***
Первая пара тянулась до раздражения медленно и монотонно, предвещая длинный и спокойный учебный день, и чтобы хоть как-то начать его с пользой, я облокотился на парту, пытаясь провалиться в дремоту. Но долгожданный сон всё не шёл, и я постоянно чувствовал, как на моей спине останавливается чей-то долгий и пронзительный взгляд. Наконец, резко обернувшись, мне удалось подловить Окса Форда, расположившегося на два ряда позади меня. Я вопросительно вскинул брови, но Окс в ответ лишь отвернулся с самой угрюмой рожей, исподтишка продолжая сверлить меня глазами и нервировать оставшуюся часть занятия. В конце лекции на мой стол упал маленький клочок сложенной пополам бумаги. Незаметно развернув его, я узнал, что Окс будет ждать меня одного после окончания последней пары. Избегать конфликтов было не в правилах крутых парней, поэтому, предварительно проводив Маку на дополнительные занятия, в указанный в записке час я вошёл в пустую аудиторию. Окс уже был там. Вытянутый, как струна, с раздутой важностью и высокомерием, он мрачно наблюдал за тем, как я стремительно сокращаю расстояние между нами. В воздухе повисло напряжение, как перед предстоящей схваткой, отдаваясь по телу легким волнением. Обычно оружие не сражается один на один с мастером. Но если Оксу так сильно хочется получить по щам, я готов устроить повелителю молний неплохую взбучку. Вальяжно положив руки в карманы брюк, я остановился прямо перед ним, не желая оттягивать неизбежное: — Чем обязан, Форд? Окс не спешил с ответом. Он деловито подправил очки и молча протянул мне учебник по душеведенью, вынутый из-под полы жилетки. Ничего не понимая, я рефлекторно взял книгу, с подозрением глядя на однокурсника. — Твой учебник, — осторожно начал он. — Я случайно забрал его, когда мы с тобой столкнулись. В лекционном зале воцарилось молчание. Я ждал, когда он продолжит, но пауза всё тянулась. Окс просто стоял, испытывающее глядя на меня через толстые стекла дурацких очков. — И что? Ты позвал меня только для того, чтобы вернуть книгу? — От боевого настроя не осталось и следа. Как можно быть одним из лидеров по успеваемости и одновременно таким идиотом. Перебрав про себя проклятия, я развернулся, чтобы направиться к выходу. — Постой, — Окс многозначительно закатил глаза, будто до этого он пытался донести до меня очевидные вещи. И я уже сжал пальцы в кулак, намереваясь стереть его надменную гримасу. — Между страниц лежало это, — он вынул из кармана небольшой листок пергамента, вдоль и поперек разрисованный непонятными символами. Я хотел рассмотреть получше, но Окс отступил назад, не давая мне приблизиться. — И что же там написано? — я раздраженно провёл рукой по волосам, делая глубокий вдох. Как же он меня бесит. — То, что в начале — латинские названия растений и трав, а те символы на обратной стороне, — Форд замялся перед тем, как выпалить окончание предложения, — похожи на заклинание ведьмы. При упоминании ведьмы, я почувствовал, как холод в груди перебил дыхание, а земля будто уходит из-под ног. Все мои страхи и волнения, старательно зарытые глубоко в душе, проснулись и зашевелились, как клубок потревоженных змей. Усилием воли, я подавил охватывающее меня смятение, и одарил Окса взглядом, полным недоверия и скептицизма. Форд настороженно посмотрел на меня, видимо, заметив проскользнувшее беспокойство на моем лице. — Откуда у тебя эти записи? Предупреждаю, даже не пытайся увиливать. Неожиданная нападка Окса застала меня врасплох. И что самое скверное: найденный им учебник принадлежал не мне, а Маке. Я узнал его по потертому нижнему уголку на обложке. Неужели ведьма подобралась и к ней?! — Они были нужны мне… Для расследования, — движимый внутренним желанием защитить Маку, я соврал прежде, чем осознал. Перед тем, как пролить свет на происходящее, я должен был убедиться, что моя девушка не окажется в опасности. — Расследования? — Окс впился в меня глазами, ожидая дальнейших разъяснений. Но вместо них получил тот же высокомерный взгляд сноба, не желающего объяснять элементарные вещи простофилям. Окс в гневе свёл тонкие нити бровей. Пораскинув мозгами, он догадался, что речь идет о громком убийстве Косы Смерти. — Если в преступлении замешана ведьма, об этом обязаны знать в академии, — констатировал он поучительным тоном, — Тебе следовало поставить в известность учителей, а не строить из себя детектива. Окс сделал встречный укол, намекая на мои не слишком высокие интеллектуальные способности. — Это лишь мои догадки, — я миролюбиво развел руками. Сейчас мне совсем не нужно вступать с ним в противостояние. — К тому же Штейн сказал, что в деле мог быть замешан кто-то из своих. Я решил не торопиться, пока не буду уверен. Окс напряженно замолчал, обдумывая мои слова. — Мне просто нужно еще немного времени, — я протянул руку с открытой ладонью вперед, чтобы он передал мне записи. Форд медлил, пытаясь глазами прожечь во мне дыру через толстые линзы. В конце концов он получил ответ на свой вопрос и больше не имел оснований для обвинений. Окс вложил мне в руку злополучный пергамент. — Лучше не затягивай с этим, — сквозь зубы процедил он, всем видом давая понять, что не отстанет так просто. Окс захлопнул за собой дверь аудитории, оставляя меня одного. Я тут же развернул переданный им листок. На одной стороне был перечень латинских названий, а на другой — странные символы, образующие пентаграмму. Аккуратно выведенные буквы напоминали почерк Маки. Но лучше проверить и сравнить с другими записями в её тетрадях. Я прикрыл глаза и с силой сжал похолодевшими пальцами переносицу, стараясь подавить в себе нарастающее волнение и трезво оценить ситуацию. «Ведьма угрожает Маке? Или Албарн начала собственное расследование, не сказав мне. Почему она утаила это?» Паника подступала всё сильнее, запутывая мысли. «Что делать с Оксом? Он не отстанет так просто. Связать меня с убийством Спирита невозможно, но если добавить соучастие в преступлении колдуньи…» Голова шла кругом. Я начал заламывать пальцы, чтобы вернуть концентрацию. «В начале я должен поговорить с Макой и выяснить, что происходит. Затем мы вместе подумаем, как отделаться от Окса». Это решение казалось наиболее логичным. «Но по какой причине она не говорила мне о ведьме? Или она тоже держит меня под подозрением?!» Я слишком себя взвинтил, и страх окончательно овладел мной. Я присел на корточки, с силой зажмурив глаза и больно потянув себя за белые пряди. Необходимо было выдернуть себя из этого состояния, иначе я неизбежно совершу ошибку. Сам не свой, я вышел из аудитории, не в состоянии больше оставаться на месте. Всего полчаса назад всё было хорошо. Я валял дурака на занятиях, ходил на свидания с Макой и особо ни о чем не парился, пока один грёбанный разговор не подвёл всю мою жизнь к пропасти. — Соул? — я вздрогнул от неожиданно раздавшегося знакомого голоса. Поглощенный переживаниями, я не заметил Маку, достававшую бутылку воды из торгового автомата. Я остановился как вкопанный, уставившись на неё. Тупая боль сдавила грудь металлическим обручем. — С тобой всё нормально? — спросила Мака, внимательно всматриваясь в мое побледневшее лицо, — ты разве не собирался пойти домой? Сердце глухо и тяжело забилось. Во рту всё пересохло, и мне потребовалось усилие, чтобы выдавить из себя слова. — Меня задержал Окс. Он хотел вернуть твою книгу. Мака слегка нахмурила светлые брови, не припоминая никакой пропажи. Она заметила учебник по душеведенью, который я держал в опущенной руке, и на зелень её глаз опустилась холодная тень. — Он хотел обсудить со мной её содержание… — с трудом продолжил я, удерживая уже так незнакомо заледеневший взгляд. — Соул, — отстраненным голосом начала она, но её прервала запыхавшаяся Цубаки. — Мака, ты идешь? Перерыв уже закончился. Мака не ответила ей, что-то быстро обдумывая. — Увидимся дома, Соул, — коротко бросила она на прощание и удалилась вслед за подругой.***
«Может это всё не по-настоящему?» Я покинул Академию и брёл по извилистым улицам города Смерти, чувствуя, как постепенно теряется связь с реальностью. Волны пронизывающей меня тревоги то накатывали, то отступали, с новой силой утягивая за собой в холодную глубину страха. Я не торопился возвращаться в нашу квартиру, предпочтя бесцельное скитание по городу. От мучительного ожидания в четырёх стенах у меня точно поедет крыша. Надо взять себя в руки. Даже если ведьма существует, смерть чудовища в моем сне и убийство Спирита всё ещё могли быть предчувствием, совпадением или дурацким кошмаром. Я просто свожу себя с ума, считая, что совершил это. Заметив незанятые столики перед окнами небольшого пустующего кафе, я сел за один из них и попытался собрать воедино рой переполнявших меня мыслей. В памяти постоянно всплывал наш недавний разговор с Макой. Вскользь говоря ей про записи, обнаруженные в книге, я предполагал увидеть эмоции непонимания, растерянности или чувства вины за сокрытую тайну, но появившаяся у неё холодная маска отчуждения окончательно лишила меня надежды на хоть какое-то понимание творившегося вокруг безумия. Из раздумий меня выдернула молоденькая официантка в коротком черном платье и белоснежном чепчике на голове, вежливо предложив меню на потрепанной карточке. Выцветшие буквы в названиях блюд предательски прыгали перед глазами, и я бессмысленно перечитывал одни и те же строки. — Желаете заказать сначала чай или кофе? — любезным голосом поинтересовалась она, желая помочь мне с выбором. — Пожалуй, чай, — отозвался я, неуверенный в том, что вообще хочу что-либо. — Зеленый или чёрный? Я не отвечал, и девушка начала перечислять все сорта и добавки, которые у них были. — С жасмином. Пусть будет чай с жасмином. Он не особо мне нравился. Просто Мака иногда заваривала его по утрам, и он нередко приводил меня в чувство после бессонных ночей в кошмарах. «Увидимся дома, Соул». Её привычная фраза, от которой всегда веяло теплотой и уютом, теперь кидала в лихорадочное напряжение перед грядущем. В один миг наши счастливые и беззаботные будни стали для меня недостижимыми и далекими, словно превратившись в прошлое, в которое я больше никогда не смогу вернуться. Официантка принесла белую чашку на блюдце и стеклянный кофейник, наполненный желтовато-зеленой жидкостью и темными листьями чая. Я подождал, пока она уйдет, и перелил в чашку настоявшийся напиток. От чая поднимался горячий пар и едва различимый сладкий цветочный запах. Я сделал небольшой глоток. А затем еще один, после которого тело пробил ледяной озноб, скрутивший внутренности. Жасминовый чай, приготовленный Макой, имел совсем другой вкус. Я вскочил и ринулся с места, чуть не опрокинув посуду. Официантка выбежала вдогонку из помещения кафе и потребовала расплатиться. Возвратившись, я торопливо вывернул карманы штанов, и, не глядя, сунул ей в руки всю имеющуюся наличку. Тяжело дыша, я распахнул дверь нашей квартиры, не помня, как до неё добрался. Дом встретил меня гробовой тишиной. Все вещи лежали на своих местах так же, как и перед нашим уходом. Не похоже, что моя повелительница сюда возвращалась. Рухнув на кровать в своей комнате, я с силой швырнул учебник Маки об стену. Он шлепнулся на пол, и тёмно-зелёная обложка отлетела от веера пожелтевших страниц. В наступившем тягучем безмолвии раздавались лишь оглушающий стук сердца в ушах и размеренный ход стрелок будильника. Я положил руку на лицо и прикрыл глаза, в который раз призывая себя успокоиться.***
Холодные капли били по лицу, оставляя влажные дорожки на коже. Я провёл рукой по щеке и приоткрыл глаза, фокусируя зрение на измазанных темной жидкостью пальцах. Сон сняло, как рукой. Я резко сел и уставился расширенными глазами на свою ладонь, покрытую темно-бардовыми пятнами. От стремительного движения виски пронзила острая боль. Я схватился за голову, подавляя мучительный стон. Вместо своей комнаты я оказался сидящим на холодной земле в тесном неосвещенном проулке. Вокруг меня бурлили и журчали темно-красные ручьи крови. Алые капли растекались по рукам, оставляя жуткие разводы и кляксы на одежде. Я поднял глаза к небесам, едва видневшимся между домами. Они были затянуты грозовыми тучами с багряными переливами, из которых вода падала кровавым дождем на землю. Кровь была повсюду. Она лилась вниз с неба и крыш, струилась мутно-красными потоками по дороге. Мне хотелось вопить от ужаса, потому что я с ног до головы в ней перепачкался. Охватившая меня паника и нестерпимые страдания не давали как следует оценить обстановку. Из-за близости стен мне казалось, что я нахожусь на дне затапливаемого колодца, из которого не найти выхода. Я оперся рукой о стену близстоящего здания, чтобы подняться. Но она соскользнула с мокрой каменистой поверхности, покрытой лишайником, и я вновь бухнулся в кровавую жижу, накрываемый очередным валом боли. Оставив попытки встать, я пополз на четвереньках, движимый отчаянным стремлением выбраться. — Куда же ты так спешишь, Соул? — сквозь шум дождя до меня долетел издевательский голос. По спине прошла холодная волна. Я не стал оборачиваться к его обладательнице и быстрее забарахтался в бурых потоках. — Жаль, но мне снова понадобится твоя помощь. Меня повалил новый приступ. Я жалобно заскулил, как побитая собака. Тело перемалывало от рези и ломоты. На моем пути показалась невысокая фигура, заставив на несколько мгновений отвлечься от тяжелых мучений и замереть от испуга. Из непроницаемого мрака и завесы кровавого дождя на меня смотрел оживший человеческий труп. Остатки полусгнивших коричневых мышц и истлевшей почерневшей одежды едва держались на отливающих холодной белизной костях. Лысый череп, по бокам которого торчали два длинных волосяных отростка, обтягивала пожелтевшая кожа с синеватыми пятнами. Мертвец издал наполненный истошным скрежетом возглас. Нижняя челюсть неестественно выпала вниз, и через неполный ряд потемневших испортившихся зубов вывалился перекошенный неповоротливый червяк, заменявший язык. Я отвернулся, не в силах без отвращения смотреть на внешний облик полуразложившегося кишина. — Убей его, и всё закончится. — Иди к черту, — прошипел я в ответ. Я больше не поведусь на это. Ведьма зло усмехнулась, и пытка усилилась в стократ. Я подполз к стене и сжался всем телом, обняв себя руками. «Убей, убей, убей…» — чужие слова звучали в голове, как заевшая пластинка. Я впился ногтями себе в плечи, разодрав кожу до крови. Да я лучше сдохну, чем опять подчинюсь злой воле колдуньи. В дальнем углу проулка я заметил знакомый по прошлому сну силуэт в темно-красном пальто со стоячими ушками на капюшоне. Я попытался точнее рассмотреть его, чтобы угадать знакомые черты, но морок терзаний и пелена дождя надежно укрывали его от взгляда. Тем временем кишин с хриплым ревом двинулся ко мне с противоположной стороны, разбрызгивая багровые лужи хрустящими костями. Я не шевелился, сильнее прикрыв голову руками. Страх бил по мне мелкой дрожью от нового и последнего предстоящего страдания. Сердце леденело, когда я представлял, как кишин заживо будет пожирать и разрывать мою плоть когтями. Ну и пусть. Я был готов смириться с тем, что только смерть положит конец поглотившему жизнь кошмару. — И эта вся твоя любовь, Соул? — я вздрогнул от обращённого ко мне упрека, — Разве не ты давал клятву всегда защищать её? Да ты просто трус и жалкий предатель, раз собрался умереть и бросить её одну! Гневная речь ведьмы заставила меня поднять глаза. Монстр навис надо мной и что-то яростно кричал, брюзжа вонючей слюной. Словно зачарованный я взглянул на его обезображенное лицо, на котором так неуместно смотрелись круглые очки с заляпанными грязью стеклами, и взмахнул рукой. От одного короткого движения на горле получеловека образовалась темная полоса. Её края разошлись, и из появившейся раны хлынули густые потоки крови. Кишин беспомощно зашевелил посеревшими губами, сделал пару шагов назад и, скорчившись, повалился на землю, залитую почерневшей водою. Я бесстрастно наблюдал за тем, как охваченный предсмертной агонией, он отчаянно хрипел и безнадежно пытался закрыть порез скрюченными от судороги пальцами. Теперь всё было кончено. Животный ужас и непонимание в моей душе сменились зияющей пустотою.***
Я убрал затекшую руку с лица и медленно повернулся к окну. На прозрачных полосах воды, оставшихся на светло-голубых стеклах, переливались и сияли мягкие лучи рассвета. Голова раскалывалась от непрерывно звенящего гула. Я опустил ноги с кровати и бросил рассеянный взгляд на пол: порванный учебник валялся на том же месте. Квартира по-прежнему была пуста, и аккуратно заправленная кровать в комнате Маки осталась не тронутой. К горлу подступила тошнота, и всё стремительно завертелось перед глазами. Мне пришлось опереться рукой о косяк двери, чтобы спасти себя от падения. Самочувствие оставляло желать лучшего. Но это стало уже не важно, как и всё остальное. Единственным моим побуждением, пробивавшимся через толщу безразличия и апатии, было найти свою повелительницу. На ватных ногах я вышел из дома на безлюдную улицу, слабо представляя, как и где буду искать Маку. Солнечный свет, исходящий от ясной синевы неба, неприятно бил по глазам. Город еще спал, овеянный холодной свежестью утра. Где-то вдалеке слышалась суматоха и глухие удары. Окружающие звуки проникали в сознание словно через толщу воды. Спрятав руки в карманы толстовки, я поплелся туда, даже не пытаясь обойти растекшиеся по тротуару блестящие лужи. Присоединившись к небольшой толпе выскочивших на шум зевак, я увидел своего приятеля Килика Ранга, в бешеной ярости громившего кулаками деревянный прилавок. Несчастный хозяин овощной лавки, растеряно метался между разбушевавшимся учащимся и рассыпанными по дороге спелыми помидорами, жалобно окидывая глазами собравшихся любопытных людей в поисках поддержки и помощи. Рядом со мной встал Гарвар Д.Эклер, являющимся партнером и оружием Окса. Он, как и я, отрешенно наблюдал за возникшим на улице беспорядком без желания в него вмешиваться. — Что с ним? — поинтересовался я, взглядом указывая на Килика. Поведение обоих студентов было странным и ненадлежащим для правил, принятых в академии. Гарвар подождал, пока один из ящиков с резким грохотом не разлетелся на щепки, и дал мне короткий и сухой ответ: — Окс погиб. Его тело нашли сегодня ночью. Гарвар всегда отличался психической уравновешенностью и скупостью на эмоции. Его голос звучал машинно и ровно, словно речь шла о стороннем инциденте, а не о внезапной и страшной потере близкого друга. Я встретил его слова с полнейшим равнодушием, словно еще находился во сне. Отвернувшись от зрелища погрома, я внимательно посмотрел на своего собеседника. Ни один мускул на его лице не дрогнул. Для оружия, потерявшего мастера, он был невероятно спокоен. Губы сами искривились в глупой и кривой усмешке. «Интересно, я один сошёл с ума. Или быть может мы оба?» Гарвар заметил, что я слишком долго его рассматриваю, и указал на мой болезненный вид. — Неважно выглядишь. Тебе стоит обратиться к доктору. Улыбка сразу же исчезла с моего лица. Я резко отвернулся, проигнорировал его совет, и на нетвердых ногах побрёл дальше. Головная боль всё усиливалась, и мне пришлось остановиться у первого закоулка. Тело скрутил новый спазм нестерпимой тошноты. В глазах начало темнеть, и затем всё окончательно померкло.