- За что? - Просто так...

Я так и знала, что всё этим кончится! Я так и знала… революция и гражданская война – вполне ожидаемые вещи, с нашей политикой и благородным ведением войн за нефть. Невольно вспоминаю анекдот русских на эту тему. Они правы, как бы ни было противно это признавать. Бегу по грязной проселочной дороге. Мне пришлось иммигрировать из Вашингтона, где поднялся бунт. У них там перестрелка в самом разгаре, разруха страшная, смерть косой обрывает жизни… а я убегаю. От всего этого. Ведь я не виновата, я всего лишь бывший политик. Я уже не та, кем была раньше. Больше не живу в большом городе, не произношу пылкие речи на собраниях… уже не та. Ноги подкашиваются, болит каждая мышца. От мысли, что надо добраться до той деревушки где-то недалеко от линии горизонта становится дурно, тошнота подступает к горлу. Но если не сделать усилие – Вашингтон разбомбят, пойдут по округам… найдут и меня. Чувствую себя трусихой, дезертиром, отказавшимся от родины. От этого ощущения мне ещё хуже, еще противнее. На теле как будто остались следы моего предательства, такие липкие и грязные. Страх вселился в сознание. Каждый треск теперь кажется подозрительным. Это может быть вражеский солдат, стремящийся прекратить моё существование. Такое жалкое… А может, это раненый нашей армии ждёт, когда я ему помогу. В любом случае, я способна лишь бежать. Бежать и не останавливаться, бежать навстречу неизвестности. Оставлять свой город подло, но сейчас страх сильнее всех других моих чувств. Я знаю, не жить мне. Но умирать пока не хочется. Пусть я струсила, оставила близких и единомышленников во время войны, но я попытаюсь доказать, что даже дезертирством тоже чего-нибудь можно добиться. Эх, объяснять я это буду лишь Сатане, который будет выжидать, пока я расстанусь с жизнью. Увядшая трава и растоптанная земля постепенно сменились обломками домов. Вокруг ни одной живой души, только пепел и уже заржавевшие машины. Кровь на дорогах запеклась неаккуратными кляксами. Война не пощадила ничего. В таком городе я и оказалась. На улицах не было ни одного целого дома. Огромные особняки стали руинами. Что я вижу? Здание, стоящее прямо передо мной было практически цело, только разбитые стекла в оконных рамах и потрескавшиеся стены портили вид. Чем же оно было так важно? Я подошла к воротам. Двери были открыты, но ни единого звука не было слышно. Около двери я увидела табличку. Прочитать, что было написано, я не смогла. Только одно слово не стерлось – "nuthouse". Я оказалась в заброшенной психбольнице. Именем кого было названо это, так сказать, заведение – я не знала. Странно то, что это здание уцелело. Оно не было так сильно убито взрывами и изъедено пулями. Разве что ворота скрипели так, что дрожь пробегала по телу. Я неуверенно огляделась по сторонам и вошла. Внутри никого не было. Мне так казалось. Темно-то как… Неизвестно, какая опасность меня здесь ждёт. Пол скрипит под ногами прогнившими досками. Паутина свисает с потолка. Стук каблуков отдается эхом, это ещё больше угнетает. Становится все страшнее. Не надо было заходить сюда. Но… если бы не это здание, меня бы нашли… вертолеты или самолеты… Я прошла по коридору и увидела комнату. Сделав шаг, я оказываюсь там. От валяющихся по углам ножам, шприцам и замкам от смирительных рубашек становится жутко. На стенах, ещё кое-где мягких, свежие пятна крови. Что же тут такое? Что-то скрипнуло позади меня. Мне не показалось, это точно. Я резко обернулась. В дверном проеме, облокотившись на косяк стоял… парень? Он слегка покачнулся и медленными шагами направился ко мне. Я хотела убежать, но руки как будто оказались связанными, а тело парализовало. Оставалось стоять, поддавшись этому леденящему душу чувству ужаса, паники и безвыходности. Парень подошёл почти вплотную, и я наконец смогла рассмотреть его. Панически беглым взглядом я окинула его худощавую фигуру. А он высокий… но выглядит странно: черные тени залегли под большими глазами, полный тоски и отчаяния взгляд, пронизывающий тебя насквозь… бледное лицо, тонкая линия губ, искривленная гримасой боли. Казалось, он сейчас заплачет. Что смутило меня – так это серая рубашка с неровно отрезанными рукавами и рубцами на ней. Как следы от замков… Господи, опять я пытаюсь найти что-то страшное и опасное в обычных вещах. Это же просто парень, он тоже бежит от войны, а я просто случайно оказалась с ним в одном доме. Но почему же мне так не по себе? Он садится на пол, отодвигая рукой слегка звенящие осколки стекол. Жестом руки манит к себе. Я озираюсь в поисках другого выхода, чтобы не идти мимо него. Только окно… и решётка на нём. Мне конец? - Не бойся. Садись. – хрипло сказал он. Довериться? Не думаю, что это разумно. Хотя… а может, этот парень и не псих, как кажется. Сбивчиво выдыхаю и сажусь напротив. Сердце бешено колотится, я чувствую, как оно сжимается и уходит куда-то вниз. - Как тебя зовут? – прокашлявшись, спросил парень. - Мелиса. – я чувствую, как растет уверенность. – А тебя? - Хм… - он задумался. Подозрительно… – Алан. Да. Алан. Он немного наклонился и посмотрел мне в глаза из-под приоткрытых век. Леденящий душу взгляд снова поселил сковывающий страх в моем теле. - Мелиса… Он отвлекает меня от мыслей, мечущихся в моей голове. - Почему ты здесь? Странный вопрос. Будто он тут не от войны прячется, а по другой причине. Неужели… нет, нельзя паниковать. Надо ответить спокойно. - Война идет. Революция… а ты как тут оказался? Он не ответил. Сердце уже бьется где-то внизу живота, а на лбу выступает испарина. Искоса смотрю на окно… уже стемнело. Нельзя больше тут оставаться. Предчувствие, что случится необратимое, заставило меня подняться, превозмогая боль, отдающуюся в каждой мышце. Я сделала шаг, второй. Вздох… Что-то большое и острое быстро вошло в мой живот. Я приглушенно застонала, когда увидела, что Алан вынул из меня огромный нож, кажется, кухонный, и нанес еще один удар. Что-то подступило к горлу. Меня отбросило назад. Я налетела на стену. Что то теплое и густое потекло из моего рта. Неужели кровь? Ещё никогда я не ощущала такую боль. Тело не слушалось меня, только дергалось в конвульсиях. Мне хотелось заплакать, просто взвыть, но от страха мои глаза словно высохли. На малейшем свету я сумела разглядеть его, того парня которого встретила. Алан выглядел не так, как я успела запомнить. Его лицо, тело, руки... Отовсюду стекала кровь. А в его глазах не было ничего, кроме неистовой злобы. - За что? – захлебываясь собственной кровью, прохрипела я. - А знаешь… просто так. Я тебе расскажу, зачем я тут. – парень приподнял мою голову и посмотрел в глаза. От его взгляда в груди похолодело. – Я - больной, был тут на лечении ещё до революции. Зато теперь у меня полная свобода действий, и я могу убить тебя. Просто так. Потому что я больной. Новая волна боли не давала мне обдумать слова Алана. Его нож вошёл в мою руку… С самого начала я чувствовала, что мой побег не кончится хорошо. Сейчас я расплачиваюсь за свою глупость. Не стоило вообще заходить в место с таким названием. От боли в предплечии я зашлась пронзительным криком. Но звуки эхом отражались от стен, да и никто меня не услышит. Только этот дом запомнит мою смерть. И, может, этот парень… У меня не получалось унять дрожь и заставить тело перестать дергаться. Всё, что я могла – иногда закрывать руками раны и прерывисто дышать, вскрикивая и постанывая. На этот раз удар ножа пришелся чуть ниже ключиц. Смерть была неизбежна. Я убедилась в этом, когда Алан стянул с меня кофту и провел лезвием вниз, к солнечному сплетению., оставляя уродливый порез. Я ещё не видела столько крови. Сил не осталось даже на малейшее сопротивление. Оставалось только ждать конца. Я падаю на пол, красный от пролитой мною крови, закрываю глаза… темнота, пустота. Смерть ли это или потеря сознания, я всё равно чувствую, что уже не жива.