Хочу заблокировать это чувство

      От его криков болит голова, а от яркой шевелюры слезятся глаза, порой жалею, что ношу обычные очки вместо солнцезащитных. Иногда кажется, что если коснусь его, то непременно получу ожог. От этого света, такого яркого и обжигающего, так и хочется спрятаться в самый темный угол. Но если ему что-то приспичит, то он и там сможет меня найти. Как же это бесит.       Очередной матч, большой спортзал, разные команды и их болельщики, все как всегда, а Хинату трясет так, словно мы стоим на сорокаградусном морозе в одних трусах. Суга-сан пытается его как-то успокоить, но все без толку. Зачем каждый раз так напрягаться и переживать по поводу любого матча? Мы либо проиграем, либо победим, сколько бы ты не нервничал, ты мало что уже можешь изменить. Только хуже делаешь.       — Я-я… Мне нужно в туалет! — выкрикивает эта рыжая бестолочь и несется на всех парах, врезаясь в меня. В каком же он состоянии, если не смог заметить меня? Я тут не самый маленький. Хината поднимает на меня взгляд своих распахнутых глаз, и совсем не слова извинения вырываются из его рта сейчас. Этого идиота вырвало прямо на меня. Я ощутил на себе его «внутренний мир» и вздрогнул от отвращения. «Тсукки!» — послышался душераздирающий вопль Ямагучи с одной стороны и «Хината!» — всей команды с другой. Мерзость. Отвратительно. Как же он бесит. Но, почему-то я не стал язвить в его адрес или как-то бранить. Добивать его сейчас? Я не видел в этом смысла. Не перед игрой. Он и так еле на ногах держится.       Я стянул с себя испачканную футболку, оголяться перед таким большим количеством народа мне казалось не таким ужасным, как-то, что я чувствую на себе эту теплую массу, противно стекающую по мне. Я прихватил форму, чтобы переодеться, и отправился в уборную. Хината не спеша засеменил за мной, шепотом пытаясь окликнуть меня, называя «Тсукишимой». Но в голове возникла мысль: «Хочу быть для тебя Кеем». Я стиснул в руке грязную футболку. Можно сказать, что часть тебя была сейчас со мной и на мне тоже. Не знаю, что меня так сильно вывело из себя: внезапная мысль или то, что Хинату вырвало на меня? Живот скрутило, словно из меня тоже сейчас полезет этот комок нервов. Но я не ел ничего с утра. Просто нечему было оказаться на полу.       В туалете никого не было. Я закинул всю эту грязь, оставленную тобой, в раковину и включил кран на полную. Нужно было скорее все это смыть в сточную трубу, смыть вместе с чувством, охватившим меня. Что-то жгло внутри. Неужели твой свет проник так глубоко? Хах, наверно с твоей рвотой на пару. Я посмотрел на отражение в зеркале. Ничем не примечательный игрок старшей школы, выделяющийся только своим ростом. А рядом в отражении стоял ты. Рыжий, низкий, бледный от волнения и чертовски талантливый.       Хината вцепился пальцами в свои шорты, стараясь хоть как-то унять дрожь, охватившую его. Почему он сегодня нервничает больше обычного? Это уже слишком.       — Хината, — позвал его я, не отрывая взгляда от его отражения в зеркале. Так было легче собраться с мыслями. Посмотри я сейчас прямо на него, и в моей голове произошло бы то, что творится сейчас где-то на уровни груди и живота. Какое-то липкое чувство, словно лава растекается по всему телу. «У меня от тебя изжога», — я сдержал эти слова.       — Д-да?! — Хината резко встрепенулся и уставился на меня. — Я все постираю! Давай я!       — Забей, все нормально. От тебя сейчас толку никакого, — произнес я и натянул чистую футболку от формы. — Тебя всего трясет, если хочешь в туалет, то все кабинки в твоем распоряжении. Здесь нет никого.        Это точно я говорю? Да нужно было швырнуть ему эту испорченную футболку прямо в лицо! Но… Что-то сковывало эти резкие выпады. Я и не заметил, как вцепился в раковину. Нужно прийти в себя. Я вздохнул, опустил руки и перевел взгляд на этого идиота. Он все также стоит рядом и пялится на меня. По нему видно, что он сейчас не в своей самой лучшей форме. Что так выбило его из колеи?       Я смотрю на эти губы, и внутри просыпается противное желание вцепиться в них со всей силы, прижать этого рыжего дурака прямо к дверце кабинки туалета. Отчего она бы негромко лязгнула. Но мы бы не стали туда заходить. Я бы зацеловал его прямо тут, у всех на виду. Мне совершенно все равно, что минут пять назад его вывернуло наизнанку, я все равно хочу эти губы и язык, который прячется за ними. Ощутить его вкус. Как это мерзко и до одури возбуждающе.       Я хочу увидеть заплаканное лицо Хинаты, услышать его громкие всхлипы, прерывающееся дыхание. Прятал бы ты свое лицо или позволил на себя смотреть? Но для всего этого прекрасного, разрушающего тебя зрелища, нам нужно проиграть, не так ли? Мяч, касающийся площадки с нашей стороны — вот что приводит тебя в ужас. Особенно, если это произошло после того, как тебя заблокировали. О, как мне хочется оказаться сейчас по другую сторону сетки и блокировать тебя. Блокировать тебя жестко, так чтобы мяч с шумом отскакивал от моих рук и вбивался в пол прямо позади тебя, чтобы звук удара о корт еще долго не выходил из твоей пустой головы, где он будет отдаваться эхом. Надеюсь, что в этот момент твои глаза бы замерли на моем лице, и ты увидел ухмылку, которая предназначена именно тебе. Секунда, две, все равно сколько, но за это время ты должен ощутить мое превосходство над тобой.       Хината уставился на меня своими теплыми карими глазами, они как болото, в котором я постепенно начинаю вязнуть. «Эй, вассал, присягни на верность новому королю», — я боролся с желанием бросить ему эти слова. Как бы он на это отреагировал? Наверно, ничего бы не понял. Какой же он все-таки глупый, и это раздражает. Даже не постеснялся обратиться ко мне за помощью в учебе. Такое простодушие и прямолинейность.       — Эй, Тсукишима, — его тихий на удивление голос вернул меня к реальности. К той реальности, где я закинул свою перепачканную этим коротышкой футболку в раковину школьного туалета. Даже шум журчащей воды, казалось, притих на время, чтобы дать мне расслышать его шепот, — Точно все в порядке? Ты все молчишь, и я подумал… — он замялся и отвел свой взгляд в сторону. Наверно думает, что я настолько зол, что даже и ни одного слова не могу произнести. А мне не хочется с тобой разговаривать. Лишь почувствовать твои пальцы под своей одеждой, впивающиеся в кожу на спине, раздирая ее, оставляя кровавые следы, заставляя почувствовать боль. Прямо сейчас я бы прижал тебя к этому умывальнику и развернул бы лицом к зеркалу, давая возможность насладиться представлением, которое мы с тобой устроим. Ты бы видел свои красные от стыда и наслаждения щеки, мог бы следить за моими руками, ласкающими твое напряженное тело, такое неподатливое в моих грубых объятиях.       — Да, все нормально. Почему я должен повторять тебе дважды? — сохраняя хладнокровие, произнес я.       — Просто мне кажется, что ты себя плохо чувствуешь, — он привстал на цыпочки и коснулся моего лба своей маленькой ладонью. Сколько он проводит атак? Сколько блоков? Кажется, что он мяч из рук не выпускает, наверняка использует его вместо подушки, но при этом его ладони такие нежные и мягкие.       — Это я себя плохо чувствую? Ты себя видел, рвотный монстр? — я отбросил его руку от своего лица и, совсем забыв про включенный кран и грязную футболку, вышел из уборной. Мне хотелось спрятаться от его пронзительных глаз. Порой он становился жутким и устрашающим. Эта мелочь… Как же он раздражает меня своей искренностью.       — Тсукишима! — выкрикнул мне в след Хината.       Я сжал на груди футболку, кислорода резко стало не хватать. Только одного моего произнесенного имени твоим голосом хватило, чтобы сбить дыхание. Почему ты?! Какого черта со мной происходит? Нужен блок. Срочно. Самый жесткий, убивающий любые надежды блок. Можно ли заблокировать чувства подобно мячу?       Я оборачиваюсь и вижу, как Хината несется ко мне, сжимая в руке мокрую футболку. Ты даже выжать ее не догадался? Что за бесполезный парень.       — Не уходи так резко, — ты надул щеки от обиды, распиравшей тебя. Конечно, ты попытался наладить наши отношения, проявил этот тупой акт заботы, а я просто ушел. Я все время ставлю твои умственные способности под сомнение, но именно сейчас у меня такое чувство, что идиот здесь только я. Это просто обычная лихорадка. Завтра пройдет. Но все же, прямо сейчас, в эту самую секунду я чувствую, как ты обходишь мой блок, оказываясь в самой наивысшей точке.