Тишина

-Почему? Почему он оставил меня?!- голос срывается на крик, но в ответ тишина.- Почему?.. -уже шепот. -Мурасаки-сан.. А как относился ты? О чем думал? Я..любил тебя... А ты? Словно вопросы в тишину. Хотя почему "словно"? Так и было. Как мог ответить тот, кто уже мертв? Кого нет в этом мире? Кто исчез, не предупредив? -За что ты так... Тишина уже давит. И открытое окно не мешает давить. Холодно, но открыто. Лишь бы не тишина. -Братик.. Где вы? Почему именно сейчас? Именно сейчас вас нет... Взгляд упал на фотографию шести людей. -Где вы сейчас? Вы...- слезы потекли сильнее.- Почему?! Где вы?!- упал на колени и зарыдал. И снова тишина... -Он бы не оставил Меня одного! Дорожат плечи, дрожит тело, и давит тишина. Руки тянутся к острому, не так давно заточенному ножу прежде, чем сознание понимает, прежде чем появляется резкая боль на руках. Из глаз текут слезы, а с рук – кровь, окрашивая пол в алый цвет. Тело продолжает дрожать, а из горла доносятся хриплые крики. Резкая боль в сердце не осталась незамеченной – рука сжала ткань футболки в области груди. Тихо открывается входная дверь, почти не слышные шаги звучат чуть ли не гулом в ушах, и угасающим сознанием ребенок ловит чьи-то теплые объятия. -Мурасаки-сан…- едва слышно, на последнем дыхании хрипит блондин. Сознание возвращается только через пару часов. Уже не холодно, а душно. И все так же что-то давит. Осознание одиночества? «Но ведь… Кто-то же должен жить…»- мелькнуло в голове. Глаза не хотели открываться, чтобы хотя бы что-нибудь узнать. -Почему же так? Скилл…- тихий голос, но заметно, что беспокоится. Дверь тихо скрипнула. -Док, как он?- тихо, не привычно для такого человека. -Жив. Но ничего не могу сказать про психическое состояние… -Пойдем? -Не могу, вдруг очнется. Несколько дней в этом месте. Место, где за каждым твоим шагом следят. А почему? «Нечего было несколько раз пытаться убить себя,»- шепчет внутренний голос. Почему он говорит голосом брата? Одним словом, чертово место. «С каких пор я стал более грубым? Братик…» Сердце сжимается от боли, и на секунду кажется, что задыхается. Уже не в больнице. Уже дома. Никого нет рядом. Холод и одиночество пробивают до костей, заставляя душу ныть, просится на волю из этой оболочки. Глаза опухоли от слез, тело хочет вывернуться на изнанку. Это невыносимо. Это не честно... Почему единственные люди, которые могли бы поддержать его так далеко?! Почему их нет рядом?! Слезы все текут. -Братик, убей меня… Прошу… Арт берет бутылку, разбивает ее об стол и с разбегу протыкает живот брата. Непонятно откуда взявшаяся волна воздуха отбрасывает его к стене, от чего парень сползает на пол, оставляя кровавый след. Холодные пальцы стягивают странного вида очки, касаются шеи, проверяя угасающий пульс. «Отлично, он мертв,» - ребенок вздрогнул, просыпаясь. Почему именно этот голос? Голос, который он не хотел услышать вовсе. Блондин лежит на полу. -И когда я успел заснуть?- тихо прошептал, садясь и вздрагивая от холода. Окно открыто, но все так же тишина. Давит. Холодно, душно, больно… -Братик…- никаких эмоций ни в голосе, ни в глазах. Словно опустошенный сосуд. -Как ты?- тихий голос Ратио, но в ответ тишина.- Скилл. Сел напротив ребенка, глядя в пустые глаза, когда-то полные надежды и радости, где были волшебные и искренние искры добра, которые есть только у детей. Обнял, крепко прижимая к себе, но в ответ все та же тишина. Окно все еще открыто. Уже середина осени? Холодно… Ветер дует в лицо, ноги свисают с подоконника вниз. Никого нет рядом. Никого, кто мог бы помочь, остановить, утащить с подоконника. Закрыть это чертово окно, в конце концов! Никого… Тихие шаги замерли у порога комнаты. -Скилл…- удивление и беспокойство. Ребенок обернулся, и синий глаз взглянул на фиалковые, полные слез глаза. Но глаза живого, а не пустой оболочки, как было несколько дней. Руки оттолкнулись от скользкого подоконника, брюнет подбежал, пытаясь схватить, желая спасти… Вниз можно не смотреть – Ратио знал. Закрыл глаза, звоня знакомому врачу.