Любой ценой

      Я проснулся совершенно разбитым, в голове всё еще отдавалась ноющая тупая боль. Через несколько секунд затрещал будильник. Я раздраженно отключил его. И что ему мешало прозвенеть на пять минут раньше и вытащить меня из этого кошмара?!       Мне уже не в первый раз снилось нечто подобное. Обычно после таких ночей оставались мигрень и обрывочные неясные воспоминания, которые быстро растворялись. Но почему-то сегодня я мог помнить всё совершенно отчетливо.       Внезапно по мне словно прошелся электрический разряд. Ведьма… В душу закрались смутные подозрения, и я начал припоминать все подробности сна, но чем больше я анализировал, тем больше убеждался в том, что во всём, скорее всего, виноваты фильмы ужасов и моё больное воображение.       — Соул, ты проснулся? — раздавшийся стук в дверь и последовавший за ним голос Маки вывели меня из раздумий.       — Да, я уже встаю, — соврал я и поглубже зарылся в одеяло.       Из-за этих глупых кошмаров я совсем не могу выспаться, так что было бы неплохо вздремнуть ещё минут пятнадцать. Но моим мечтам об утреннем покое как всегда не суждено было сбыться. Уж точно не с такой прилежной и образцовой напарницей-зубрилкой, как у меня, которая всегда встает по первому звону будильника и обязательно приходит к первой паре раньше, чем преподаватель.       — Хорошо. Тогда поторопись, завтрак почти готов, — весело отчеканила Мака. И когда шаги за дверью уже начали отдаляться, строго добавила. — И не вздумай снова засыпать, нам скоро идти на занятия.       Порой я удивляюсь тому, насколько хорошо она меня знает или, может, её способность видеть души уже переросла в умение читать мысли. Я же по печальному и болезненному опыту знал, то Албан лучше не бесить, особенно по утрам. У Маки очень непостоянное настроение, а очередная затрещина явно не добавит здоровья моей и без того раскалывающейся голове. Так что в очередной раз прокляв судьбу, дурацкое расписание и бескомпромиссный характер Маки, я откинул подальше одеяло и поплелся в ванную.       Из зеркала над раковиной на меня смотрело бледное изможденное лицо с покрасневшими глазами. Если добавить сюда здоровенные синие мешки под нижними веками, то вполне можно сойти за ожившего мертвеца. Хорошо, что Мака меня ещё не видела, не хотелось, чтобы она лишний раз беспокоилась и докучала расспросами.       Умывшись холодной водой и постаравшись придать себе вид пободрее, я вышел на кухню.       На столе меня уже ждала тарелка с оладьями, покрытыми клубничным джемом. Мака стояла ко мне спиной у кухонной плиты, разливая кипяток по кружкам. Я осторожно сел на стул и придвинул к себе тарелку.       Блюдо выглядело как нельзя аппетитно. Вот только желания что-либо есть у меня совсем не было. Перед глазами всё еще стояли сцены из сегодняшнего сна.       Отрезав небольшой кусочек, я начал его медленно пережевывать, боясь, как бы он не встрял у меня посреди горла.       Пока я пытался запихнуть в себя завтрак, Мака поставила передо мной кружку со светло-коричневым содержимом и легким цветочным ароматом.       — Что это? — недоверчиво поинтересовался я, уже мысленно морщась от того, что мне придется пить ещё и это.       — Чай с жасмином, — ответила Мака, возвращаясь к кухонному столику и беря свою кружку. — Мама часто заваривала мне его в детстве. До сих пор помню его нежный вкус и её тёплую улыбку, когда она его готовила.       С мечтательным выражением лица девушка немного отпила горячего напитка из кружки.       — Пей, — подтолкнула она меня, поняв, что уж слишком погрузилась в воспоминания.       Конечно, я бы сейчас предпочел чашку кофе, и покрепче. Но вид Маки был в этот момент таким счастливым и безмятежным, что надо было быть последним негодяем, чтобы отказать ей.       Я взял кружку и сделал пару глотков. Мака притворялась, что пьет свой чай, хотя внимательно следила за моей реакцией.       Вопреки моим ожиданиям, на вкус было очень даже ничего. Аж мигрень немного отступила. Или это мне только показалось.       — Вполне годно, — заключил я, чтобы она не сильно задавалась.       Повелительница улыбнулась на мои слова и уже хотела сесть со мной рядом. Но тут в дверь позвонили.       — Я открою, — тут же отозвалась Мака и, оставив свою кружку на столе, пошла встречать нежданных гостей.       Я сделал еще несколько глотков чая и вновь принялся за завтрак. Похоже, я ошибся, думая, что совсем не проголодался.       Между тем Мака всё не возвращалась. Как-то уж подозрительно долго её не слышно.       — Мака, кто там? — спросил я.       Ответа не последовало.       — Мака? — позвал громче.       Никакой реакции.       Вот блин. И кто ж такой важный там пришел, что она уже игнорирует собственное оружие?!       Отодвинув со скрежетом стул, я вышел в прихожую.       — Эй, Мак, ты почем., — начал было я, но оборвался на полуслове, когда увидел её.       Она была беззаботной и весёлой еще пару минут назад, но сейчас весь её облик олицетворял обреченность и печаль. Вся поникшая, она прижалась спиной к стене, даже не пытаясь утереть слезы, бежавшие у неё по щекам.       В дверях я заметил Нагу в строгом деловом костюме, состоящего из черного пиджака и такого же цвета узкой прямой юбки до колена. По бокам от неё стояли два секьюрити в темных смокингах и непроницаемых солнцезащитных очках. Мне показалось, что учитель выгладила немного виноватой. Скрестив руки в районе живота, она с сочувствием смотрела на Маку.       Не обращая на них внимание, я подошел к своей напарнице и положил руки ей на плечи.       — Мака, что случилось?       Девушка никак не отреагировала на мое прикосновение. Даже не шелохнулась, продолжая смотреть совершенно пустыми глазами в пол.       — Мака? — повысил голос я, встряхивая её за плечи.       Вся эта ситуация одновременно беспокоила и раздражала меня. Что могло её так расстроить? И этот внезапный приход Наги… Я совершенно ничего не понимал, и это бесило ещё больше.       — Мака? — тихо проговорил я, осторожно беря её голову в свои руки и заглядывая в её зеленые глаза, чувствуя как теплая влага от её слез попадает мне на пальцы.       — Папа, он.., — еле слышно произнесла она.       В её глазах появилось ещё больше слёз, и она опустилась на колени, закрывая лицо руками.       — Что всё это значит? — обратился я к Наге, которая безмолвно наблюдала за нами всё это время.       Мой вопрос прозвучал слишком резко, и я понимал, что не стоит так обращаться к учителю. Но эта неизвестность и отчаяние Маки сводили меня с ума.       Нагу похоже никак не смутил мой неподобающий тон, она старалась держать себя спокойно и невозмутимо, но её грустный взгляд выдавал её истинные чувства.       Сделав глубокий вздох и придав голосу твердость, она произнесла:       — Спирита-семпая сегодня убили.