Мгновения

Летом в половине четвертого уже светает, и Кандзаки едет на работу по пробуждающимся от темноты улицам. Мелькающие по сторонам подворотни потягиваются бездомными котами, перекликаются проснувшимися птицами, дышат слабым поднимающимся ветром. В четыре, когда Кандзаки паркует велосипед перед рыбным рынком, огромный город открывает глаза. Его работа не сложная, разве что физически — нужно просто перетаскивать туда-сюда ящики и следить, чтобы какой-нибудь товар не заканчивался внезапно. Кандзаки трудится, периодически отвлекаясь, чтобы потыкать в нос особо удивительную рыбу — даже будучи японцем, он периодически удивляется разнообразию гадов, которых сети приносят из океана. Помимо него в лавке господина Яшимуры работают двое студентов: они обращаются к Кандзаки «семпай» и пытаются походить на него в их возрасте. Кандзаки считает, что лучше бы им так не делать, но свое мнение держит при себе. В конце концов, хоть сам он и не получил высшего образования, жизнь его устраивает такой, какая она есть.  — Простите, не осталось ли у вас гребешков? — пожилая дама в кимоно с надеждой оглядывает выставленный товар. — Мы с мужем часто берем гребешков у господина Яшимуры — говорят, улов привозят из специальной бухты на Хоккайдо. Не знаю, так ли это, но мой муж обожает здешних гребешков. Кандзаки хрустит шеей вправо-влево, потом достает садок с гребешками и выставляет его на витрину.  — Пожалуйста.  — Благодарю, молодой человек! — расцветает пожилая леди и начинает обсуждать покупку с господином Яшимурой. Кандзаки оглядывает витрину на предмет заканчивающегося товара и продолжает работу. В час дня он свободен. Кандзаки переодевается, берет со стоянки велосипед, заезжает домой принять душ. Иногда после этого он остается дома — пьет пиво и режется в приставку, иногда приходит к Химекаве. После стычки с дьявольскими подружками зеленого нытика он пристрастился к сетевым играм. Иногда они играют с Химекавой, иногда он один приходит в игровые комнаты, цепляет из холодильника баночку колы, разваливается на стуле и загружает очередное супер-противостояние. Сегодня Тацуя составляет ему компанию. Делится полосками сушеного тунца, вскользь роняет что-то про новый проект… Кандзаки слушает вполуха, успевая одной рукой жать на джойстик, другой одновременно набирать сообщение сокоманднику. Химекава стреляет во врагов и лениво жалуется на ветер, который с утра растрепал его прическу. Вероятно, их даже можно назвать друзьями. Кандзаки нажимает «отправить» и в который раз убеждается, что никогда не сможет рассказать ему о вечере два года назад. Хаджиме смотрит в экран, а видит летнее утро. *** 2 года назад Крабы в тот день были особенно яростными: наползали друг на друга, щелкали клешнями и все норовили тяпнуть Кандзаки за палец, пока он переносил садок на прилавок.  — Да вы заимели, твари, — прорычал Кандзаки, когда одному из нападавших, самому свирепому, удалось-таки поранить ему руку. Хаджиме грохнул лоток на витрину и отступил на шаг, прижимая порез к губам.  — Ну и ну, кого я вижу, — раздалось рядом. Кандзаки не поверил своим ушам, но глаза его не обманывали — перед ним стоял Нацуме. Хаджиме криво усмехнулся.  — Привет. Давно не виделись. И правда — давно. С окончания школы, когда Шинтаро сказал, что будет поступать в университет и уезжает. Тогда их последняя вылазка вместе с Широямой была в игровые автоматы — Кандзаки со второго раза выиграл, косичка, как всегда, продул, а Нацуме взял джек-пот. Потом они шатались по улицам до самой ночи, отметелили компанию каких-то оборзевших недоносков… Нацуме сказал «Пока!», и больше он его не видел. До этого летнего утра. Прошло… сколько? Шесть лет. Нацуме стал еще немного выше, но в целом сохранил все ту же обманчивую легкость движений, с которой мог бы укладывать даже Тоджо.  — Чего здесь делаешь? — Кандзаки склонил голову на бок. — Пришел рыбой затариться? Нацуме улыбнулся.  — Да нет, я просто проходил мимо. Не знал, что ты здесь работаешь. Кандзаки почувствовал себя уязвленным. На что этот засранец намекает?!  — Ты на что это намекаешь, засранец?! — Кандзаки опасно прищурился, чуть наклоняясь вперед.  — Да ни на что, — Нацуме примирительно пожал плечами. — Я тут подумал: раз уж мы встретились вот так, может, сходим вечером куда? Во сколько ты заканчиваешь? Кандзаки заканчивал в час, но для вечерних развлечений это было слишком рано, поэтому, условившись с Нацуме встретиться в парке Хатико в семь, он отправился домой и завалился спать. Когда они пришел на место, было начало восьмого.  — Ты опоздал, — без тени претензий отметил Нацуме, устроившийся на одной из скамеек и скармливающий сладкий поп-корн голубям.  — Да, приходится рано вставать на работу, вот и проспал сейчас, — Кандзаки потер шею, окидывая окрестности деланно пофигистическим взглядом.Он слабо представлял, как вести себя с этим Нацуме. Шинтаро-то явно изменился, повзрослел и обрел внешний лоск, а вот он сам… Нацуме хмыкнул и поднялся.  — Ну, куда пойдем?  — В автоматы?.. — без энтузиазма предложил Кандзаки. Взгляд Нацуме стал внимательнее, а на губах появилась тонкая улыбка.  — А ты не слишком оригинален в выборе, да? Кандзаки фыркнул, сунув руки в карманы и сгорбившись. Можно подумать, а. Сто лет его не было, а сейчас появился и сразу предъявы кидает. Тоже мне, долгожданный гость.  — Кстати, Кандзаки, а ты все так же пьешь свой чегург?  — Нет, — буркнул Хаджиме. — Производство закрыли. Давно не пью. Настроение, и без того невеселое, моментально перешло в состояние «мрачное». Удивление от первой встречи с Нацуме уступило место беспокойному чувству потревоженного личного пространства: в школе они неплохо знали друг друга и достаточно хорошо ладили, но Шинтаро не было шесть лет, условия жизни их обоих заметно поменялись. Найдется ли им сейчас о чем поговорить?  — А давай и правда в автоматы! — Нацуме улыбался, он почти всегда улыбался, ко всему относясь легко. — Посмотрим, насколько я смог сохранить свои навыки.  — Хм? — с вызовом протянул Кандзаки. Что ж, может это и сработает. — Не надейся, я тебя сделаю.  — Все может быть, все может быть, — пропел Нацуме, выбросив опустевший пакет в урну и закинув руки за голову. — Кстати, я видел, что старые автоматы закрылись. Куда теперь ходишь? Кандзаки хлопнул его по плечу, проходя мимо.  — Ничего, старые закрылись — новые появились… Иди за мной, папочка покажет, где тут можно развлечься.  — Папочка? — спросил Нацуме с насмешливым интересом. — Ты успел обзавестись ребенком? Идущий впереди Кандзаки раздраженно вздохнул. Какой еще ребенок…  — Это просто выражение такое. Иди за мной и не спрашивай.  — Ладно. В автоматах они зависали до позднего вечера: сначала сражались друг против друга, потом к их игре проявила интерес заглянувшая развеяться компания — Кандзаки хотел было им вломить, но Нацуме идея сыграть трое на трое приглянулась, и все остальное время они резались уже вшестером.  — Жрать охота, — заявил Кандзаки, отваливаясь от автомата.  — Поддерживаю, — поднял ладонь вверх Нацуме. — Заодно можно будет и выпить чего.  — Я не против, — кивнул Кандзаки. Их сразу обволокло душным вечером, стоило только сделать шаг наружу.  — Блин, вот какого черта здесь всегда такая парилка? — Кандзаки потянулся, лениво зевая. Все же дневного сна ему оказалось недостаточно, и он сильно подозревал, что до завтра прикорнуть еще раз ему не светит.  — А мне нравится, — Нацуме стоял, закрыв глаза, и с наслаждением вдыхал запах накаленного асфальта, испаряющейся с него воды, электричества, пропитавшего каждую клеточку города-макрополиса. Кандзаки с сомнением посмотрел на него и повернулся, бросив из-за спины:  — Не отставай. Как оказалось, Нацуме учился на Хоккайдо. Его профессия звучала как что-то вроде «юрист-маркетолог», ну или, по крайней мере, так воспринял это Кандзаки. Поработав после окончания еще год, Шинтаро вернулся — или его позвали обратно, — сказано это было очень обтекаемо и потому крайне подозрительно. Теперь он жил в Синдзюку — аренда била все рекорды по стоимости, Кандзаки даже не хотел знать, кто позвал талантливого бойца и — он не сомневался — не менее талантливого юриста вернуться в город. У самого Кандзаки все было хорошо.  — Ну, а что насчет девочек? — обнимая четвертую кружку пива, поинтересовался Хаджиме.  — Ммм? — с вежливым интересом перевел на него взгляд до этого разглядывающий улицу Шинтаро. Он всегда изображал непонимание, когда не хотел отвечать на вопрос, давал себе время придумать особо тонкую отмазку.  — Я говорю, невеста у тебя есть? Нацуме покачал головой.  — Нет, как-то все было не до того. Наверное, я когда-нибудь позже об этом задумаюсь. Кандзаки протянул недоверчивое «хммм» и забулькал пивом. Хозяин кафе, в котором они сидели, распекал подчиненного за разбитую тарелку, хозяйка уже начала аккуратно убирать остатки непроданной еды. Скоро их вежливо попросят покинуть заведение. Нацуме сделал жест хозяйке — еще по одной пива. Кандзаки поспешно проглотил остатки в кружке.  — Ну, а ты? — опершись щекой на руку, спросил Нацуме. — Меня спрашиваешь, а сам-то обзавелся подружкой? Кандзаки пожал плечами. У него тоже как-то не сложилось — сначала интереса не было, потом западло, а после девушки сами не очень-то клевали на хамоватого парня-грузчика, к тому же с непрезентабельной внешностью.  — Что же ты так? Завел бы себе кого-нибудь из краснохвосток, они сами те еще отморозки, — взгляд Нацуме от алкоголя казался лисьим. Того и гляди — вытянется морда, расцветится рыжим-белым-черным.  — Ты что, — вперился в него взглядом Кандзаки, даже привстав на стуле. — Ты что, ёкай?  — Чего? — удивленно моргнул Нацуме. Наваждение спало.  — Ничего, — буркнул Хаджиме, опустившись обратно. Кажется, ему пора заканчивать с пивом, иначе к концу вечера он вообще домой не дойдет. А Нацуме, казалось, вовсю потешался над ним.  — Ой-ой, Кандзаки, осторожнее. Ты совсем нетренированный пьяница, я смотрю.  — Как будто для этого надо тренироваться.  — И все же, — Нацуме, слегка пошатнувшись, встал. — Думаю, сейчас еще по одной — и хватит. Он ушел в туалет, а Кандзаки принял пиво у хозяйки.  — Благодарю. Пиво кончилось быстро… наверное. Точнее Кандзаки сказать было сложно, впрочем, на момент, когда Нацуме его почти вынес на себе из дверей кафе, ему вообще было трудно что-либо говорить.  — Где ты живешь? — поинтересовался Шинтаро, поудобнее перехватывая руку сползающего на землю Кандзаки. — Я думаю, нам стоит вызвать такси.  — Такси дорого, — прохрипел Хаджиме, с трудом сохраняя остатки рассудка. Нацуме пожал плечами.  — Ну, это все-таки я тебя пригласил, мне и раскошеливаться, — Кандзаки попытался махнуть рукой, но его повело, и они вдвоем чуть не завалились на землю.  — Эй-эй, осторожнее, — Нацуме устроил его поудобнее. — Адрес. Кандзаки озвучил, и буквально через несколько минут они уже забирались в пропахшее освежителем воздуха нутро желто-черной тачки.  — С ним все в порядке? — с опасливой брезгливостью поинтересовался водитель у Нацуме, кивнув на Кандзаки. Боится, что он заблюет ему весь салон, не иначе, понял Хаджиме.  — Не переживайте, все будет хорошо, — улыбка Шинтаро светилась доброжелательностью и спокойствием. Водитель с сомнением покосился на Кандзаки, но ничего не сказал, а Нацуме, с трудом утрамбовав приятеля на сиденье, наконец втиснулся в такси сам. — Едем же. Такси тронулось с места, Кандзаки качнулся и впечатался щекой в плечо Нацуме. От него пахло алкоголем и каким-то одеколоном — запах острый, но не неприятный. На секунду Хаджиме даже протрезвел.  — Аккуратнее, — раздалось над ухом, и приятный запах исчез, а Кандзаки вернулся в исходное ровное положение. — Скажите, — донесся, как сквозь подушку, голос Нацуме. — Как долго нам ехать? «Мечтаешь свалить поскорее?» — очень хотелось спросить Кандзаки, но изо рта его вырвался только тяжелый вздох.  — Слушайте, он там не помрет? — до чего же подозрительный им попался водитель! Встреть его Кандзаки в трезвом состоянии, точно отвесил бы пару затрещин.  — Не волнуйтесь, — теплая рука Нацуме легла на плечо, он наверняка улыбался. — Хаджиме у нас крепкий парень.  — Значит, его зовут Хаджиме?  — Да мы вместе учились в старшей школе. Сегодня случайно встретились и решили вспомнить былые времена.  — А, одноклассники? Это хорошо. Я тоже недавно ходил на встречу выпускников колледжа — ох и погуляли мы!.. Они доехали достаточно быстро, по крайней мере, так показалось задремавшему Кандзаки — только глаза закрыл, как уже дома.  — Выбираемся, — потряс его за плечо Нацуме. Зашуршали бумажки — Шинтаро расплатился с таксистом. — Подождите меня, пожалуйста, я только доставлю это бесчувственное тело домой.  — Время ожидания — пятнадцать минут, — профессионально отчеканил водитель. — Пожалуйста, не задерживайтесь.  — Не волнуйтесь, я быстро. Что Шинтаро «быстро» Кандзаки не смог сообразить, и просто повис у него на плече сонной тряпкой.  — Эй, Кандзаки, — снова услышал Хаджиме голос над ухом. Дыхание щекотало шею, хотелось сморщиться и потереться ухом о плечо. — Какой у тебя этаж?  — Чет… втый…  — Значит, четвертый, — Кандзаки всегда удивляла беззаботность, с которой Нацуме относился к проблемам. Лифта в доме не было, тащить его, далеко не легкого, по лестнице — то еще удовольствие. Хотя Шинтаро всегда был странным.  — А с тобой, как всегда, весело, Кандзаки, — ну вот, опять. Точно странный тип. И наверняка снова улыбается. Хаджиме попытался повернуть голову, чтобы удостовериться, но тут земля с небом поменялись местами, а сверху обрушилось что-то тяжелое.  — Осторожнее же надо, Кандзаки, — Нацуме поднимался, тон его был насмешливым, да и сам он казался очень высоким с земли. Очень-очень высоким, выше окружающих деревьев, выше фонарей. Голова Нацуме уходила в небо и плавала где-то среди звезд, хоть их и не было видно. — Так я тебя до дома до утра тащить буду. Это подействовало, правда с эффективностью автопилота — Кандзаки понимал, что идет, но куда и зачем — это было не важно.  — Шестнадцатая квартира, верно? Эй, Кандзаки, — Нацуме слегка толкнул его в бок. — Сам двери открыть сможешь? Кандзаки не мог.  — Ох, ну что с тобой делать… Хорошо, скажи мне, где ключи. Кандзаки покосился на него мутными глазами и опустил взгляд вниз.  — Понятно, — вздохнул Нацуме. — Стой и не вздумай падать. Он прислонил Хаджиме к перилам, заставив того обвить руками металлическое ограждение.  — Кандзаки, а ты не помнишь, в каком кармане? Прикосновение оказалось слишком внезапно. Кандзаки дернулся, пытаясь избежать контакта, но Нацуме удержал его на месте.  — Ты чего? — спросил недоуменно. — Говорил же — не вздумай падать. Дай я во втором кармане посмотрю. Это было слишком хреновой идеей, чтобы Кандзаки мог озвучить ее вслух. Потому что… В общем, какой-то частью себя он точно протрезвел.  — Ну и ну, Кандзаки, зачем тебе с собой столько карточек? — рука Нацуме уже дважды ныряла в его карман, но вместо ключей все время попадались то пластиковые карты, то смятые денежные купюры… Хаджиме стиснул перила и старался думать о чегурте. — О, нашел. Раздалось звяканье и перед глазами Кандзаки закачалась связка его ключей.  — Какой?  — Ммм… — Кандзаки был уверен, что очень четко передал телепатически слово «треугольный».  — Давай, Кандзаки, будь умницей, скажи, какой ключ. Иначе такси уедет без меня, и я должен буду вызывать новое.  — Этот, — Хаджиме из последних сил поднял руку и цапнул нужный ключ.  — Отлично! — обрадовался Нацуме, поковырялся в замочной скважине и отворил дверь. — Ну, добро пожаловать домой. Кандзаки всегда был уверен, что Нацуме ничего не делает просто так, а уж то, что сейчас он снова взвалил его на себя, вообще было верхом вероломства. Хаджиме протестующе замычал, но Шинтаро не воспринял этот звук как угрозу.  — Не возникай, Кандзаки, уже почти дома. Сейчас ляжешь спать… Кстати, на сколько поставить тебе будильник? Эй, Кандзаки. Кандзаки?.. Хаджиме привалился к стене и не реагировал на звуки. Рядом почувствовалось движение и в поле зрения появился Нацуме, с беспокойством заглядывающий ему в глаза.  — Ты в порядке, Кандзаки? Шел бы он лучше, со своим одеколоном, такси, пивом и прочими штучками. Кандзаки махнул рукой назад, захлопывая дверь за спиной — он слишком хорошо знал свою крохотную квартиру, чтобы не ориентироваться в ней автоматически даже в таком состоянии.  — Хм? — Нацуме было почти не видно в темной прихожей, только смутный силуэт на фоне блеклого света фонарей за окном. Однако голос его звучал заинтриговано. Кандзаки отметил это каким-то далеким уголком сознания. Он прихватил его рукой за ворот, притягивая к себе. Нацуме улыбался — это и ежу понятно было. Он улыбался даже когда Кандзаки прижался к нему губами — неумело, грубо и совсем не сексуально. Хаджиме таких слов и не знал — ему просто хотелось трахаться. Гребаный Шинтаро сам был виноват. Он целовал его, прижав спиной к стене и вцепившись в волосы, словно пытаясь отхватить побольше кусок. Нацуме усмехнулся в поцелуй, наконец отвечая, пробормотал «Ладно» и обнял его за плечи. Такси уехало пустым. Он проснулся по будильнику в своей постели уже один. Голова нещадно болела. Нацуме не было. Кандзаки, вспомнив произошедшее и осознав масштаб трагедии, тоскливо взвыл в потолок. Так он еще не прокалывался. *** Настоящий момент Кандзаки сегодня более рассеян, чем обычно; он проигрывает, и Химекава выгоняет его домой, настоятельно рекомендуя отоспаться. Хаджиме вяло огрызается, но на самом деле действительно не в настроении для игр. Может, ему действительно стоит выпить? Не зря же он вспомнил про тот случай, накрепко запертый в глубинах памяти. Кандзаки идет в кафе, берет себе пиво, но алкоголь не лезет, поэтому он просто оставляет его на стойке и отправляется в ближайший продуктовый магазин. Ему нужен чегурт, или какой-нибудь его аналог. «Кефир» написано на упаковке. Кандзаки не знает, что это, поэтому смело хватает пачку и идет к кассе.  — Кандзаки. Он останавливается, чувство дежа-вю наползает, как спрут.  — Нацуме.  — Привет, — и совсем не изменился. Он приветлив, даже странно. Он ведь помнит, не может не помнить. Вот так банально — в продуктовом магазине. Среди снующих вокруг покупателей и миллионов стеллажей с миллиардами товаров. Хаджиме сам не знает, рад ли он этой встрече. С той ночи он не видел Нацуме. — Смотри, кого я встретил, — с ним какой-то странный парнишка. Смутно знакомый, будто Кандзаки уже где-то его видел. Он приглядывается к ребенку.  — А ты… — этот пофигистичный взгляд, эта постановка фигуры… зеленые волосы… Да это же!.. — Ты же сын Оги, верно? — Кандзаки наклоняется, чтобы лучше разглядеть ребенка. Вельзи, как его звали раньше, сейчас должно быть лет девять, однако выглядит он чуть старше. И очень старается походить на отца. Даже волосы зачесывает так же.  — А вы кто такой? — и так же недовольно тянет слова, как и его папаша.  — А? — Кандзаки выпрямляется. — Не помнишь меня? Мы с твоим папаней учились вместе в старшей школе. Тогда он еще таскал тебя на плечах, а ты был постоянно голый. Вельзи надменно фыркает, скрещивает руки на груди и отворачивается. Сейчас он не голый — на нем школьная форма, самая обычная. Кандзаки усмехается, переводя взгляд на Нацуме.  — Где ты его подобрал?  — Мы столкнулись у входа, — Нацуме разводит руками и Кандзаки понимает, что тот совсем не злится. Он всегда был странным, этот Нацуме. Шинтаро, словно прочитав его мысли, улыбается и смотрит на Вельзи. — Надо же, сколько времени прошло. Даже сынок Оги уже в школу ходит.  — Я ухожу, — буркает Вельзи. — Я должен принести Сёто пюре. Кандзаки косится на него с подозрением.  — Сёто? Это кто?  — Это мой брат. Он еще маленький, ему всего год. Мама отправила меня за пюре. Кандзаки похохатывает. Вот это новость. У Оги и Куниеды родился ребенок? Ну, а что, это же естественный ход вещей.  — Кстати, — это Кандзаки обращается уже к Нацуме. — Я сто лет не видел Огу. Ты не знаешь случайно, куда он пропал?  — Ну, после окончания школы Ога первый год жил здесь, потом они с Куниедой уехали тренироваться, кажется, в Китай, но уже года три как вернулись, — Нацуме, по обыкновению, осведомлен обо всем лучше всех. Любопытный Вельзи, несмотря на показную холодность в лучших традициях Оги, все еще стоит рядом, делая вид, будто разговор его совсем не интересует. Кандзаки хмыкает, делает шаг вперед и треплет мальчишку по голове.  — Пока, пацан. Слушайся родителей, они у тебя крутые.  — Без вас знаю, — дергает плечом Вельзи, но очевидно, что похвала родителям ему приятна. Кандзаки толкает в плечо Нацуме.  — Увидимся.  — Разумеется. Это не дежурная фраза — оба знают это. Конечно, у них ничего не будет, потому что ни один из них в этом не заинтересован. Естественно, что когда-нибудь они оба вспомнят тот случай, Кандзаки обязательно покраснеет, Нацуме, скорее всего, улыбнется и пожмет плечами… Но в итоге оба просто примут это воспоминание, как еще одно из мгновений жизни. Которой надо просто наслаждаться, которая не стоит на месте. Кандзаки выходит на улицу из магазина, откупоривает упаковку с надписью «кефир» и пьет. А потом сплевывает прямо на тротуар. Раздаются возмущенные вздохи, кто-то отпрыгивает в сторону, но ему все равно. «Кефир» отправляется в мусорку. Надо же делать такую гадость. Почему-то совершенно не обидно. Кандзаки смотрит на свое отражение в витрине магазина через дорогу и улыбается.