Южная ночь

Тсунаеши упаковал последний чемодан, еще раз внимательно просмотрел список необходимых ему вещей, чтобы убедиться, что все совпало. И только после этого кивнул прислуге, что можно относить багаж и отправлять в аэропорт. В Палермо сейчас жарко, как в Аду, надо будет надеть что-нибудь полегче. - Куда-то собрался, Глупый Тсуна? - к косяку двери прислонился худощавым плечом Реборн. Десятый мельком взглянул на своего бывшего репетитора и тяжело вздохнул. Ну, почему одним все, а другим - ничего? Несмотря на десятилетнюю разницу в возрасте, появившуюся после снятия проклятия Аркобалено, киллер выглядел намного старше Савады, мужественнее. Неприлично, чертовски обаятельный тип, способный перебить мафиозную группировку за считанные секунды. И эти его завитушки волос.... Тсунаеши снова вздохнул, вспомнив, как соловьем заливалась Бьянки, воспевая оды своему обожаемому Реборну. Надо признать, повод у нее был. Самому Саваде жутко не везло с женщинами. От слова "совсем". Киоко, так и не став кем-то большим, нежели подруга, вышла замуж за другого. Хару покорил взрывной темперамент и гениальный ум его Правой руки. Сюзанна позабыла про босса, стоило ей только увидеть Ямамото Такеши. Агата начала сходить с ума по Хибари-сану. После этого Десятый босс зарекся знакомить девушек со своей семьей. Впрочем, семья мало интересовалась его мнением, появляясь ниоткуда и разрушая очередное свидание. Традиция длиною в пятнадцать лет. И ведь не скажешь, что Тсуне уже тридцатник. По-прежнему такой же неудачник на личном фронте. Савада мог быть сколько угодно жестким и жестоким боссом Вонголы, ведущим свою семью в будущее уверенным курсом, не сбавляя темпа. Он подружился, ну если можно так сказать, с Занзасом, у него было множество союзников. В бизнесе и дипломатии, после дрессировки Реборна и обучения в университете и у Девятого, он разбирался чуть ли не лучше всех в Альянсе. Умел убивать и посылать на смерть. Он был Десятым. В рабочее время. Потому что личной жизни у него не существовало. Впрочем, нельзя сказать, чтобы Тсуна расстраивался. Вонгола под его руководством процветала, у него были отличные друзья, готовые пойти за ним в огонь и воду. А большего, вроде и не надо было. - Отставить рефлексию, Никчемный Тсуна! - ухмыльнулся Реборн, доставая пистолет. - Отвечать на мой вопрос. - К Занзасу я еду, в Варию, - отвлекся от своих мыслей Тсунаеши. О, а вот и причина, по которой у него не было личной жизни. Реборн. Его личный кошмар и безумие его сердца. Любимый мужчина. Которому даже в голову не придет, что Десятый босс Вонголы может быть геем. Иначе пристрелил бы его уже давно. - И что ты будешь там делать? - прищурился Реборн. Тсунаеши вернулся в кабинет, начал запихивать многочисленные папки в портфель, делая его похожим на колобка. Места категорически не хватало, и Тсунаеши, подумав, достал второй портфель. Начал запихивать остатки документации туда. - Сначала разберем с ним текущую документацию, а затем я спрячусь у него под кроватью и буду там жить, - фыркнул Тсунаеши, проверяя, ничего ли он не забыл. Выходило, что нет. Поднял глаза на киллера, усмехнулся. - Занзас может быть очень милым, особенно если привозить с собой как минимум две бутылки дорогого виски. О, кстати, спасибо, что напомнил! Десятый порылся в секретере, достал оттуда пузатые бутылки с черно-золотыми этикетками. Поморщился, глядя на них. Пить его научили, но алкоголь ему не нравился. - Любимое пойло нашего дикаря. - Что-то зачастил ты к Занзасу, - пистолет киллер убрал, сложил руки на груди. - Влюбился в него - сил никаких нет, - Тсунаеши не обращал внимания на собеседника, запихивая к бумагам еще и виски. - О, этот грубый громкий голос. А его любимое нежное прозвище "мусор".... Ну, как тут можно устоять! Реборн фыркнул и захохотал, вспоминая дрожащего Саваду, чуть ли не цепляющегося за косяки, лишь бы не ехать в Варию для обсуждения текущих заданий. Теперь вот хамит, дерзит. Прелесть! Даже гордость брала, когда киллер понимал, что это он воспитал уверенного в себе, ироничного, саркастичного и немного циничного босса Вонголы с удивительно мягким сердцем. Сумевшего не ожесточиться, не озлобиться даже спустя столько лет. - Ладно, я поехал. Меня можно не ждать! - Тсуна махнул рукой и направился вниз, к машине. Ему предстоял серьезный разговор. - Савада, да ты ох... обнаглел?! - Занзас смотрел на растущую гору папок на своем столе. А Тсунаеши, как заправский фокусник, доставал еще и еще из, казалось, бездонного портфеля. - Чудеса творит не фокусник со шляпой, а два кролика, прячущихся в ней, - хмыкнул Тсунаеши, завершая построение башни из бумаг пузатой бутылкой. Занзас приободрился, а Савада ухмыльнулся и потянулся за вторым портфелем. - И что это такое, мусор? - вариец поднялся, направился к бару за бокалами, чтобы продегустировать подарок босса. - Задания на месяц вперед. Если появятся дополнительные, Гокудера вам сообщит. - С какого перепугу он-то? - поднял бровь мужчина, вдыхая запах алкоголя. - Вроде бы твоя болонка терпеть нас не может. И старается не пересекаться с моим коронованным мусором. - Обидчивый он у меня, - кивнул Савада, завершая вторую башню еще одной бутылкой. - До сих пор Конфликт простить не может. Занзас хохотнул, делая глоток. Тсунаеши устроился в кресле напротив, вытянул ноги, принимая второй бокал. Как конкурента в борьбе за драгоценный напиток, вариец его вообще не воспринимал, так как цедить свою порцию Савада мог бесконечно долго. - Хоть ты и мусор, виски у тебя потрясающий, - признался Занзас. - Где достаешь? Мой мусор таких поставщиков найти не смогли. Савада хмыкнул и промолчал. У него были свои секреты. - Так что это все означает? - мужчина махнул рукой на привезенную документацию. - В отпуск я отправляюсь. На месяц. - И не боишься оставить свой детский сад без присмотра? - Нет, Занзас, - Тсунаеши тяжело вздохнул, потер глаза. - У меня последние десять лет не было нормального отдыха, так что я уже ничего не боюсь. У вас в Варии у каждого раз в год обязательно выдается свободный месяц. Даже ты уже распланировал свой следующий отпуск. И только я, как идиот, все свободное время провожу на совещаниях, в самолетах, в автомобиле. Мать сама приезжает навестить меня, так как у меня просто нет времени выбраться к ней. - Почему, КАК идиот, мусор? - усмехнулся Занзас. - А я тебе говорил: заведи себе жену, роди ребенка, чтобы было где отдохнуть от надоедливого мусора, раз так устал от рутины мафии. Тсунаеши скептически поднял бровь. - Занзас, у меня есть Ламбо с его базукой, Гокудера с его шашками, которые постоянно взрываются где надо и не надо. Хибари, который дня без драки прожить не может, Мукуро, что всячески пытается захватить мое тело. "Но не в том смысле, Тсунаеши-кун, ку-фу-фу!" - передразнил он игривый голос туманника. - Реохей с его круглосуточным экстримом. И как только Хана его выносит? Ямамото с его техниками дождя, которые он любит показывать мне вне тренировочного зала. Может быть, на людях они и выглядят взрослыми и ответственными, опорой семьи, но внутри... настоящий цирк. И этот цирк постоянно разносит особняк. А в подвалах у меня поселились техники, гении, которым только дай провести эксперимент, а потом - хоть трава не расти. У меня есть все они. Куда мне еще ребенка-то? Он сделал глоток. - Ах, да, чуть не забыл. С женщинами у меня тоже не получается, и не по той причине, что я гей. У меня еще есть репетитор-садист, который уводит каждую женщину, что не увели мои Хранители. Это уже отработанная годами схема. Стоит мне только появиться в кафе или ресторане в компании очаровательной брюнетки/блондинки/шатенки - нужное подчеркнуть, как тут же, словно чертик из табакерки, появляется он, представляется моим помощником. Куртуазно, многословно извиняется, целует даме ручки. И не успеваю я оглянуться, как остаюсь один оплачивать счета, а он удаляется в компании новой пассии. Занзас захохотал. - И в этого человека ты влюблен! А я всегда говорил, что ты мазохист, Савада. Тсунаеши только махнул рукой. Занзас был единственным, кто относился к его ориентации нормально и адекватно. Кто вообще знал о ней. Может, интуиция подсказала в свое время Саваде довериться ему? А, может, дело в том, что сам Занзас, в далекой юности, заглядывался на своего тогда-еще-не-капитана. - В общем, по всем вопросам теперь - к моим Хранителям. Я специально перекинул все миссии на Варию, чтобы им не пришлось уезжать из особняка. Будут выполнять мои обязанности. Все шестеро. При этих словах на губах двух боссов появились одинаковые, немного кровожадные усмешки. Что такое обязанности главы они знали не понаслышке. - Значит, отпуск, да Тсуна? - Реборн появился излюбленным способом: неожиданно и эффектно. Тсунаеши как раз проверял документы. Паспорт, билеты, страховку и прочее. Поднял глаза на репетитора, встретился с его черным, недовольным взглядом. - Да, Реборн, да. Я устал все тащить на себе. Пора напомнить моим Хранителям, что их дело - не только драки и бесконечный экстрим, изобретения и новые техники, дисциплина и иллюзии. Если хочешь, можешь помочь им. Хотя... даже они не смогут за месяц развалить Вонголу, раз она просуществовала уже четыреста с лишним лет. - Далеко направляешься? - Куда-нибудь в тропики, где солнечно, тепло и красиво. - Чем тебе Италия в этом смысле не угодила? - ухмыльнулся киллер. Тсунаеши потер глаза. - Ладно, уточню. Поеду туда, где есть море, красивые загорелые женщины в ярких купальниках, и нет вас. Реборн, я уже очень давно не видел неба над головой. Звезды и целые созвездия - я снова, как в детстве, хочу посмотреть на них, закинув руки под голову. Просто так, никуда не торопясь, ни о чем не думая, - он приблизился к мужчине почти вплотную. Так, что мог ощутить резковатую ноту его одеколона. Прикрыл глаза, а затем поднял лицо. Реборн был выше его на целую голову. - И я надеюсь, они помогут мне забыть об этом. Короткий поцелуй обжег яркой вспышкой, пронесся по венам пожаром. Реборн выглядел удивленным, ошеломленным. А Тсунаеши ухмыльнулся. - Даже если созвездия не помогут, уверен, инструкторы по плаванию справятся с этой задачей куда грамотнее. И покинул комнату, пока репетитор не пришел в себя. Из Палермо с несколькими пересадками до конечной цели - цепи тропических островов в окружении теплого моря. Самый большой из них славился среди богатой шушеры вроде богатых бизнесменов, влиятельных мафиози, глав семей. Для их отдыха там были предоставлены все условия. Поэтому Тсунаеши и выбрал остров поменьше, где было не столько туристов, не так развита инфраструктура, но зато оставалось меньше шансов встретить кого-нибудь из своих знакомых. Меньше шансов на то, что долгожданный отпуск полетит к чертям собачьим. Небольшое бунгало с соломенной крышей, гамаком на веранде и маленьким, гремящим на кухне холодильником. Первое время Тсунаеши только и делал, что отсыпался под стрекотание кузнечиков и щебет птиц, прячущихся в яркой зелени. От местных фруктов по губам и пальцам тек густой, спелый сок, сладкий до безумия. Нежная мякоть буквально таяла во рту, наполняя его свежестью, ощущением настоящего блаженства. И не нужно было следить за собой, можно было облизывать пальцы, урчать от наслаждения, выбирая кусочки нежной, медовой дыни, блестящей и яркой. Тсунаеши казалось, он пропитался сладким ароматом цветов и фруктов. Он гулял по острову, купался в теплой, прозрачной до кристальности воде. Ловил и отпускал на волю ярких, цветных рыбок, собирал блестящие ракушки и ни о чем не думал. Просто отдыхал. И все оттягивал ночную вылазку на море, за обещанными созвездиями. Ему нравилось предвкушать ее, сама мысль о грядущем ночном купании приносила удовольствие. Наконец, на пятый день своей жизни на тропическом острове, Тсунаеши проснулся поздно ночью и понял: пора. Умолкли птицы, не слышно стало их редких криков. Даже сверчки куда-то попрятались. Лишь шелест ветра в ветвях деревьев да шум прибоя. Море звало, темное, манящее, блестящее под светом луны. Тсунаеши упал на влажный от прибоя песок, подставляя ноги ласковым волнам. Они играли с ним, то накатывали, то исчезали, оставляя после себя негромкий аромат и чуть солоноватый привкус. А над головой раскинулось южное небо. Темно-синее полотно, глубокое, бесконечное. Полное сияющих алмазов звезд. Тсунаеши впервые видел их так близко. Казалось, можно было протянуть руку, чтобы ощутить их покалывающий иголочками, ослепляющий жар. Как когда-то в детстве. В Японии они с мамой частенько выходили по ночам на улицу, ложились на траву в своем дворике и смотрели на небо. Нана показывала ему созвездия, называла их. И они вместе "ловили" упавшие звездочки. Тогда они были похожи всего лишь на маленьких светлячков, бесконечно далеких, чуть слышных. В Италии у Тсуны просто не оставалось времени, чтобы вспомнить игру детства. Он возвращался в свою спальню за полночь и падал на кровать, обессилевший, выжатый, как лимон. Грустно, но ему было не до звезд. А сейчас он смотрел на звездный бархат небес, непривычный, совсем не-итальянский. И растворялся в касаниях моря, сам становился частью природы. Тсуна пальцем стал проводить по знакомым созвездиям, рисуя линии, как это давным-давно, наверное, в прошлой, беспечной, жизни делала Нана. Они все смотрели на него, светящимися линиями прошивали темную ткань. Он видел лица, оружие, женщин и мужчин, далеких и в то же время близких, как никогда. Одна из звезд задрожала и сорвалась, полетела вниз по небосклону. Тсуна усмехнулся и "поймал" ее в ладонь. Мама говорила, что если однажды сияние звезды отразится в его руке, желание обязательно исполнится. Глупость, но вспоминать ее так приятно. Звезды в ладони не было, зато теперь у Тсунаеши имелось пламя. Он зажег маленькую искорку. Ведь можно иногда, хотя бы раз в жизни, обмануть себя, представить, что желание исполнится. Тсуна отпустил искорку в небеса, на место упавшей звезды. И долго следил за тем, как она присоединяется к линиям-созвездиям. - Что загадал? - рядом на песок опустился темный силуэт в неизменном деловом костюме. Тсунаеши застонал, закрыл лицо ладонями. - Реборн, ну что ты здесь забыл? Я все равно не вернусь раньше отпущенного мне месяца. Киллер усмехнулся. - Я здесь не за этим. Твоим Хранителям подобная практика оказалась весьма полезной. Пришлось им вспомнить о том, что все они взрослые люди, на плечах которых лежит ответственность за семью. Одним словом, они сейчас зашиваются. И в Варии делают ставки на то, сколько они продержатся, прежде чем начать разыскивать тебя. Тсунаеши хохотнул. - Надо будет позвонить Занзасу, узнать насчет сроков и сумм, - взглянул на репетитора. - Но ты мне так и не сказал, зачем приехал сюда. Реборн сам выглядел воплощением темноты южной ночи. Всесильный демон, луна, ее неяркое сияние, превратило его точеные черты в рваные линии, игру света и тени. Море шумело и отзывалось на ухмылку тонких губ, словно повинуясь его воле. А деревья затихли, и было слышно каждое слово. Реборн снял неизменную шляпу, стащил пиджак и бросил куда-то в сторону. Затем легко, непринужденно оседлал бедра Тсунаеши, наклонился к нему, доминируя, подчиняя одной своей аурой. - Я здесь, чтобы не дать тебе забыть об этом, - прошептал он в самые губы. И поцелуй, восхитительный, опьяняющий, жгучий. Реборн властвовал, забирал себе всего Саваду, целиком и полностью, выжигая дотла. И внутри оставалось только его имя. Тсунаеши застонал, выгнулся, чувствуя, как волны набегают все дальше, забираются под спину. Зубы болезненно сомкнулись на шее. И Тсунаеши распахнул глаза, смотря в бездонное небо, черты созвездий сливались перед глазами в ослепительную череду линий и углов. Пальцы Реборна впились в его ребра, оставляя следы, синяки. Метки собственника. Киллер зализал отметину на шее, ухмыльнулся и вовлек мужчину в очередной полный страсти поцелуй. В ту ночь перед глазами Тсунаеши было только небо, только южное, ночное небо, вспыхивающее яркими сверхновыми. Они обрушились на него водопадом, нежные, обжигающе горячие. Или это все было только у него в голове? Тсуна не знал и не хотел знать. Он сходил с ума от страсти, от желания, от агонии жаркого пламени, разливающегося по телу. Он отпустил себя и отвечал на глухое рычание своими стонами, прерывистыми вздохами и вскриками. Он решил брать от этой ночи все, даже если потом ничего не будет. Усталый, но довольный Реборн лег рядом на песок, жестко прижал Тсунаеши к себе. Одежда промокла, кожа пропиталась морской солью, но мужчине было наплевать. Где лежала его одежда, киллер даже не пытался вспомнить. Равно как и о желании перестрелять всех инструкторов по плаванию на этом чертовом острове, которое сопровождало его все время перелета. Он повернулся к ошеломленному Саваде, ухмыльнулся. - Кстати, Тсуна, считай этот отпуск своим медовым месяцем, - Десятый вскинул на него круглые от удивления глаза, блестящие недоверием и каким-то... страхом. Киллер кивнул сам себе. - Да, думаю полезно будет приезжать сюда раз в полгода. Он снова лег на спину, крепко прижимая к себе свою законную добычу. - Посмотреть на созвездия.