Кокон

Странное, жуткое существо в форме шевелящегося клубка приближается слишком быстро. Перекатывается на длинных выростах-ногах, опираясь ими о пол и стены живой пещеры. Пячусь, но с ужасом слышу за спиной какое-то хлюпанье. Оглядываюсь и вижу раскрывающуюся "пасть" кокона. Господи! Только не это! Замираю. Начинаю бочком отходить в сторону, но ноги вязнут, чувствую в них странную слабость. Колени предательски подгибаются, опускаюсь на мягкий пол. Приподнимаюсь на четвереньки. Напрягаюсь, готовый отразить атаку, хотя иные инстинкты шепчут, что опасности нет. Существо уже здесь, рядом. Остановилось в шаге от меня, только щупальца дрожат на теле. С животным ужасом всматриваюсь в шевелящийся клубок, опасаясь увидеть глаза и зубастую пасть. Но их нет. Вообще. Над чудовищем, стоящим на трех выростах, нависает еще одна нога - четвертая или пятая "ступня" сложилась в бутон и он, словно голова, покачивается влево-вправо. По щупальцам существа пробегают ритмичные фиолетово-малиновые сполохи. Завораживает. Оно не нападает. Просто стоит рядом и... Возбуждение в теле просыпается плавно, даже сразу не заметил, что со мной происходит. Жар копится в паху, груди, заставляя на коже выступить пот. Что со мной? Поворачиваюсь так, чтоб видеть одновременно кокон и тварь. Щупальца обоих плавно покачиваются, извиваются. Но только в чреве кокона выглядят... соблазнительно. Соблазнительно?! Поворачиваюсь к кокону с часто стучащим от ужаса и похоти сердцем. Не сразу понимаю, что хочу забраться туда, подползти в зону досягаемости щупалец и расслабиться... Отдаться. О, боги! Это же не мое желание! Я не хочу этого! Но чужие инстинкты кричат обратное. Теряюсь. В каком-то отупении понимаю, что не убегу. Из кокона вытягиваются щупальца - Марк был прав, очень длинные - и ползут ко мне. С замиранием сердца смотрю на их приближение. Предательски хочется, чтобы они коснулись тела, обвили... Судорожно сглатываю. Но в полуметре от меня самое длинное щупальце замирает. Силится достать, кончик трепещет, чувствуя жертву и не в силах дотянуться, слепо шарит по полу, не сдаваясь заполучить меня в объятия. Становится настолько страшно, что душа проваливается в пятки. Если у меня вообще теперь осталась душа. Возбуждение, мешаясь с ужасом, только возрастает. Стою меж двух чудовищ, ощущая, как сладко сокращаются мышцы промежности, как внутри тела расцветает истома, желание не совокупиться даже, а постыдно отдаться. Сознание заволакивает пьянящая пелена и страх притупляется. Очертания кокона, темное чрево с шевелящимися щупальцами выглядят так маняще, так сексуально притягательно... Не могу вспомнить, чтобы так сильно возбуждался от вида женщины. Женщины... Пытаюсь вспомнить представительницу своего вида, жену, обнаженной и желанной, но выходит плохо. Очертания нечеткие, мутные, как сквозь запотевшее стекло. И не такие желанные... С трудом напрягаю остатки памяти и перед глазами встают молчуны, Марк... Их представляю яснее, живее, четче. Стараюсь уловить в этих существах нечто женское - округлые груди, бедра, постараться перевести возбуждение на них... Не выходит. Настолько сильно. Зажмуриваюсь, чтоб не видеть кокон. Но каждой клеточкой чувствую его завлекающую пульсацию. Он зовет меня. Догадываюсь для чего, и на глазах выступают слезы отчаяния и бессилия. Шарообразное существо тоже чувствую. Чужеродным светящимся малиновым пятном в собственном сознании. - Это ведь ты делаешь? - поднимаю на него взгляд, догадавшись, что оно заставляет меня испытывать противоестественное желание. Смотрю в извивающиеся, ребристые, словно членистые, щупальца, видя, как пробегают по ним светящиеся импульсы. Оно молчит. У него нет рта. Оно не ответит. Но снова спрашиваю: - Ты - инопланетянин? - Хотя инопланетянин здесь и сейчас скорее я... Нет даже мысленного отклика. Ничего. Только чуждая потребность подчиниться его воле и заползти в кокон. Тогда оно уйдет. Чувствую. - Кто ты? - делаю последнюю попытку вывести существо на разговор. Бесполезно. Мое тело дрожит. От возбуждения, ужаса и сдерживаемого порыва подчиниться. Уже с трудом сдерживаемого. Надо было бежать, как только заметил чудовище. Но понимаю: не убежал бы. Тут бежать некуда. Только в кокон... - Нет, пожалуйста, я не хочу! - шепчут губы прежние человеческие желания. А я не знаю кем себя чувствую. Сознание двоится, загоняя меня прежнего куда-то вглубь. Дышу часто, загнанно. Мысли вязнут в ощущениях, запутываются. Облизываю пересохшие губы, и тело делает шаг к кокону. Само. Или почти само, так как признаться себе, что проиграл - слишком горько и страшно. Еще один шажок на четвереньках и еще. Ощущение правильности подбадривает. Всё хорошо. Так надо. Для нас... Это монстр на меня насылает. Это он... Это я. Мы. Одно целое. Сородич. Часть сознания. Общего. Еще шаг, и щупальце, ждущее мое "пустое" тело, делает рывок и обвивает запястье. Но не хищно, а... с нежностью. Мягко, но плотно. Чтоб не передумал, не вырвался. Не могу сопротивляться. Не могу больше... Даже не знаю нужно ли. Еще шаг... Несколько щупалец ползут из чрева кокона и обвивают предплечья, плечи, скользят по грудям, бокам, спине, осторожно и властно опутывая торс... Теперь не сбежать. Отчаяние сменяется странным спокойствием. Расслабиться. Закрыть глаза. Поддаться... А затем меня начинает тянуть вперед. Часть сознания вспыхивает ужасом, ощутив насилие. Инстинктивным - человеческим. Мысли затмевают темно-малиновую пелену возбуждения, позволяя снова более-менее трезво рассуждать. Дергаюсь судорожно, как бабочка, увязшая в паутине. Пытаюсь руками сбить обвивающие тело витки щупалец. Но пальцы скользят: выросты скользкие. Не получается. Я накрепко влип в чужую паутину. Нутро кокона приближается слишком быстро. Бросаю последний взгляд в помещение, подчиняясь человеческим инстинктам в желании позвать на помощь. Но вижу только бесстрастную тварь, что провожает меня молчаливым одобрением, и нескольких молчунов с детенышами у дальней стены. В отчаянии понимаю, что помощи ждать неоткуда: для них происходящее со мной НОРМАЛЬНО! Только с людской точки зрения это выглядит насилием... Господи! Чувствую, если бы на меня напали и хотели убить, то сородичи отреагировали бы незамедлительно, а тут... они не понимают моего смятения и ужаса! Меня же не собираются убить, а только... - Эй, помогите! - в отчаянии успеваю выкрикнуть, прежде чем створки кокона смыкаются, заключая пленника в темноте ловушки. Пинаю стенки, пока еще могу двигаться, но щупальца обвивают стремительно, мертво сковывают тело, прижимают спиной к одной (должно быть задней) из стен. Вою от ужаса, но лишенному разума, а значит сострадания, кокону все равно. Он просто выполняет требование своих инопланетных инстинктов. Руки плотно примотаны к стене вдоль тела. Ноги, особенно бедра оплетают плотные витки, практически полностью гася движения и уже совершенно не оставляя шанса освободиться. На глазах выступают слезы бессилия. Не хочу! Чувствую, как разводят согнутые ноги, оголяя беззащитный пах. Ощущаю себя уязвимым, как никогда. Делаю попытки вырваться - судорожно, с рычанием, стонами, но все безрезультатно. Чувствую себя мухой, оказавшейся в липком варенье. В ужасе жду, когда промежности вновь коснется это твердое - яйцеклад? - и заставит меня забеременеть. Но ничего не происходит. Кокон словно чего-то ждет. Ждет когда сдамся? Ждет, когда обвисну в его путах? Да. Они хотят, чтобы я расслабился. Подчинился. Отдался. Да и внутри засел этот порыв. Возбуждение никуда не делось и продолжает разрывать тело истомой. Перестаю сопротивляться. Не хочу. Да и бесполезно: створки-то мне всяко не открыть изнутри, если даже от щупалец бы освободился. Расслабляюсь. Сдаюсь. Черт с ним... Будь они все прокляты... и я. Они во мне. Их мысли и желания. Хотя не их... наши. Что-то плотно присасывается вдоль позвонков. В основании выростов. Откидываю голову, часто дыша: это приятно. Очень. Страха больше нет: ибо вреда кокон причинять не собирается. Напрасно боюсь. Точнее боялся. Сладкая волна пробегает по телу, напоминая слабый оргазм, что зародился в спине, внутри позвонков. Приятно отдает внизу живота, но не члене - он вроде даже не напряжен. Пробегает до кончиков пальцев. Не сильно, но чувствительно. Мозг заполняет эйфория. Тело расслабляется, обвисает в путах, как тряпка. Мне хорошо. Очень. Улыбаюсь. Вздрагиваю, когда что-то склизкое касается промежности. Яйцеклад или нечто подобное? На несколько секунд замирает у входа, чуть поводя мягким кончиком, обильно смазывая слизью промежность. Может, оттого что у меня нет смазки? Как-то не ощутил или просто был напуган для ее выделения? Затем мягко толкается внутрь. Это не больно. "Щупальце" теплое и не вызывает дискомфорта, наоборот, даже какое-то естественное чувство заполненности. Точнее противоестественное, но мысль пропадает, перебитая новыми инстинктами. Трубка вползает плавно, не нарушая изгибов тела. Она достаточно плотная, но не напоминает член. Слишком скользкая от слизи, слишком... другая. Морщусь, хотя вторжение безболезненно, от отвращения. Невольно начинаю ощущать яйцеклад частью собственного тела. Нашего тела. Тел. В последней жалкой попытке сопротивления чужим инстинктам сокращаю мышцы влагалища (хотя все же отверстия будет точнее, уже вызывает сомнение, что физиология у меня человеческая), но вытолкнуть это не получается. Наоборот, чувствую трубку отчетливей. Она глубоко (или так кажется) вползает в тело и замирает там, готовясь отложить яйцо. Хотя что это на самом деле не представляю, да если и честно не особо хочется узнавать. Снова делаю слабую попытку вырваться - взбрыкиваю ногами, но щупальца оплели бедра плотно: не освободиться до тех пор, пока кокон не исполнит продиктованное инстинктом. Нашим. Тело окатывает волна постыдного наслаждения от собственного бессилия и почти приятных ощущений в паху. Сжимаю челюсти, злясь на себя за что-то, которое тут же забылось. Может, на тело, что реагирует неправильно на насилие. Может, на существ, частью которых меня сделали против воли. Но ничего не могу поделать. Закрываю глаза. Должно быть страшно, но мне хорошо. Осознание, что скоро в теле вновь зародится жизнь, возбуждает и дарит ощущение правильности происходящего. Эйфория вспыхивает с новой силой, поглощая тело, отдаваясь в каждой клеточке, каждом нерве, заставляя шумно выдохнуть и окончательно затмить весь человеческий протест. Это ощущение далеко от оргазма, не настолько ярко, но всеобъемлюще. Пропитывает насквозь и не думает затухать. От такого хочется летать... Хочется ощущать в теле новую жизнь. Непреодолимо возникает желание вынашивать и выкармливать потомство, чтобы нас становилось всё больше и больше... Чувствую, как трубка мягко расширяется, проталкивая внутри "яйцо". Еще немного и оно окажется во мне. Содержимое продвигается плавно, чтобы не вызвать дискомфорта, дать привыкнуть к нему. Жду со сладким томлением, когда "трубка" отложит его внутрь, чтобы запустить новый цикл. На краю сознания мелькает неправильная мысль, желающая смерть моему телу и всем нам. Но сердце часто стучит, а легкие не желают прекращать работу по велению глупой мысли: организм будет жить. Жить столько, сколько понадобится Улью. Закрываю глаза, чувствуя, как яйцо перемещается в матку или подобную ей полость. Ощущаю его приятную тяжесть внизу живота. В удовлетворении высовываю длинный язык и с благодарностью лижу влажную стенку кокона... Трубка судорожно вздрагивает, словно выплевывая что-то еще и выскальзывает из меня, с хлюпом покидает промежность. Выдыхаю, отстраненно понимая, что все закончилось. Присоски отлипают от позвонков. Эйфория постепенно начинает угасать. Жду. Но меня не отпускают. Кокон продолжает сжимать в объятиях, хотя они уже не так сильны. Зачем? Позволяет личинкам прижиться во мне? Внедриться в плоть, чтобы не выпали? Не знаю. Сглатываю. Тоже жду. Тело расслабленно настолько, что ощущаю сонливость. Человеческие мысли больше ничто не затеняет, и они постепенно возвращаются. Но побитые и подавленные. Больше не чувствую, но сознаю, что в теле снова их потомство. Их? Вдруг понимаю: не могу больше назвать его чем-то чужеродным. Настолько чужеродным, чтоб бросало в дрожь. Не мое... но и не чужое. Странное ощущение. Двоякое. Появляется противоестественная готовность выносить его. Человеческую часть души передергивает. Понимаю, это чуждые инстинкты - не мои! Но как избавиться от них - не представляю... Да и не хочется ничего: только спать. Наконец-то щупальца приходят в движение и плавно разжимают объятья. Опускаюсь ногами на "пол" кокона, но колени не держат, съезжаю вниз по стене, сажусь. В следующий миг створки с хлюпом размыкаются, открывая путь на "свободу". Вздыхаю. Ничего не хочется. Провожу ладонью по животу, останавливаю пальцы над лобком, пробуя нащупать нечто внутри через кожу. Не удается: оно пока что слишком мало. Представляется - с омерзением для людской части существа - как эмбрионы-личинки присасываются к матке внутри, так что теперь их не оторвать, не вырвать из себя. Да и нечем вырывать... Щупальца нежно подрагивают, касаясь щек, плеч, грудей, словно подбадривая и говоря, что так надо, так правильно. А может, подгоняя, предлагая покинуть кокон и идти вынашивать потомство. Наше. Нахожу остатки сил и выползаю наружу. Хотя кокон теплый, мягкий, даже уютный внутри. Если бы заснул там, он бы не выгнал меня. Но чисто человеческое омерзение заставляет покинуть вновь оплодотворившее меня чрево. По бедрам из подобия влагалища засочилась слизь. Провожу по промежности ладонью. Становится противно почти до тошноты. Брезгливо стряхиваю с руки влажные капли. Эйфория отступает, оставляя опустошение. Сажусь тут же - рядом с коконом, сжимаюсь в комок, обнимаю руками плечи. Тело вздрагивает от всхлипа. Малиновое марево всполохов и очертания перемещающихся в "пещере" молчунов затмевает пелена. Не сразу сознаю, что плачу. От бессилия, от невозможности что-либо изменить и отчаяния. Чувствую себя слабым и жалким. А еще частью всего вокруг. Частью Улья. Теперь точно знаю свое место здесь и нашу общую цель, но от осознания этого хочется рвать волосы, которых на голове больше нет. Лучше бы оно лишило меня сознания и мыслей. Но оно не покушается на них. Еще помню, как был человеком, и прежние ощущения. Но инстинкты уже пришельцев. Этих проклятых тварей. Хочу это изменить, но не получается. Пытаюсь уцепиться за старое - человеческое, но хватаюсь за блеклые тени, которые не могу удержать. Сейчас очень нужен Марк, чтобы услышать человеческий голос, чтобы уцепиться за привычную речь и выплыть из затапливающее сознание инстинктивного желания размножаться, вынашивая паразитов-детенышей и увеличивать численность Улья, частью которого себя отчетливо ощущаю. Но друга нет рядом. Слезы текут по щекам. Не вытираю. Просто плачу, жалея человеческую - прежнюю - часть себя. Если не выберусь отсюда, понимаю с отупелым ужасом, то растворюсь среди чужих ощущений и порывов. Потеряю себя и стану частью всего. И буду до тех пор, пока Улью требуется вынашивать и рожать проклятое потомство... Хочется выть от ужаса и радоваться чуждому инстинкту одновременно. Схожу с ума! Вскидываю голову и смотрю в темный свод, озаряющийся пульсирующим светом. Небо. Хочу увидеть голубое небо. И птиц. И солнце... Убедиться, что они существуют. Что мой прежний мир не выдумка, не иллюзия, порожденная отчаянием. Чтобы снова нашлись силы мечтать о свободе. Чтобы снова появилось желание вернуться домой. Слышу, как влажно схлопываются створки кокона в ожидании новой добровольной "жертвы". Ложусь, не в силах куда-то бежать.