Intrinsic Gray

friday night is music night

До того, как я поступила в Лондонский Метрополитен, я никогда не состояла в школьном кружке. Меня чуть не завербовала Бриттани Ву в «Многорасовое, многокультурное и мультиэтничное объединение студентов», так она его называла, потому что слышала о таком же в университете в Штатах. Тогда мы были в средней школе, и я пыталась объяснить ей, что мы обе — обе со смешанными расами, единственные в нашей школе — не такое уж и большое объединение. Она приняла это слишком близко к сердцу и начала этот клуб в одиночку. Затем ей выделили стипендию в Кембридже, потому что все посчитали, что она была «настоящим первопроходцем», так что в конечном итоге я пожалела, что не присоединилась к ней. Но тогда я не думала, что встречу Сиенну, которая стала моим первым настоящим другом в университете, после того как я пришла по объявлению об открытии L Met радио, это было на второй неделе осеннего семестра. Я была напугана Лондоном, и боялась в этом признаться. Сиенна родилась в Лондоне, как и её предки — её родители жили в Чисвике, так что она довольно часто ездила домой, чтобы попробовать домашнюю еду. У неё, единственной из моих друзей, была машина, хотя Сиенна обычно говорила, что её старый Volvo не та машина, с которой нужно начинать, хотя она сама не раз называла эту красную смертельную ловушку «малышкой». Но пассажирские ремни были сломаны, багажник не открывался, а одна из задних дверей не закрывалась, так что она закрепила её с помощью троса. Дело в том, что Бриттани Ву, вероятно, уже была на пути к тому, чтобы быть в сто раз более успешной, чем я когда-либо надеялась стать, но я всё ещё проводила сотни ночей в комнате общежития с Сиенной, составляя плейлисты и попивая дешёвое пиво, так что я не чувствовала себя неудачницей. И так как шоу Сиенны было перед моим, я иногда приходила пораньше, если конечно могла вытащить себя из кровати, и тусовалась с ней некоторое время. К тому же, мы не виделись неделю, потому что в моём сумасшедшем расписании были позднее радиошоу, работа ранним утром и после этого учёба. К тому же, ночью у меня были проблемы со сном. Может это потому, что я не переставала думать об обнажённом Айзеке, или потому что шесть часов на уроке каждый четверг с Гарри Стайлсом сделали меня нервной. Я завалилась в студию на полчаса раньше, чем должно было кончиться шоу Сиенны, и ждала в коридоре, пока красная лампочка «в эфире» не погасла. Затем я открыла дверь и просунула свою голову. Она свернулась на сиденье, обмакивая морковные палочки в контейнер с хумусом. Её волосы, такого же цвета как включенная лампочка «В эфире», были откинуты с лица назад, давая мне возможность рассмотреть скуку на её детском лице, когда она повернулась ко мне. — Доброе утро, — сказала она с яркой улыбкой. — Три человека стучали в дверь, спрашивали кого-то по имени Чип, — сказала я, упав на диван, который стоял в углу комнаты, там я обычно проводила время между своим шоу и моей работой в столовой. — Я даже никогда никого не встречала по имени Чип. — Я даже не знаю таких людей, которые на самом деле назовут своего ребёнка Чип, — ответила она. — За исключением той надтреснутой чашки из мультика «Красавица и Чудовище». — Да, это хорошее замечание, — я закатила глаза, и она отмахнулась от меня. — Значит, сегодня без гостей? Шоу Сиенны состояли в основном из интервью со студентами, профессорами, местными актёрами, вообще со всеми, кого она могла заполучить. А так как она была ещё той хитрюгой, то заполучала любого человека, в разумных пределах, конечно. — У меня была Вики Ди, — ответила она. — Около семи. Мы говорили об открытом микрофоне, который она ведет во «Вкусе жизни». Я вытащила телефон и приложила его ко лбу, экран охлаждал мою кожу. — Я слышала, там дурацкие группы и дешёвое пиво. — Я слышала, там дурацкие группы и дешёвое пиво, — сказали мы одновременно. Я фыркнула и села прямо, и только открыла рот, как раздался стук в дверь. Мы с Сиенной посмотрели друг на друга. — У тебя ещё один гость? — сказала я, выгнув вопросительно бровь. — Нет, — она встала и подошла к двери, поднимая небольшую лампу, которую мы держали под маленьким окном. Она быстро опустила её и повернулась ко мне, стоя спиной к двери. — Это твой милый дружок. — Профессор «Положите его на меня»? — спросила я, играя бровями. Она яро замотала головой. — Нет, нет. Другой. Гарри как там его. Стайлс. Я поднялась на ноги. — Не смей впускать его. Она посмотрела на меня широко распахнутыми глазами, разведя руки в стороны. — Я не могу оставить его там. Это грубо. Я менеджер станции. Что если он пойдёт в деканат? — Тогда скажем в деканате, что ты была в эфире и не могла открыть дверь, — я отчаянно протестовала. — Пожалуйста, Сиенна. Я не могу с ним опять общаться. Он сводит меня с ума. Она задумчиво погрызла ноготь, потом подняла свои глаза, чтобы встретиться с моими, и решительно сказала: — Прячься. Я втиснулась под стол, сжав себя как можно сильнее. Я не особо гибкая, и сразу почувствовала, как мои мышцы сопротивляются, как они рвутся от этого скрюченного положения. Затем над собой я услышала, как Сиенна открыла дверь и сказала: — Приветик. Могу чем-нибудь помочь? — Послушай, я стоял наверху, обдумывая, как сказать тебе это, но я просто не могу больше ждать, — сказал Гарри и его голос напрягся. — Я… — Шшш, ничего не говори. Это не идеально, я понимаю, но это лучшее, что я могу сделать, — он замолчал и сделал глубокий вдох. — Я хочу тебя. Я думала, что мои глаза вывалятся, так широко я их открыла. Я накрыла рот рукой, едва сдерживая резкий вздох. — Я не могу этому сопротивляться, — продолжил Гарри, пока Сиенна молчала. Я могла только представить выражение шока на её лице. — Я думал, что могу, но… — Ты тоже это почувствовал? — наконец сказала Сиенна. — Эту связь. Моя челюсть упала. — Я больше не могу ждать и секунды, — выдохнул Гарри, дверь захлопнулась, и я услышала какие-то непонятные звуки. Я вылезла из-под стола и высунула голову наружу. Гарри зажал Сиенну между столом и своим телом, руками она держалась за края стола, а он придерживал её за талию, и наклонил назад, готовясь поцеловать. — Что за хуйня! — воскликнула я, потому что, честно, что ещё я могла сказать? Гарри отклонился назад, причмокивая губами, а Сиенна повернулась ко мне. Я могла только видеть её глаза, но была уверена, что она улыбалась, хотя Гарри и накрыл её рот своей ладонью. Когда он её убрал, она начала хихикать, опираясь на стол, чтобы не упасть. — Извини, Дэвис, — сказала она сквозь смех. — Я не смогла от этого отказаться. Было так смешно. — Вы что, сговорились? — моё недоумение в голосе сочеталось с выражением на лице. Гарри облокотился на стену позади Сиенны, скрестил руки и скривил рот. Она покачала головой, всё ещё смеясь. — Нет, честно. Он просто посмотрел в комнату, заметил стол и сразу понял, что ты под ним! А потом просто начал говорить! — Все усилия окупились выражением твоего лица, — признал Гарри. Я посмотрела на него, скрещивая руки. — Ты полный идиот. Сотри это самодовольное выражение со своего лица. Сиенна провела пальцами под глазами, когда перестала плакать от смеха. — О, Боже, — выдохнула она, — это было круто. Твоё лицо, клянусь, было таким, словно ты застукала меня за сексом с дьяволом. — Ну, рога ему пойдут, — сказала я, смерив Гарри хмурым взглядом. — Я похотливый (п.п.: horny – похотливый, horns – рога), я в курсе, — ответил он, весело разводя руки в стороны. Я усмехнулась от негодования. — Ты отвратителен. Но он просто ухмыльнулся, явно довольный собой. — Ох, чувак, — Сиенна отдышалась, она перестала смеяться и села обратно на стул. — Так, я возвращаюсь в эфир через минуту, так что вы оба ведите себя тихо. Пожалуйста, не убивайте друг друга, пока твоё шоу не начнётся. Я посмотрела на Гарри и схватила его руку, идя к двери. — Ты уходишь, — прорычала я, дёргая ручку двери, но он вырвал свою руку из моей хватки. — Нет, не пойду, — запротестовал он. — Меня пригласила менеджер станции. — Да она, наверное, с ума сошла, если позволила тебе так приблизиться к её губам! — воскликнула я. — Он касался их руками, — заметила Сиенна. — У вас есть двадцать секунд. — Я же сказала приблизиться, — я зыркнула на неё. — Его руки достаточно для того, чтобы тебя требовалось дезинфицировать. — Десять секунд, — ответила она, одаряя меня улыбкой. Я открыла дверь и кивнула Гарри, прося его уйти. Он ответил нахальной улыбкой и быстро сел на пол. — В эфире, — объявила Сиенна и нажала кнопку. Я строго на него посмотрела, мой рот сжался в линию, но он уже изучал полки с дисками, кассетами и пластинками. — Итак, Лондон, боюсь мне уже пора. Я Сиенна и это было шоу «Встречи с Рыжей». Оставайтесь с нами на «Поздней ночи» в десять часов. Это песня If It Makes You Happy от Sheryl Crow. Сиенна сняла наушники и развернулась в кресле лицом ко мне. Я стояла над Гарри со скрещёнными руками, нетерпеливо постукивая ногой. Сиенна усмехнулась. — Ну, я бы очень хотела остаться и увидеть, что будет происходить, но я обещала Скрэму и Бену отвезти их на вечеринку, на которую они хотят пойти. Видимо Бен познакомился с девушкой. — Даже не думай оставлять меня здесь с ним, — отрезала я, следуя за ней к двери. Она повернулась ко мне и ущипнула меня за щёку достаточно сильно, чтобы я вздрогнула. — Если он начнёт докучать, позвони Джорджу. — Джордж не явится до полуночи, — заскулила я. — Тогда позвони Питу. — Пит ненавидит меня, — пробурчала я. Она засмеялась. — Пит действительно ненавидит тебя. — Ты – дерьмовый друг, — бросила я ей вслед, когда она исчезла за временными перегородками. — Убедись, что нанесёшь это на мой надгробный камень, когда я умру, — крикнула она в ответ. Когда я повернулась к кабине, Гарри тихонько смеялся, перебирая стопку пластинок. Он поднял пластинку с альбомом «Fresh Fruit for Rotting Vegetables» группы Dead Kennedys. — Ты должна поставить их на своём шоу сегодня вечером, — сказал он. — Песня «Holiday in Cambodia» как раз в этом альбоме. Я усмехнулась, глядя на него сверху вниз. — Я бы предпочла съесть свои глазные яблоки, чем принимать у тебя музыкальные предложения. Он фыркнул, переворачивая альбомы на коленях. — Ну, кто-то должен тебе предлагать, потому что над твоим музыкальным вкусом нужно немного поработать, — он встал, держа пластинки в одной руке, и вытянул одну из них. — Группа Queen? — предложил он. — В альбоме «A Night at the Opera» есть песня «Bohemian Rhapsody». Это классика. — Это в моём Запрещённом Плей-листе. Он вскинул брови. — Запрещённый Плей-лист? Я вздохнула и жестом подозвала его к столу. На длинном листе бумаги возле компьютера был Запрещённый Плей-лист, в котором разными почерками были нацарапаны названия песен, чтобы их никогда не воспроизводили на нашей станции. Это было просто одним из наших правил. Он стоял рядом со мной так близко, что я могла почувствовать запах одеколона, слабый, едва ощутимый мужской аромат от него, когда он наклонился над столом, чтобы прочитать список. — Это твой почерк, да? — сказал он, указывая на каракули, которыми было выведено «Bohemian Rhapsody» в верхней части. Я кивнула. — Именно. — Ты добавила большинство песен в этот список. — Я требовательная, — сказала я, тон моего голоса мгновенно стал оборонительным. — Это не преступление. — Нет, но это, — произнёс он, указывая на одну песню в списке. — У тебя не может быть песни «Wonderwall» в Запрещённом Плей-листе. Я усмехнулась, пятясь от стола и качая головой. — Да, может. На эту песню постоянно делают каверы артисты и её проигрывают на других радиостанциях. Мы не должны играть её здесь. Наверно, это самая переоценённая песня во всём мире. Он схватил ручку из этой богом забытой чашки, которой был так одержим, и щёлкнул по ней. Затем он наклонился к списку. — Что ты делаешь? — воскликнула я, бросаясь обратно в его сторону. — Если здесь есть «Wonderwall», то я имею право, как слушатель, добавить свою песню. — Ты не слушатель. Ты слушал нас один раз и только потому, что я говорила о тебе. Но это не остановило его от коротких слов «Hotel California» в нижней части списка. — Мы проигрывали её? — подумала я вслух, когда прочитала. Он посмотрел на меня, бросая ручку обратно в чашку. — Они включали её этим утром во время шоу «Яичница». Я открыла рот, поворачиваясь, чтобы посмотреть на него. — Ты слушал «Яичницу»? — Я слушал всех, — легко ответил он, поднимая пластинки на стол, а затем возвращая на полки. — Теперь я студент Лондонского Метрополитена. Я должен действовать, как все. — Не каждый студент Лондонского Метрополитена слушает L Met, — заметила я. — Ты пытаешься убедить меня перестать слушать? — спросил он, глядя на меня через плечо, когда начал ставить на место пластинки на полки. — Хочешь говорить обо мне на шоу, но не хочешь, чтобы я слышал? Я усмехнулась. — Ты абсолютный… эй, остановись, ты ставишь их в случайном порядке. Он посмотрел на меня. — Всё хорошо, Хатч. Я помню, где они были. По крайней мере, они будут в одном месте. — Но мы держим их в определённом порядке! Почему ты всегда приходишь и всё портишь? — я подошла к нему и хотела схватить пластинки, но он отошёл назад, держа их в недосягаемости от меня. — Прекрати, Гарри! У меня нет на это времени. Я должна быть в эфире, как только её плей-лист закончится. Он поднял пластинки выше, часть его рубашки приподнялась, показывая кусочек кожи. — Они будут там, где были. Прекрати командовать мной. — Просто дай мне их сюда, и я всё сделаю! — запротестовала я, топая одной ногой и вытягивая руку так же, как делала моя мать миллион раз в «Stella’s», дома, чаще всего со мной. — Расслабься, Хатч, — с усмешкой сказал он, двигаясь вокруг меня, чтобы вернуться к полке. Я опустила руку, всё моё тело пронзил холод. — О, да, скажи мне расслабиться ещё один грёбанный раз и пожалеешь об этом, — прорычала я, испепеляя его взглядом. Он посмотрел на меня через плечо, помолчал, а потом полностью повернулся ко мне, нахмурив брови. — Расслабься… — сказал он, растягивая слово. Я должна была знать. Гарри никогда не отступал от проблем, особенно если они исходили от меня. Я бросилась вперёд и ткнула его прямо в рёбра кончиками пальцев, зарабатывая удивлённый визг, а затем стон от боли, когда он зашатался. — Почему ты должна быть настолько жестокой? — спросил он, прижимая одну руку к рёбрам. Я нахмурилась. — Ты вызываешь у меня определённое желание крови. Он вскинул бровь. — Желание? Серьёзно, Хатч? Я польщён и всё такое, но… — Учитывая, что в первый и единственный раз, когда ты пытался поцеловать меня, я закричала, полагаю, можно держать пари, что ты не вызываешь у меня желания, — отрезала я, вызывающе смотря на него. Нам было по пять лет, когда это произошло. У наших мам был книжный клуб, а мы с Гарри играли в астронавтов в большом шкафу. Он попытался поцеловать меня, и я закричала так громко, что когда наши мамы открыли шкаф, он прикрывал свои уши и плакал. Гарри сделал паузу и посмотрел на часы. — Ну, в целом это принесло удовольствие, как обычно. Но мне нужно ещё кое-куда. — Я полагала, что так и будет пятничным вечером, — ответила я, когда он направился к двери. — Что ты здесь делал перед всем этим? — Мои занятия закончились в восемь, — ответил он. — Я был в библиотеке и делал курсовую работу, когда увидел, что ты пришла. — И ты последовал за мной, чтобы докучать мне? — спросила я. Он был уже в дверях, но остановился и с улыбкой повернулся ко мне. — Докучать тебе – это то, чем я живу, Хатч, — засмеялся он, когда открыл дверь и вышел в лобби. — Честно говоря, я пришёл сюда сказать тебе, чтобы ты прекратила играть дерьмовую музыку на своём шоу. — Быть может, ты просто не понимаешь моё шоу, — заметила я. — Ну, учитывая, что я никогда не понимал тебя, думаю, это справедливее наблюдение, — затем, ничего не сказав и даже не попрощавшись, он закрыл дверь между нами. Выход в эфир 11 октября 2013 в 22:04 по Британскому Летнему Времени ДЭВИС: Привет всем. Дэвис здесь с Шоу Долгая Ночь Впереди. Думаю, сегодня я хотела начать с Недовольного и Искреннего (п.п.: очередная игра на шоу Дэвис), но прежде чем отвечать на звонки, я поговорю о том, что заставляет меня быть недовольной, как на счёт этого? Потому что больше всего меня бесит непрошеный совет. Если я не прихожу к тебе и не прошу решить мои проблемы, не нужно делать это, так или иначе. Худший непрошеный совет, который я когда-либо получала? Расслабься. Любого, кто говорит вам расслабиться, нужно дважды ударить по коленной чашечке и наплевать на все советы, которые он даёт. Итак, кому-нибудь когда-нибудь говорили, что ему нужно расслабиться? Кто-нибудь поделится этим чувством? Привет, вы в эфире. ЗВОНЯЩИЙ #1: Привет, Дэвис. Я полностью в этом тебя понимаю. Последний случай, я делала групповой проект, и я не собираюсь называть здесь никаких имён, но они были просто кучкой слабоумных. ДЭВИС: Я лично имею много опыта со слабоумными. Фактически, один из таких только что покинул эту самую станцию, и это была не Сиенна. ЗВОНЯЩИЙ #1: Ну, я была окружена ими! И когда я сказала им, что они должны сделать свою часть и исправить то, что они сделали, иначе, в конечном итоге, мы потерпим неудачу, одни из них сказал мне расслабиться. Расслабься! Я плачу за обучение, ну, не тонну денег, но хорошую сумму, учитывая, что нахожусь на мели, и не могу пренебрежительно относиться к чему-либо. ДЭВИС: Звучит так, словно там была куча болванов. По крайней мере, сейчас проект закончен и всё хорошо, да? Просто из любопытства, как всё прошло? ЗВОНЯЩИЙ #1: Мы провалились! ДЭВИС: [смеётся] Вот это да, ладно. Что ж, для всех людей, которым кто-нибудь бросал фразу «расслабься», эта песня для вас. «F the People» группы The Kills.