Долго и счастливо

Не дойдя до работы пары кварталов, Оксана украдкой огляделась и оккупировала облюбованную накануне качельку. Качелька была низкая и узкая, одна из тех, что стали входить в моду в начале нулевых: раскрашенная в три несочетаемых цвета и выглядящая со стороны как пластиковая стремянка. Слегка покачиваясь, девушка запрокинула голову и проводила взглядом стремительно плывущую на юг тучу. Жизнь снова теряла краски, обращалась в ненавистную рутину. Шорох опавшей листвы выдал чьё-то присутствие позади неё, но Оксана даже не обернулась. Чудеса неосмотрительности - с точки зрения человека её профессии. - А я-то думала, почему ты ещё не на месте... - Рита потрепала девушку по волосам рукой, затянутой в кожаную перчатку, и теперь с улыбкой наблюдала, как подруга с умильным возмущением восстанавливала причёску. Обойдя качели, присев на корточки перед Оксаной, Власова протянула ей мороженое. Наклонившись вперёд и опершись локтями о колени, блондинка низко опустила голову и откусила от рожка прежде, чем взять в руки. - Фпафыба, - девушка облизнулась и проглотила не до конца растаявший кусочек пломбира. - Ты больше не придёшь в ФЭС? - Можно подумать, тебе меня дома мало... Рита на минуту посерьёзнела, вспомнив обстоятельства дела, послужившие причиной её увольнения. Несдержанность характера и категоричность взглядов, как назвала это Рогозина. Применение силы к подозреваемому и давление на свидетеля, как назвали это парни из СБ. Полный идиотизм, как назвала это Оксана. - Слушай, - продолжила Рита, - Это всего лишь перевод. УСБ не докопалось до реальных улик, поэтому я всего-то переведена в соседний убойный. Оксана хмыкнула и провела замёрзшими пальцами по щеке Власовой. - Надо же, как жестока ко мне жизнь. В кои-то веки я семейный человек, а моя благоверная - полная дура! - светло-золотые кудряшки заколебались на резком ветру. - Я... Мне было гораздо спокойнее, когда ты была рядом. Бывший оперативник ФЭС облегчённо вздохнула. Она решительно не знала, что стала бы делать или говорить, если бы продолжающаяся уже неделю хандра её возлюбленной была вызвана новым приступом депрессии, глубокой и безвыходной, время от времени возвращающейся и накрывающей её с головой. - Ну что со мной случится? - мягко спросила она, поймав холодную ладонь у подбородка. - Ты, наверное, права. Амелина соскользнула с качели и обняла вставшую в полный рост Риту. Кое-что не давало покоя ей уже несколько дней. - А знаешь, я иногда думаю о том... Ну... Что, если мне суждено однажды не вернуться домой? - Тогда я начну верить в привидений, но всё равно буду ждать тебя. Лицо Оксаны окончательно просветлело. Подхватив сумочку с земли, она покружилась в потоке падающих листьев и легко прикоснулась губами к виску подруги. - У меня есть сюрприз для тебя! - Какой? - Власова испытующе посмотрела на неё, склонив голову. - Это же сюрприз, конечно же я тебе не скажу! Не торопись, - заразительно засмеявшись, Оксана заправила в пучок непослушный локон, казавшийся совсем белым, когда солнце светило ей в лицо. - У нас впереди то самое "долго и счастливо" из твоих любимых сказок, мой прекрасный принц, капитан Власова!

***

Утро следующего вторника изменило всё. С шести часов Власова не слезала с телефона и теперь кричала так, что разбудила спавшего в соседней комнате сына. - Слушай, Тихонов, я не шучу!.. - Думаешь, я тебя разыгрываю, что ли? Вот заняться мне в лаборатории в полседьмого больше нечем! Я же сказал, придёт к одиннадцати, как договаривались, - Иван вскочил и заметался по лаборатории. - И нечего психовать! - Психовать?! - Рита окончательно взбесилась. - Ты хоть помнишь, что случилось, когда она в последний раз трое суток не приходила домой? Её чуть на куски не порезали! Программист помолчал минуту, после чего, успокоившись, спросил: - С чего ты вообще взяла, что она не дома? Да, она под прикрытием, но ночевать-то приходит. - Не приходит! - Власова уткнулась лбом в оконное стекло, предварительно жестом отправив ребёнка обратно в детскую. - Не приходит, понимаешь... - Да с чего ты... Капитан полиции горько усмехнулась. - Ты давно перестал отслеживать её номер, да? - Ну да, но как это связано с... - хакер явно ничего не понимал. - Мы живём вместе уже почти полтора года. Поэтому уж я-то в курсе, что она не давала о себе знать ровно семьдесят часов и... четырнадцать минут. Селиванов стянул перчатки и сел, ссутулившись и сразу постарев лет на десять. На полу у холодильников, сжавшись, рыдала Рита. Бывшие сотрудники ретировались уже давно, настолько шокирующе было видеть слёзы на лице самой стойкой боевой единицы городской полиции. - Время смерти... - Борис сглотнул комок в горле. - Время смерти - с десяти до двенадцати часов утра два дня назад, в воскресенье. Громкий прерывистый всхлип отвлёк его на секунду от того, чем он меньше всего хотел сейчас заниматься. - Причина смерти - множественные ножевые... Старший лейтенант Оксана Амелина умерла от потери крови. В конце концов мужчина не выдержал и присел рядом с Власовой. В слабой попытке поддержать её, он сжал дрожащее плечо. - Борь... Почему её не нашли раньше? Почему за ней не следили? Почему они позволили этому случиться?! - капитан отчаянно вцепилась в его руку. - Почему дали ей умереть? - Рита, послушай меня. Это было "полное прикрытие", мы не могли выдавать её, выходя на связь. - Почему? - Мы подозревали, что наш маньяк - полицейский со стажем... - патолог прижал к груди вновь расплакавшуюся подругу. - Ну не знали мы, что их двое! Мы и подумать не могли, что есть наблюдатель! Мокрые от дождя комья земли летели вниз. Они будто стучали в крышку гроба, будто надеялись: та, что скрыта за ней, сейчас распахнёт эту ужасную "дверь", рассеяно улыбнётся друзьям и родным, окружившим глубокую яму, и в своей особенной манере, наполняя каждую букву едкой иронией, произнесёт обязательное "Доброе утро!". Единственная семья навеки уснувшей девушки отошла от ещё не засыпанной доверху могилы первой. - Нет, - тихо произнесла Рита в ответ на соболезнования бывших коллег. - Я не прощу вас. Ещё вчера я колебалась бы, но теперь бессмысленно притворяться и плакать, у меня больше нет сил. - Что-то случилось? - Галина Николаевна обеспокоенно взглянула на капитана. - "Что-то" случилось в то проклятое воскресенье, - Рита высвободила запястье из цепких пальцев полковника. - А вчера мы получили уведомление из паспортного стола на её имя. Она поменяла документы. Капитан подошла к чугунной оградке соседнего участка и сдёрнула чёрную ткань с куска мрамора, прислонённого к столбику. Друзья и коллеги удивлённо молчали. Под портретом старлея, белым по чёрному камню, струилась надпись. "Власова, Оксана Григорьевна. Долго и счастливо"