Зачем?

Об особых играх с участием бойцов АНБУ ходили слухи. Ирука не верил. И тогда не верил, когда один из них, из АНБУ, впервые увязался следом и бормотал в маску: - Ночами опасно ходить одному по безлюдным улицам. - В деревне шиноби-то? – смеясь, спрашивал Ирука у чудного бойца. - В такой тем более, - фыркал в ответ АНБУ, смущался, ерошил волосы, но продолжал идти следом. - Я сам шиноби, - пытался «напомнить» Ирука. – Вы не поверите, но даже чунин, - тыкая пальцем в собственный жилет, доверительно сообщал он, улыбаясь. - Знаю, - АНБУ кивал и продолжал идти следом, пряча ладони в карманы. – Чунин – это не генин. Возле дома Ируки он исчез, не прощаясь. А потом чудаковатый боец провожал Ируку домой еще раз и еще – четыре вечера кряду. Боец был интересным и смешным, хоть и молчал по большей части. А Ирука был наивным романтиком и довольно-таки юным. АНБУ не делал никаких попыток к сближению, а Ирука с каждой новой встречей улыбался все более открыто и наблюдал, как взрослый мужчина – уж точно старше него - стесняется сделать первый шаг. Это было забавно. Это здорово щекотало нервы и подогревало интерес к бойцу еще больше. Если честно, то Ирука бы с ним переспал в первый же вечер, но АНБУ в дом не просился, видимо, считая его «чище», чем тот был на самом деле. Разубеждать бойца Ирука не спешил. Встречи не прекращались – такие же невинные как первая. Порой АНБУ пропадал. Штабной чунин знал, что такие бойцы в Конохе пропадают не зря – работа у них такая: бегай, воруй, убивай, совершай государственные перевороты. Но уж лучше без него, без Ируки – у каждого свое призвание, своя ниша, свои заботы о Конохе. Просто ждал. А еще надеялся, что тот вернется и снова увяжется провожать Ируку-шиноби, Ируку-чунина домой, потому как «ночами опасно ходить одному по безлюдным улицам». И не спрашивал никогда, где носило АНБУ, когда тот выплывал из тени первого же дерева возле штаба. Романтика на грани с придурью – в этом была своя прелесть. Все это, наверняка, продолжалось бы еще долго, но… Однажды Ируке пришлось искать кошку, ту самую, на которой тренировались практически все выпускники Академии последних трех лет, ту, которая регулярно сбегала от своей слишком любвеобильной хозяйки. Глупость с заданием получилась. Детишки ухитрились вывести из строя собственного наставника в процессе погони за дивным зверем. Как они это сделали, в штабе никто не знал, но кошку все равно надо было искать. На миссию, за которую исправно платили деньги и которую надо было выполнить, послали Умино, как самого юного. Ирука нашел кошку на старом заброшенном доме на краю деревни. Тварь прохаживалась по крыше и всем своим видом показывала, что она по меньшей мере владычица вселенной, а все остальное суть есть тлен. Ирука метнулся за ней. Кошка, увидев преследователя, сразу же кинулась к дыре между дымоходом и кровлей, просачиваясь на чердак. Пришлось лезть за ней через слуховое окно. К удивлению Ируки, окно оказалось с «секретом» - будь он не столь собранным, точно зацепил бы леску и угодил в силок. О том, кому нужны были такие хитрые защитные ловушки в заброшенном доме, Ирука решил подумать потом. Кошка была важнее. Ступая предельно осторожно и тихо, он подбирался к цели. Шаг, еще шаг, еще шаг… Рык, донесшийся снизу, заставил замереть на месте. Бормотание, шлепки, постанывания – разные голоса. Ирука присел, нашел щель в полу и прикипел взглядом. Внизу, похоже, был разгар оргии. Все прятались за масками АНБУ, но не все ими были - это Ирука понял сразу. Маски - ничто. Что можно скрыть маской? В свете того, что увидел Ирука, он старался не запоминать особых отличий участников, старался не ассоциировать жесты, прически, голоса с реальными знакомыми – получалось плохо. Четверых он узнал сходу. Кто-то из присутствующих не слишком громко пробормотал: - Кабан опять подсматривает. Кто-то рядом с говорившим хмыкнул: - У каждого своя дурь. - Пусть смотрит, - поддержал говорившего его, ирукин, персональный АНБУ. Остальные просто покивали в знак согласия. А Ирука застыл, бойцы учуяли присутствие. Хвала богам, что подумали на другого. Надо было удирать оттуда, пока не дошло, что никакой там не Кабан сидит. - Кабан, присоединиться не хочешь? Ирука запаниковал, рванул в попытке встать, но бахнулся головой о балку. - Дело твое, - ответили ему из комнаты. Ирука понял: один удар обозначает «не хочу». Свинчивать было уже поздно – слишком подозрительно будет, а вот внизу, похоже, вынужденная заминка не вызвала особого дискомфорта. Мужик, стоящий на коленях, застонал. Его разложили как последнюю шлюху. И трахали, трахали, трахали. Тот скулил, но подмахивал, принимая очередной член уже разъебанной дыркой. Ирука не понимал: как можно? Как так можно? Что же в этих больных головах происходит? Что? Семеро не самых маленьких агрегатов, и каждому «спасибо», «благодарю» - искренне, с чувством. Зачем это им? И еще один, связанный, брошенный в углу комнаты, смотрел и тоже скулил, просил и его отыметь, стояк у него аж распирал. Боги! Сидеть под крышей и наблюдать в щелочку за «развлечениями» было омерзительно. А понимать, что в этом вертепе участвует «его» АНБУ… Да какой, к черту, его? Осознание, что он ни грамма не знал о том шиноби, что так часто провожал его домой, заставляло ежиться. Ему-то это зачем? Он что, какой-то ненормальный? Впрочем, может это и не так важно – все уже не важно. И те двое – связанный и которого имели - что толкало этих двоих принимать участие в таком, Ирука знать тоже не хотел. И видеть не хотел, но смотрел – отвести взгляд не мог. Завораживало. Тот, которого пускали по кругу, заскулил громче, начал дергаться сильнее. Ирука понял, что тот сейчас спустит, а значит, пора было наконец-то убежать, что и сделал, прихватив с собой и кошку. Вечером к Ируке пришел гость – тот самый персональный АНБУ. Ирука крепко держался за ручку входной двери, тщательно рисуя на лице приветливую улыбку. - Не хочешь прогуляться? - Ночами опасно ходить по безлюдным улицам, - попытался отшутиться Ирука. - Со мной не опасно, - боец спрятал привычно ладони в карманы, как обычно ссутулился. - А мне кажется, что с вами опасно вдвойне, - не удержался Ирука, запоздало раскаиваясь в сказанном. Сглупил, сам признался в том, что подсматривал, хоть и не впрямую, но признался. - Всему есть объяснение, - мирно проговорил АНБУ. – Могу объяснить, если впустите. - Мне должно быть интересно? - Если б не было, не полез бы на место Кабана. - Я случайно, - Ирука не собирался впускать гостя. АНБУ посмотрел на руку, перекрывающую вход, уселся на лестничной клетке и начал говорить: - Все сексуальные перверсии имеют под собой основания, связанные с опытом, образом жизни и… - Перестаньте! – возмущенно зашипел Ирука. - Вы хотите узнать, - невозмутимо продолжил боец, - а в дом не пускаете. Расскажу здесь. - Мне не интересно, - огрызнулся Ирука и попытался закрыть дверь. - Совсем не интересно? Интересно, - заключил АНБУ. – Иначе дверь закрыли бы до конца и разговаривать со мной не стали бы. Может, впустите все-таки? Я один, и обещаю ничего плохого не делать. Вы ж чунин. Ирука чунином был, а в свете своих восемнадцати лет был уверен, что сможет дать достойный отпор. Кем бы ни был его гость - АНБУ там он или кто - но он один. - Проходите, - посторонившись, буркнул Ирука. Гость вошел в прихожую. - То, что вы видели, - начал он, как только закрылась дверь, - не является насилием ни в коей мере. Это всего лишь игра. - Я не дебил, - Ирука сверлил взглядом АНБУ. – Я понял. - Так вас интересует почему? - Да. Меня интересует почему. Почему люди позволяют делать с собой такое? Им же это… - Ирука запнулся. – Нравится? - Да, - кивнул АНБУ. – Это компенсация. - Компенсация? – вопросительно повторил Ирука. - Компенсация, - подтвердил гость. – Мы убиваем, жжем, грабим, насилуем. Да-да, и такое бывает. Но мы все люди, со своими чувствами. И чувством вины в том числе. А рассказы о «совершенном оружии» способны вдохновлять лишь очень юных. С годами тяжесть остается, она ищет выхода. И вот это, эти игры – это выход. Ты заставлял страдать – ты будешь страдать сам. - Поэтому такие взрослые? – не удержался Ирука. - Ну да, - собеседник кивнул. – Чем больше жизненный багаж. - А… вы? – почему Ирука спросил, он сам не знал, аж кончик языка прикусил от неожиданности. - Я тоже, - АНБУ дернул плечом. – Не часто. - Ну и способ, - буркнул Ирука. - Есть другие: алкоголь, наркотики, семья. Первые два запрещены, третье… - АНБУ неожиданно рассмеялся. – Не хотел бы я быть женой бойца особого подразделения. Я не прошу вас не рассказывать о том, что вы увидели. Полагаю этого и не надо – вы достаточно умны. Ну вот, в общем-то, и все. Что ответить бойцу, Ирука не знал, просто стоял и молчал. И тот молчал, не делая попыток приблизиться или уйти. Ситуация была идиотской. - Дальше что? – с вызовом выпалил Ирука, осознавая насколько это все глупо. - Да ничего, - АНБУ пожал плечами. – Просто я не хотел, чтобы у вас сложилось превратное мнение о силовых структурах Конохи. - О структурах? – с чувством взвыл Ирука. – Да ебал я в рот силовые структуры Конохи, - он, непримиримо вздернув голову вверх, направился в сторону кухни мимо бойца. - Я думаю, что пока еще нет, - АНБУ пошел за ним следом. Ирука затормозился: - Пока еще? - Ну… - боец посмотрел в потолок, - можете считать это предложением. Вам же так привычнее? Ирука моментально вспыхнул. Да, его сексуальный опыт ограничивался именно этим - взаимной мастурбацией и минетом, но признаваться в этом АНБУ он не желал даже под страхом смертной казни. Да и себе признаваться в том, что неопытен в другого рода сексуальных отношениях, не собирался тоже. - Да ничего подобного! – выпалил Ирука. – Я давно уже… - и замялся, не зная, как сформулировать. - А-а, - протянул боец, но, кажется, он не поверил. - Идем, - Ирука решительно дернул АНБУ в сторону кровати. Мысленно Ирука обругал себя за свое детское поведение, за то, что желание повыделываться перед АНБУ отключило здравый смысл. Перед глазами всплыли картинки из заброшенного дома: пальцы, оставляющие синяки на бедрах, члены с кровавыми разводами – это то, что нравится «его» АНБУ. Внутренне Ирука выл, но отступать было поздно. Что именно хотел доказать себе или АНБУ, Ирука так до конца и не осознал, только вот чуть замандражил. Там, в заброшенном доме, все было не так, как он привык, все было взаправду, но отступить значит потерять бойца, а терять его Ирука почему-то не хотел. К удивлению, АНБУ не швырнул его грубо на кровать, а остановил около, поглаживая по спине. Ирука думал, что АНБУ снимет маску, чтобы с ним поцеловаться, но тот так не сделал, вместо этого стащил с Ируки водолазку, продолжая поглаживать тело, прищипывал соски, ласкал живот, потом расстегнул и снял штаны. Иррациональное чувство страха не отпускало – партнер одет, на лице маска. А еще руки! Куда их деть? Как тут расслабиться? Словно услышав его мысли, АНБУ маску снял - правда, под ней оказалась еще одна, но то, что Ирука увидел, ему понравилось, а потом АНБУ снял свою одежду, увлек на кровать, подрачивал Ируке, потирался о него сзади, пальцы скользили по ложбинке, упираясь в дырочку, надавливали. А совсем потом АНБУ поставил на колени, голову уложил на подушку, и Ирука задышал чаще: «Смазка-смазка-смазка, – стучало в мозгу. - В таких случаях это надо использовать». Только АНБУ этим, похоже, не заморачивался: пустил слюну на пальцы и начал вводить. Это не было больно, но было странно. Взяв руку Ируки, АНБУ положил на его, ирукин, ствол и предложил: - Давай. Ты лучше знаешь как, чтобы было приятно. Ирука знал: начал быстро водить по члену, сжимая пальцы сильнее к головке, почти отпуская захват к основанию, тихо постанывая, крутил разные фантазии. Надо было завестись, завестись во что бы то ни стало, чтобы не облажаться. - О да, - прошептал у него над ухом АНБУ. – Вот так очень хорошо. Сейчас я заменю пальцы на кое-что другое. Готовься, малыш. - Я не малыш, - буркнул Ирука, надрачивая сильнее и зажмуриваясь. - Не малыш, - согласился тот, и в дырочку Ируки уперлось это «кое-что», продавливая, и это было приятно. А потом его бедра дернули, стало больно, но Ирука задышал глубже – нельзя показывать страх и боль, ведь он же говорил, что занимался таким не один раз. Потом дернули еще раз и еще, и внутри заходил поршень. «Дышать, глубоко дышать», - повторял себе Ирука. Он не должен показать себя неудачником. - Что-то не так? – спросили на ухо. - Так. Все так, - выдыхал Ирука. А еще нужно ласкать себя и тогда… тогда это все очень даже хорошо. Больно немножко, но очень хорошо. Стонал Ирука теперь уже не от боли, а от огромного чувства заполненности. Каждый толчок был как взлет, а потом над ухом застонал партнер глухо, протяжно, и Ирука понял – сейчас. Это разрядка. Кончить сам не успел, да он даже толком не завелся, зашипел, выпуская чужой ствол из себя. - Ложись на спину, - АНБУ не сильно потянул за плечо. – Давай. Ирука откинулся, прикрыл глаза, пряча смущение, словно то, что он не успел спустить, было равносильно признанию в собственной несостоятельности. Даже обижено всхлипнул, когда боец вобрал его полувозбужденный ствол в рот. Дальше пошло совсем хорошо и привычно, Ирука запустил пальцы в волосы бойца, сжимая несильно. Всего лишь несколько минут и выгнувшись, всадив ствол глубоко в глотку АНБУ, спустил, скуля от силы выброса. Обычно, после секса возникала неловкая пауза, возникла и сейчас, потому что, если уж быть честным, в мозгу Ирука прокручивал те подсмотренные картинки, как стимуляцию, и другой темы подобрать не смог. Ирука ждал вопроса, который все бы поставил на место. Одно из двух или «где у тебя душ?» или «я могу остаться»? Партнер не спросил ничего, потерся щекой, скрытой под надетой обратно тряпичной маской, о бедро Ируки и в душ ушел. Ну да, АНБУ – все замечает, и спрашивать не надо. Ирука остался на кровати в растерянности, не зная, то ли пойти следом, то ли «царственно» возлежать, дожидаясь возвращения. Партнер вернулся очень быстро, вытянулся на кровати рядом с Ирукой и закрыл глаза. Нет, это был вариант, который Ирука даже не рассматривал – его вообще ни о чем не спросили! Он возмутился: - АНБУ-сан, - начал было. - Какаши, - не открывая глаз, бормотнул боец. - Да хоть хрен лысый! – Ирука подскочил на кровати. – Вам не кажется, что правила приличия требуют хотя бы… - Слушай, ну какие правила приличия? – АНБУ-Какаши приподнял голову. – Так хорошо потрахались. Тихо, уютно. Ну, чего ты орешь? - Уже на «ты»? – ехидно поинтересовался Ирука. - А что, секс не повод для знакомства? – Какаши приподнялся на локте. – Не разочаровывай меня, малыш. Такое как «не повод» у меня дохрена, а с тобой я думал по-другому. Ирука молча сглотнул, посопел на «малыш», пару секунд посверлил взглядом АНБУ и пошел в душ – думать, ну, и умыться заодно. А думать было над чем. Вот ему только что АНБУ, внезапно представившийся по имени, сказал, что он, Ирука, особенный? Или он это каждому не из той заброшенки говорит? Мол, так и так: люблю, не могу, а завтра ищи-свищи? А сам Ирука что? Ну, таскался за ним АНБУ, ну, было интересно и необычно, но это же было как игра, как что-то неожиданное и, главное, обезличенное. Теперь же «персональный» АНБУ назвал себя Какаши, обрел невымышленные черты характера, не придуманную внешность, а это обязывало. А еще то, что Ирука увидел в заброшенном доме, кажется, было внезапной проблемой. Из душа Ирука вышел с твердой уверенностью спросить у АНБУ-Какаши, как это «по-другому» и почему с ним. Но Какаши-АНБУ спал – разговор откладывался. Утром, гость исчез. Ирука было подумал, что вариант «ищи-свищи» воплотился в жизнь и зря он полночи в голове прокручивал воображаемый разговор. Он решил, что слишком уж неопытным он себя показал, поэтому и свинтил АНБУ подальше. Жалко, конечно, но смириться можно. Однако АНБУ пришел вечером. Впрочем, разговора опять не получилось из-за того, что предложил АНБУ-Какаши. А предложил он ему, Ируке, быть сверху. Вот просто взял и предложил, едва переступив порог. Ирука похлопал глазами пару секунд, а потом ухватил партнера в охапку и потащил к кровати, пока не растерял уверенность в том, что сегодня, именно сейчас, покажет, какой он на самом деле многоопытный. - Что, так скучал? – фыркнул Какаши, подаваясь движениям Ируки. Ирука сопел стаскивая с партнера штаны и белье: - Сейчас покажу, - пообещал он. В жизни Умино Ируки это было первый раз. Первый раз он был в активе. Ну, вот так вот, по серьезному, а не как обычно. Значит, он должен сейчас пристроиться вон туда и… Но тут начались проблемы. У Ируки просто упал – столь велико было нервное напряжение. «Ладно, время есть, – отстрачивая панику, говорил себе Ирука, – пока нужны пальцы и только пальцы. Подготовить, все такое». Пальцы Ирука успешно использовал - два. АНБУ-Какаши постанывал под ним, подмахивал, пальцы явно нужно было заменять на агрегат, а он к бою был по-прежнему не готов. Не зная, что делать, Ирука в отчаяние сунул еще один палец и еще. - Ты, - тяжело дыша, спросил под ним партнер, - кулак запихать пытаешься? - Н-нет, - продолжая старательно трахать пальцами, ответил Ирука. - Я сейчас… прям сейчас… кончу, мать твою, - на последнем слове Какаши-АНБУ задрожал и точно спустил. А вот у Ируки неожиданно встал, но было уже поздно. - Что ж ты нелепый такой? – хрюкнул Какаши, поворачиваясь. – Давай, иди сюда. И как вчера АНБУ снова отсосал Ируке. А вот Ирука хоть и кончил быстро, но понимал, что облажался по полной, опять. Глаза он закрыл ладонями, не хотел видеть насмешки, закрыл бы и уши, но второй пары рук не было. Кому нужен такой неудачник? АНБУ, однако, разочарованным или злобным не выглядел, очень мирно спросил Ируку, сколько раз он занимался сексом. Ирука пыхтел, кряхтел, краснел и в итоге сказал, что два – вчера и сегодня. - Да-а, - выдохнул АНБУ, - что-то в этом роде я и подозревал. Скажите, Умино-сан, секс для вас – попытка самоутвердиться? - Да пошел ты, - Ирука вспыхнул. – Ничего подобного я не хочу. - Ну да, конечно. Ничего подобного. Ты, похоже, вообще ничего не хочешь. - Что? – Ирука отнял ладони от глаз, уставился растерянно на АНБУ-Какаши. - А то, - боец откинулся на спинку кровати, поджал ногу. – Я, по-твоему, совсем отмороженный и нормального человеческого «нет» не пойму? - «Нет»? Почему «нет»? – Ирука окончательно растерялся. - А потому, - веско ответил АНБУ-Какаши. – Первый раз ладно, но два раза подряд? Ты просто не хочешь трахаться со мной, конкретно со мной. Почему не сказать впрямую? Я же объяснял, что не насильник и принуждать тебя не собираюсь. Ирука напряженно сопел, пытался подобрать формулировки: в мозгах все так славно складывалось в слова, а вот на выходе получалось какое-то невнятное бормотание. Боец вздохнул, поднялся: - Ладно, извини. Пойду я, пожалуй, - и начал одеваться. Ирука все также сидел, уткнувшись носом в колени, молчал и сопел. Уже полностью одетый боец подошел к нему, легонько потрепал по волосам и сказал: - Мне, правда, жаль. Ты мне нравишься. Не стоило, наверное, так резко, - Какаши-АНБУ помолчал и вышел за дверь. А Ирука остался. Какаши-АНБУ ему тоже нравился, да и первый секс – впечатление незабываемое, тем более оно было только вчера и сегодня что-то подобное было. Он так боялся показаться неопытным в глазах Какаши-АНБУ, так хотел произвести впечатление, что, похоже, именно это с ним сыграло злую шутку. Результата добился прямо противоположного. Что делать теперь, Ирука не знал. Что вообще можно было сделать? Пойти разыскать седого АНБУ и попытаться еще раз разъяснить? Он не был уверен, что получится. Нет, в голове у себя он все сформулировал отлично, но когда начнет говорить, чертов язык может опять подвести. Подождать? Может, АНБУ опять придет сам? Да нет, в свете ситуации на это, пожалуй, рассчитывать не стоило. И тут Ируку осенило – написать! Переписывать ведь можно много раз, а набраться смелости и сунуть записку это совсем не то же самое, что вести долгий разговор. И натянув штаны, он взялся за послание. Часа через три, завалив весь стол рваными бумажками, Ирука понял, что записка это тоже очень непросто. Ну, в самом деле, варианты «ты все не так понял», «я просто очень хотел»… И что? Дальше писать, чего он хотел на самом деле? Да если Какаши-АНБУ это прочитает, он ни в жизни к нему не подойдет. Тем не менее, от варианта с письмом Ирука отказываться не собирался. Осложнялось все еще тем, что все объяснения нужно было впихнуть в маленький клочок бумаги, но все же «терпение и труд все перетрут» - послание все-таки сочинил. Перечитав в пятнадцатый раз, убедился, что все сказал и все объяснил, сложив записку, сунул ее в карман жилета. Теперь нужно было придумать, где поймать «своего АНБУ». Абсолютно точных вариантов было два: штаб и… тот дом. В заброшенку пойти не решился, а вот в штабе поймать АНБУ не получалось целых три недели. Да и поймал в итоге не в штабе: увидел его на своем дежурстве у ворот, возвращающимся в Коноху с миссии. Какаши-АНБУ расписывался в журнале, а Ирука быстро сунул записку ему в перчатку. Боец никак не отреагировал, вежливо кивнул и пошел вглубь деревни. А Ирука начал маяться. Теперь каждое слово записки казалось ему глупым. АНБУ точно не придет. Посчитает его идиотом и малолеткой. Нет, ну, что он за дурость придумал с этой запиской?! Нужно было все-таки просто позвать. Ну, как-нибудь бы объяснил. В растрепанных чувствах Ирука сдал смену и пошел домой. Под стать настроению набежали тучи, моментально превратив ранний вечер в практически ночь – громыхнуло первый раз. До дома он уже добегал под хорошим проливным дождем. Ирука влетел в подъезд, потряс головой, отжал хвост, поднимаясь к дверям квартиры. - Так что ты там написал? Ирука отскочил в угол, рука рефлекторно дернулась к сумке с кунаями. АНБУ-Какаши переместился к окну, молния как раз осветила темную фигуру. - У тебя там понять можно только каждое пятое слово. Ирука помнил записку наизусть, но повторить это все вслух не смог бы. АНБУ подождал некоторое время: - Если я правильно понял каждое пятое слово, - продолжил он, а Ируке по голосу показалось, что АНБУ улыбается, - то мои шансы не так уж безнадежны. Впустишь? - Впущу, - выпалил Ирука, наконец-то отмирая, засуетился в поисках ключей. В квартире Какаши положил ему руку на плечо: - Ты весь мокрый, тебе надо в душ, горячий. - С тобой? – нервно хмыкнул Ирука. - Конечно, - спокойно ответил боец. – В Конохе нынче опасно одному в ванную ходить. А Ирука расхохотался – эта глупая шутка прорвала плотину, и он затрещал, строя предположения, что может случиться в ванной: от банального «поскользнулся-упал-амнезия» до «из водостока вылезли туманники и утащили в канализацию». - Информативно, - АНБУ кивал, стаскивая одежду с себя и Ируки, потом наклонился к уху и шепнул: - Но ни разу не угадал. Будет совсем другое. У Ируки опять случился переклин: напрягся и начал пытаться объяснять, что он вовсе не… что раньше он никогда, ни с кем… вот так… и что он… и то, что причина не в… видел, но это не… - Да я все понял, - Какаши-АНБУ лёгенько подтолкнул его в сторону ванной. – Идем, сейчас разберемся как-нибудь. А в ванной под теплым потоком воды Какаши-АНБУ ласкал Ируку, разминал мышцы, массировал, потирался щекой, скрытой под маской, о шею. А Ирука наконец-то решился спросить о маске: - Ты эту тряпочку никогда не снимаешь? – робко поинтересовался он. АНБУ повернул Ируку к себе лицом, внимательно посмотрел в глаза: - Сними, - предложил он. Ирука взялся пальцами за края маски, почему-то ему казалось, что для его партнера этот процесс был более интимный, чем секс. Ничего отталкивающего под маской Ирука не увидел и, кстати, понял, что АНБУ-Какаши не так много лет, как он думал – точно меньше тридцати. - А глаза нет? – Ирука осторожно провел пальцами по шраму, пересекающему веко. - Есть, - АНБУ открыл второй глаз – шаринган. - Ты Учиха? - Нет. Старая длинная история – пересажен, - Какаши снова закрыл веко. - Так ты Какаши из клана Хатаке? - Он самый, - Какаши нежно привлек к себе Ируку, целуя в нос. – А что? - Да ничего, - Ирука дернул плечом. Как и все в деревне, он слышал о ниндзя тысячи техник, а еще знал, что лет тому всего ничего – двадцать от силы. Он перевел взгляд с лица на шею бойца, потом на плечо – шрамы, точечные ожоги. Партнер явно повидал в своей жизни многое и, может, поэтому настолько взрослым воспринимается? - Согрелся? – Какаши чуть посторонился. – Пойдем в кроватку? Определение «в кроватку» снова рассмешило Ируку. - Пойдем, - отсмеявшись, согласился он. На улице продолжалась гроза, темноту прорезали всполохи молний, а в доме было тепло и уютно. Хатаке Какаши лежал рядом, обнимал, легонько водил пальцами по лицу и, наконец, спросил: - Как все должно быть? - Я не знаю, - впервые честно признался Ирука. – То, что я себе представлял… - Хорошо. Давай так, как тебе привычнее, - зарываясь носом в волосы Ируки, прошептал Какаши-АНБУ, - малыш. - Почему ты меня малышом называешь? – Ирука вывернулся из объятий, нахмурился, садясь на пятки. – Ты от силы на лет пять меня старше. Какаши-АНБУ, Ирука мог в этом поклясться, порозовел: - Просто хочу. Тебя это так напрягает? - Нет, но… Какаши-АНБУ оперся на локоть, а пальцами второй руки провел по щеке к подбородку Ируки. Тут Ируку осенило – ласка и тепло! Там, в заброшенке, это никому не нужно. Значит, в этом разница. Это искал Какаши-АНБУ у Ируки, это же хотел отдавать, а «малыш» всего лишь проявление скупой, но нежности. - Можешь называть, если тебе нравится, - он наклонился вперед, коротко поцеловал АНБУ в губы и переместился к паху. – Я могу? – глаза Ируки заблестели игриво. Какаши-АНБУ коротко кивнул и откинулся на подушку. А Ирука, наконец-то, почувствовал себя в своей стихии – это он умел очень хорошо. Он наклонился, облизал головку, сполз языком по стволу соскользнул вниз и почти сразу поднялся вверх, обхватывая головку и погружая в рот. АНБУ под ним дрожал. Ирука даже слегка удивился, а потом вспомнил – маски. Конечно, маски такого не делают. Им просто нечем. И Ирука упоенно сосал. А потом вспомнил, что его партнер не такой невинный, и сунул пальцы, два сразу. Какаши-АНБУ застонал, а Ирука даже вздрогнул, так как настолько насыщенного стона он от АНБУ не слышал. Это стон неожиданно и затормозил. Всего лишь на чуть-чуть. У Ируки уже стояло, и этим нужно было пользоваться. Вот и воспользовался. Сейчас «к бою» он был готов как никогда. Вспомнив, как Какаши презрел смазку, сделал то же самое: смазал ствол слюной и вошел. Первый раз в своей жизни вошел в реального партнера – это было… Даже немного больно. Ирука не думал, что анус настолько узкий. Но Какаши дернулся ему навстречу, пропуская внутрь головку и принимая ствол. Там больно не было. Было… Хорошо! Ирука застонал сам – от испытанного впервые проникновения в кого-то. А Какаши подавался навстречу ему, жарко, с энтузиазмом, и… Ирука улетел. Он толкался вглубь, а его член словно обнимала горячая, влажная ладонь. Это было божественно. Это было невообразимо хорошо. Настолько, что он забыл о партнере, сосредотачиваясь только на собственных ощущениях – ему не понадобилось много времени, чтобы выплеснуться. Очнулся Ирука от того, что партнер под ним вскрикнул, задергался и зашипел: - Ну, давай же! Давай! Какаши передернул член раза два, и на живот брызнула сперма. - Вот видишь, - благостно пробормотал Какаши, - главное не напрягаться. А с тобой я еще поработаю. - Иди ты, - развеселился Ирука. - Пойду, пойду. Надеюсь не один раз. В душ пошли, герой-любовник.