Бережное отношение

      У Али-Бабы и Хакурю были довольно сложные отношения. Они нравились друг другу, даже признались в этом, но все равно каждый раз, встречаясь взглядами, смущались и отворачивались. Было непонятно, как все дошло до более откровенных встреч, но они всегда происходили ночью, чему Хакурю был несказанно рад. В полуночном свете Али-Баба не мог разглядеть тело юноши полностью или хотя бы очертания лица. Но днём Али-Баба мог надеяться лишь на лёгкий поцелуй в щеку от Хакурю, так что о большем просто можно было мечтать.       Однажды Али-Баба решил это исправить, благо, как раз у него появилось свободное время посреди дня, и, найдя Хакурю, он сразу же повёл его за собой.       — Куда мы идём, Али? — с нескрываемым интересом спросил Хакурю.       — Увидишь, — улыбнулся Али-Баба и покрепче сжал руку Хакурю.       Разумеется, ни о каком принуждении речи и не шло, но так хотелось хоть немного раскрепостить юношу. Вот только сам Хакурю этого не желал, во всяком случае, на его лице не было и капли радости, когда Али-Баба привёл его к себе в покои.       — Кажется, у меня ещё были дела… — едва слышно пробормотал Хакурю, пытаясь отойти назад.       — Нет, нет, постой!       Хакурю моментально оказался в объятиях юноши, ведь тот знал, что так Хакурю успокаивался и был готов даже выслушать то, что ему скажут. И в этот раз он замер, только слегка кивнул, шепча:       — Ты просто хотел поговорить, да? Тогда я послушаю…       — Я хочу тебя рассмотреть, — прошептал Али-Баба, мягко целуя Хакурю за ухом.       — Ну, ты же со мной каждый день видишься, что ещё рассматривать? — дрогнувшим голосом спросил тот.       — Я ещё не видел твоё тело и хочу его осмотреть.       — Давай подождём до вечера…       — Нет, я не хочу ждать вечера. Я хочу увидеть тебя сейчас. Не стесняйся меня. — Али-Баба не настаивал, просто мягко говорил это всё на ухо Хакурю, отчего тот вздрагивал и краснел.       Как ему хотелось бы действительно не стесняться. Но он мог только дрожать, не переча Али-Бабе, когда тот провёл ладонями по его бокам, опускаясь к бёдрам.       — А можно одежду сверху оставить? — только и спросил Хакурю, неловко накрыв ладони Али-Бабы своими.       — Нет, никакой одежды. Ты же знаешь, что ты можешь остановить меня, но не сейчас.       Али-Баба мягко прикоснулся губами к щеке юноши, целуя уголки губ, чувствуя неровное дыхание Хакурю и то, как сильно оно сбилось, когда юноша развязал пояс его одежд. Такая реакция была непонятна, так как по ночам Хакурю иногда срывался на слишком пошлые вскрики, но Али-Баба не придал этому значения. Он только целовал открывшиеся светлые плечи, осторожно снимая одежду. Хакурю пытался закрыться, отпихнуть от себя Али-Бабу, но тот целовал слишком мягко и осторожно, сводя с ума этими прикосновениями.       — Али, прошу…       — Мм? — Али-Баба улыбнулся, слегка отстранившись, но улыбка быстро исчезла, когда Хакурю резко отвернулся от него, прижав руки к груди.       — Ты стесняешься меня, — Али-Баба мягко коснулся губами границы между обожжённой кожей и нормальной, — или своих шрамов?       — Естественно, шрамов. Не хочу, чтобы ты смотрел на это, они портят моё тело. — Хакурю слегка дёрнул плечом, которое целовали, но не стал отстранять Али-Бабу.       — Они не портят тебя, Хакурю. — Поцелуи переместились ближе к затылку, и Али-Баба слегка прикусил кожу, отчего Хакурю тихо застонал и подался к нему.       — Перестань, ты говоришь это только потому, что добрый… — пробормотал он, заводя руку за голову, чтобы коснуться волос Али-Бабы. — Ты не можешь хотеть уродливое тело.       — Могу, ты в этом сомневаешься? — Хакурю прижали к груди, а пальцы прошлись по линии шрама на груди и животе.       Хакурю вздрогнул от этого прикосновения и, не удержавшись, шлёпнул Али-Бабу по руке. Прикосновение было немного неприятным, но ещё больше хотелось, чтобы у самого Али-Бабы пропало желание делать подобное.       — Рю, прекрати… — тихо прошептал Али-Баба, проводя ладонью около пояса штанов Хакурю, целуя его плечо.       — Это ты прекрати, дурак, я согласен только сзади, — смущённо пробормотал Хакурю, понимая уже, что от него не отстанут ещё добрых полчаса.       — Почему только сзади? Боишься видеть моё лицо?       — Я просто не хочу смотреть на тебя в этот момент, — пробормотал Хакурю, проведя пальцами по своему шраму, и сразу же одёрнул руку.       Али-Баба тихо профырчал что-то, так как ему хотелось сделать что-то такое, чтобы Хакурю не стеснялся себя. Ведь он действительно ему нравился, пускай на его теле и был такой большой ожог. Но раскрепостить юношу было довольно трудно. Он наотрез отказался поворачиваться к Али-Бабе лицом, только спиной. Вздрагивая от каждого прикосновения к шраму и от поцелуев на здоровой коже, Хакурю стойко терпел, желая отпихнуть юношу, лишь бы тот прекратил касаться своими губами и пальцами этой уродливой кожи.       — Я люблю тебя, Хакурю, — прошептал Али-Баба ему на ухо, да так влюблённо, что Хакурю смущённо замер.       Этим и воспользовался Али-Баба, осторожно обернув его к себе лицом, и невероятно нежно поцеловал его. Руки сами потянулись к бёдрам и огладили светлую кожу, затем поднялись к бокам, отчего Хакурю вновь вздрогнул. Но не сумел вырваться, ведь эти прикосновения были настолько нежными, аккуратными, что не хотелось ничего более. Даже то мерзкое чувство, что было буквально несколько минут назад, постепенно улетучивалось, оставляя место для чего-то более приятного.       — Всё хорошо? — поинтересовался Али-Баба, на что Хакурю вновь коротко кивнул, позволяя ему целовать шею и грудь.       Чувствовать поцелуи, преисполненные любви и нежности, было просто невероятно. Хакурю даже не знал, что когда-то он не будет себя стесняться, но настал этот момент, ведь Али-Бабе было всё равно. Он видел перед собой не просто тело, изуродованное огнём, он видел любимого человека, из-за чего мысли о шраме отходили на задний план, а их сменяли нежность и любовь. И это всё Али-Баба с щедростью передавал Хакурю, целуя его живот и бёдра, мягко проводя губами по ноге. Кончик языка плавно прошёлся по концу шрама на бедре, отчего Хакурю задрожал. В этот раз прикосновение было более щекотливым, чем неприятным, и губы юноши тронула улыбка.       — Али, иди ко мне…       — Я и так с тобой, — улыбнулся Али-Баба и поднялся к лицу юноши, проводя ладонью по его шее и плечу.       Хакурю слегка покачал головой и подтянул Али-Бабу к себе, чтобы поцеловать его, зарываясь ладонями в светлые волосы.       — Ты слишком добр ко мне, Али.       — Просто люблю тебя, — пробормотал юноша, осторожно ложась на Хакурю, водя пальцами по его щекам.       — Дурак.       Несмотря на подобные слова, Хакурю был счастлив. Ему повезло встретить в своей жизни человека, который просто будет его любить. Было приятно чувствовать тепло, которое исходило от юноши, смотреть на его лицо, чувствуя пальцами мягкую кожу на груди и животе, цепляться пальцами за его волосы от неожиданной резкости.       В конце концов, Хакурю просто всхлипнул, закрывая глаза и крепко прижимая Али-Бабу к себе, наслаждаясь его любовью и нежностью.       — Я люблю тебя, люблю, — едва слышно выдохнул он, на что Али-Баба улыбнулся и отстранился, чтобы посмотреть на его лицо.       — Как же приятно это слышать… — пробормотал он, быстро и порывисто целуя щёки Хакурю.       Тот был столь податливым в его руках, что Али-Баба не мог нарадоваться. Наконец-то он сумел убедить Хакурю в его красоте. А это значило очень многое для него.