♦♣♥♠
Не такой сюрприз ожидал получить Кёнсу в понедельник утром. Он глазам своим не верил, внимательно изучая вывешенный на доску объявлений список выбранных учеников для ежегодной заключительной постановки. Официальный состав исполнителей «Алисы в Стране Чудес» − гласил заголовок. Бэкхён – заместитель руководителя их драмкружка и по совместительству сосед Кёнсу – попросил его пройти прослушивание на роль, конкретно не оговаривая, на какую именно. — Да ладно тебе, Кёнсу. Нам нужно больше людей. Вчера на прослушивание пришли только двое! И я был одним из них! – буквально ползая у него в ногах, умолял Бэкхён. — И кем же был второй неудачник? – спросил Кёнсу. — С чего вдруг тебя это заинтересовало? – недовольно пробурчал он. – Ну, Пак Чанёль. — Пак Чанёль? Невыносимый скейтбордист из Дома Байрона и второй школьный квотербек Пак Чанёль? – мрачно нахмурился Кёнсу. – Ты что, вытащил его с лабораторной по химии и заставил прийти на прослушивание, Бён Бэкхён? Тот лишь пожал плечами. Кёнсу и Чанёль никогда не пересекались на занятиях, за исключением разве что физкультуры, зато Бэкхён был неразлучным партнёром Пака на лабораторных работах по биологии, химии и физике ещё с первого года обучения. Но удивлял тот факт, что Кёнсу мог стоически переносить бесконечный трёп Бэкхёна, но не терпел даже одного вида Пак Чанёля. Итак, Чанёль прошёл прослушивание на роль Чеширского Кота для школьной адаптации Алисы в Стране Чудес. Кёнсу был не в восторге от всей этой затеи со спектаклем с самого начала. Когда он входил в совершенно пустую аудиторию, то думал, что будет прослушиваться на второстепенную роль – вроде близнецов или стражника… …или дерева. Сначала Кёнсу как попало прочёл роль Белого Кролика перед Чунмёном, президентом драмкружка, тот сощурился, в задумчивости сморщив переносицу, и попросил его почитать за Безумного Шляпника. Кёнсу решил, что опять всё испортил, когда Чунмён протянул ему строки Алисы и сказал прочесть ещё и их. И это в школе для мальчиков, заметьте. Алисой должен быть парень. После этого Чунмён не сказал ни слова, лишь поджал губы и похлопал Кёнсу по спине, прежде чем проводить его до выхода из зала. Кёнсу думал, что ему ещё глобально повезёт, если дадут роль дерева. Так он и оказался перед доской с объявлениями в понедельник утром, уставившись на вывешенный список задействованных лиц и потеряв дар речи. Его имя, напечатанное шрифтом Arial, было выделено курсивом и венчало список:Алиса – До Кёнсу
Кто-то, остановившись позади него, перекинул свою руку через его плечо, отчего Кёнсу испуганно дёрнулся. Он попытался вывернуться из захвата, но неуклюже споткнулся о скейтборд, услужливо оставленный прямо под его ногами. Крепкие руки успели поймать его до падения и притянуть к себе, сжимая в тёплых объятиях. — Будь осторожнее, Алиса… − проговорил знакомый хриплый бас. Кёнсу судорожно выдохнул, прежде чем убраться подальше от высокого парня. Пак Чанёль. Прочистив горло, Кёнсу нагнулся и поднял скейтборд Чанёля, пихнув его в руки владельцу. — Эта штука опасна для жизни, − сказал он, обращаясь к скейтбордисту, не поднимая глаз. Вместо этого он разглядывал полосатый школьный галстук Чанёля или же пуговицы на его пиджаке. — Он может быть опасен, − ответил Чанёль, − но я могу научить тебя, как весело провести время с его помощью. Кёнсу совершил ошибку, переместив взгляд на губы Чанёля, о чём пожалел в ту же секунду. Ухмылка парня была развязной. — Конечно, если у тебя будет время, − подмигнул ему Чанёль. Кёнсу было огрызнулся в ответ, но Пак поставил скейт на землю и укатил в неизвестном направлении, вновь оставляя Кёнсу в одиночестве в пустом коридоре. До задумчиво смотрел вслед Чанёлю, игнорируя необъяснимую боль в груди. Вернувшись к списку, он просканировал взглядом оставшиеся имена. Его кулаки непроизвольно сжались, когда парень прочитал четвёртое по счёту имя:Чеширский Кот – Пак Чанёль
— Во что я ввязался? – пробормотал он.❖
— Я об этом не просил! – ударил Кёнсу Бэкхёна в плечо, едва вернувшись с занятий. – У меня нет абсолютно никакого опыта! Бэкхён расплескал свой кофе на задание по математике и бросился за салфетками, чтобы спасти тетрадь и не дать ей размокнуть окончательно. — О господи, Кёнсу! Остынь. — Остынь? Остынь? – повторил Кёнсу, и его голос повышался на октаву с каждым новым слогом. – Я сделал тебе одолжение и помог, и вот так ты меня благодаришь? Я не хотел быть Алисой. Я хотел быть деревом! Бэкхён поморщился от слов Кёнсу и поднял руки в успокаивающем жесте. — А. Ну, тут вот в чём дело. Чунмён считает, что ты слишком талантлив, чтобы играть дерево. — Не понял? – Кёнсу бросил в Бэкхёна обёртку от конфеты. – А как же ты? Ты замрук драмкружка. Почему ты играешь Гусеницу? Ты гораздо больше подходишь на роль Алисы, чем я! — Обычно злятся из-за того, что не получают главную роль, − выделил голосом Бэкхён, нахмурив брови, − а не наоборот, Кёнсу. Тот упал на кровать и схватился руками за голову. — Нет, это уже слишком. — Почему, как ты думаешь, Чунмён давал тебе прочесть разные роли на прослушивании? Он увидел потенциал. И был сильно впечатлён твоей Алисой, − пояснил Бэкхён. — Ты знал, − мрачно проговорил Кёнсу, догадавшись. – Ты знал, что у меня есть все шансы получить эту роль и не сказал мне. — Не хотел испортить сюрприз, − Бэкхён пожал плечами, а потом коротко рассмеялся. – Это будет что-то с чем-то! Кто бы мог подумать? Только представь, До Кёнсу – вице-капитан Дома Ньютона – будет играть Алису. Я так горжусь тобой. Кто бы мог подумать? Кёнсу одарил друга убийственным взглядом. — Я не буду участвовать в постановке. — Не-е-е-ет!!! – Бэкхён кинулся к нему и схватил за плечи, встряхивая, чтобы привести в чувство. – Ты отлично справишься. Ты хоть видел список участников? Чонин будет Червонной Королевой. Представляешь? Капитан и вице-капитан нашего Дома сыграют в одной постановке! – взбудоражено воскликнул Бэкхён. – Так мы точно выиграем звание Дома Года. — Отстань, − ничуть не впечатлённый отмахнулся Кёнсу. – Да кого вообще заботит эта награда? — Меня! – пронзительно воскликнул Бэкхён. – Кёнсу, ты можешь превзойти ожидания всех! А продолжаешь вести себя так, − он поднялся на ноги и раздражённо всплеснул руками. – Помнишь, когда Глава буквально вынудил тебя принять должность вице-капитана нашего Дома, хотя все хотели видеть тебя капитаном? — Я недостаточно хорош для того, чтобы быть капитаном, − со смешком произнёс Кёнсу. – А Чонин подходит. Бэкхён криво усмехнулся. — Ага, конечно. К твоему сведению, друг мой, Чонин тогда проголосовал за то, чтобы ты стал капитаном, а ты его подвёл. — Но сейчас он капитан Дома Ньютона, так что… — Суть в том, − оборвал его Бэкхён, − что ты, правда, хорош, Кёнсу. Тебе нужно чуть больше верить в себя. Кёнсу уронил голову на подушку и застонал. — Я сегодня столкнулся с Чанёлем, кстати, − добавил Бён. – Он в щенячьем в восторге от того, что ты будешь Алисой. Кёнсу вытянул подушку из-под головы и накрыл ей лицо. — Кто бы сомневался, − ответил он, его голос прозвучал глухо. — Почему ты его так ненавидишь? Кёнсу мысленно составил список причин, почему он должен ненавидеть Чанёля, и тот уходил далеко в бесконечность, но в итоге с тяжёлым вздохом ответил: — Он из Дома Байрона. Разве этого не достаточно? Бэкхён отнял у него подушку и щёлкнул по носу. — Если бы не знал тебя лучше, то сказал бы, что вице-капитан Дома Ньютона втюрился в вице-капитана Дома Байрона, − хмыкнул он. – Вот это был бы скандал. Кёнсу закрыл глаза в попытке заглушить голос Бэкхёна. Вот это был бы скандал.❖
Неделю спустя Кёнсу направлялся в аудиторию, где должна была пройти первая читка спектакля. Пересекая пустынный арочный проход, он нашёл успокаивающим звук, раздававшийся от его стучавших о пол чёрных оксфордов. Он шёл неторопливым прогулочным шагом, неся с собой копию «Алисы в Стране Чудес» Льюиса Кэролла, которую взял в библиотеке, – он прочёл книгу несколько раз, чтобы подготовиться: понять свою героиню и идею Страны Чудес в целом. Быть единственной рационально мыслящей в иррациональном мире и опасаться, что тебя могут вычислить и заклеймить как сумасшедшую. И почему это так похоже на его собственную жизнь? Его покой был нарушен тихим свистом рассекаемого воздуха за спиной, и звук быстро приближался. Он поднял голову и увидел Чанёля, который обогнал его на своём скейтборде и сейчас ехал прямо перед ним. Чанёль не смотрел, куда едет. Он смотрел на Кёнсу. — Будь осторожен, Кот, − крикнул ему До, подражая словам Чанёля, сказанным неделей раньше. – Я не хочу, чтобы ты потерял свою улыбку, − сказал он. Чанёль сначала пришёл в замешательство, но потом его улыбка стала ещё шире, и он приоткрыл рот, собираясь что-то сказать, но вместо этого басовито рассмеялся и облизнул губы. Он снова улыбнулся и, кивнув Кёнсу в знак благодарности, уехал вперёд, оставляя парня размышлять о том, что только что произошло между ними. Вот же чудак, подумал Кёнсу.❖
На читке Кёнсу сидел между Бэкхёном и Чонином – «Представители Дома Ньютона!» − объявил Бэкхён, смущая одновременно и Чонина, и Кёнсу. Зато так он чувствовал себя в безопасности. По крайней мере, он знал, что рядом с ним были его друзья. Внимание Кёнсу было направлено на сценарий спектакля и других актёров, присутствовавших за столом: парень по имени О Сехун, сидевший прямо напротив Кёнсу, был ещё одним представителем дома Байрона, будет играть стражника. Ким Минсок (из дома Таллиса) и Ким Чондэ (из дома Гоббса) сыграют близнецов, а Чжан Исин (тоже из дома Таллиса) – Белого Кролика. Остальным участникам, лица которых были Кёнсу не знакомы, достались роли Мыши, Герцогини и Ящерицы Билль. Чанёля не было. Он появился гораздо позже, въехав в аудиторию на своём верном скейтборде к большому недовольству Чунмёна: «Никакого катания по классу! Сколько раз я должен тебе повторять, Пак Чанёль?». Чанёль спрыгнул с доски и ловким ударом ноги подкинул скейт прямо себе в руки. — Ваше королевство, ваши законы, босс, − произнёс он и перевёл взгляд на Кёнсу. Его беспечная улыбка растаяла. Весёлые искорки в глазах уступили место чему-то тяжёлому – неловкости, возможно, при виде подпирающих Кёнсу с двух сторон Бэкхёна и Чонина. На другом конце стола было свободное место рядом с Чунмёном, оставленное специально для Чанёля. Но вместо этого парень двинулся к Сехуну и попросил его поменяться местами. Сехун, будучи младшим Байроном и ниже статусом, повиновался просьбе. Чанёль спокойно опустился на место напротив Кёнсу, словно стремился заявить о себе. Кёнсу не решался отрывать взгляд от сценария. Он продолжал игнорировать Чанёля, и для этого сосредоточился на выделенном в его копии тексте, пока Чанёль не мигая сверлил его взглядом. Он нервничал, это было естественно. Он никогда прежде не участвовал в школьных постановках, а теперь играл одну из главных ролей. Чунмён зачитал вступление, отмечая необходимые для сцены декорации. Теперь все взгляды были направлены на Кёнсу, тогда он прочистил горло и начал читать свои строки. Сидевший рядом Бэкхён крепко сжал его правую ладонь в своей руке. Слева то же самое проделал Чонин, успокаивая его. Съешь меня. Выпей меня. Чанёль, всё это время сидевший напротив, ни разу не улыбнулся. Он выглядел напряжённым: часто дышал, словно пробежал марафон и ему не хватало воздуха, хотя все пятнадцать минут он не вставал со своего места. Никогда прежде Кёнсу не видел Чанёля таким серьёзным. Но у него не было времени забивать голову этими мыслями, только не тогда, когда Алиса должна встретиться с Гусеницей, завершая первый акт.❖
Чеширского Кота Алиса встретила в середине второго акта; настало время Чанёля сиять. И тот сиял. Лукавая улыбка снова вернулась на его губы, и смотреть на то, как парень играл, было сплошным удовольствием. Эта роль была создана для него, будто Льюис Кэрролл представлял Чанёля на месте Чеширского Кота, когда писал свою сказку. Глупость, конечно, и Кёнсу это прекрасно понимал. Но Чанёль поражал. Существовало ли что-то, чего Чанёль не умел? Он пел в хоре. Занимался спортом и был выбран в качестве запасного куортербека, да и то только потому, что Пак отказался быть первым куортебеком. Слишком занят, объяснил он тренеру. А теперь ещё и актёрское мастерство? Вот же разносторонняя сволочь, подумал Кёнсу. Чанёль был почти также популярен как Чонин, если не больше. Кёнсу слышал, что девочки из академии по соседству боготворили его и посылали надушенные письма с признаниями, умоляя в них Чанёля стать их парнем. И все до единой были отвергнуты: по слухам Чанёлю уже кто-то нравился. Кёнсу знал об этом, потому что Чонин с Бэкхёном никогда не умели держать языки за зубами. И всё-таки было ли в Пак Чанёле что-то такое, о чём никто не подозревал? Тот был полной противоположностью Кёнсу во всех проявлениях, и До люто ненавидел каждый миллиметр Чанёля за это.❖
Каждый день в пять часов вечера актёры собирались в аудитории для практики. Каждый день без пятнадцати пять Кёнсу сталкивался с Чанёлем на его скейтборде по пути в класс в арочном проходе. — Ты меня преследуешь, Пак Чанёль? – спросил его Кёнсу однажды, услышав знакомый звук чанёлевского скейтборда, с лёгким свистом скользящёго шинами о плитки. — Это ты тот, кто преследует меня, До Кёнсу. Я всегда здесь катался, чтобы попрактиковаться. Сегодня на Кёнсу было надето то, что Чунмён посчитал подходящим для Алисы – белая рубашка с коротким рукавом застёгнута на все пуговицы и аккуратно заправлена в чёрные брюки, а на ногах белые гольфы и чёрные туфли-лодочки. — Ты выглядишь иначе сегодня. Словно ты и правда… Алиса, − лениво прокомментировал Чанёль, когда Кёнсу остановился. Пак принялся нарезать круги вокруг него, с восторгом разглядывая новый образ парня. – Ты сделал стрижку? — Просто зачесал волосы набок, − ответил Кёнсу. Чанёль спрыгнул с доски, и та по инерции отъехала, врезавшись в вазон. Он неторопливо приблизился к Кёнсу и замер на расстоянии вытянутой руки. – Ты когда-нибудь видел кота без улыбки? — Часто, − произнёс Кёнсу, сохраняя спокойствие и не поддаваясь глубокому голосу и угрожающе нависшей над ним фигуре. — А улыбку без кота? – хриплым голосом спросил Чанёль. Кёнсу опустил подбородок, пряча лицо. — Никогда, − ответил он еле слышным шёпотом. Чанёль склонился над ним, его губы были приоткрыты. — Мы опаздываем на репетицию, − проговорил Кёнсу, отводя взгляд. Чанёль застыл, затем неловко кивнул. — Да, − он подобрал свой скейтборд, – опаздываем. Кёнсу расправил плечи и твёрдой походкой прошёл мимо. В ушах звенело, сердце бешено билось о рёбра. В венах бурлила кровь, но он никогда не позволит Чанёлю узнать об этом. Кёнсу подошёл к аудитории, когда башенные часы пробили пять. Белый Кролик бы гордился, что я успел вовремя, подумал он.♦♣♥♠
Когда он решил принять участие в постановке Алисы в Стране Чудес в роли Чеширского Кота, Чанёль не подозревал о поджидающей его ловушке. Он не знал, что ему придётся учить кучу строк и выступать перед зрителями. Он не догадывался, что Кёнсу тоже будет участвовать в спектакле. А загвоздка была в том, что он понимал, что Кёнсу ему нравился, но не осознавал насколько. И теперь Чанёль терялся, не в силах выбрать, какой же образ До Кёнсу ему нравился больше всего. Он часто видел парня в белой рубашке с воротником «крылья», галстуке в полоску и пиджаке цвета берлинской лазури. Но ведь все поголовно носили одну и ту же форму, поэтому для Чанёля это было не в новинку. Возможно, сценический образ Кёнсу был ему больше по душе – в белой рубашке с коротким рукавом и идеально сидящих на аппетитных бёдрах брюках. И эти белые гольфы. Даже на сцене Кёнсу оставался таким же серьёзным и правильным, каким был в реальной жизни. Идеальная Алиса. Из того, что слышал Чанёль, Кёнсу отказался от должности префекта. Совместными усилиями Глава Дома и директор пансионата убедили его побороться за звание капитана дома Ньютона после первого отказа. Но, несмотря на то, что подавляющее большинство учеников дома, проголосовавших за него, обеспечило ему победу, парень согласился лишь на вице-капитана и то под давлением. Кёнсу никогда не видели на поле для регби, потому что он явно не был создан для такого рода грубой физической активности, будучи тонким в поясе и узким в плечах, миниатюрным и изящным. Чанёль помнил его за пределами поля обедающим на скамье трибун или же подбадривающим сокурсников из своего Дома, которые вступили в команду. Подбадривающим Чонина. Чанёль считал Кима одним из своих близких друзей, но не было и дня, чтобы он не завидовал капитану Дома Ньютона. Во-первых, за то, что тот был в одном Доме с Кёнсу. Во-вторых, за то, что мог быть так близок к Кёнсу. В-третьих, за то, что был действительно близок Кёнсу. Чанёль же был из Байронистов, и их Дома были непримиримыми соперниками с самого основания школы. По традиции он должен ненавидеть Кёнсу, и это чувство должно быть взаимным. Но он не ненавидел. Более того, Кёнсу ему нравился сильнее, чем должен был. В этом-то и была проблема. Чанёль вспомнил, как раньше они целый год ходили на один и тот же предмет – латынь, пока Пак не забросил занятия и не перешёл вместо этого на французский. Они сидели далеко друг от друга, Кёнсу чаще занимал место на первых рядах, Чанёль – на задних. То был единственный предмет, который они посещали вместе с поступления в школу, а теперь Кёнсу записался на занятия по физической культуре. Они никогда особо не пересекались – ни на уроках, ни во время факультативов, и вообще редко разговаривали друг с другом напрямую даже на физкультуре. Хотя родители обоих были относительно состоятельными, Кёнсу и Чанёль не были сыновьями пэров − титулованных особ, которые когда-то украшали школу своим снобизмом. И пусть Кёнсу был родом из довольно обеспеченной семьи выше среднего класса, он не имел права на те почётные звания, что иные получали по наследству, за исключением тех, что он добился собственными силами. Так что, когда Чанёль принял решение поучаствовать в постановке драмкружка и стал Чеширским Котом, то не догадывался, что присутствие Кёнсу доставит ему столько проблем. А потом ещё и Сехун пришёл к нему с новостью, что сегодня они тайком собираются в чёртовой пещере.❖
Музыканты, команда гримёров и специалисты по декорациям приглашены не были. Эта тайная встреча была исключительно для актёров. Их было девятеро: Сехун, который собственно и приволок его в пещеру, услышав о сборе во время тренировки от Ким Минсока, который в свою очередь услышал от Исина, которому сказал Чондэ, узнав об этом от Бэкхёна и Чонина, что Чунмён организует подпольное сообщество. Чанёль продолжал твердить себе, что пошёл за Сехуном той ночью только потому, что любил всякие безрассудства – этим и был знаменит Пак Чанёль среди учеников. Именно по этой причине Чанёля определили в Дом Байрона, а не Таллиса, Гоббса или Ньютона. И вот он шёл следом за Сехуном, сонными глазами вглядываясь в темноту, и поплотнее запахивал свой халат, накинутый прямо поверх пижамы, чтобы не привлекать внимание бдительного смотрителя. Они тихо прокрались по проходам кладовых Дома Байрона и, обойдя закрытые задние ворота, пошли напрямик к огороженному стеной дворику. Только оказавшись на узкой дорожке, Сехун решился включить свой фонарик. Осторожно ведя ладонью по стене из крупного камня по правую сторону от себя, О нащупал заржавевшую металлическую ручку тяжёлой деревянной двери. Он навалился на неё, но та не поддалась, и Сехуну пришлось прибегнуть к помощи Чанёля. Совместными усилиями им удалось открыть её; шагнув внутрь, Пак оказался в тайном проходе, о существовании которого даже не подозревал. Они двигались по старому туннелю добрые пять минут, прежде чем вылезти из диких кустарников и увидеть перед собой руины часовни, глядевшей на разлитое озеро Офелия. Покатый склон у берега озера, вот куда направились Сехун с Чанёлем. Пак почувствовал сладковатый запах дыма и заметил отблески костра за тенью скалы, когда они, воровато озираясь, приближались к назначенному месту встречи; в конце своего пути они обнаружили, что свет исходил из большой пещеры в утёсе с заросшими мхом стенами. Остальные ребята уже были там: Минсок и Исин лениво развалились перед костром, на пару распивая бутылку вина; Бэкхён с Чондэ были заняты изучением «Playboy», который, наверняка, стащили из шкафчика с контрабандой мистера Кларка; между тем Чонин сжимал потрескавшимися губами фильтр сигареты. Из переносного радиоприёмника Минсока гремела “Creep”, а Чанёль продолжал осматриваться в пещере. Он с трудом подавил удивление, когда заметил Кёнсу, сидевшего напротив Чонина скрестив ноги, поглощённого разговором и увлечённо что-то рассказывавшего. Чанёль пытался игнорировать заворочавшегося в его душе зелёного монстра, но вырвать с корнем пробившуюся зависть так и не смог. Когда после “Creep” заиграла “The Killing Moon”, в стенах пещеры раздался приятный голос Кёнсу. Парень отрешённо напевал себе под нос мелодию песни, завязывая шнурки, а Чанёль почувствовал пробежавшие по коже мурашки. Его так и подмывало сказать: «Не думал, что увижу тебя здесь, ты же у нас правильный мальчик», но не стал. Облик Кёнсу, окутанный тусклым светом, и то, как загадочно играли блики от костра на его профиле – таком соблазнительно невинном, − вызвали горячую волну, вмиг прошедшую по телу Чанёля, и кровь хлынула к его голове, ушам, щекам и члену. И именно в этот момент Кёнсу поднял голову, окидывая Чанёля ледяным взором, затенённым густыми чёрными ресницами. Он словно читал мысли Пака, молчаливо укоряя его своим долгим и непокорным взглядом. Они разорвали зрительный контакт, когда Чунмён принялся объяснять, для чего их здесь собрали. Похоже, среди актёров существовала традиция: собираться ради заключительной ежегодной постановки в тайном, укромном месте и практиковаться в своём искусстве. То есть, по словам Чунмёна, они будут читать по ролям, а потом играть в этой пещере помимо официальных репетиций в зале. — Так делали актёры в былые времена. Они путешествовали труппой от одного городка к другому, выступая перед простым людом. И в результате между ними возникала крепкая связь. Краем глаза Чанёль видел, как Кёнсу покачал головой и, прикрыв веки, пробормотал: — Чушь какая, − еле слышно. Чанёль с трудом сдержал смех. В первую ночь они читали свои строки без сценариев, сидя вокруг костра. Целью этого занятия, объяснил Чунмён, было многократное повторение слов, чтобы потом они могли озвучить их, даже если их собьёт автобус. — Это ненормально, Чунмён, − прокомментировал Минсок, но глава драмкружка настоял на своём. Что ж, то, что Чанёль теперь мог любоваться Кёнсу сквозь огонь костра, лишь добавляло проблем в бесконечный список Пака.❖
Подготовка к спектаклю шла полным ходом. Декорации, музыка, инструменты, спецэффекты и костюмы были уже готовы. Чанёля вынудили надеть фиолетовые кошачьи уши и хвост наряду с пиджаком и штанами в вертикальную фиолетово-розовую полоску. Его возмущало, что Чонин даже в наряде Червонной Королевы выглядел потрясно. Чанёль же смотрелся просто смешно на фоне остальных. Парень отставил в сторону жалость к себе, когда началась их первая неофициальная репетиция при полном параде. Кёнсу, казалось, полностью растворился в своей роли, когда проходил через двери, словно воссозданные из воображения Сальвадора Дали. Освещение и стелившейся по сцене дым идеально подходили атмосфере, когда Алиса последовала за Белым Кроликом в нору, уходя всё глубже, когда Алиса встретила Гусеницу, а потом когда впервые столкнулась с Чеширским Котом.— Ты когда-нибудь видела кота без улыбки? – спросил Кот. — Часто, − ответила Алиса. — Тогда, − Кот задумался, − видела ли ты улыбку без кота? Алиса подняла глаза и склонила голову набок. — Никогда, − ответила она.
Чанёль задавался вопросом, помнил ли Кёнсу о том дне, когда они встретились под арочным проходом и процитировали эти слова. Чанёль хотел знать, всё ли между ними было спектаклем.❖
В последнюю ночь в пещере Чунмён объявил о маленьком сюрпризе. Представление должно было состояться на следующих выходных, а среди присутствующих будут и ученицы женской академии, что была по соседству с ними. Эта новость была принята залихватским свистом и довольными восклицаниями парней. Чанёль наблюдал за Кёнсу. Лицо того ничего не выражало, впрочем, как обычно. — Какого хрена? – ругнулся Бэкхён, привлекая внимание остальных, уставившихся на источник шока Бёна. Чунмён держал в руках алую губную помаду и подводку… Более того, он ими накрасился. К чести президента драматического клуба, он всегда выкладывался на полную, даже на таких вот тайных встречах. — Через неделю состоится спектакль. И я хочу, чтобы все вы, а особенно ты, Кёнсу, раскрыли в себе вашу женственность. — Алиса, Герцогиня и Червонная Королева единственные женские персонажи в представлении. С чего нам-то краситься? – спросил Чондэ. — Потому что, − Чунмён закатил глаза, − мы команда. Мы должны поддерживать друг друга. Если Кёнсу это сделает, то вы все тоже. — Я на это не подписывался, − влез Кёнсу, его глаза угрожающе блеснули при свете костра, но уже через секунду изумлённо расширились, когда Минсок принялся наносить помаду без лишних слов. – Минсок, ты-то зачем красишься? Тот пожал плечами. — Раскрываю в себе женственность, − небрежно ответил парень. У Кёнсу отвисла челюсть. — Эй, а Минсок-хён выглядит не так уж плохо с макияжем! – неожиданно воскликнул Чонин, и по каким-то не совсем понятным причинам все присутствующие с ним согласились. И тогда каждый принялся отвоёвывать помаду с подводкой, оставляя Кёнсу и Чанёля в сторонке обозревать масштабы катастрофы. Кёнсу глянул на Чанёля, который только выдавил из себя улыбку. — Могу помочь с подводкой, если хочешь, − предложил он. — Правда что ли? – саркастично спросил Кёнсу. Чунмён бросил Чанёлю помаду и подводку словно в доказательство его слов. — Поверить в это не могу, − пробормотал Кёнсу себе под нос. — Давай же, − Чанёль оттянул его к другой части пещеры, ближе к выходу и подальше от остальных. – Сделаем это, пусть Чунмён порадуется. Кёнсу зафырчал. — Ну хорошо, − сказал он, сдавшись, и стал наносить помаду, пока Чанёль занялся подводкой. Кёнсу закончил и дождался, пока Чанёль накрасит его левый глаз. — Как я выгляжу? – Подводка выпала из ослабевших рук Пака. Тот не мог оторвать глаз от Кёнсу, только не когда он был таким… — Ты такой… − начал Чанёль, но не смог закончить фразу. У него не находилось подходящих слов. — Что? Я такой… какой? Красивый. Что-то изменилось во взгляде Кёнсу, а Чанёль даже не понял, что произнёс это вслух. Он тут же прижал руку ко рту, мысленно проклиная себя за идиотизм. Теперь его секрет раскрылся. Почти. Кёнсу продолжал сверлить его взглядом – его карие глаза словно утопали в чанёлевских, и Пак хотел бы знать, что вертелось у Кёнсу на уме. Чанёль определённо не ожидал, что Кёнсу резко поднимется, отчего помада со стуком упадёт на пол, и выбежит из пещеры, скрываясь в темноте. Он побежал следом за До прежде, чем остальные успели понять, что произошло.❖
Чанёль нашёл шумно дышащего Кёнсу у стен разрушенной часовни, выдохшимся после бега. — Какого чёрта, − спросил Чанёль также прерывисто дыша, − ты творишь? Что за выходки? Кёнсу повернулся к нему, выражение его лица было мрачным в неясном свете бледной луны. — Что тебе от меня нужно? — Мне ничего не нужно, − стал защищаться Чанёль. – Я просто хочу стать друзьями! — А я не хочу быть твоим другом! А вот это было обидно. Чанёль потрясённо замолк. — Почему? — Я тебя ненавижу, − ответил парень, хотя в его голосе звучала неуверенность. — Но почему? – спросил Чанёль, придвигаясь ближе к Кёнсу, заманивая того в ловушку между стеной часовни и собственным телом. Он заглянул в глаза Кёнсу, думая, сможет ли он когда-нибудь найти в них ответы на свои вопросы. И старался не думать о том, как ярко-красные от помады губы Кёнсу будут смотреться вокруг его члена. Ты в полной жопе, Чанёль. Когда Пак собрался развернуться и уйти, Кёнсу дёрнул его обратно к себе, втягивая в грубый поцелуй. Они со всей дури ударились носами, и Чанёль бы солгал, сказав, что это не было больно, но после он повернул голову, чтобы было удобнее отвечать на поцелуй. Сперва они стукались зубами и сталкивались языками – неистово, яростно, пока Чанёль не прижал Кёнсу к стене, сбавляя напор и оттягивая нижнюю губу парня. Один нежный поцелуй перерос во второй, третий, четвёртый… Бесконечное множество поцелуев. Чанёль укусил парня за жилку на шее, пока Кёнсу, не отдавая себе отчёт, тёрся пахом о него. Он ощущал возбуждение Кёнсу, когда они стали толкаться бёдрами навстречу друг другу в темноте, привалившись к разрушенным стенам часовни, словно заявляя, мы грешники, но к чёрту обстоятельства. Кёнсу поднял голову, чтобы снова поцеловать Чанёля, и их губы почти встретились, когда они услышали далёкий голос Чунмёна, зовущий их по именам. Чанёль отстранился от парня и, завидев вдали свет фонариков, выкрикнул: — Мы здесь! – и вытер рот на случай, если помада Кёнсу вдруг осталась на его губах, пока они ссорились. Никогда прежде он не был так рад окружавшей его темноте как сегодня. Но когда Чанёль обернулся, Кёнсу уже не было.♦♣♥♠
Забавно, но им удалось сохранить профессионализм вплоть до самого выступления. Никто не спрашивал их о том, что случилось, все по умолчанию сошлись на том, что Чанёль с Кёнсу поругались, но заключили перемирие. И всё же некое напряжение витало между ними. За кулисами Чанёль нашёл в себе мужество похлопать Кёнсу по плечу и сказать: — Удачи, − хотя он был уверен на девяносто девять процентов, что Кёнсу этого не оценит. Паку было до жути неловко в своём фиолетовом костюме с дурацким кошачьим хвостом и ушами впридачу, Кёнсу же выглядел божественно как всегда. И Чанёль изрядно удивился, когда парень взял его за руку. — Спасибо, − и позволил их рукам соприкасаться дольше положенного. Заметив ошеломлённый взгляд Чанёля, Кёнсу легко хлопнул его по плечу. – Эй, − позвал он с улыбкой, − куда делась твоя улыбка, Кот? — Я потерял её, − ответил Чанёль. Ласковый взгляд Кёнсу очаровывал. – Но, кажется, нашёл её вновь. — Я рад, − произнёс До. — Порой я думаю, что не так уж ты меня и ненавидишь, как говоришь, − признался Чанёль. Кёнсу отрешённо кивнул. — Прости за то, что произошло той ночью, Чанёль. — Не извиняйся, − прошептал тот. – Ты всё ещё ненавидишь меня? Кёнсу бросил ему кривую улыбку. — Я пришёл на прослушивание, чтобы получить роль грёбанного дерева. Но теперь я играю Алису и даже рад, что так вышло. Раньше я считал, что ненавижу тебя всеми фибрами своей души. Но сейчас… − он умолк, позволяя Чанёлю самому додумать его предложение. Губы Кёнсу вновь изогнулись в улыбке; красиво. Чанёль смотрел, как Чунмён поторапливает Кёнсу занять своё место, и думал, что может улыбаться как Чеширский Кот вечно.❖
Представление имело огромный успех.❖
После давки и гама во время фото-сессии для школьной газеты и интервью, Чанёль увидел, как Кёнсу покинул зал, выходя на свежий ночной воздух и растворяясь в темноте. Чанёль проигнорировал окликнувших его ребят, бросив им, что ему нужно срочно уйти по делам. Он ринулся следом за Кёнсу со своим скейтом подмышкой.❖
Парня он нашёл на скамейке в том самом арочном проходе; Кёнсу любовался полной луной. — Так и думал, что найду тебя здесь, − произнёс Чанёль, садясь рядом. — Не люблю толпы. У меня есть определённый лимит времени, которое я могу с ними провести. На сегодня он исчерпан, − объяснил ему Кёнсу. — А лимита на проведение времени со мной у тебя случайно нет? Готов поклясться, что ты меня избегаешь. — Я избегаю тебя, потому что не понимаю, что испытываю к тебе. Чанёль протянул руку и, коснувшись щеки Кёнсу, повернул его лицом к себе. — Я собираюсь тебя поцеловать, − сказал он. − Тогда ты поймёшь, что чувствуешь ко мне? — Попробуй. Поцелуй, − прошептал Кёнсу, и его слова застыли на губах Чанёля, припавшего к нему нежным, сладким поцелуем, совершенно отличающимся от того яростного и эмоционально-взрывного, что был между ними той ночью. Кёнсу неохотно оторвался от его губ и открыто заглянул в его глаза. — Давай закончим то, что начали, Чанёль. Пойдём в пещеру.❖
Было немного странно находиться в пещере вдвоём, без остальной компании. Кёнсу разжёг костёр и встал у стены – на том самом месте, где Чанёль увидел его впервые. Он вспомнил о своей зависти к Чонину из-за его дружбы с Кёнсу. Каким же идиотом он был. Даже сейчас, в костюме Алисы, Кёнсу выглядел непорочным ангелом. Чанёль же помнил, что на нём всё ещё были кошачьи уши и хвост, прикреплённый к штанам. Он скорее походил на персонажа мюзикла «Кошки», хотя не должен был. — Что мне сделать, Кёнсу? Чего ты хочешь? – хрипло спросил Чанёль. Кёнсу и бровью не повёл, произнеся: — Съешь меня. Чёрт тебя подери, Кёнсу. — Выпей меня, − просил тот. Чанёль в три широких шага достиг Кёнсу и снова поцеловал его. Он изголодался по Кёнсу и собирался выпить его до последней капли. Полнейший абсурд, но Чанёль крепко держал эту мысль в своей голове. Что бы сказали люди, застав Алису и Чеширского Кота в таком компрометирующем положении? Что бы сказали люди, обнаружив До Кёнсу, невинно выглядящего вице-капитана Дома Ньютона, и Пак Чанёля, бесшабашного вице-капитана Дома Байрона, взмокшими и возбуждёнными в укромной пещере? Их смотрители и Главы Домов с ума бы посходили. Байронисты и Ньютонцы, возможно, сошлись бы в главной войне между Домами. Но это того стоило. — Никогда бы не подумал, что твой вид с кошачьими ушками на голове и хвостом попадёт в ряд моих фетишей. Которых у меня и не было до этого момента, − задыхаясь, заметил Кёнсу, пока Чанёль покрывал поцелуями шею, опускаясь к ключицам. Его пальцы дрожали, пока он расстёгивал пуговицы на рубашке Кёнсу. — Обязательно было так много надевать на себя? – спросил Пак, большим пальцем поглаживая сосок Кёнсу, видневшийся даже сквозь ткань рубашки. — Мхм, − Кёнсу застонал, когда Чанёль потёрся бёдрами о его член. – Ты такой твёрдый. Такой… − с трудом проговорил он прежде, чем Чанёль захватил его губы в новый жаркий, выжигающий все мысли поцелуй. — Твою мать, ты должен видеть себя, Кёнсу. Ты такой возбуждённый, − выдохнул Чанёль, разорвав поцелуй. Он уже не следил за своей речью. Слишком далеко он зашёл, чтобы беспокоиться о таких пустяках. — Думаешь, они будут спрашивать, куда мы пропали? — Они станут искать тебя, Кёнсу. Что ты тогда будешь делать, а? Что ты сделаешь, если они найдут тебя? – Чанёль прижался губами к коже на его шее, тем временем расстёгивая молнию на брюках парня и проникая ладонью за резинку трусов До. Кёнсу был не в силах ответить, закрывая глаза от прошившего тело удовольствия, позволяя Чанёлю поглаживать его с уверенностью эксперта, словно Пак знал, где именно нужно коснуться. – Тебе нравится? – сипло прошипел он на ухо Кёнсу, кусая его за мочку. Кёнсу прикусил нижнюю губу, беспомощно кивнув, и захныкал, когда Чанёль переместил свою ладонь. — Что ты будешь делать, если они найдут тебя здесь с поднятой к верху задницей, пока я вдалбливаюсь в тебя, м? Затуманенный, возбуждённый взор, которым одарил его Кёнсу, был прекрасен. Его приоткрытые губы, когда Чанёль набрал темп, и короткий хриплый смешок, вырвавшийся из горла. — Что ты будешь делать, если они увидят, как ты надрачиваешь свой стоящий колом член, чтобы кончить, пока я трахаю тебя сзади глубоко и неторопливо, а, Кёнсу? Тебе бы это понравилось? — Чтоб тебя, Чанёль. — Или ты хочешь видеть меня на коленях с моими губами вокруг твоего члена? Чанёлю показалось, что он увидел слёзы в глазах Кёнсу, когда тот шёпотом выдавил из себя: — Пожалуйста. Колени Кёнсу тряслись, и Чанёль привалил его к стене пещеры, опуская штаны вместе с трусами, позволяя им упасть до самых щиколоток. Кёнсу шагнул из кучи одежды, оставшись в одной рубашке и белых гольфах. Чанёль отошёл на пару шагов назад, и его собственный член недвусмысленно дрогнул в тесноте облегающих брюк, словно подтверждая обольстительность Кёнсу в таком образе. Его рубашка была наполовину расстёгнута, возбуждённый член выглядывал из-под ткани, влажный и твёрдый, касаясь головкой кожи живота. Мокрые от пота волосы были в беспорядке, пухлые губы − красными и влажно, греховно поблёскивали. Как бы Чанёль хотел увидеть эти губы на своём члене, но это подождёт. У него была важная миссия, и заключалась она в том, чтобы доставить Кёнсу удовольствие. Чанёль опустился на колени и дразняще лизнул головку члена Кёнсу, словно кот. Какой каламбур, однако. Кёнсу ахнул от прикосновения горячего языка и опустил руки на голову Чанёля, пальцами зарываясь в его волосы. — Больше, − умолял Кёнсу. – Дай мне больше, Чанёль. Пак никогда раньше не делал минет, и у него совершенно отсутствовал навык, но Кёнсу не жаловался. Отчаянные времена требовали отчаянных мер. Чанёль прижался языком к основанию его члена и стал усердно двигаться вперёд-назад. Кёнсу стал бёдрами подаваться навстречу, вдалбливаясь в рот Чанёля. Глаза Пака заслезились, на вкус Кёнсу был терпким и солоноватым, но не неприятным. Кёнсу отстранился, резко поднимая парня на ноги и яро целуя, и оттянул ремень Чанёля. — Снимай, − выдохнул Кёнсу между поцелуями. – Я хочу посмотреть на тебя, − сказал он, глядя на него из-под полуопущенных век. – На тебе слишком много одежды, − захныкал он. Чанёль продолжал упоённо целовать Кёнсу, пока расстёгивал свою рубашку и, судорожно стянув её с себя, швырнул на землю, тем временем Кёнсу проделывал то же самое со своей. Чанёль выступил из своих штанов, и Кёнсу громко рассмеялся, догадавшись, что всё это время Чанёль ходил без белья. — И почему я не удивлён, Пак Чанёль? И Чанёль не знал, почему, но… Было в Кёнсу что-то большее в тот момент, чем просто сексуальность. Да, Кёнсу выглядел совершенно и бесспорно соблазнительно при свете костра, вызывающе откинувшись на стену, хотя он точно будет отрицать, что сделал это намеренно, в одних лишь белых гольфах и гриме Алисы, сведя колени в попытке скрыть эрекцию. И этот естественный румянец на его щеках. Чанёль с трепетом коснулся лица Кёнсу кончиками пальцев и очертил линию скул, подбородка. То, как задрожали его губы от простого прикосновения. Его улыбка. Его смех. — Ты изумителен, До Кёнсу. Кёнсу бросил на него нечитаемый взгляд, а потом опустил глаза, качая головой. — Уверен, ты говорил это всем, кого трахал, Пак Чанёль. Чанёль резко вздохнул. — Я никогда… − он застенчиво потряс головой, изучая ключицы Кёнсу, затем двинулся вдоль плеча, опускаясь по руке и обводя пальцем линии, которыми была испещрена ладонь парня. – Ты первый. У меня никого не было. Кёнсу подошёл ближе и откинул волосы Чанёля со лба, стирая влажно поблёскивающую полоску пота с его бровей. — Ты хочешь трахнуть меня, Пак Чанёль? И Чанёль не знал, почему, но… Покачал головой и ответил: — Нет. Кёнсу поднял на него недоумённый взгляд. — Я хочу, − Чанёль тяжело сглотнул, − заняться с тобой любовью. Кёнсу приподнялся на цыпочках и обвил руками шею парня, притягивая Чанёля к себе, целуя жадно и глубоко, словно старался добраться языком до его души. Разорвав поцелуй, он потянул Чанёля за собой, в самое сердце пещеры, где Сехун с Чонином оставили тёплые пледы и спальные мешки. — Сантименты в сторону, Пак Чанёль, − выдохнул ему в рот Кёнсу. У них не было ни презервативов, ни смазки, но они справятся. Чанёль лёг следом за парнем, нависнув над ним, и целовал его снова и снова, и Кёнсу отвечал ему так пылко, словно был сломан, раздавлен и только поцелуи Пака могли собрать его воедино. Чанёль чмокнул его в уголок губ, в дёрнувшийся кадык под бледной кожей на шее, щедро одарив вниманием его пупок. Он очертил круг вокруг него и нырнул туда языком прежде, чем взять в руку член До и прижаться поцелуями к его яичкам. — Перевернись, − попросил Пак, и Кёнсу послушался. Чанёль обвёл языком каждую родинку парня, думая, будь алебастровая кожа Кёнсу ночным небом, то веснушки и родинки созвездиями раскинулись бы на нём. Он поцелуями сосчитал спинные позвонки и ладонями сжал ягодицы, ласково раздвигая ноги Кёнсу. — Я не сделаю тебе больно, − пообещал Чанёль и взял бутылку вазелина, что, должно быть, оставили Минсок или Бэкхён, и нанёс его на свою руку, а затем и член. Когда он начал проталкивать свой пенис между упругих ягодиц Кёнсу, Чанёль подумал, что с ума сойдёт от желания. Парень под ним потянулся к своему члену, но Чанёль ударил его по рукам. — Позволь мне сделать это для тебя. Я хочу всё сделать сам, − прошептал он, нагибаясь и накрывая всю спину Кёнсу своим телом. — Чанёль… − Кёнсу поморщился, когда Чанёль стал осторожно двигаться, видя, как его член вошёл и постепенно исчезал между гладкими округлыми ягодицами, пока рукой он дрочил Кёнсу, стараясь сохранять тот же темп. Слишком много ощущений, и Кёнсу не выдержал первым. — Я сейчас кончу. Прости… Чанёль, твоя рука… так хорошо… − едва шевеля языком, хрипло простонал он и излился прямо в ладонь Чанёля, горячо и вязко, но в глазах Пака Кёнсу стал ещё красивее. Он понимал, что и сам не продержится долго, только не когда Кёнсу так выпячивал свою очаровательную задницу, насаживаясь на член чуть ли не до основания, с влажными шлепками кожи о кожу. Чанёль обвил парня рукой, когда они задвигались в общем ритме, и Кёнсу повернул голову, чтобы втянуть губы Чанёля в желанный поцелуй. Кровь Чанёля кипела в жилах, сердце было готово вырваться из груди и взлететь подобно ракете. Его дыхание и движение сбились, он потерял контроль и в то же мгновение излился на светлые ягодицы. До перевернулся на бок, притягивая Чанёля к себе для должного поцелуя. — Это было так странно, − признался он с ленивой, но довольной улыбкой. – Спонтанно, но мне понравилось, − закончил он, пальцами оглаживая точёный подбородок Чанёля. – Я больше не твоя правильная Алиса, Чанёль, − произнёс Кёнсу, и Чанёль заметил вспышку вины в глазах напротив. Он взял Кёнсу за руку и положил его ладонь прямо напротив сердца. — Всё это ты, Кёнсу. Бывают дни, когда мне хочется запятнать твою чистоту, испортить твой образ пай-мальчика, − признался он. – Но зачастую, − его дыхание перехватило, − я хочу стиснуть тебя в своих руках и защищать. — Ничто не мешает тебе делать и то, и другое. Чанёль тяжело сглотнул. — Мне не нужна Алиса. Мне нужен ты. — Эй, − улыбнулся Кёнсу, проведя пальцами по нижней губе Чанёля. – Куда делась твоя улыбка, Кот? Уголки губ Чанёля тут же дёрнулись и приподнялись в улыбке, и Пак басовито расхохотался, запрокинув голову. Кёнсу хотелось целовать его улыбку вечно.