Последняя ночь

Свинцовые тучи подступали с запада. Вот-вот начнётся буря. Казалось, что мох, коим поросла городская стена, оживился и позеленел в предчувствии дождя. На рынке женщины торопливо убирали товары под витрины и загоняли детей домой. Двое вышли из таверны, о чём-то горячо споря и нецензурно выражаясь. Началась потасовка. Не гуляет ли она сейчас там, внизу, не наткнется ли на драку? Нет. Она стояла на крыльце в своём длинном перламутровом платье. Красивая. На лице её сияла обворожительная, хоть и фальшивая улыбка. Гости, с которыми она разговаривала, были очарованы ею. Её курчавые белокурые волосы полностью закрывали обнаженную спину, а тонкие руки едва дрожали от волнения, изо всех сил сжимая друг дуга. Какой прекрасной идеей было прийти на этот праздник. Хоть это было и не её торжество, но, несмотря на это, она выглядела лучше своей сёстры-именинницы. - Сер! - окликнула меня служанка. - Вам пора вернуться в зал. Праздник скоро начнётся. - Сейчас, - откликнулся я. Она немедленно удалилась. С трудом оторвав взгляд от крыльца, я, оказавшись в зале, присел на диван. Рой расфуфыренных грузных пожилых дам окружил Селесту, заставив её краснеть, принимая все новые и новые подарки. Огромный зал, как и весь остальной замок, включая даже самые узенькие коридорчики и самые маленькие комнатки, был великолепно украшен, хотя это не то, что я хотел бы видеть в свой последний день - никогда не любил эти слащавые вечеринки, полные фальши. Я здесь только ради нее. Как в тот день семь лет назад, когда она призналась мне в любви, Селеста подошла ко мне сейчас с абсолютно таким же выражением лица. Напуганная. Мурашки бегали по её обнаженным плечам, а щеки пылали, хотя, возможно, виной всему сквозняк и море подарков. Она присела рядом, все так же пытаясь разорвать подол красивого небесно-голубого платья. - С днём рождения, - еле слышно прошептал я и протянул ей маленький свёрток. Она кивнула и улыбнулась, взяла его дрожащей рукой и положила на колени. - Волнуешься? - осведомился я. - Первый раз читаю речь. Надеюсь, последний. - Не говори так! - больше из вежливости воскликнул я. Селеста нервно засмеялась: - Не в этом смысле! Конечно, будет ещё много праздников, моих и не только. Просто не люблю распинаться перед всеми. С подола она переключилась на волосы и начала наматывать прядь на палец. Я дотронулся до её руки: - Хочешь снова отрезать волосы? Она улыбнулась и закрыла лицо руками. Её плечи затряслись от смеха. - Держи себя в руках, - напомнил я. - Главное... - Знаю. Я все знаю, - перебила она меня. Мы уставились в разные стороны. Я ждал, когда уже придёт она... - Мистер Дей! - окликнул меня знакомый громкий голос. Повернув голову, я увидел, что отец Селесты с усердием машет мне рукой, а самой девушки уже нет рядом. Она ушла, едва завидев её, стоявшую рядом с отцом. Я с уверенностью подошёл к ним. - Здравствуйте, мистер Аттвуд, - я приветливо кивнул. - Здравствуй, мальчик мой. Ева боялась, что ты не придешь. Я, улыбаясь, кивнул ей. Она присела в реверансе. Как много времени прошло с того момента, когда я видел это лицо так близко в последний раз? Я не мог оторвать от неё глаз. Она смотрела куда-то вдаль, явно позируя. Мне хотелось прижать её к себе и никогда не отпускать. Я видел, что она взволнована, хотя и не подает виду: одной рукой она из последних сил хваталась за руку отца, а другой яростно сжимала подол. Мы трое около минуты стояли молча. Мистер Аттвуд искал в толпе Селесту. Гул стал громче, и, осмотревшись, я понял, что все гости в сборе. Пора начинать. Женевьева, до сего момента тоже кого-то искавшая, перевела взгляд на свою кисть и, отпустив руку отца, указала на девушек, спешивших к ней. - Я пойду, - она широко улыбнулась и, чмокнув отца в щеку, побежала на встречу к ним. - Волнуешься? - спросил он у меня. - Завтра буду волноваться, - усмехнулся я. Он промолчал. А через несколько секунд снова подал голос: - Не боишься?.. - начал он и сразу умолк. Я помолчал, размышляя над корректностью своего ответа. - Умереть? Нет. Что я потеряю? У него глаза на лоб полезли от удивления. - Много чего! Жизнь, например. - Интересная мысль! - я засмеялся. Он опять замолчал. Мы вновь стали оглядываться в поисках Селесты и вскоре заметили её, подбегающую к нам. - И все же, - продолжил он, - тебе бы не хотелось ни семьи, ни детей?.. - Нет, - оборвал я. - Только если с ней... – вырвалось у меня через секунду. Он странно посмотрел на меня. Я даже не понял, что этот взгляд означал. - Селеста!.. - он что-то яростно зашептал, надеясь, что никто не услышит. Дальше я уже не слушал: искал Женевьеву. Она стояла с подругами, о чем-то увлеченно шушукаясь. Тут голос мистера Аттвуда, громкий, как иерихоновская труба, пронзил общий гул, и все повернулись в их сторону. Он начал что-то говорить: приветствовал гостей, благодарил за то, что они пришли, по своему обыкновению начал травить какие-то байки. Его шутки вызвали в толпе живое бурление – кто-то смеялся из уважения, а кто-то перешёптывался с соседями, утверждая, что мистер Аттвуд - чокнутый старик. Среди этих шёпотков был и знакомый мне голос - его будущий зять. Я сразу заметил его. Он стоял, окружённый толпой ненавистных мне людей, которые, однако, рядом с ним казались чуть ли не ангелами. Кулаки непроизвольно сжались. Он отобрал её у меня. Тут я услышал до боли знакомый дрожащий голос. Селеста. Она неуверенно начала заранее приготовленную речь. Благодарила гостей за присутствие и за подарки. Никто её не слушал. Я не сводил с неё глаз. Её взгляд скользил над головами: она смотрела на дальнюю стену. В какой-то момент она перевела взгляд вниз. Она искала внимания, но, только встретившись со мной взглядом, смущенно опустила голову, не переставая говорить. Селеста закончила. Последовали вялые аплодисменты. Она удалилась. Держа в руках бокал шампанского, ко мне подошёл он. Его имени я не знал. - Красивая, правда? - он просто констатировал факт. - Самая, - согласился я. Подвоха он не заметил. Мимо прошёл официант с подносом и он, поставив пустой и взяв полный бокал, повернулся ко мне что-то спросить. Я не знал, мог ли он быть в курсе моих отношений с сестрами Аттвуд, но был уверен, что ему это знать ненужно. - Вы собираетесь жениться на Селесте? Его вопрос меня ошарашил. О ком он только что спросил? О Селесте или о Женевьеве? - Нет, - сказал я, пытаясь не менять выражение лица. Он задумчиво кивнул. Я понял, что отвлекся и посмотрел туда, где минуту назад стояла Ева. Там её не было. Я в растерянности начал вертеть головой. Она с отцом шла сюда. Я, извинившись, отошел и снова сел на диван. Ещё минут десять поздравлений и подарков, и начнётся бал. Всё это время я пристально следил за выражением лица Женевьевы. Она флиртовала с ним. Меня жгло желание отвернуться, но отвести от неё взгляд я не мог. В её зелёных глазах я никогда не видел такого интереса. Говоря откровенно, это самая разумная особа прекрасного пола, которую я когда-либо встречал, и то, как ее заинтересовал этот человек, мне абсолютно не нравилось. Сейчас она осознала, что, возможно, именно с ним ей предстояло провести всю последующую жизнь, и оценивала его. Пока только внешне. Не многие могли выдержать этот испепеляющий взгляд. Но он, коварно улыбаясь и смотря ей глаза, продолжал вести полную лжи беседу с мистером Аттвудом, о котором всегда нелестно отзывался. Деньги – всё, что его привлекало в этом браке. Сегодня я танцуют только с ней. Пусть у неё теперь есть жених, успешно обманувший старика Аттвуда, пусть все эти старухи-сплетницы болтают что хотят, пусть на меня будут косо смотреть хоть всю оставшуюся жизнь... Последний аргумент заставил меня невольно усмехнуться: жить осталось всего несколько часов. Толпа медленно расступалась, освобождая место для тех, кто будет танцевать. К моему дивану подходили все новые и новые люди, поэтому я встал и начал опять искать Женевьеву. Она продолжала флиртовать со своим новым ухажером. Я не заметил, что произошло за следующие несколько минут, потому что сосредоточился на её лице. Глаза девушки горели живых интересом и скользили по самодовольному лицу собеседника. Комок поступил к горлу. Хотелось броситься на него и задушить. Как животное. Отвлекла меня прекрасная музыка. В красивом вальсе закружились пары, периодически меняясь партнёрами. Я следил за ней, подыскивая подходящий момент, чтобы подхватить её. Последний танец... Вот он, этот момент! Песня закончилась и дряхленький старичок, нацепивший на грудь все ордена, нашедшиеся дома, медленно отошёл от нее, скрипя косточками и улыбаясь почти беззубым ртом. Я подскочил к Еве и слегка поклонился. Она сделала лёгкий реверанс. Заиграла новая мелодия, и мы закружились по залу. - Удачи завтра, - проговорила она, смотря куда-то мимо меня. Женивьева все ещё была взволнована. И меня мучил вопрос: почему? Ведь она никогда не показывала этого так явно. Или она хотела мне или кому-либо другому это показать? Я молча кивнул, продолжая встревоженно смотреть на неё. Она, заметив это, как будто спохватилась и улыбнулась. Её чарующая улыбка гипнотизировала мой разум, и я, забыв обо всем, улыбнулся в ответ, и мы продолжили танцевать и под следующую композицию. Вечером, когда почти все гости уже разошлись, слуги бесцеремонно вытолкали всех из зала, стремясь начать уборку. Солдаты, выезжавшие сегодня (а в их числе и я), были сопровождены мистером Аттвудом в меньший зал. Раньше, в то время, когда сестрам было не больше пяти лет, он был убран в голубых и лиловых тонах. Здесь они проводили время, когда играть на улице не позволяла погода. Потом эта игровая погрузилась в траур по их погибшему при родах брату (мать умерла через пару дней). С тех пор ничего не изменилось. Прохладно. Видимо, только проветрили. Около пятнадцати человек разошлись по комнате. Несколько мужчин, как и я, разбрелись по углам, молча допивая свой алкоголь и украдкой прислушиваясь к разговору, завязавшемуся между Женивьевой, её отцом и остальными мужчинами. Большинство из них, конечно, просто слушали. Обсуждали последние военные действия. - Очень глупо было отступать… - начал один из мужчин, высокий и грузный. Он, обладатель грубых черт лица, не знаком был со словом «тактика» и рвался в бой, желая только калечить и убивать. - Нет, мистер Крамер, все совсем наоборот. Мы очень рисковали, если бы не отступили. Слишком много жертв, - прервал его другой, маленький щуплый человечек, рука которого так тряслась от волнения, что сидящие рядом пытались отодвинуться подальше, дабы не быть облитыми. Они обменялись полными гнева взглядами и уставились в свои бокалы. - Давайте отвлечемся от этой темы, - предложил кто-то. Через два часа мы уже должны выехать, чтобы не опоздать. Войны нам ещё хватит. Последовала секундная пауза, и мистер Аттвуд, человек семейный, завел свою любимую тему: - Никто не знает, почему Оуэн не почтил нас сегодня своим присутствием? – осведомился он. Все замолчали, пытаясь, видимо, найти подвох в его словах. - Предпочел нам общество жены и детей, - откликнулась Ева. Послышался неодобрительный гул, но старик с легкостью его заглушил: - И правильно сделал. Лучше в лишний раз обнять своих малюток, чем пить здесь. И Селеста бы поняла и не стала обижаться, - он бросил неодобрительный взгляд, на тех, кому не понравился ответ его дочери. Остаток ночи все развлекали мистера Аттвуда историями о своей или чужой семейной жизни. Конечно же, несколько раз опять переходили на тему войны, но Ева знала, что отцу это не нравится, и, отшучиваясь, мастерски направляла беседу в нужное русло. Я же смотрел только в две точки: на часы и на её лицо. Выражение почти не менялось. Обычно, когда она была окружена таким количеством мужчин, она улыбалась, шутила и смеялась над каждой ерундой. Неужели её так озадачил её брак? Для неё это, похоже, не самая хорошая новость. Количество мужчин в её жизни уменьшится до одного. Краем уха я услышал разговор, завязавшийся у двух мужчин средних лет, стоявших неподалёку. Я не знал их имен. - У неё же теперь есть жених? – спросил один. - Да. Вон тот высокий брюнет. Видишь? – ответил другой. - Вижу. Я прислушался. - Зачем же она тогда сейчас флиртует с Финчем? – снова спросил первый. - Правда? Я и не заметил. Зачем Аттвуд её вообще выдает? Проблем не оберешься с такой дочерью. - Хороший вопрос! – он рассмеялся. – Она же просто подслушивает эти шутки, разговаривая с одним, а потом пытается показать свою разумность другому. Всех этих её ухажёров она просто обвела вокруг пальца. - Да брось. Если бы она обратила на тебя внимание, ты бы повел себя так же. От женщины ведь не требуется разбираться в политике. А тут хоть и не её мысли, но все равно поговорить-то с ней можно. - Возможно, ты прав. - А если бы ты на ней женился, ты как будто бы разговаривал с ней днями и ночами. Оба рассмеялись. Этот разговор меня озадачил. Нечто подобное я слышал не впервые. Однако я постарался выкинуть эти мысли из головы. Все потихоньку начали расходиться, морально готовясь к предстоящему событию. Она тоже вышла. Я незаметно выскользнул в коридор и пошел за ней. Женивьева ждала этого и, зайдя за угол, резко повернулась мне навстречу. - Желаете попрощаться, мистер Дей? – ехидно поинтересовалась она. - Именно так, - неуверенно, как мальчишка, ответил я. Она ждала продолжения. Я взял себя в руки. - Ты знаешь, что я люблю тебя. Любил все эти годы. И все эти годы говорил тебе об этом. Очень прошу, если меня не станет, береги себя, постарайся не попадать ни в какие ситуации, как ты любишь. Следи, чтобы отец не учудил что-нибудь. И за сестрой тоже присматривай, - выдал я на одном дыхании. Она не произнесла ни слова. Лишь, улыбаясь, молча кивнула. Я поцеловал ей руку. - Прощай, - сказала она. Как же пресно это прозвучало. Она ушла к себе. Я задумался, поэтому не понял, сколько простоял на одном месте. Видимо сегодня мистер Аттвуд обойдется без прощаний. Нужно торопиться. Выскочив на крыльцо, я увидел ту, кого не ожидал. На всякий случай оглядевшись по сторонам, я спросил: - Что ты тут делаешь? Говорить - точно не её талант. Поэтому начала Селеста очень банально, как и я только что: - Джереми. Я люблю тебя, - почти прошептала она. Пауза. - И если ты хоть немного уважаешь мои чувства, ты не погибнешь в этой битве! – выкрикнула она. Меня как ледяной водой облили. - Эта глупая гражданская война! Кому она нужна? Не ходи туда! Останься живым для меня!! Неужели я многого прошу? Просто живи. Я никогда не видел ее такой эмоциональной. Селеста громко дышала, и мне казалась, что я слышал биение её сердца. Её голубые глаза впивались в меня, как будто её взгляд мог удержать меня на месте. Слезы текли по её пунцовым щекам. - Глупая! - едва слышно выдохнул я, схватил её за руку и притянул к себе. Она прижалась к моей груди и разрыдалась. Я вдохнул запах её волос и шумно выдохнул. - Все будет хорошо. Все обойдется, - успокаивал её я, а она все плакала. - Я люблю тебя, - снова и снова шептала она сквозь слезы. Так мы простояли неопределенное количество времени. Я все не мог забыть его вопрос: «Вы собираетесь жениться на Селесте?» Нет. Я не собирался. Но теперь что-то будто щелкнуло внутри, и я увидел эту ситуацию с абсолютно другого ракурса. - Мне нужно идти, - мягко напомнил я. - Джереми… - всхлипывая, проговорила она. Я попытался отстраниться, но она впилась пальцами в мою куртку, как только что впивалась в свое платье. Я снова обнял её, на этот раз ещё крепче и коснулся губами её макушки. Селеста в последний раз всхлипнула и отпустила меня. Что я делаю? - Без глупостей, помнишь? – я улыбнулся. Селеста засмеялась. Она уже успокоилась, но не способна была остановить слёзы. Они капали на каменные ступени с её ресниц, носа и подбородка. - Все будет хорошо, - соврал я и побежал вниз по ступенькам. Прошло не так много времени, как я думал. Все только садились на лошадей и прощались друг с другом. Когда я подошел к ним, слуга подал мне поводья. Уже с лошади, когда мы отъехали, я, улыбаясь, кивнул мистеру Аттвуду. Теперь у меня есть время, которого более чем достаточно, чтобы разобраться, что только что произошло. Вопрос: жениться на Селесте? Как? Я попытался выкинуть её из головы. Ведь она мне как сестра. И я тоже люблю её. Но только как сестру, не более. Долго, почти всю дорогу я думал о Еве. Я любил её столько лет. И за все эти годы мои чувства только росли. Она красивая и умная. Что ещё нужно, чтобы полюбить? Она… Я запутался. Нет. Она не умная. Я вспомнил разговор, подслушанный в малом зале. Слишком часто я следил за ней на подобных праздниках и миллион раз видел, как в начале каждого вечера она с отцом переходила от компании к компании и внимательно слушала, а в конце, выбрав «жертву», отходила с ним в сторону. Оставшееся время они о чем-то увлеченно шушукались и больше «жертва» не смотрела ни на одну женщину. Внимание – все, что ей было нужно. Ей необходимо было слышать каждый день, как она красива и умна. У меня, как и у всех остальных, не было ни единого шанса. Тут я увидел странные огоньки вдали. Мы медленно приближались к ним. Огоньков было много. И по мере приближения становилось все больше. - Засада! – выкрикнул кто-то очень догадливый. Я уже понял это. Все мы попытались развернуться обратно, но нас окружили. Двенадцать против пятидесяти. Результат очевиден. Началась драка. Я сразу соскочил с лошади, чтобы не упасть вместе с ней, если ее убьют. Также сделали еще несколько мужчин. Кто-то всё ещё пытался ускакать: их убили почти сразу. Я выхватил меч и бросился на противника, стоявшего ближе всех. Он не успел понять, что происходит, поэтому через несколько секунд лежал на земле обезглавленным. Ещё один, и ещё, и ещё. Ни на секунду я не переставал думать о девушках. И ведь самым глупым оказался я. Никогда не понимал, почему Селеста так ненавидела сестру, а теперь все прояснилось. Как слеп я был. Можно было перевернуть все с головы на ноги. Нужно было жениться на Селесте! Да, я люблю её. Может не так сильно, как любил её сестру, но люблю. Лучше выйти замуж за близкого человека и спокойно прожить жизнь. В гармонии. И наши дети бы выросли хорошими людьми с любящими родителями. Многие выходят замуж по расчету и ненавидят друг друга всю жизнь, изменяют и постоянно пытаются насолить друг другу. Мы бы создали прекрасную семью. Сколько я упустил. По моим щекам катились слезы, которые я настойчиво не замечал. Ещё один труп. Не знаю, сколько человек я убил. Я сбился со счета. Я огляделся по сторонам, сбивая с ног следующего. Нас почти не осталось. Я еле держался на ногах. Секунду я осматривал себя: огромный порез на левой ноге, и ещё один через все плечо. Ко мне приближался громила с секирой в руке – мой последний противник. От первого удара я увернулся, но второй настиг меня – я поскользнулся на грязи, оставшейся после дождя. Закрывая глаза, я увидел первый лучик солнца. Как долго мы продержались: уже рассвет! Послышался свист секиры в воздухе. «Она любит меня!» - подумал я и закрыл глаза.