Художник

Мы познакомились совершенно случайно. В один из первых весенних дней, когда воздух еще не окончательно прогрелся, я сидел в парке и готовился к лекции. Погода радовала как никогда – сегодня вечно пасмурный Кембридж озарен тусклым солнцем, пробивающимся сколь тучи. Вокруг меня бурлит жизнь: обезумевшие от хорошей погоды дети носятся по парку, кричат и смеются; их родители шутливо журят своих наследников, наводивших шум в парке. Люди не спеша шли мимо меня, обсуждали что-то, останавливались у ларька с мороженым. Я вдохнул полной грудью воздух, пропитанный ароматом кустов сирени и свежескошенной травы на лужайке, в последний раз оглядел окружающих и снова погрузился в конспект. Тема была не интересной, но достаточно важной для моей будущей лекции, поэтому я упорно вчитывался в содержимое текста и запоминал необходимую информацию. Вскоре мне надоело сидеть на свежем воздухе, и я решил пойти продолжить чтение в любимой кофейне напротив. Я закрыл конспект, убрал его в рюкзак и достал пачку сигарет. Дурная привычка. Надо будет обязательно бросить. Не успел я насладиться первой затяжкой, как мой взор буквально споткнулся об скамейку на противоположной стороне аллеи. На ней сидел парень, которого я раньше не замечал в этих краях. Темные волосы, косой челкой оттеняющие половину его лица не давали полного обзора внешности. Худощавый, он сидел, сгорбившись над вычурным блокнотом, и усердно что-то выводил карандашом, каждые несколько секунд поднимая голову на сидящую напротив него девушку. Художник. Девушка же, старательно делавшая вид, что не замечает стараний художника, усердно позировала ему, слегка приподняв голову и изящно закинув ногу на ногу. Было забавно наблюдать за этой картиной. Художник был настолько поглощен своим рисунком, что не видел, как я открыто пялюсь на него. Он был не броско, но при этом элегантно одет: черные облегающие джинсы, кеды, белая футболка и накинутая сверху толстовка цвета хаки. Он был молод и наверняка учился в нашем университете, подумалось мне. Через несколько минут девушке позвонили, она торопливо поднялась со скамейки, уходя прочь. Художник слегка расстроился, оценивающе посмотрел в блокнот, и, вздохнув, перевернул страницу. Он сел ровно, заправил челку за ухо и стал оглядываться, разыскивая новую модель. Я ни секунды не сомневался в том, что это буду я. Не зря я столько времени буравил его взглядом. Как и ожидалось, его взор упал на меня. Художник оценивающе разглядел меня с ног до головы, что слегка рассмешило – не каждый день меня рассматривают, как товар на витрине. Я смотрел ему прямо в глаза, и когда его взор встретился с моим, он слегка нахмурился и снова уткнулся в блокнот. Я хохотнул. До чего он забавный. Художник начал выводить линии, часто поглядывая на меня, а я все это время не отрывался от его глаз, один из которых исправно закрывала длинная челка. Мы просидели так несколько минут, может, часов – не знаю. Мне нравилась эта игра в глядели, в которую я постоянно у него выигрывал. Сигарета в моих руках уже затлевала, а я так и не сделал ни одной затяжки. Я не мог позволить себе оторваться от наблюдения за художником. В какой-то момент мне захотелось взглянуть на рисунок. Отчего-то я был абсолютно уверен, что этот парень чертовски талантлив. Я прождал еще какое-то время, пока он не закончил мой портрет. Художник в последний раз взглянул на свою работу, и, оставшись довольным, закрыл блокнот, убирая его в сумку. Сейчас он должен уйти, но я не мог его так отпустить. Он поднялся и пошел к выходу из парка, я торопливо подхватил рюкзак и пошел вслед за ним. Художник явно никуда не спешил, поэтому я имел полное право завязать с ним знакомство. Когда я поравнялся с ним, у меня произошел легкий ступор – что я ему скажу? Может, спросить стоимость портрета? Нет, это глупо... – Могу я чем-нибудь помочь? – раздался тихий голос рядом со мной. Пока я размышлял, художник сам со мной заговорил. Теперь мне стало окончательно неловко. – Эмм... Привет? – неуверенно промямлил я, мысленно давая себе пинка, – ммм... Хотел спросить, почему именно я? – Задал я первый интересующий меня вопрос. Художник усмехнулся и снова окинул меня оценивающим взглядом, а мне снова стало не по себе от такого осмотра. Правда, есть одно но: было сложно отрицать, что мне не нравилось его внимание. Теперь я смог окончательно его рассмотреть: шатен, он был практически одного роста со мной. Челка, которую он постоянно заправлял за ухо, прикрывала глаза изумительного карамельного цвета. Гладко выбрит и аккуратно одет. Он был похож на паиньку из приличной семьи, если не вглядываться глубже. На дне его золотистых глаз плескалась насмешка не только надо мной – надо всем миром. Он был словно маленький чертенок, и меня это безумно заводило. – Ты имеешь ввиду, почему я решил тебя нарисовать? – он изящно приподнял бровь, глядя мне прямо в глаза, после чего провел языком по нижней губе. Черт. – Да, – коротко ответил я, пытаясь меньше думать о его соблазнительной внешности. Он притягивает меня, словно магнит, которому я не могу сопротивляться. Художник будто гипнотизировал: от его глаз было невозможно оторваться, и я невольно чувствовал себя пленником этого взгляда. Он подошел вплотную ко мне, потянул за галстук, заставляя наклониться. Для меня все замерло на миг: я ничего не видел, я чувствовал только его горячее дыхание, которым он обдавал мою шею. По всему телу прошла волна жара, ладони намокли, в горле встал ком. – Потому что ты мне понравился, – с удовольствием растягивая каждое слово, прошептал художник мне на ухо и тут же отпустил меня, быстрым шагом уходя прочь. Я смотрел ему вслед, пытаюсь унять бешеное сердцебиение. Что это, чёрт возьми, было? И почему я чувствую себя так, будто меня переехало танком? Соберись, Брен, он всего лишь пошутил... Опомнившись, я заорал что есть силы: – Стой! И мне было абсолютно наплевать, что все в этом гребаном парке, включая моих студентов, обернулись на меня. Все, кроме него. Когда волна шока спала, я бросился бежать за художником, он даже не думал сбавить шаг. Он перешел через дорогу, свернул за угол дома, – там я уже его и догнал. – Подожди, – я схватил его за плечо, резко разворачивая к себе. Художник и глазом не моргнул, когда я толкнул его к стене, нависая над ним. Он тяжело дышал и смотрел на меня, ничуть не испугавшись. Напротив, жертвой был я, и самое страшное – мы оба это понимали. – Проблемы? – и снова этот насмешливый взгляд. Тонкими пальцами бледной руки он пробегается по моей рубашке, от моей шеи до пряжки ремня, отчего меня снова бросает в жар. – Прекрати, – рычу я, прижимая его руку к стене. – Какого черта, что за шутки? – Не понимаю, о чем ты. Слушай, я опаздываю, может, в другой раз поболтаем? – уже совершенно не плотоядно ухмыльнувшись, предлагает художник, окончательно выводя меня из себя. Он смотрит на меня невинным детским взглядом, широко и открыто улыбаясь, а я в свою очередь безумно хотел ему вмазать или поцеловать. Я ненавидел его и хотел обладать одновременно, он сводит меня с ума. – Рай! Милый, все в порядке? – испуганный женский голос позади нас резко вывел меня из ступора, я разжал кулаки и непонимающе уставился на художника. Он невозмутимо оттряхнул толстовку и подошел к светловолосой напуганной девушке. Я потерял дар речи. Пора прекратить так часто впадать в такое состояние. – Всё хорошо. Мы с приятелем не поделили кое-что, – художник в последний раз бросил хитрый взгляд на меня, взял под руку все еще шокированную девушку и бросил на прощение: – Райан Росс. Я смотрел ему вслед и не мог поверить своим глазам. Первый раз в жизни я не чувствовал себя доминирующим над ситуацией, художник ясно дал мне понять, что я - безвольная тряпка на его фоне и, чёрт возьми, я безумно хотел увидеть его снова и позволить ему делать со мной всё, что угодно. Мы обязательно встретимся, Росс.