Уязвимость

Глухо прозвучал колокол — семь ударов, время построения и поверки. — Просыпайся, — холодные жесткие пальцы коснулись лба Эрвина. — У тебя жар, как и вчера. Но все равно нужно явиться на смотр новобранцев. — Леви… — Эрвин перехватил его запястье, уткнулся носом в шершавую ладонь, вдыхая едва уловимый запах. Аромат сухих чайных листьев, древесной коры и мяты. Обычно от альф тяжело, горько-сладко пахло мускусом, можжевельником, диким медом и дымом. Вдохнешь, и кажется, будто легкие забиты жирным чадом от костра — голова кружится. Но альфа Леви пах нейтрально и так слабо, что другие альфы презрительно кривились, не чуяли в нем доминанта и соперника. Да и внешность Леви не вызывала у них уважения — низкорослый, едва по плечо высоким и статным альфам. Он был словно пришелец из других миров, где все шиворот-навыворот и альфы гораздо меньше своих омег. — Послушай, Эрвин, — голос Леви зазвучал строже. — Если тебе совсем плохо — скажи мне. Я проведу смотр на плацу вместо тебя. Обычно они всегда ходили вдвоем. Омега Эрвин — спокойный, рассудительный, может быть, чересчур интеллигентный, сын школьного учителя, хороший мальчик. И альфа Леви — мрачный, кажущийся бессердечным, хлесткий, как пощечина, бывший бандит из Подземного Города. Если на солдат не действовали доводы логики и плавная красивая речь Эрвина, то уж точно действовал убийственный взгляд ледяных серых глаз Леви. — Я в порядке, — Эрвин сел на постели и медленно обнял Леви. — Просто побудь так со мной немного. И я встану. Леви напряженно замер и лишь через пару мгновений неловко похлопал его по спине. Как всегда, оказался не готов к тому, каким Эрвин бывает ласковым. Да, омеги ластились к своим альфам, доверчиво заглядывали в глаза, напрашивались на нежность. Но Эрвин поступал так редко, чаще всего вел себя, как и положено командиру — был сосредоточен, серьезен, вечно занят. Поэтому понимал, почему каждый раз Леви не знает, что делать с этими непривычными проявлениями слабости. Леви сухо проговорил, что заварит травяной чай, и осторожно отодвинулся от Эрвина. *** Медленно капал редкий осенний дождь. Флаги главного штаба повисли, зеленая ткань с символом крыльев отяжелела от влаги. Эрвин стоял перед строем солдат. Голова слегка кружилась, горло болело. А надо было гаркнуть так, чтобы все отряды услышали: "Равняйсь! Смирно! Начать поверку!" Эрвин сделал шаг вперед, но Леви успел раньше, он — как арбалетный болт, быстрый и если попадет в цель, то прошибет насквозь. — Смирно! Равнение на командующего Эрвина Смита! — низкий глухой голос Леви легко раскатился по плацу. — Отдать честь! *** Леви не позволил Эрвину сходить на тренировочный полигон, не разрешил запереться в кабинете с документами, категорически запретил даже посовещаться с тактиками. Грубо взял под локоть и увел в комнату. Ни слова не говоря, не слушая возражений, ловко раздел Эрвина и уложил в постель. — Отдыхай, — приказал Леви. — Один день я справлюсь с твоими обязанностями, да и Майк поможет, не пропадем. Лицо его было бледным и сердитым, как будто он лично виноват, что Эрвин болеет. — Я скоро поправлюсь, — Эрвин пристально посмотрел на него. — Дам тебе горячий чай и пойду по делам, — Леви опустил взгляд, будто пытался скрыть тревогу. *** Глухо прозвучал колокол — семь ударов, время построения и поверки. Эрвин положил ладонь на мокрый от испарины лоб Леви: — Ты заразился. Леви отстранил его руку, закашлялся. С трудом выговорил: — Я сто лет не болел. — Полежишь день, и все пройдет, — мягко пообещал Эрвин. — Я уже поправился, и ты поправишься. Выпьешь травяного чая? — Нет, не хочу, — нахмурился Леви. Эрвин сел на кровать подле него, всмотрелся пристально в белое лицо — под глазами Леви залегли глубокие тени, пересохшие губы казались голубоватыми. Все-таки правду говорят, что альфы тяжелее переносят болезни. Больше переживают из-за своей слабости. Боятся уязвимости. — Я заварю тебе мелиссу, мяту и сухие ягоды малины, хорошо? — Эрвин убрал со лба Леви прилипшую прядь. Леви поморщился, и стало понятно, что его придется уговаривать. — Если будешь меня слушаться и пить горячее, — с улыбкой сказал Эрвин, — то, когда выздоровеешь, я… Он склонился и зашептал на ухо. Знал, что если сказать громко, в открытую, то Леви не смутится. — Эрвин… — жаркий Леви с силой стиснул его плечи. — Эрвин, черт возьми! — Выпьешь чай? — Наливай! — хрипло отчеканил Леви, но не сразу отпустил Эрвина, шумно, рвано дышал, явно принюхиваясь к его запаху.