***
Вуд шагал по коридору, свирепо дубася своими несчастными, ни в чём не повинными туфлями по мраморному полу. — Сука! Сука! Сука! — Повторял он, яростно напрягая губы и нос. Поведение неудавшейся подружки выбило его из колеи, и на это было несколько причин: во-первых, его, истинного спасителя несчастной и неаккуратной,только что спутали с ненавистным Флинтом, от одной мысли о котором у него сводило зубы, так сильно он заставлял(именно заставлял) себя ненавидеть этого парня; во-вторых, просто накрылся его план по обольщению, так накрылся, как не накрывалось, наверное, вообще ничего в его жизни, словно сама судьба показывала ему этим оглушительным крахом, что он не должен подкатывать к женщинам; ну, и в-третьих, то, от чего у Оливера сперва дрожало всё тело, пока он тащил Аманду в больничное крыло, - эта сука умудрилась залезть ему в душу и вытащить от туда самое сокровенное, смертельно тайное, то, о чём не знал никто, кроме самого Вуда. Вуда - отличника, Вуда - капитана квиддичной сборной Гриффиндора, Вуда - гордости своей семьи, Вуда - единственного сына. Оливер считал, что при всём этом был бы идеален, если бы не одно но. Бывало, он даже по ночам рыдал в подушку, спрашивая всех мёртвых и живых: почему он пидорас? Так именовал ему подобных его отец, и так он сам себя называл. Самая главная тайна, которую он всерьёз вознамерился унести с собой в могилу..." И она узнала! Догадалась! Поняла! Но как? У него что, на лбу написано? Он же всё делал, чтобы сойти за натурала, неужели это всё равно осталось заметно. А что, если другие тоже догадались?" - парень мучил себя этими вопросами, пересекая живописные ходы Хогвартса. Когда он вышел на очередную лестничную площадку его окликнул знакомый до боли голос: — Эй, Вудер!!! Оливер сжал кулаки и решил проигнорировать. Он не должен общаться с этим типом. Это не просто бессмысленно - разговоры двух капитанов-соперников, но в частности для него, это ещё и вредно: он должен держаться подальше от объекта своего...усиленного полового влечения, как это Вуд сам называл. Усиленного, потому что Маркус Флинт возбуждал в нём особые, ни с чем не сравнимые, и отчаянно постыдные чувства. Но игнорировать не получилось. Слизеренец сам подошёл к нему в плотную и, почти в ухо, закричал: — ПРИВЕТ!!! Оливер рассердился и, даже не повернувшись к нему, зашипел: — Чего тебе нужно?!. Флинт довольно оскалился - сердитый милашка-Вуд, как он сам для себя его окрестил, ему очень нравился. Он решил обойти того, чтобы полюбоваться на набычившуюся смазливую рожицу, но гриффиндорец развернулся, вновь оказавшись к нему спиной. Тогда он просто схватил его одной рукой за плечо, другой за буйную головушку и потянул на себя. Оливера это предсказуемо взбесило, и он набросился на Маркуса с кулаками. А тому этого только и было надо...***
Сегодня Вуд был свиреп как никогда, драка вышла из рамок обычной потасовки, и теперь голубые вояки, потрёпанные и сердитые, составляли компанию дрыхнущей Аманде, дожидаясь эффектов зелий, сращивающих кости, "выводящих" синяки, и, даже, залечивающих мелкие ранки. А ещё их напоили костеростом, потому что никто из них не пощадил красоты лица соперника, особенно по оральной части, и нужны были новые зубки. Оливер сидел на койке, пытаясь скорчить перед Маркусом "настоящего мужика": ноги вульгарно расставлены, руки неудобно засунуты в перекошенные кармашки брюк, и лицо, с бирючей гримасой, отведено в сторону окна. Флинт тем временем любовался напряжённой шеей Вуда, останавливая пристальное внимание пытливого взгляда на каждой мелочи и, периодически, закусывая разбитую губу. Гриффиндорец сперва этого не заметил, но когда, слегка дернув глазами в сторону соперника, увидел, что тот откровенно пялится на него, не смог перебороть любопытство, и таки украдкой медленно повернул голову, чтобы смотреть на слизеренца было сподручней. У того в глазах горел огонь, всё кричала, что он "желает" Вуда именно в том плане. Однако, последний, хотя и не мог перестать об этом думать, убеждал себя, что Флинт просто хочет его убить, вот и всё. Но шальные мысли закомплексованность человека запустили цепочку, где сперва член нагрелся и стал принимать боевое положение, а затем и лицо, от осознания этого, стало красным, как помидор. Маркус это заметил и коварно улыбнулся, своим криво-полу-зубым ртом. Оливер в ужасе одёрнулся и, перекинув через кровать ноги, развернулся к Флинту спиной. — Стесняешься? — Тому понравилась такая реакция. — Не стоит. — Пошёл на хуй. — Ответил Вуд. — Ты тоже можешь меня разглядывать... — Я сказал: пошёл на хуй, я не такой!!! — Заорал Оливер. От слов Маркуса ощущение, что у него на лбу написано, что от гей, вернулось к нему, и он в отчаянии вскочил с кровати повернувшись к тому лицом. Зря. Зоркий капитан слизеренской сборной заметил интересную выпуклость у него на штанах, весьма натянутую, что говорило об оказании воздействия на ткань со внутренней стороны, а не о том, что это "просто брюки такие". — А хер твой отдельной жизнью живёт? — Съехидничал Флинт, кивком головы указывая на маленького Оливера. Вуд застыл с ужасом на лице, а затем пулей вылетел из лазарета. Флинт расплылся в довольной улыбке. "Надо будет его как-нибудь уломать,"-подумал он:"правда с его этим выебоном, якобы он не какой-то такой, надо сперва будет что то делать..." Взгляд Маркуса упал на Аманду, и его глаза хитро сощурились. "Надо будет ей рассказать, пусть она и сделает. Ей же это нравиться, наверняка всегда мечтала помогать юным латентникам побарывать свои комплексы,"-решил он и, пыхтя от ломоты в побитых боках, прилёг на койку.