Чудо-юдо

      Мы тащились через эту неприветливую страну вместе с Афиной и с ранеными и ослабевшими после битвы с Посейдоном Бронзовыми. Она позвала нас помочь ей транспортировать ее верную «пятёрку», и, хотя ей нужны были всего один-два Рыцаря, в эту страну попёрлись аж четверо Золотых. Наверное, нас просто мучила совесть за то, что всю войну с морским богом мы проторчали в Святилище. Охранять это самое Святилище остался только Альдебаран. Не знаю, откуда и каким макаром роши Доко достал машины, но по серой и мокрой от недавнего дождя дороге сейчас двигались два легковых автомобиля. Мне не хочется думать, как к нам в руки могли попасть водительские права, но, судя по хитрющей улыбке роши, без криминала тут не обошлось. И как он, сидя безвылазно у водопада, умудряется проворачивать такие дела, до сих пор остается тайной за семью печатями. Словом, нам с Мило какой-то подозрительный тип еще в Святилище подогнал «тачки», сунул удостоверения, куда были наклеены наши фотографии, хотя я точно уверен, что нигде не фотографировался… а потом полдня учил водить машину. Не скажу, чтобы мы стали профессионалами в этом нелегком деле, но, пока мы добирались до Афины, неплохо набрались опыта. Почему Афина не обратилась к своим связям и не использовала людей своего приемного дедушки – для меня тоже загадка. Так или иначе, сейчас я за рулем подержанного «Мерседеса», рядом со мной сидит погрузившийся в медитацию Шака, а на заднем сидении посапывают во сне Бронзовые братья Икки и Шун, и вместе с ними за компанию похрапывает Айолия. Впереди петляет такой же подержанный «Фольксваген», который ведет Мило. Он везет Афину и тройку бронзовых: Сейю, Хёгу и Ширью. Судя по тому, что автомобиль Мило поминутно вихляет и подскакивает, водит Скорпион из рук вон плохо. Удивляет просто, что Афина садится именно к нему, хотя на каждой остановке вся компания вылезает с позеленевшими лицами и во главе с Сейей накидывается на Скорпиона, дескать, не дрова везешь. Злющий Мило посылает по известному адресу Сейю, за Пегасом в то же путешествие отправляются Хёга с Ширью, Афине он галантно приносит извинения, и все начинается сначала.       А сегодняшний день вообще не заладился с самого утра. Погода была мрачная, моросил нудный осенний дождик, а Мило уже в пятый раз останавливал дорожный патруль. Правда, на этот раз остановили и меня, наверное, за компанию. Сначала они выслушали Скорпиона, который в пятый раз за день доказывал инспекторам, что он, Мило, не напился, не обкурился и не обдолбался, это просто «стиль» езды у него такой, зигзагами. Высыпавшая из «Фольксвагена» компания тоже привлекала внимание любопытных полицейских, и Мило также на немецком (и откуда он его знает?) объяснял, что у Ширью темные очки, потому что у него светобоязнь, у Хёги повязка, потому что конъюнктивит, а Сейя шатается, потому что анемия. И совал полиции под нос паспорта и визы, которые нам раздобыл опять же роши. После каждой фразы Скорпион поворачивался к своим пассажирам и грозно вопрошал:       - Das ist richtig?       Пассажиры, ни слова не знавшие по-немецки, покорно и дружно кивали головами в такт фарфоровой собачке на приборной панели Мило. Собачка досталась Мило вместе с машиной.       При разговоре Мило красноречиво и раздраженно жестикулировал; надеюсь, полицейские не заметили, что время от времени на указательном пальце правой руки Рыцаря угрожающе выдвигалось «жало». Скорпион был в бешенстве и еле сдерживался. Мне думается, Мило сохранил жизнь сотрудникам ДПС только из уважения к Афине.       После того, как патруль наслушался Скорпиона и несколько раз проверил оного на наличие алкоголя в крови, они переключились на меня. По-немецки я знал всего пару слов, поэтому объяснялся с полицией на хромом английском. Правда, патрульные знали английский примерно на таком же уровне, поэтому разговор получался малопродуктивным. Внимательно рассмотрев документы, мои и моих пассажиров, один из сотрудников стал уж слишком пристально разглядывать фотографии в моем водительском удостоверении и в паспорте. Причем то и дело переводил взгляд с фотографии на меня и обратно. Я уж было испугался, что господин Доко напортачил с документами, но вопрос патрульного заставил меня просто растеряться:       - You're a male or a female?       - I’m a male, - ответил я, все еще не понимая, к чему такой вопрос и мучительно вспоминая, указывается ли в паспортах пол.       - Who is he? Is he a male? – спросил полицейский, указывая на Шаку, который усиленно делал вид, что вся эта земная суета его не касается.       - He is a male too, - я начинал терять терпение, но полицейский не отставал:       - Are you gay?       Gay? Это еще что такое? Перебирая свой скудный словарный запас английского, я не нашел этого слова и поинтересовался у патрульного:       - What do you mean?       Сотрудники ДПС прыснули со смеху, а потом один из них соизволил ответить:       - Well… do you like him?       Like? То есть, нравится ли мне Шака? Ну, мне, конечно, нравится сильнейший Рыцарь Святилища, а точнее, его сила и способности, я даже ему немного завидую. Я так и ответил:       - Yes, I do.       Полицейские отчего-то заржали еще громче, отдали мне документы и отпустили. Но, не успел я далеко отъехать, как этот смех подхватили мои пассажиры. Айолос и Икки в голос хохотали, Шун им вторил, а Шака на переднем сидении уткнул лицо в ладони и всхлипывал от смеха. На вопрос о причине сего веселья ответ мне смогли дать только минут через пять.       - Офицер посчитал нас геями. То есть, ну, заподозрил, что любим мы с тобой друг друга… и совсем не платонически! К тому же, ты тогда весьма недвусмысленно мне в любви признался… Учить английский надо и учить хорошо, друг мой! – после этой тирады Шака и компания снова начали хихикать и хихикали до тех пор, пока я, мечтая провалиться сквозь асфальт, не пригрозил выбросить всех в кювет. И вообще, если Шака так хорошо знает английский, сам бы и объяснялся со служителями закона! И не было бы тогда таких вот конфузов…       А еще я все же не понимаю, почему мы тащимся на этих развалюхах через всю Европу, вместо того, чтобы полететь, например, самолетом. Финансы Афины-Саори вполне это позволяют. Нет, ей, видите ли, захотелось таким образом мир посмотреть, а заодно и проверить на наличие зла. Что ж, для Мило слово Афины – закон в высшей инстанции, Айория любопытен и тоже желает попутешествовать на халяву, а Шаке как всегда на все пофиг. Вот уже почти неделю мы катим по европейским дорогам, ночуя в придорожных мотелях. Но так как сегодня богиня удачи нас покинула, то Мило что-то напутал с картой (просил ведь отдать ее мне, так нет!), и мы оказались в каком-то странном месте: крохотный, почти безлюдный поселок, посреди которого возвышается слишком роскошный для этой глухомани особняк. Невезение достигло апогея, когда у Мило тут же, в поселке, спустило колесо. Потом полчаса весь поселок слушал гневные вопли Скорпиона, который пинал пострадавшее колесо, поминая роши и его родственников, так как ни запаску, ни хотя бы насос халявные машины не предусматривали.       Но стоило нам обратиться к местным жителям за помощью, как они шарахнулись от нас, как от прокаженных. Делать нечего, пришлось все скопом топать к особняку.       - Напоминает стандартный сюжет фильма ужасов, - резюмировал Айолос.       Что ж, не могу с ним не согласиться. Ворота особняка оказались гостеприимно открыты, и мы беспрепятственно добрались до двери. Афина решительно позвонила, но ответом нам было гробовое молчание, хотя на верхнем этаже дома горел свет, а значит, кто-то там был. Минуты ожидания нам скрашивал Мило, продолжающий склонять Доко на все лады и периодически звонить в дверь. Наконец, Ширью не выдержал:       - Не говори так о моем учителе!       - Не буду, - подозрительно легко согласился Скорпион, - но это не изменит того факта, что роши Доко – хитрожопый скупердяй! Скажешь нет?       Ширью открыл было рот с явным намерением возразить, но, очевидно, вспомнив что-то, передумал и промолчал. В конце концов мы услышали шаги за дверью, и нам открыла слегка перепуганная служанка. Что ж, вечерний визит девяти мужиков сразу доверия не вызывает.       - Извините, - начал я, чувствуя себя необычайно глупо, - у нас спустило колесо, не могли бы нам помочь?       - А еще с нами дама, поэтому не примете ли вы нас на ночлег? – встрял Мило, попутно переводя и мою фразу на немецкий.       Кажется, присутствие среди нас «дамы» успокоило служанку, и она впустила нас в прихожую, обещаясь спросить у своей госпожи для всей нашей компании позволение переночевать. Хозяйка дома не заставила себя ждать и уже спешила к нам с обеспокоенным видом. Оглядев нас с головы до ног, хозяйка решила:       - Заходите. В конце концов, мне предсказывали, что в трудную минуту мне помогут незнакомцы в моем доме.       Последняя фраза меня насторожила, но ужин и кровать в перспективе быстро притушили это неприятное предчувствие. Кстати, хозяйка весьма неплохо изъяснялась на нашем родном греческом, объясняя это тем, что она когда-то училась на факультете Византийской и новогреческой филологии. Я не стал уточнять, где именно.       Ужинать нас собрали в большой столовой, блюда были отменные, но аппетит отбивали заплаканные глаза хозяйки дома (она представилась как Анна Бонке) и бледное лицо служанки Гретты, которая, по-видимому, в этом доме была чем-то вроде компаньонки. Все мы чувствовали напряженную атмосферу и чувство страха, которое так и витало в воздухе. Афина решила взять инициативу на себя:       - Пожалуйста, расскажите нам, что здесь происходит. Может, мы сумеем вам помочь.       Перед тёплым, участливым космо Афины не мог устоять еще никто. Анна разрыдалась, а немного успокоившись, начала свой странный рассказ:       - Мой муж был потомком бедной семьи русских иммигрантов, приехавших в эту страну после Революции. Он очень хотел разбогатеть, но деньги не шли к нему в руки. Но вот однажды, когда он уехал от меня далеко на заработки, поздно вечером к нему подошел какой-то человек и предложил сделку, в результате которой мой муж получает доступ к старинному кладу. Прикинув, что тот клад можно выгодно продать, муж согласился. Они оформили документ, по которому мой муж получает клад, а тот человек получает то, что принадлежит мужу, но тот этого никогда не видел.       - Как это вообще понять? – довольно громко прошипел мне в ухо Сейя.       Вместо меня ответил Хёга:       - Отдай то, чего дома не знаешь… сказка такая есть, учитель рассказывал. Мифическое существо помогает человеку, запрашивая взамен то, что у тебя есть, но ты об этом не знаешь. А в итоге получается, что человек не знает о своем недавно родившемся ребенке.       - Именно! – подтвердила Анна, еле сдерживая слезы. – Муж приехал домой и привез с собой тот самый договор и деньги, вырученные с клада. На эти деньги он открыл свой бизнес, и дела быстро пошли в гору, мы разбогатели. За своей платой тот странный человек обещал прийти через пять лет. Мы тогда и подумать не могли, что платой будет наш сын, родившийся в тот самый день сделки. Рассказать мужу о прибавлении я смогла не сразу, ведь тогда там, где он работал, не было никакой связи. Вот и вышло так, что он пообещал чудовищу (а это был не человек, а чудовище) нашего сына! Когда, год назад, этот монстр пришел за своей долей, на договоре проступило имя Иан. Так зовут моего сына. Мой муж, придя в ужас от результата сделки, договорился с чудовищем, что тот заберет его вместо сына. Весь этот разговор проходил при мне, помню, я тогда ни слова не могла от страха вымолвить, такое мерзкое существо передо мной стояло. Оно, кстати, согласилось, и имя на бумаге поменялось на «Иван». Так звали моего мужа. Вы скажете, что я сошла с ума, но, сразу же после изменений в договоре, Иван стал уменьшаться, пока не превратился в ребенка. Монстр схватил его и исчез. Больше я его никогда не видела. Но кошмар на этом не закончился! Договор никуда не делся. Что только я с ним ни пыталась делать, и рвать, и сжигать, ничто его не берет. А сегодня на договоре снова появилось имя моего сына! Монстр не хочет отказываться от своей добычи!       Тут Анна уже не выдержала и снова залилась слезами. Ее можно было принять за сумасшедшую, ее рассказ казался бредом, но ведь мы, Рыцари, знаем, что в нашем мире существует очень много необъяснимого с научной точки зрения. Поэтому мы ей поверили. Я поинтересовался, можно ли мне увидеть тот злосчастный документ, и служанка принесла шкатулку, в которой обнаружилась бумага, испещренная какими-то странными символами. Что это за Аидов язык такой?!       - Не Аидов, а русский, - обиженно заметил Хёга. – Тут действительно указаны те самые условия сделки, о которых нам рассказывали. И имя тоже русскими буквами указано: Иан. Кстати, исправить на «Иван» было не так уж и сложно, буквы в имени стоят на большем расстоянии друг от друга, чем в остальном тексте. Букву «в» просто вписали, и все.       Бумага пошла по кругу, каждый из нас хотел самолично взглянуть на странный документ, который и в огне не горит, и в воде не тонет. Шака высказал резонную мысль, что документ можно будет уничтожить только после смерти чудовища, так как от этого договора ощутимо веяло темным космо. Мы обсуждали эту мысль, пока не обратили внимание на перепуганное лицо Анны.       - Что это такое? Что он делает? Он тоже чудовище? – шептала она с круглыми от ужаса глазами.       Причина испуга сидела на диване и пыталась поджечь своим огнем договор.       - Братик! – Шун укоризненно уставился на Икки. Тот перестал палить бумагу огнем Феникса и выругался:       - Вот же гадство! Действительно не горит!       - Он чудовище? – повторила Анна. – И вы тоже такие же?       Афина обняла ее за плечи:       - Мы не чудовища. Мы те, кто наверняка сможет вам помочь.