Worth Killing For, Worth Dying For

«Предательство — это как истина, только его не скрыть» ©Артур Миллер Офицер Джейсен Уайлд стоял под дверью, разочарованно вздыхая и представляя огромную лужу густой тёмно-красной крови на полу, где был найден Джозеф Локли. Он обернулся, увидев подобное пятно, которое, вероятно, принадлежало жене потерпевшего. Детектив, по привычке, похрустел костяшками пальцев и начал думать о большой луже; она была куда больше тех, что он привык видеть в кино. Джейсен Уайлд был весьма скромным для своих тридцати двух лет — один из самых молодых офицеров. Он был самодовольным, высоким, смуглым и на вид угрожающим специалистом. Его авторитет быстро вырос за короткий промежуток времени, что делало его фаворитом многих сотрудников. Он был одним из немногих детективов, имевших полную академическую подготовку во всем городе. За последние семь лет работы в полицейском Департаменте Чикаго он участвовал в перестрелках, операциях по нахождению наркотиков, ограблении банков, освобождении заложников и многом другом. Все это, конечно, ничего ему не давало, кроме похвалы от начальства в конце рабочего дня. Казалось, будто он играл в простую детскую игру: мог найти какого-нибудь врага и сокрушить его. Он смотрел в тёмные глаза убийц, педофилов и самых отвратительных людей и был в состоянии спокойно пойти домой на обед. Ропот других сотрудников отвлёк от мыслей, и он вновь осмотрелся вокруг. Было четвертое июля — выходной день — и он надеялся выбраться за город, чтобы съездить на озеро Мичиган со своей девушкой, но, судя по луже крови, понимал, что отпроситься не получится. Кровь была на некогда белом диване, ковре с принтом зебры и стенах кремового цвета. Красные пятна начинали сливаться воедино, образуя большую коричневую — даже ржавого оттенка — лужу, которая занимала много места на полу, поэтому приходилось проходить по ней, оставляя за собой кровавые следы. Отпечатки ребят из CSI тоже были здесь, потому что им нужны были доказательства. Джейсен достал голубые бахилы для рабочей ; он тяжело вздохнул, когда проходил к месту преступления. Лица супругов были избиты до неузнаваемости и имели холодные взгляды. Работники CSI расположились по всей комнате, занимаясь фотосъемкой улик, запечатанных в полиэтиленовые пакетики; они занимались изучением брызгов на стенах и попытками выявления скорости капель, когда Уайлд даже не слушал их. Многие другие доказательства будут уточнены чуть позже: откуда был сделан выстрел, отпечатки пальцев, а пока — он читал — ничего полезного найдено не было. Он опустился на колени рядом с лужей тёмно-красной крови, которая капала с одного из диванов. — Жена... Что мы о ней знаем? Почему ее убили вместе с мужем? Офицер пожал плечами и подошёл к сидящему детективу. — На неё у нас ничего нет, босс. Она чиста, как стеклышко, — ответил он. — Даже ни одного штрафа за стоянку на её имя. — Да, — пробормотал Уайлд. Никто не мог быть чист на сто процентов. Он знал это по собственному опыту. — Что насчёт муженька? — Он был гордым сукиным сыном. Учился в Гарворде, жил во Франции, прежде чем поступил в Йельскую школу бизнеса. Ему всего сорок три года, а он имел кучу денег, два дома здесь, в Иллиноисе и один в Париже. Детей не было, только жена. — Какие-нибудь сделки? Или все поверхностно? — Ну, — в голосе офицера была слышна неопределенность. У Уайлда не было ни времени, ни терпения на это. — Фамилия Томлинсон мелькала на многих документах, где есть подпись мистера Локли. Много странных вещей о деньгах... о больших деньгах. — Томлинсон, — кивнул Уайлд. — Да, вы знаете. Томлинсоны, — офицер одарил его воодушевлённым взглядом, — предположительно являются главной семьей у сицилийской мафии. Но никому так и не удалось вынести их дерьмо в свет; очень умело скрываются, как чертовы призраки. На вид все приятны и выглядят, как итальянцы, в душе католики, но все черти скрываются внутри их банды. Они даже имеют связи в полицейском Департаменте. Конечно, он знал, кто они такие; знал о грязных делах, грязном бизнесе, грязных деньгах. Эта фамилия мелькала в более сорока делах по всему городу, но, как сказал офицер, никто не мог привести против них весомых доказательств. Действительно, точно призраки. — Кто у них главный? Кто возглавляет семью? — спросил Вайлд. — Джоанна Томлинсон; имеет четырех дочерей и двух сыновей. Или даже троих. Недавно она вновь вышла замуж, вы, наверное, слышали об этом большом представлении? Католики всегда дают обет обещания, — офицер закатил глаза. — Многие женятся просто ради секса. — Просто женятся? — Да, её последние два мужа умерли якобы естественным путем. Новый супруг Дэн Дикин. На него у нас тоже ничего нет. Это выглядит, как чёртов колючий конец иглы. — Соедини меня по телефону с отделом преступности, — скомандовал Уайлд. — Мне нужно больше узнать об этих Томлинсонах. Я хочу быть в курсе всех дел с их участием. Офицер выглядел удивленным, но согласился. — Почему, босс? — Я уверен, смерть Локли как-то связана с ними, потому что он что-то знал, — объяснил детектив. — Скорее всего, он был кем-то вроде бухгалтера. Потому что здесь приличная сумма денег. Я не проводил ещё серьёзных расследований, но нутром чую... Томлинсоны причастны к этому происшествию. Возможно, Локли пересёк им дорогу или слишком много знал, но трупы его и жены — результат гнева и предательства. Уайлд поднялся и вытянул руки над головой, прежде чем вновь осмотрел комнату. Исходя из материалов следствия, комната Локли была украшена в милом и уютном итальянском стиле, где он выпивал вино и смотрел телевизор. Зажжённые свечи по-прежнему горели на фоне теперь уже мертвой пары; воздух казался тяжёлым; они больше не смогут ощутить всю романтику ночи. Их расстреляли в упор, вероятно, профессионалы. — Думаете, это было ограбление? — недоверчиво спросил Уайлд. — Собираетесь встать на неправильный путь? — Ну, исчезла одна из картин, — офицер указал в сторону пустого пространства над стулом, где и висел пропавший предмет. — Приблизительная цена — миллион долларов. — Никто ничего не видел? — Нет, сэр, — ответил он. — Не нравится мне всё это. — Было только два выстрела? — Ну, э-э, — мужчина нервно почесал затылок. — На самом деле, ни одна пуля не была найдена. Есть только доказательство того, что в них стреляли. Уайлд сердито прорычал. Он работал вместе с любителями? Он был единственным, кто мог сделать что-то полезное для дальнейшего развития? Он сделал глубокий вдох, выпустил сердитый вздох и медленно кивнул. — Две пули, два трупа — первый снимок. Это был профессиональный ход, а не обычный грабеж. — Но, э-э, что с картиной? — Прикрытие, банальное отвлечение внимания. Вы действительно думаете, что преступник интересуется искусством? Вероятно, он даже не знал настоящую цену. Это было убийство... холодное убийство. Уайлд и офицер вернулись к органам, сняв синие бахилы, испачканные в крови. Её было слишком много, отчего многие сотрудники не могли находиться в комнате. Детектив считал их слабаками. Зачем идти на дело, если не можешь устоять при виде крови? — Так много крови, — сказал заместитель, будто прочитав мысли детектива. — Всё это наводит ужас. С другой стороны, это было чем-то вроде планки для Уайлда. Профессиональный убийца не оставил бы после себя такое количество доказательств. Конечно, это выглядело чем-то вроде игры: приди и схвати меня. Это могла быть только работа Томлинсона; Уайлд поклялся себе, что больше ему не удастся выйти сухим из воды. Кровь была на полу, стенах и мебели, ценных картинах, фотографиях и портрете семьи Локли. Всё это и указывало на Томлинсона. Но проблема состояла в том, что они были слишком умны, слишком раздуты, слишком изобретательны для того, чтобы оказаться пойманными. Они просто были гениальны. Офицер находился по левую сторону от Уайлда, пока детектив осматривал комнату вновь. — На твоих руках слишком много крови, Томлинсон, — сказал Вайлд в пустой комнате. — Я иду к вам. К каждому из вас. Он осторожно закрыл дверь, где всё так же оставалось самое кровожадное место преступления, какое ему довелось когда-либо видеть. Но ведь это еще не конец.