкость в кубе. Такая ценность ранее теперь стала обыденностью. – Просто… довольно странно, ты не находишь? Нас окружает столько вещей, которые раньше мы просто не могли себе позволить, а сейчас их можно встретить едва ли не на каждом шагу! Энергон самых разных видов, присадки к нему, предметы ухода… Платформы, игрушки, крии для спарков, медоборудование последнего поколения, да мало ли чего еще! Когда мы успели так быстро оправиться после всего того, что произошло за ворны войны?       - Война закончилась, - твердо проговорил алый кон. – И мы восстановили наш дом. Логично, что мы стараемся сделать его как можно более комфортным для нас.       - Стоило нам победить, как мы на радостях приняли даже тех, кого считали своими врагами, - Смоукскрин будто даже не услышал его, взволнованно бродя по отсеку взад-вперед. – Я знаю, Оптимус не хотел бы, чтобы противостояние продолжалось, но и судили на исправительные работы и заключение далеко не всех! В основном это ведь были обычные солдаты, а верхушку мы оставили, как есть. Ни один из офицеров Мегатрона не получил по заслугам – что Старскрим, что Шоквейв и Саундвейв, что…       - Что и я тоже, - ледяным тоном отозвался Кнокаут, сцепив пальцы в замок. – Я был медиком на его флагмане, ты забыл? Или, быть может, ты хочешь, чтобы и я понес наказание? А ты думал о том, что вы, автоботы, тоже немало всего сделали такого, за что вас можно было бы судить? Не думал о том, что у десептиконов были свои причины поступать так, как мы поступали?       - Автоботы не убивали пленных и не пытали их до поломок в нейроцепях, - гонщик не собирался останавливаться, слишком распаленный своими мыслями, чтобы понять, что вот-вот перейдет незримую черту. – Не ставили на них экспериментов. Мы не воскрешали дезактивных и не разрушали все вокруг себя, только чтобы утвердиться.       - Вот как? – медкон поднялся со своего места. Алые кольца фокуса сузились в гневе, а пальцы непроизвольно сжались в кулаки. – Не ставили опытов, не пытали и не убивали пленных? Ты настолько наивен, что веришь в это?       - Назови мне хоть один такой пример, - гонщик продолжал бродить по комнате. Неприятные чувства обуревали его искру, такие, что он даже не ощущал ЭМ-поля своего бондмейта, транслировавшие бурю негативных эмоций.       - Хорошо, - вдруг согласился Кнокаут, усаживаясь обратно в свое кресло. – Хочешь знать – пожалуйста. Я расскажу тебе об одном таком.       - Пусть это будет не выдуманная история о выдуманном боте.       - Это не выдумка, Смоукскрин, - холодно ответил ему алый кон. – Если только ты не считаешь Саундвейва вымыслом.       Гонщик остановился напротив него и скрестил манипуляторы на честплейте:       - Продолжай.       - Это случилось в самом начале войны, - неторопливо начал Кнокаут, вновь беря в манипуляторы лазерную пилку. – Тогда Саундвейв еще только начинал свою бытность как офицера связи и разведки под руководством Мегатрона, бывшего гладиатора Мегатронуса, и уже тогда имел свои причины ненавидеть Сенат. То, как они поступили с ним и его бетами, оставив их без средств на актив и даже без шанса на легальную работу, было непростительным. Саундвейв без сомнений занял место рядом со своим другом, стоило тому рассказать ему свои планы о том, как он намерен изменить этот мир к лучшему, убрав Сенат с его пьедестала, покрытого лживой позолотой, под которой скрывалась ржа. Да, Смоукскрин, Лазербик – не единственная его бета, кассеты Саундвейва были его спарками. И вместе они совершили массу успешных операций по добыче важных данных и небольших диверсиях. Но однажды, в закрытом городе, не объявившем о своей лояльности к той или иной фракции и о котором только предстояло добыть информацию, случилось то, из-за чего мы едва не лишились… Неважно. Это было в Кибер-тауне. Думаю, ты знаешь, что за история связана с этим городом.       Покопавшись в своей памяти, Смоукскрин извлек нужный файл. Пока он обретался в архивах Аякона с Альфа Трионом, он успел узнать много всяких данных.       - Его жители дезактивировали сами себя…       - И причиной этому были автоботы. Нет, не перебивай, - оборвал он начавшего было возражать гонщика. – Автоботы захватили в плен кассеты Саундвейва – всех, кроме Лазербика, который оставался наблюдать со своим альфой за стеной города. Пока Рамбл, Френзи, Рэведж, Баззсоу и Рэтбэт занимались разведкой, Саундвейв и Лазербик провели небольшую дезинформацию находящегося неподалеку автоботского отряда, который запрашивал отчет о состоянии находящихся внутри города войск. Инкогнито, автоботы уже захватили город, а об этом никто и не подозревал. Но в тот момент, как наш связист полагал, что дезинформация проведена успешно, из города автоботскому отряду сообщили о захвате десептиконских разведчиков, и они, развернувшись, направились к городу. Саундвейв был вынужден сражаться с ними в одиночку – подкрепление, которое он запросил, находилось не так близко, и до момента их прибытия автоботы успели бы проникнуть в город. Ему удалось остановить их, однако, когда он сражался с превосходящим его числом противником, он ощутил, как с его бетами… Его ранили, пока он пытался справиться одновременно и с автоботами, и с болью, бьющей по его искре. В битве он пытался найти лазейку, пробраться в город, чтобы вызволить своих спарков, отчаянно зовущих его на помощь, но не успел. Я видел, как альфы съезжали с процессора, стоило им почувствовать, как погибал один их спарклинг. Но ощутить пять дезактивов, один за другим… - Кнокаут отложил пилку и занялся полировкой, не поднимая фейсплейта и не делая лишних движений. – Мегатрон никогда не дезактивировал спарклингов. Это было запрещено. Хочешь знать, куда девались те спарки, которых мы находили? Они отправлялись на нейтральные земли, о которых мы знали. Анонимно, совершенно секретно, чтобы об их существовании не подозревали. Но те автоботы… Дезактив спарклингов, без причины, без призыва вступить в переговоры…       Смоукскрин молча ждал продолжения.       - Саундвейв, пережив подобный шок, все же не мог остаться безучастным. Он не позвал ни подмоги, ни сам не отступил, обратив свой гнев на тех, кто оказался поблизости. Уверен, что автоботы не ожидали подобного от простого разведчика, отключившего все протоколы, кроме военного. Раненый, Саундвейв направился в город, чьи ворота они просто разгромили во время битвы. Он знал, что его спарков уже нет, но все равно хотел забрать их. Видел ли ты когда-нибудь альфу, пережившего недавний дезактив своей беты? В тот день Саундвейв вмешался в разумы всех находящихся там трансформеров, заставив их убивать друг друга, заполнив их процессоры своим гневом и своей агонией. К тому моменту, когда Мегатрон, заподозрив неладное, послал подмогу, большая часть города была истреблена. Мегатрон лично забрал Саундвейва из автоботской лаборатории. С той поры Саундвейв не снимает визора. Он принял обет молчания, в память по своим дезактивированным бетам. И если ты хочешь сказать мне после всего этого, что они не заслуживали того, что с ними стало, то я просто… - медкон пожал плечами, подняв голову и посмотрев на бондмейта. – Я не знаю, что и сказать.       - Откуда тебе это известно? – глухо проронил гонщик, глядя в сторону.       - Тогда я только поступил на учебу к мастеру Хуку. И я видел, каким стал Саундвейв после дезактива своих спарков. Это была война, Смоукскрин, и у каждой стороны были свои ужасающие проступки. Но, если тебе мало этой истории, может, мне рассказать о том, как Старскрим потерял своих сотриадников? История весьма печальная, возможно непроизвольное пускание омывателя, - голос алого кона неожиданно из грустного перестроился в злобное ехидство. Верный знак того, что Кнокаут сердился. – Или автоботы не умеют пускать омыватель? Хотя о чем это я, такое случается сплошь и рядом! А если уж на этой твоей встрече автоботских старперов тебе так сильно промыли процессор, что ты не в состоянии понять очевидных вещей, то ты заметь, пожалуйста, хотя бы единственный факт, - он наклонился к нему со злой усмешкой на фейсплейте: - твой бондмейт – десептикон, и у вас с ним трое спарков!       После чего Кнокаут поднялся и, захватив с собой свой набор для ухода за манипуляторами, вышел из отсека, не проронив более ни слова.       Смоукскрин провентилировал и уставился в окно. На трассе сновали автомобили, были слышны чужие разговоры, смех и общее веселье. Кто-то негромко отчитывал спарклинга за разбитую безделушку, а кто-то травил анекдоты.       Сегодня был праздник. Дата победы автоботов над десептиконами.       И не то чтобы он хотел что-то праздновать. -------------       - Дани! – едва завидев своего альфу, Санстрикер бросил все, чем занимался и, размахивая датападом, ринулся к алому кону. Подхватив бету на манипуляторы, Кнокаут улыбнулся:       - Привет. Ну что, готов ехать домой?       - Готов, - решительно кивнул золотой спарклинг, скорчив умильную рожицу. Медкон рассмеялся и поставил энергоподпись на датападе няни, подошедшей к ним.       - Я полагала, что его заберет Смоукскрин, - сказала невысокая фем, проверяя документ строгой отчетности на предмет ошибок или подделок. Кнокаут покачал головой:       - Он не смог приехать. У него дела.       - В самом деле, сегодня же праздник, - улыбнулась та. – Что ж, желаю вам приятно провести время. Пока, Санни, - она помахала манипулятором спарку.       - Пока! – немедленно отозвался тот, пока дани уносил его из бетсада.       Когда Санстрикер уместился внутри его альтформы, Кнокаут медленно выехал из бетсада, слушая непрерывно болтающего спарка, который прижимал к себе свой датапад и вещал:       - Сегодня нам рассказывали про праздник, и я нарисовал для опи картинку, и еще мы все вместе сделали большую открытку для Арси, чтобы ей было приятно, а почему ты так медленно едешь, дани?       - Просто решил немного растянуть поездку, - почти не солгал алый кон. – Ты не хочешь покататься?       - Только если кататься быстро! – золотой спарклинг взмахнул манипуляторами, показывая, насколько быстро надо ехать. Медкон фыркнул:       - Ну хорошо, тогда держись! – ехавшим рядом машинам пришлось потесниться, когда алый спорткар вдруг с ревом стартанул с места, ловко лавируя между другими участниками движения.       В то время, пока Кнокаут забирал Санстрикера из бетсада, Смоукскрин сидел в бетской, играя с Траксом. Не то чтобы он сам вызвался – но игнорировать спарка, который, смешно переставляя маленькие серво, пришел к нему сам и протянул игрушку, было невозможно.       Глядя на темно-синего мехлинга, с серьезным видом изучающего башенку, которую они вместе строили, Смоукскрин думал над всем тем, что ему сегодня пришлось услышать и увидеть. С одной стороны то, что рассказал ему Кнокаут. С другой – все те истории, воспоминания о погибших, омыватель на фейсплейтах его друзей и знакомых. Как бы все было, не будь войны? Если бы удалось обойтись без всего этого ужаса?       Тракс громко пискнул, привлекая к себе внимание. Пока что он либо пищал, либо издавал какие-либо еще звуки, не умея проговаривать слова. Но взгляд алых окулярчиков, обращенных к нему, был настолько серьезным, что гонщик немедленно отвлекся от своих размышлений и виновато улыбнулся:       - Прости, малыш, я немножко задумался. Спарклинг поднял один надлинзовый щиток, копируя манеру своего дани, разве что саркастично не хмыкая. И протянул ему очередную деталь, указав на башенку – теперь она была больше Тракса, и мехлинг просто не дотягивался до вершины.       Смоукскрин установил деталь на верхушку башенки, и сооружение было готово. Тракс принес игрушку, изображавшую сикера, и протянул ее опи, показывая жестом, что ее нужно установить на площадку. Гонщик послушно поставил игрушечного сикера на положенное ему место, и спарклинг остался довольным.       Глядя на маленькие колеса за спиной у темно-синего мехлинга, и корпус, являвшийся практически мини-версией корпуса Кнокаута, Смоукскрин протянул манипулятор и попробовал покатать одно колесико в стойке. Тракс скорчил гримасу и отодвинулся, издав сердитый писк. Гонщик улыбнулся: в этом явно что-то было, пусть он и не знал, что именно.       Кнокаут ушел, явно всерьез обиженный на него, и он понимал, что сам в этом виноват. Не стоило говорить о своих только что придуманных сомнениях (которые на самом деле и не заботили его по-настоящему, стоило об этом чуть больше поразмыслить) бондмейту. По крайней мере, не так. Порой он забывал о том, что не стоит говорить вслух первое, что пришло в процессор. Иначе за это приходится платить… Тракс похлопал его по щеке, вновь заставляя вынырнуть из своих мыслей. В алой оптике ясно читался укор.       … и платить как можно скорее. Смоукскрин взял бету на манипуляторы и, подняв на уровень своей лицевой, сообщил:       - Сегодня я обидел твоего дани.       Тракс засучил сервоприводами, недовольный тем, что не чувствует опоры под ними. Вспомнив, что Кнокаут тоже не любит высоту, гонщик чуть развеселился, фыркнув:       - Но я намерен это исправить. Ты со мной, малыш?       Напуганный тем, что все еще не чувствует под собой опоры, Тракс потянулся к опи, надеясь, что сможет вцепиться в него, и таким образом избежать случайного падения. Смоукскрин осторожно прижал его к себе, чуть поморщившись, когда острые коготки впились ему в стыки брони, и поднялся на серво.       - Тогда поехали. У нас есть дело.       Разминувшись со своим бондмейтом буквально на несколько кликов, Смоукскрин поехал в сторону от дома, по пути вспоминая нужный ему адрес. Если все получится, то Кнокаут наверняка его простит.       Зато сам Кнокаут, поднявшись с Санстрикером в кварту и обыскав все отсеки на предмет своего бондмейта и маленького спарклинга, так не думал. Обеспокоенно мечась по бетской и заглядывая во все углы, медкон тщетно надеялся обнаружить спарка, который, как он полагал, мог просто спрятаться. Сбившись с серво, он рухнул на ближайшее сидение и попытался связаться с бондмейтом. Комлинк Смоукскрина молчал, а на сообщения гонщик не отвечал, будучи в этот самый момент очень занятым.       - Дани, все хорошо? – взволнованно спросил Санстрикер, чувствуя настроение своего альфы. Алый кон притянул его к себе, крепко обняв:       - Все хорошо, искорка. Просто я… понятия не имею, куда отправился твой опи, прихватив с собой Тракса.       - Может, они тоже поехали покататься? – наивно предположил Санстрикер, ответно обнимая медкона за шею. – Вдруг им стало скучно?       - Надеюсь, что ты прав, - пробормотал Кнокаут, стараясь унять собственные протоколы носителя, которые заставляли его процессор захлебываться от панических предположений. – Пожалуй, нам стоит пойти и заправиться, верно? Кто знает, когда они вернутся…       - Скоро, - уверенно заявил золотой спарклинг, следуя за своим дани в энергарий.       И действительно – не прошло и джоора, как послышалась возня, и вскоре перед ними предстал Смоукскрин, улыбающийся так, будто пытался продемонстрировать свои денты во всей красе.       Кнокаут едва сдержался, чтобы не запустить в него чем-нибудь за все причиненные волнения, но успокоился, увидев маленького темно-синего мехлинга, выглядывающего из-за серво гонщика, и просто холодно поинтересовался:       - Почему ты не отвечал на комлинк? Я послал не меньше дюжины сообщений!       - Прости, был немного занят – не заметил, - все так же подозрительно улыбающийся Смоукскрин неспешно двинулся к нему. Тракс семенил позади, почти скрытый корпусом своего опи.       - Ах, ты не заметил? – почти весело, не повышая голоса, проговорил Кнокаут, выстукивая когтями какой-то одному ему известный марш на поверхности стойки с кубами. Марш звучал печально, и гонщик немного напрягся внутри. – Ты не оставил даже записки. Ты хотел, чтобы я бросился искать тебя по всему Кибертрону? Или чтобы я слетел с процессора, гадая, куда делся мой спарклинг и бондмейт? Или…       - Та-да! – прервал справедливые упреки, сыплющиеся в свой адрес Смоукскрин, выудив из-за своей спины Тракса. В манипуляторах мехлинг держал большой прозрачный футляр, в котором поблескивало что-то. Медкон выдержал паузу, после чего спросил:       - Что это?       - Я подумал, и понял, что был неправ, говоря все эти вещи тебе, - почесав шеврон, сказал тот. – И мы с Траксом решили прокатиться, чтобы найти тебе что-то хорошее. Я решил, что, раз сегодня праздник, и мы столько времени провели на Земле, то она придется как нельзя кстати.       Тракс, уставший висеть и держать в манипуляторах подарок, пискнул, требуя, чтобы его отпустили или хотя бы забрали футляр. Кнокаут взял у него свой подарок, и вновь посмотрел на поблескивающее содержимое футляра.       Это была роза. Мастерски выплавленная из блестящего серебряного сплава, изящно раскинувшая в разные стороны свои листья и встопорщившая острые шипы на стебле. Опустив брыкающегося спарка на пол, Смоукскрин сказал:       - Я вспомнил, что у Балкхэда была такая, и попросил его отдать ее мне, для подарка. Он не отказал.       - В таком случае, спасибо Балкхэду, - все еще несколько сварливо отозвался алый кон, завороженно глядя на то, как сверкают блики на острых гранях серебряных лепестков. Цветок был исполнен так виртуозно, как будто растение просто обмакнули в сплав и дали застыть.       - Ты все еще злишься на меня? – гонщик осторожно обернул свои манипуляторы вокруг пояса бондмейта. Кнокаут не скинул их, и это было хорошим знаком.       - Немного, - медкон склонил голову набок. – Но ты, я полагаю, осознал свою ошибку.       - В полной мере, - кивнул Смоукскрин, поигрывая с резной решеткой радиатора на боках алого кона.       - Тогда я тебя прощаю, - великодушно сообщил Кнокаут, хитро сощурив окуляры. Гонщик улыбнулся и поцеловал его в краешек шлема.       Глядя на то, как на Смоукскрина набросились беты, требующие его внимания, и как Санстрикер без остановки что-то спрашивает, не давая даже шанса ответить хоть на один свой вопрос, Кнокаут скрыл свою улыбку, ставя футляр на стойку.       Пусть символично, но это было знаком их победы.