Грусть в ярких красках.

      Прошло уже десять лет, с тех пор как вампиры покинули Академию Кросс. За это время мы ни разу не встретились с Юки, даже с отцом я мало пересекался, но не переставал помнить о тебе. Это весьма странный факт, ведь ты по сути никто мне, но почему-то именно твой аристократический лик запал мне настолько в душу, что вот уже десятилетие я не могу стереть его. Ни скажу, что все это время я сидел и ждал тебя как школьница-девственница или как девушка ждет парня из армии, нет. У меня было много партнеров, пару раз я даже пытался завести отношения, но все рвалось в одночасье, когда в ночных кошмарах я снова выкрикивал твое имя. Само собой разумеется, что после этого мои пассии со скандалом уходили от меня, а я в принципе и не держал. Я никого не мог подпустить к себе ближе, чем был ты.       Изводить себя заданиями из Гильдии тоже не стал, ни к чему это. Я просто плыл по течению жизни, ничего не предпринимая и ничего не чувствуя.       Знаешь, сейчас я даже с какой-то грустной улыбкой вспоминаю время, проведенной в Академии. Наши вечные перепалки, ссоры, драки. Но единственное, что я боюсь вспоминать, это ту ночь, которую мы провели вдвоем. Я тогда был на последнем издыхании, мне действительно нужна была твоя кровь и я, не совладав с собой, отправился к тебе еще не понимая, чем для меня это все обернется.       Прошел я тогда бесшумно и даже никто не увидел меня, чему ты по-истине удивился, когда увидел меня на окне твоего кабинета. Ты еще тогда сказал, что нужно усилить охрану, чтобы всякие уровни Е не мешали твоей работе. Я лишь глухо зарычал и набросился на тебя, чему ты первое время пытался препятствовать. Но потом, когда я уже глоток за глотком поглащал твою кровь, ты вдруг приобнял меня и нежно погладил по спине. От удивления я даже вынул клыки и посмотрел на тебя изумленным взглядом. Ты непременно воспользовался моим замешательством и укусил меня. Такой шквал эмоций я наверное никогда не испытывал: страсть, ненависть,тоска,любовь. И тут я понял, что хоть ты и король-ты все еще несовершеннолетний мальчишка, которому, как и другим, тоскливо одному до одури. Единственное, что отличало тебя от остальных-ты умело это скрывал. И я наконец-то разглядел в тебе ребенка, который не только был королем, но и пешкой в чьих то руках. Нет, не пешкой, скорее инструментом, которого не за что было любить, что можно взять с орудия.       Я обнял тебя в ответ и приподнял голову, чтобы тебе было легче пить. Тут уже удивился ты и отстранившись посмотрел мне прямо в глаза. Поняв все правильно, ты медленно наклонился ко мне и прижался своим лбом к моему. Не знаю, чьи губы первые настигли чужие, но страсть, которая обуяла нас в миг наконец-то вылилась. Мы целовались то страстно, то нежно, до до крови кусая чужие губы, то с любовью зализывая эти раны.       Как мы оказались на кровати не ответит никто. Может и дошли, может и он использовал свою силу, но как только мы упали на шелковые простыни, одежда сразу же пропала с нас.       Мы любили друг друга всю ночь, в разных позах и разных положениях и обессиленные упали на кровать только под утро.       Я не сбежал, когда проснулся, ты не удивился этому. Мы просто одновременно открыли глаза и почему-то вместе улыбнулись. И в ту же секунду оба в удивлении уставились друг на друга, а потом засмеялись. Ты никогда не видел, чтоб я улыбался, я никогда не видел, чтоб ты так улыбался мне. Не было неловкости, не было жалости, мы оба этого хотели.       Последующие несколько месяцев мы стали проводить больше времени вместе, а вся Академия только удивлялась, что нас могло так сблизить. Мы не обращали на это внимание. Юки частенько была рядом с нами и радовалась, что наконец-то ее дорогой семпай и брат нашли общий язык. Мы не рассказывали ей ничего, но это было и не нужно. Она сама догадалась. Мы конечно краснели и отнекивались, а девушка только мило улыбалась и говорила, что она не против.       Так мы стали неразлучной троицей школы. Куран меньше хмурился, я меньше срывался на фанаток этих «кровопийц», как я их уже в шутку называл. Ночной класс не принял меня, но против короля не пошли и все зажили счастливо ровно до того момента, как открылась правда.       Помню как чуть не взвыл, когда узнал, что Юки-невеста Канаме, а Ридо-тот, кто хочет свергнуть его. Я в тот день и понял почему ты такой одинокий и возненавидел тебя одновременно, что ты мне ничего не рассказал. И то, что я должен был стать той самой пешкой, кто убьет Ридо было самым подлым предательством для меня. По сути ты меня просто использовал. В момент, когда я стрелял, мне захотелось всадить пулю в лоб и тебе, но я не смог и ты знал это. Тогда ты в последний раз посмотрел на меня, но взгляд был на столько холоден, что я поежился. Так мы и расстались, ни сказав друг другу ни слова, просто разошлись по разные стороны барикад.       С тех пор я не разу тебя не забывал. Не копался в себе, не терял рассудок, просто тяжело вздыхал, сидя на кухне, слушая проезжающие машины за окном, вой сирен, смех и разговоры прохожих.       Как всегда на столе стояла открытая бутылка коньяка, но я так и ни разу не прикоснулся к ней. Свежа память о том, как ты рассказывал, что ненавидишь алкоголь. Смешно от чего-то, наверное я до сих пор верю, что все еще не закончилось.       Глупо конечно надеяться, но я уже несколько лет назад признался себе, что верю в то, что придет время и откроется дверь и ты войдешь. Так легче жить, чем просто пытаться выкинуть тебя из головы. Очередной вечер и я не знаю, толи лечь спать, толи пойти в клуб и найти себе кого-нибудь на вечер. Они все однотипны до того, что аж тошнит, все кариглазые брюнеты или брюнетки. Почему-то к первым я отношусь более раскование, в очередной раз вжимая их в кровать и сжимая бедра до синяков. Да, я так и не смог лечь под кого-то, поэтому наверное и вымешал свою злость таким образом.       У меня давно никого не было, так что думаю планы на вечер очевидны. Конец POV Зеро.       Кирию не спеша двинулся в комнату, по пути туша сигару и кидая ее в пепельницу. Вопрос «Что надеть?» никогда не мучал его, что первое выпало из шкафа-то и наденет. Но проходя мимо двери он услышал как шелкает затвор и в шоке повернулся на звук.       Он знал, кто пришел.