Апофеоз войны

Никогда еще не представлялась столь красивая и страшная картина перед глазами случайного зрителя, после этого мир просто меняет свой облик, а в душе остается сильнейший серый осадок в виде кисло-сладкого яда, который пахнет гнилью и ведет к ней. Но тут не было не гнили, а трупный яд уже выветрился, осталась лишь оболочка, бренная и слабая. Страшный холм виден еще издалека с серых полей, как зовут его зовут местные жители. Его еще не видно, но слышен шум крыльев, омерзительное карканье и глухой стук. Я, как завороженный, потерявший рассудок и волю стремлюсь к страшному во истину месту, шаг за шагом. Вон видна вершина и туча падальщиков, что как черные растрепанные свисают ошметками и неровными прядями, все это подвижно и динамично, крутится, вьется, сшибается в страшном смертельном бое между дикими птицами, любителями падали и гнили, уже два поколения выросло на этом холме, а еще в глубине оставалась добычи. По неведомой причине здесь всегда стоит молочный туман, окутывающий в саван тела тех, кто уже покинул этот мир. Шаг за шагом против воли ноги сами несут к холму, постепенно он вырастает, обретает форму и объем, превращаясь из деревенских рассказов в реальность. Я до сих пор не могу объяснить почему же при таком тумане, песок под ногами всегда сухой. Может мне показалось? Кажется нет, каждый раз, когда я вспоминаю это утро я вновь и вновь убеждаюсь он был сухой и вновь и вновь сомневаюсь в этом все больше, но точно я скажу одно, больше я туда никогда в жизни не вернусь. Но что-то я отошел от рассказа и вновь повторюсь. Никогда! Слышите? Никогда! Не ходите к этому холму я до сих пор по ночам просыпаюсь в холодном поту от одного только намека на этот страшный холм, а от одной мысли по телу пробегают мурашки и сводит все тело... Но раз вы так хотите я продолжу, но я вас предупреждал. Представьте только сухой песок, как в пустыне и молочный туман влажный и холодный. Постепенно я услышал под ногами вовсе не шум песка, а тихое похрустывание , не понимая что это я опустил глаза и вздрогнул, хрустели кости и не стоит говорить чьи. Шаг за шагом и вот я перед самым холмом и вижу каждую деталь. О как сильна природа! Она способна жить везде и мы по сравнению с ней мерзкие букашки, что паразитируют на этой земле. Кажется прошло не так и много лет, но природа забирает свое. Холм усеянный костями уже зарастает травой и не помеха ему людские тела, вон полевая травинка пробивается через глазницу, а вон репейник облюбовал грудную клетку. Сотни, тысячи отважных воинов превратились в удобрение! Какая страшная судьба! Природа всегда берет свое. То что было раньше вершиной пищевой цепочки превратилось в перегной для растений и корм для птиц. Но даже со временем этот холм не теряет своего страшного очарования. Тук-тук...тук-тук какой то назойливый падальщик стучит по черепу, отмеряя неизвестный темп, а вторит ему хор из десятков птиц, но куда страшнее видишь ржавое оружие, оскаленные черепа и скелеты, застывшие в самых невообразимых позах, так и встают перед глазами лица с застывшими глазами, видящими смерть, смиренные мины, принявшие свою смерть спокойно и искаженные ужасом и болью. У каждого она разная... Смерть. Тук-тук невольно вздрагиваю от каждого этого загробного удара. Тук-тук-тук с каждым ударом все ярче предстает эта картина, как будто окунаешь с головой прошлое. Тук-тук и хруст, как финальный аккорд. Видимо череп не выдержал. Ужасно, мог бы я вам только передать мой страх... Птицы разлетаются от тебя с безумным криком и находят себе добычу в другом месте, али дерутся с себе подобными за уже найденный кусок. Сумасшествие шаги уже не уверенны, глаза бегают от одного скелета к другому от пробитого щиты к сломанному мечу, сам не понимаешь, как это выдерживаешь, но ведь смотришь, не отрываясь и кажется не моргая. Неужели это все не случайно? Падаешь на колени и стараясь поверить, что это сон, щупаешь землю, но находишь лишь кости, да птичий помет. Нужно брать себя в руки встаешь, шатаясь идешь вокруг холма, стараясь не смотреть, но это невозможно, вон впереди силуэт, человеческий, живой. Бредешь туда, губы сами что-то шепчут, но голос не слушается, через силу выдаешь фразу: - кто ты? Призрак или человек?- темная фигура на мгновение поворачивается и приподнимает капюшон. Это девушка с заплаканными глазами, но что-то здесь не так. Молодое лицо без единой морщинки оттеняет, как будто мертвые заплаканные глаза (о сколько в них боли и тоски!) и седые, как ночная луна волосы. "Это смерь"- проносится в голове. У ног ее лежит ржавый шлем. Шаг за шагом она идет к тебе, ее плечи изредка еще вздрагивают. Безумие, охватывает тебя и ты бежишь! Напролом главное подальше от девушки, холма, птиц в лес. Ветки царапают до крови лицо и рвут одежду, но ты бежишь и бежишь, а позади все тот же похоронный тук-тук и тихий плач.