Лестница здесь, девять шагов до заветной двери А за дверями в русской печи трещит сухостой Двое не спят, двое глотают колеса любви Им хорошо, станем ли мы нарушать их покой? Час на часах. Ночь как змея поползла по земле. У фонаря смерть наклонилась над мертвой строкой. Двое не спят. Двое сидят у любви на игле. Им хорошо. Станем ли мы нарушать их покой? Двое не спят…
В ту ночь мы многое еще пели. Ну как мы... Мой собеседник все так же молчал, изредка издавая лишь смешки на какие-то мои комментарии к песням. Иногда ко мне закрадывалось все-таки любопытство. Кто же это? Парень или девушка?! Но оно быстро уходило. Ведь какая разница, если тебе и ему хорошо от ваших таких анонимных встреч? Вот и я так думаю, что без разницы. Так прошла неделя, за ней вторая. Я стала даже привыкать к нашему такому «общению». Я давала советы по игре на гитаре, а мой оппонент иногда мне наигрывал пару-тройку мелодий из любимых песен. Наверное, самое интересное, что он их знал. Я ни разу не подсказывала ни одной следующей ноты в песне, но он ее играл. Даже с каждым днем все лучше и лучше. Ну, вот однажды, вернувшись домой пораньше, я все так же по привычке вышла на балкон и услышала пение. Красивое, мелодичное и попадающее (что для меня немаловажно) в такт музыке пение. Немного заслушавшись, я наконец-то узнала слою любимую песню. Ту самую песню, которую я всегда напевала, когда у меня было хорошее.… Нет, даже не так. Замечательное настроение!Я не знаю, как эту боль преодолеть, Как заставить мое сердце вновь биться Куда ушла любовь, так и не дав нам улететь, не удосужившись даже проститься? Далеко, далеко в дальние-дальние страны Далеко, далеко я уеду лечить свои раны Ты, наверное, спросишь, мама, почему я так плачу в последнее время Откуда женское белье в моем шкафу, тебе придется поверить. Все решено! Мама, я гей! Папа, я гей! Можете просто промолчать! Можете биться, или беситься. Мне на это наплевать!
Из-за того, что я заслушалась песней и стала рьяно пританцовывать и подпевать ей в такт, до меня только к концу куплета дошло, что поет именно девушка. Не задумываясь не на секунду о последствиях, я вылетела на лестничную площадку и, перепрыгивая через ступеньки, быстро спустилась на нижний этаж. Забыв про дверной звонок, я нетерпеливо стала стучать кулачком по двери, надеясь, что не ошиблась дверью. Если честно, я тогда даже и не посчитала, где она может жить, из всей точной информации я лишь знала, что это было этажом ниже. Примерно через минуту мне открыли наконец-то эту чертову дверь, и передо мной предстала прелестнейшая девушка. Знаете, она была похожа на некого сонного эльфа. Рыжие, чуть растрепанные волосы неровно спадали на плечи, темно-зеленые глазки непонимающе часто-часто хлопали, а губки... О боже, ее губки. Я просто на них залипла. - Девушка, вы к кому? – из раздумий меня вывел ее голос, чуть с хрипотцой, не свойственной обычно такой, на первый взгляд, хрупкой девушке. Хотя он ей неимоверно шел, этот голос с хрипотцой. - Я… Я к тебе. Понимаешь, мама, я гей. Если честно, я ожидала всего от нее. Ну, вы только представьте. Вваливается к вам , значит, незнакомая девушка. И пялится, не пытаясь объяснить, кто она и зачем вообще постучала. Я бы прогнала точно. Но тогда она меня удивила, впрочем теперь, зная своего Эльфа, я с полной уверенностью могу сказать, что этот поступок полностью в ее репертуаре. - Понимаю, папа. Я тоже гей. И ухмыльнувшись, мой Эльф отошел от прохода, жестом разрешая мне войти.***
- Вот так мы и познакомились с твоей мамой, малышка, – взрослая девушка лет тридцати с хвостиком сидела на диване и держала у себя на коленях темно-рыженькую девочку лет восьми. - Мам, а расскажи еще. Почему ты тогда спустилась к маме? Мам, ну расскажи! – девочка нетерпеливо стала дергать женщину за рукав блузки, и та в конечном итоге сдалась. - Ну, хорошо, слушай. Мне тогда было двадцать шесть, и я совершенно не ожидала ее встретить…