Позывной «Тень» - 5. Рецепт семейного счастья

Крейгар Утром я выпал из детской к ногам Алиры, которая даже не стала меня пинать, только вылила мне на голову стакан воды. С-с-с… сестричка моя драгоценная. - И что там в итоге? - Черная детская, - мрачно сказал я. - Черная постель, черные стены, черные игрушки, чернота и уныние. Как думаешь, Совет Драконов мне отдаст Пу под опеку, если я скажу, что над ней тут вовсю издеваются родители-изуверы? - У тебя тоже была детская… - Ага, светлые стены, зеленые листья на них, роскошнейшие позолоченные игрушки. Кажется. Нет, я точно ее заберу. Маролан не преминул заявиться в коридор и спросить, удалось ли мне поспать. Еще никогда так не был близок к братоубийству. - Да, мы прекрасно отоспались, Пу за всю ночь только пару раз просыпалась, просила пить. - Как ты это делаешь? - Очень просто - нашел Фентора, снял с него рубашку, как только меня клятвенно заверили, что она чистая и вот только утром надетая и из упаковки вытащенная. - Ты ее завернул в… - Нет, я повесил его рубашку вместо занавески слева. Она такая приятно белая, мы играли в театр теней, потом Пу уснула. А у тебя есть в доме комната какого-нибудь цвета, кроме черного? Маролан удивленно на меня посмотрел: - Да, конечно. А что? - Кажется, наш змееподобный братец намекает, что малышка не спит в черной комнате. - В черной-черной комнате, - сказал я, - в черной-черной кроватке с черными-черными простынями лежит маленькая девочка, которой страшно в этой унылой мрачной черной, угнетающей даже взрослую психику, комнате. И не спит. Потому что под кроватью живет монстр, в шкафу живет монстр, в окна заглядывает монстр. - Какой? - удивился Маролан. - Черный-черный, с длинными зубами и длинным хвостом, а еще с когтями. Он прилетает, хватает, утаскивает в подвал, а там разрывает на части. - Что ты несешь? Я посмотрел на него. Он и впрямь не понимал, что не так. Мне стало разом смешно и грустно: - Звездочка, черный цвет является наиболее приличествующим Ветви Дракона, но столько черного - перебор. Спроси у Телдры, какого цвета у нее была детская, перекрась стены, потолок и пол, постели ребенку светлые простыни, увидишь, что она будет смеяться, радоваться и перестанет плакать. А то вырастет вторая Алира. Алира сразу пнула меня в бедро носком туфельки. Больно. - Ладно, - растерянно сказал Маролан. - Но если узнают, что скажут о нарушении… - Кодекс Ветви Дракона, глава семнадцатая, часть тридцать вторая, параграф третий, пункт восемнадцать, подпункт три - церемониальные цвета Ветви не распространяются на членов Ветви в возрасте до… и в возрасте от…, кроме случаев, предусмотренных главой четырнадцать, частью восьмой, четвертым параграфом, - заученно оттарабанил я. - Ты знаешь наизусть Кодекс? -  Семнадцать глав по тридцать четыре части по тридцать четыре параграфа по семнадцать пунктов, сопровождаемых подпунктами в главе… - Мог бы просто сказать “да”. Я усмехнулся, все так же сидя на полу. Кодекс Ветви Дракона в полном своем варианте обычно носили вдвоем, если требовался полный вариант. И я знал его наизусть, даже те страницы, которые были покрыты пылью времен. Родители настаивали. Может, мать надеялась, что однажды меня это спасет? - Значит, перекрасить детскую… - И сменить Пу весь гардероб. Черного в ее жизни хватит. - Дядя Крейгар, - Пу сама открыла дверь и, потирая кулачками сонные глаза, босиком вышла в коридор. - А куда ты ушел? Я улыбнулся ей: - А мы тут с папой и тетей Алирой обсуждаем, какую детскую комнату сделать. Какие цвета тебе нравятся? Пу замерла в недоумении, обвела нас взглядом, словно ища у взрослых помощи. - Папа… - она вопросительно посмотрела на Маролана. - Нимерит, ну скажи? - ласково улыбнулся он, садясь перед ней на корточки. - Я… я не знаю… - растерялась девочка. - Мне нравится у мамы зеленое платье. А у тети Алиры - голубое. А у Миро - желтая машинка. Дядя Крейгар, а какие еще цвета бывают? Я одарил Маролана взглядом, обещавшим расчленение, потом обратился к Пу: - Сейчас покажу, пойдем, возьмем у папы ноутбук. И те, которые тебе понравятся, мы возьмем, - я встал, взял ее на руки. Она была легкая как маленький зверек, почти невесомая. Маролан смотрел на нас с какой-то странной задумчивостью во взгляде, надеюсь, соображал, что сказала дочь. Я не стал долго морочиться, зашел на сайт с красками для ремонта и вывел их на экран: - Смотри. Вот, зеленый. Синий. Голубой. Красный. Белый. Оранжевый, - я называл цвета и оттенки, указывая на мониторе. - Какой тебе нравится? У них много оттенков есть, от светлых до темных. На фоне светящегося монитора маячил пушистый кудрявый затылок. Пу наклоняла голову то вправо, то влево, водила пальцем по монитору и что-то бормотала. - Дядя, - вдруг сказала она. - Мама показывала мне такое поле… Ну… большое. Папа сказал, что мы поедем в горы. И мы поехали на машине. И там было поле. Там была травка и одуванчики. Она повернулась ко мне, наморщив лобик. - Одуванчики были красивые.  И речка. Голубая речка. А одуванчики - желтые. И зеленая травка. Давай поедем смотреть одуванчики? Мама плела мне венок, и себе, и папе. Мама сказала, что я в нем, как принцесса. - Давай, - согласился я. - Сейчас скажем папе и маме. Я тоже умею плести венки, сделаю тебе еще один. Только из ромашек… Пу радостно спрыгнула у меня с коленей и помчалась вверх по лестнице с криком: - Урааа, мы едем смотреть ромашки! - Нимерит! - я услышал голос Маролана. - Как ты себя ведешь? Приличные девочки не кричат на весь дом. - Ромашки! - повторила Пу, и топот маленьких ножек стих где-то в коридоре. - Ромашки, блядь, - прошипел я, шарахнув Маролана о стену. - Речка голубая. Одуванчики желтые. Девочка хочет венок. Убью. Отберу ребенка и оформлю опеку, суд на моей стороне будет. С-с-сучий ты потрох… Ей два года. А ты из нее делаешь то же, что из меня лепили. Никакого детства. Вместо игрушек - драгоценности. Вместо веселья - этикет, - я снова его приложил о стену затылком. - Забыл, сука, как ты на мне сам вис и слипшимся леденцам в табачных крошках радовался? - Крейгар… - Маролан попытался вырваться. - Ты накурился что ли? Что ты мелешь? У нее… у нее все есть. Лучшие учителя, лучшие игрушки, наряды, все такое… Ромашки… Он вырвался и рухнул на диван. - Ромашки… - снова повторил он. - Откуда она знает, что такое ромашки… Она их… блядь. Она их не… Крейгар… Она их не видела… кажется. - Я ей привозил, - сказал я. - Надрал по дороге. В итоге пришлось выкинуть, потому что, видите ли, у девочки в комнате должны стоять лишь изысканные розы, никаких сорняков. Еще я привозил ей ландыши. Лилии. Миро ей таскал в своей машинке васильки, дурацкую песенку услышал про полную машину цветов и приволок игрушку, напихав туда васильки, прямо с корнями. - Ладно, я понял… - Маролан помотал головой из стороны в сторону. - Я - херовый отец. Ты - лучший в мире дядя. Телдра вернется от врача - поедем в горы. - Я ее сейчас отвезу за город, на ромашковое поле. Можно взять машину у твоей охраны? Посидим с Пу там, потом свожу ее в городе в парк, наедимся мороженого, ужасного невкусного дешевого мороженого в кошмарных мятых вафельных стаканчиках, потом покатаемся на ужасных грязных каруселях, которые никто не дезинфицировал, потом она полезет на горку, порвет платье, а когда вернется, ты не станешь ее ругать за это. План действий принят и тобой одобрен. Рот разрешаю открыть только для слова “да”, иначе твой дантист озолотится. - Телдра меня убьет… - сокрушенно ответил Маролан. - Бери машину. Я попрошу, чтобы няня ее одела. Он пошел обратно вверх по лестнице, опустив голову. - Сам переоденься, - крикнул я. - Мои шмотки где-то в третьей гостевой. Поедешь с нами, будешь учиться венки плести. Позвоню Владу, спрошу, как там Миро. Может, мне еще и третьего ребенка дадут? - Да, - голос у него был вполне бодрым. На заднем плане слышался радостный щебет Влада-младшего и спокойный голос Кайры. - Ты где шляешься? - Жду, пока у меня дети на прогулку оденутся. Подкинешь третьего в нагрузку? У меня тут Пу и Звездочка, собираемся искать кротов в поле, потом ловить жуков, потом в город на карусели и за мороженым, потом Телдра меня прикончит. Но это потом. - Даже не знаю, - вздохнул Влад. - Гипс еще не разрисован полностью. Эй, Миро, поедешь с дядей Крейгаром, дядей Мароланом и Нимерит на пикник? Радостный возглас на заднем плане подтвердил согласие. - Забирай, - сказал Влад. - Я как раз с женой посижу… вдвоем. Кайра Когда Крейгар увел радостно верещавшего Миро, Влад прикрыл дверь палаты и сел напротив, прижав к губам мою руку. - Кайра, - хрипло сказал он. - Влад, - я повернула к нему голову. Как я, наверное, прекрасно выгляжу… Эти синяки под глазами, спутанные волосы, больничная рубашка… - Тшшш… - сказал он, утыкаясь лицом в мою ладонь. - Прости меня. Хотя я и не знаю, что я тебе должен за два года этого всего… Но… если тебе нужно знать, то все. Я ее оставил. - И что же тебя сподвигло на такую милость? - меня внезапно начала душить давно задавленная внутри обида. - Что, Влад? И за что ты так… я что, этого заслужила? Меня переполняла горечь, которая поднялась откуда-то из глубины, тоска, которую я героически запинывала ногами внутрь, не давая выхода, натягивая на лицо улыбку под кодовым названием “Все прекрасно”. - Прости… - он опустил глаза, как побитый пес, просто стискивал ладонями мою руку и тяжело дышал. - Что не так, Влад? - спросила я, глотая слезы. - Ну что? Я на тебя давила? Я тебя водила за руку, как маленького? Да пойми ты, ты мне сотню раз мог бы быть сыном, Влад… Сколько вас, маленьких, хрупких людей родилось и умерло на моей памяти? Ты для меня… Ты не поймешь. Слезы текли по щекам на подушку, на разметавшиеся волосы, в рот, на шею. Я никогда так не плакала… кажется. Или, во всяком случае, очень давно. Он сел на край кровати и принялся целовать мое лицо, стирая слезы, сам готовый заплакать. - Любимая… - шептал мой маленький глупый восточник, щекоча меня трехдневной щетиной. - Я сволочь. Я мудак, который тебя недостоин. Можешь не прощать, я этого тоже, наверное, не заслуживаю… - Да я же люблю тебя, придурок, - всхлипывала я. Я рассеянно гладила его по спутанным волосам здоровой рукой, а потом он просто молча сидел, уткнувшись в упертые в колени руки. Не знаю, сколько мы так сидели. На улице начало темнеть, вскоре должны были прийти сестры, чтобы вколоть мне на ночь обезболивающее. Дверь в палату открылась, в нее влетел радостный, перемазанный всем, чем можно, сын, а за ним вошел Крейгар. - И чего в темноте сидите? - осклабился он. - Дорогая теща, ты когда собираешься вынести свое расписанное фломастерами тело из этого богоугодного заведения? - Завтра в обед выпишут, если утром рентген покажет, что голень схватилась, - улыбнулась я. Влад поднял на Крейгара лицо, помятое и усталое. - Как прогулялись? - спросил он. Миро взгромоздился на стул около моей койки, как-то очень лихо свернулся на нем в калачик, уложив голову мне под бок. - Наичудеснейшим образом,  - Крейгар возложил мне на грудь венок из ромашек, кое-где перемотанный стеблями травы. - Бегали, дурели от свежего воздуха, на спор закидывали  жуков в траву на дальность, потом пару раз свалились в грязь, облились соком, потом на Маролана вывалили поднос с обедом, потом и на меня пролили сок, дети обсудили, у кого лучше мама и папа, похвастались: один братом, вторая - тетей, поругались, поревели, помирились. В общем, чудесный семейный выходной получился. Скоро у Пу будет новая детская, новые платья, Маролан должен мне за чистку моей одежды, измазанной в земле, ваш ребенок набегался и спит. А да, облизали акварель, все по разу. Решили, что самый вкусный цвет - желтый. Миро и впрямь сладко спал прямо на стуле. - Телдра вас не убила? - прошептала я, стараясь его не разбудить. - Телдра, кажется, упала в обморок еще со слов: “Мама, сегодня я поймала четырех червяков, а папа только трех…”. - У Телдры случился разрыв шаблона, - хихикнула я. - Оказывается, от такого никто не умер, и солнце не упало на землю. - Я из них с Мароланом еще воспитаю приличных родителей. Из вас тоже. - А мы-то что? - вклинился Талтош. - Как минимум, Нимерит перестанет с важным видом объяснять Миро, что обращаться ко мне “папа Крейгар” - неправильно, потому что надо говорить либо “дядя Крейгар” либо просто “Крейгар”, поскольку фактически кровным родичем я не являюсь. А Маролан перестанет мерзко хихикать в ромашку. - А Влад так говорит? - глухо спросил Влад. Я закусила губу и отвернулась. - Да, сказал, что раз я не брат его папы или его мамы, а дедушку он знает, значит, надо ко мне как-то обращаться. Нимерит сказала, что он может сам определить степень родства в таком случае. Миро сказал, что тогда я его старший папа. Примерно на этом месте я порадовался, что поседел, а Маролан принялся улыбаться. Когда Нимерит объясняла, что папой меня называть неправильно, потому что я не муж мамы, Миро радостно сказал, что я с ним гуляю, спать укладываю и в садик за ним прихожу - значит, папа, а на его маме я смогу жениться потом, если папа Влад не будет против. В этом месте Маролан принялся жевать ромашку, а я чуть не надкусил червяка. - Вот такой я херовый отец, - мрачно сказал Влад, вставая с края кровати. - Ладно, Кайра, спи. Нам уже домой пора. Они сгребли в охапку сладко спавшего Миро и вышли. От обезболивающего я отказалась - на самом деле, все уже не так уж и болит. Кроме души, наверное. Влад Значит, Папа Крейгар. Миро сладко спал на заднем сидении, а мы с Крейгаром ехали молча, даже не встречаясь взглядами. Вывернуть с больничной парковки, заставленной машинами “скорой помощи”, выехать сначала на узкую улочку, потом - на широкую магистраль, которая пересекает город с севера на юг и вдавить педаль в пол. - Я мудак? - спросил я. - Смотря, в каком именно плане, - сонно пробормотал Крейгар, успевший уже впасть в состояние сонного удава. - Уточни, какую сферу ты имеешь в виду. - Я - хреновый отец. Я - отвратительный муж. Я - гадкий босс. Продолжишь? - Нормальный ты отец, - отмахнулся Крейгар. - Маролан только сегодня узнал, что его дочь вообще не различает цвета, потому что никогда не видела ничего разноцветного, узнал, что я привозил девочке цветы, что нельзя заставлять ребенка спать в полностью черной комнате, одевать во все черное и заставлять вести себя, как Драконледи трех тысяч лет отроду. Муж… - он знакомо ухмыльнулся. - Тут ничего сказать не могу, мы с тобой просто спали на одной кровати. А босс… Был бы ты паршивым боссом, я бы тебе голову откусил еще за первую невыплату зарплаты. - Она так плакала, Крейгар, - вдруг прорвало меня. - Она никогда так не плакала… А я не мог ей вообще ничего сказать, понимаешь, ни слова не нашел… Не знаю, что я теперь могу сделать, чтобы она меня простила. Автострада мигала огнями, сменялись цвета светофоров, кто-то нас обгонял, а радио что-то тихо бубнило непонятно на какой волне. Миро что-то пробормотал во сне, заерзал, но снова заснул, уткнувшись носом между спинкой и сидением. Дико хотелось курить, но я никогда не позволял себе дымить при ребенке. Пришлось бросить в рот леденец - хоть немного отвлекает. - Она уже простила, - сказал Крейгар. - Но работать над договором с Гринери все равно придется. - Мел звонила, - кивнул я, сворачивая на улицу, которая вела в наш микрорайон. - Завтра в двенадцать нас ждет одна рыжая Феникс. Так что не проспи. И, знаешь, что странно? Не Мел выбила нам аудиенцию. Секретарь Зарики позвонил первым. Занятно? Крейгар пожал плечами и тоже вытащил леденец из валявшейся между сидениями пачки. - Кстати,  - вдруг вспомнил я. - А что имела в виду майор Лейтиани под тем, что-де ты с ней рассчитаешься? - Пришлось перетрогать вышивку на всех карманах, - вздохнул Крейгар. - Три часа гладил… С двух сторон… Воротник и манжеты отдельно. Дескать, кто кроме военного, может содержать форму в идеальном состоянии. Служанка у них уволилась, а доверить абы кому приведение в порядок мундира майор не может. Так что гладил. Я хотел истерически заржать, но вспомнил, что сзади спит ребенок, и поэтому просто трясся, как в горячке, стараясь не выпустить руль из рук. - Приходи ко мне пыль вытирать, пупсичек, - только и выдавил я, заезжая во двор. - Или посуду мыть… - Посуду у тебя Лойош вылизывает. Он же и пыль собирает. Я тут мало чем помогу. Я осторожно вытащил сонного Миро из машины и, махнув Крейгару рукой, отправился домой. - Мама… - пролепетал сын, когда я уложил его рядом с собой в кровать, осторожно раздев. - Мама завтра приедет, - сказал я. - А я - папа. - Папа… - он придвинулся ко мне, уткнулся в руку и засопел. И нам не снилось вовсе никаких монстров. Крейгар Меня разбудили в десять утра, причем не поцелуем, а ударом по голове. Не самая приятная побудка - когда на тебя роняют книгу. - Я что-то сделал? - уточнил я. - А? - Лаурис, уткнувшийся в конспекты, так и сидел на кровати рядом, подпирая себя столбиком книг рядом с моей подушкой. - Нет, ничего. Пойду, добуду на завтрак пару йенди и сожру сырыми. - Приятного аппетита, - пробубнил птица. - В чем ошибка? Ничего не понимаю. Опять улитка сдохла, наверное. Бедные улитки, я бы тоже сдох, наверное. Представляете, вам колют каждый день невесть что, орут, бегают вокруг и кричат: “Улиточка, не умирай!”. Ужасная судьба. - Я по делам. - Ага. - Не забудь поесть. - Ага. - Ты меня слышишь? - Ага. - Смотри, зеленый дракон по стенке бежит. - Ага. Все понятно, мир праху твоему, улитка номер четыреста тридцать девять. Я сунулся в душ, понял, что горячей воды нет, слишком поздно понял, что горячей воды нет, выпил кофе, попытался поговорить с мужем, не преуспел, сбегал покурить, еще раз сбегал покурить, потом плюнул на все, отгладил постиранные шмотки, напялил их, с неудовольствием отметив, что пора снова тащиться по магазинам и что-то там искать на обросшие мясом кости; вымелся к Владу, наводить нервы на него. - Доброе утро, - жизнерадостно сказал я, как только мне открыли дверь. - Проходи, - кивнул сонный босс. - Насколько серой должна быть моя рубашка для встречи с Зарикой? - Она должна играть от белого до стального на свету. Ты покупал себе такую, сейчас посмотрим. Лаурис бы справился получше, наверное, но я его решил не отвлекать. Тем более, что  подобранным гардеробом я остался доволен - благородный серо-стальной цвет рубашки гармонировал с отливом брюк, подобранных в тон носкам. Потом у меня включился мозг, я плюхнулся в кресло и растерянно посмотрел на Влада: - Старик… А если она отправит тебя на Гринери? - Вообще-то на это я и рассчитываю, а что? - сумрачно спросил Талтош, пытаясь перед зеркалом в прихожей пригладить свои непослушные волосы. - А то, что мне придется остаться здесь: Кайра, Миро, чистка от “оранжевого”. Я не смогу тебя подстраховывать там, Талтош. - Помашешь мне платочком, когда я взойду на пароход, - покачал головой Влад. - А вообще, еще ничего не случилось. Это мы думаем, что дело Кайры и наш вызов к Зарике как-то связаны. Мало ли что на самом деле она хочет нам сказать… - С нашим-то везением? - угрюмо спросил я. - Да она сейчас  выдаст список поручений, что тебе там сделать, украсть, кого грохнуть и привезти ей алмазные подвески. Ага, читал до пяти утра, уснуть не мог. - Всеобщий папочка Крейгар, - Влад вертел в руках флакон с одеколоном. - А сколько дают за контрабанду алмазных подвесок с Гринери? - Орден “За заслуги перед Драгейрой” третьей степени. И никому я не папочка, я вообще к размножению не пригоден. Представляешь мою уменьшенную копию? Влад, положи одеколон на место, пока не разбил. - Это, между прочим, подарок Маролана на мой гхм… позапрошлый день рождения. Может, это запах успеха? - Влад пшикнул себе на шею и чихнул. - Во дрянь-то где. - Бергамот, грейпфрут и мускус. Что тебе не нравится? Старая добрая элегантная классика, самый беспроигрышный вариант, между прочим - кто разбирается, понимает и кивает, кто не разбирается, просто тебя обнюхивает. Это запах престижа, Талтош, так должен пахнуть глава компании с устойчивой репутацией. Главное, не забывай улыбаться, демонстрируя краешки зубов, больше в приличном обществе не принято. - Мне кажется, что я переспал с Мароланом, - поморщился Талтош. Из гостиной выскочил радостный Лойош, втянул ноздрями воздух, посмотрел на хозяина в недоумении и искренне облаял. - О, - поднял палец Влад, зашнуровывая ботинки. - Лойош тоже недоволен. - Парфюм Маролана раскрывается совершенно другими нотами Талтош, он у нас брюнет в черном, ему такая тяжеловесность ни к чему, опять же, Ветвь Дракона. Его парфюм пахнет совершенно иначе, он больше отдает чем-то...хм… восточным, я б сказал. Сам понимаешь, не обнюхивал,  в полках его спальни не лазал и вообще, в отличие от него, на своей работе парфюм не использую, а то могут быть неприятные инциденты. И вообще, довольна должна быть Зарика, а в тех кругах тебе этот запах прибавляет весомости почти сразу. - Ты не только всеобщий папочка, но и знаток светских приличий, - хмыкнул Талтош. Из детской вылетел Миро в одних трусах, запрыгнул на шею Лойошу и спросил: - Папа, а что это за запах? - Это запах престижа, сынок, - усмехнулся Влад и наклонился, чтобы его поцеловать. - Веди себя хорошо и не обижай няню. А после обеда приедет мама, так что постарайся не разнести весь дом к тому времени. Лойош с Владом-младшим унеслись в гостиную, оттуда раздался звук какого-то падения, взволнованный голос няни-Исолы, а мы предпочли скрыться за дверью. Дом Правительства всегда нагнетал на меня тоску. Охрана и рамки на входе - выверни карманы, достань даже мелочь, десяток очень вежливых и очень-очень вежливых секретарей на всем пути следования, хотя сквозь их напускную вежливость всегда прекрасно считывается их истинное отношение “Я - элита, ты - мудак”. В конце концов, точно без пяти двенадцать мы сидели на жутко официальном красном бархатном диване в приемной перед дверью с золотым Фениксом. Последний кордон - личный ассистент Зарики - тонкокостный, до скрежета зубовного сладкий Исола смотрел на нас так, будто мы лично должны ему по десятке каждый. Спорю, она иногда насилует его в подсобке, иначе он не был бы таким расслабленным и вальяжным? - Иногда в таких случаях я ощущаю, как у меня мокнут ладошки, - шепнул мне Талтош. - Но не от волнения, а от желания кое-кого придушить. - Оставь мальчика в покое, - отозвался я. Сидеть приходилось, используя старый прием - на десять сантиметров от края, выпрямившись и поставив ноги так, чтобы можно было подняться одним движением в случае необходимости. Не ударять же в грязь лицом перед высокими собеседниками, барахтаясь в цепких объятиях мягкой мебели в попытках подняться? Чем дальше я воспитывал Миро и Пу, чем больше проезжался Маролану с Телдрой по мозгам, тем больше понимал, что снова замыкаюсь в собственном воспитании. Идеальность. Отдаленность. Улыбка - вежливая и ничего не значащая. Вилка с двумя зубцами, вилка с тремя зубцам, вилка с четырьмя… Устриц до девяти вечера есть неприлично, хотя подавать можно. Кодекс гласит, что… Кодекс напоминает, что… Спину нужно держать прямо, голову чуть склонить, иначе сочтут за признак высокомерия. Ненавижу свое детство. Хотя нет, ненавижу свое воспитание, процесс превращения в идеал, доведенный до совершенства. Детства у меня не было, я просто сперва был мелким и глупым, потом просто мелким, потом просто глупым, потом сбежал из дома в армию, где была дисциплина, но все было проще и никто не взирал на меня взглядом “Дорогая, мы сотворили идеал своими руками”. Изначально меня приписали к какому-то донельзя парадному полку, но там вдалеке отец контролировать ничего не мог, поэтому я сбежал еще дальше - сразу же с воплем: “Где тут в добровольцы записывают?”, рванул на призывный пункт. На войну. На любую войну. Драгейры не стало. Дома не стало. Родителей не стало. Не знаю, что чувствовать по этому поводу. С одной стороны, они старались меня обезопасить от всего, Кодекс должен был защитить. С другой стороны, я даже не знаю, каково это - когда мать тебя искренне обнимает, а не целует накрашенными губами в щеку едва уловимо, чтоб не размазать помаду. Я выпрямился еще больше, так, что к моей спине можно было любой из клинков коллекции Маролана прикладывать лезвием - идеально б совпало. И-де-аль-но. Ровно полдень, кстати. Точно в момент, когда стрелки сошлись на верхушке циферблата, Исола встал со своего места и подошел к нам: - Господин Талтош, госпожа Председатель ждет вас. Проходите, пожалуйста. Зарика терпеть не могла, когда ее называли Императрицей - пыталась строить из себя поборницу демократии, а потому предпочитала титул Председателя Совета Семнадцати Ветвей. Впрочем, все прекрасно понимали, что никакой демократией тут и не пахло - переизбрать ее было невозможно, пока не пройдет семнадцать раз по семнадцать лет ее правления. А может, и семнадцать по семнадцать по семнадцать лет - тут уж как повезет. Я тоже вскочил, но Исола смерил меня презрительным взглядом и спросил: - А вы куда? Как ваше имя? - Крейгар э’Нваар. Не ждут? Хорошо, - я опустился обратно. Да. я мог пользоваться своим именем. Хотя документы все равно были джареговские. Любопытная ситуация, но мне плевать, Совет Драконов оживился и бурно разбирает этот прецедент, прямо себя чувствуют занятыми бурной деятельностью. Меньше лезут, что уж. Влад - Спасибо, Брадик, - Зарика кивнула, и ассистент испарился за дверью. Я уселся в кресло, на которое мне указали, и принялся изучать госпожу Председателя, пока меня ни о чем не спросили. Зарику называли самой красивой женщиной Империи. Понятно, почему, впрочем. Ее описывали, как прекрасную леди с золотыми волосами и глазами. Я мог не кривить душой. Зарика была просто рыжей. Нет, не такой рыжей, какие иногда встречаются - огненные, сияющие, при взгляде на которых ты понимаешь, что твои штаны слишком тесные. У Зарики были блекло-рыжие волосы, светлые, почти незаметные на бледном лице брови и глаза невнятного светло-коричневого цвета. И голос, который больше пристал торговке кориандром на рынке. Она сидела за совершенно пустым столом напротив меня, а я ждал, когда она заговорит первой. - Итак, господин Талтош, - наконец-то, изучив меня с головы до ног, начала она. - Вы, возможно, уже начали догадываться, зачем я вас пригласила. - Нет, госпожа Председатель, - покачал головой я. - Не имею ни малейшего понятия. - И кривите душой, - усмехнулась она, показав странные мелкие зубы. Фениксы - эти элитные мутанты - не имели клыков. Выглядит жутко, если честно. - Нисколько, госпожа Председатель, - я старался быть убедительным. - И вам не стыдно лгать вашей Императрице? - она чуть склонила голову к плечу. - Ну что ж, - я сделал вид, что сокрушенно вздыхаю. - Я, конечно, догадываюсь, но вдруг я ошибаюсь… Гринери? - Вот видите, - она закинула ногу на ногу, покачав на кончиках пальцев туфлю на высоченной шпильке. - А говорите, что не в курсе. - Я немного осведомлен о том, что было поручено моей жене, - кивнул я. - Ну да, ну да, - она посмотрела на меня с ехидцей. - Я отмечу для себя, что госпожа Лавоуд-Талтош имеет свойство рассказывать детали поручений государственного значения. - Она - моя жена, а значит, ничего не ушло бы дальше, - спокойно ответил я. - Тем не менее, - прохладно сказала она. - Впрочем, уже неважно. - Как, разве вам не нужен второй экземпляр соглашения? - Что? Нет, - улыбнулась она. - Мне хватило одного, чтобы понять, что второй мне не нужен. Я, честно говоря, думала, что получу из него больше информации. Увы, при Тортаалике дела велись отвратительно. - Тогда я не понимаю… - начал я, но она меня остановила движением руки. - Владимир, насколько я знаю, кражи - это не ваш профиль. Потому привлекать вас для исполнения второй половины порученного вашей жене я бы не стала. Если бы мне нужно было просто завершить начатое, я бы передала задачу другому специалисту, пока ваша супруга под следствием. Кстати, если вам интересно, мне пришлось поспособствовать тому, чтобы ее оставили под подпиской, а не увезли в клинику при тюрьме. - Спасибо, - глухо ответил я, пытаясь уложить в голове услышанное. - Итак, мне не нужно ничего красть? - Конечно, нет, - поморщилась Зарика. - Я прошу вас сделать вашу традиционную работу. - То есть, я должен кого-то… - я сомневался, стоит ли произносить это слово здесь. - Да,  - кивнула она. - Президента Гринери. - И зачем вам это? - А это не совсем ваше дело, Владимир, - резко ответила Зарика. - А почему бы не привлечь для этого Марио? - я пытался быть ироничным, но внутри бушевала буря. Я? Президента? Гм… - Во-первых, Марио не берется за дела с ограничением времени. А времени нет, дело должно быть закончено очень срочно. Я могу дать от силы пару недель. - Это мало, но возможно, - сказал я. - А во-вторых? - А во-вторых, Марио чрезвычайно дорог, - Зарика побарабанила пальцами по столешнице. - А в бюджете сейчас нет настолько большой суммы, чтобы я могла ее пустить… на убийство. - Так вы не хотите мне платить? - усмехнулся я. - Ну что ж, похоже, переговоры закончены. Я начал подниматься, но она меня резко осадила: - Сядьте! Я покорно вернулся в кресло. - Я вас не отпускала. - Да, госпожа Председатель, - вздохнул я. - Прошу меня извинить. - Я подумаю над этой просьбой, - съязвила она. - Мне кажется, у вас есть другой интерес, который я могу удовлетворить. - И какой же? - усмехнулся я. - Прекратить уголовное дело, заведенное на вашу жену, - она смотрела на меня с торжеством. - Иначе господин Тиидан через свои связи заставит вашу знакомую, майора Лейтиани довести-таки дело до конца. Вы хотите на семь лет оставить сына без матери? - Нет, - выдавил я. - Тогда у вас есть две недели. Она нажала кнопку селектора. В кабинет влетел Брадик. Зарика жестом указала мне на дверь. - Всего вам доброго,  - чуть поклонился я и вышел. Крейгар сидел на диване - кажется, он даже не пошевелился с тех пор, как я отправился на прием. Я кивнул ему, и мы молча покинули помпезное здание Правительства. В машине была духота - я снова непредусмотрительно бросил ее на солнце. - Поехали перекусим, - нарушил молчание я. - Думаю, данное предложение не лишено определенного смысла, в связи с чем выражаю полное согласие с вашими словами, любезный Влатимрр, - акцент или испорченная дикция, что там у него было, опять проступили. - Могу я осведомиться о том, что повергло вас в такое смятение чувств? - Можете рискнуть, - хмыкнул я, щелкая зажигалкой. Сейчас сначала покурю, а потом поедем… Надо привести мысли в порядок. - Так что же вас настолько расстроило, что вы стряхиваете пепел на брюки? Могу предположить, что драгоценная Императрица испросила ликвидации цели любым удобным способом? - Что-то около того, - просипел я, стряхивая пепел на коврик. - Мне надо убить президента одной банановой республики. Или ананасовой, что они там выращивают на своем острове… - Так в чем проблема? Есть цель, есть средства устранения, осталось совместить одно с  другим. - Да нет, ни в чем, - я постарался улыбнуться. - Поехали перекусим, заберем Кайру домой, и я поеду куплю себе билетик на пароход. Никогда еще не катался по морю на большом, белом пароходе… Млею от нетерпения. - Хочешь каюту класса люкс? Организую в лучшем виде. К ней прилагается бесплатно бутылка отличного игристого вина в ведерке со льдом, плюс право обедать за одним столом с капитаном и старшими офицерами. - И трех проституток, - хмыкнул я, сдавая назад. - Около больницы есть закусочная. Надеюсь, вас, господин Дракон в отглаженной рубашке, это не оскорбит. - Я бы предпочел “Жемчужину”, - кивнул он. - Но давайте сюда вашу закусочную, жрать хочется - сил нет, дома в холодильнике мылит шнурок от моего ботинка подопытная мышь Лауриса, причитая, что настал конец света. - Прости, Крейгар, - я вывел машину на шоссе, ведущее на север, неосторожно взвизгнув тормозами. - На “Жемчужину” у нас нет средств. Я - бедный, неоплачиваемый убийца президентов. Поэтому сожрешь сэндвич и даже не будешь жаловаться. - Неопла… Погоди, она, что, даже ничего не заплатит тебе? И ты согласился? - Да, - коротко сказал я. - За прекращение дела против Кайры. Как я понял, Тиидан останавливаться не желает и требует найти грабителя. Зарика пообещала помочь, если я сделаю, что ей нужно. Я, конечно, не слишком понимаю, чем убийство президента Гринери поможет Зарике в ее целях, но это все - большая политика, а я просто маленький восточник, так что плевать. - Любопытно-любопытно, - половина Йенди в Крейгаре аж подскочила. - Надо разузнать поподробнее. Обожаю политику, там всегда можно поиметь кучу приятных вещей, - он потер руки. Он так и не бросил своей идеи, которая у него сидела в мозгу последние триста лет - отомстить. Отомстить за подставу войск на Ларсте. Отомстить за подставу своего отряда. Отомстить за сканирование. Да, иногда у Крейгара бывают очень навязчивые идеи. Например, пристрелить Дьявола. Понимаю, почему тот подписал договор - поменять свою жизнь всего лишь на то, чтобы никак со мной не пересекаться, явно было выгодней. Хотя не удивлюсь, если лет через сорок Крейгар выполнит свой долг чести и расплатится за кровь брата. Сжевав в забегаловке возле больницы по сухому бутерброду, мы поднялись в палату к Кайре. Около нее сидел уже знакомый нам лейтенантик, копаясь в кипе каких-то бумаг. - И что опять? - мрачно спросил я, подав жене пакет с одеждой. Молоденький дракон недовольно на меня зыркнул и важно протянул: - Мне необходимо получить у подозреваемой подписку о невыезде. - Это так смешно, - усмехнулась Кайра. - Со сломанной в двух местах ногой я как раз собиралась поехать в Пепперфилд покататься на лыжах. Или попрыгать с парашютом. Крейгар, насколько шире относительно стандартного должен быть парашют, чтобы он выдержал всю ту тонну гипса, которую на меня навертели? - Здравствуйте, мой юный друг, - сладко оскалился Крейгар, надвигаясь на лейтенанта. - А что ж вы так спешно собираете бумаги, вы ж тут собираетесь получать что-то про невыезд? Смею вас заверить, что это занимает ровно полминуты, поставить три подписи, что вы так нервничаете? Поверьте, моя милая подруга и так далеко бы не убежала, последний парашют, на котором спускали когда-то вездеходы, недавно героически порвался. Лейтенант, ну зачем же вы так близко к окну стоите, оно открыто, вы же не перепутали его с дверью? - он только что не облизывался. Лейтенантик съежился и начал листать что-то в своей папке еще быстрее… - Лайрон… Ладвик… Лавоуд… о! - сказал он с облегчением и поднес Кайре лист, лежавший на папке, и ручку. - Вот здесь, пожалуйста. Вы имеете право пребывать на территории города Адриланка исключительно в рамках официально установленных муниципальных границ, без возможности посещать другие города Империи или выезжать за ее пределы. - Подождите,  - Кайра оторвала ручку от бумаги. - А пригороды? - Увы, нет, - покачал головой лейтенантик. - только в пределах границы города. Несанкционированные попытки пересечения вышеуказанных границ будут являться поводом к пересмотру меры пресечения на арест или, принимая во внимание состояние вашего здоровья - домашний арест на срок проведения расследования. - Я подписала, - грустно сообщила Кайра. Лейтенантик спрятал листок в папку, выдал Кайре второй экземпляр и, нарочито официально приложив руку к фуражке, выскочил, будто ему подпалили мундир на заднице. - Что, даже к Сетре нельзя? - спросил я, присаживаясь рядом. - Нет… - печально ответила она и показала черный браслет на здоровой руке. - Поможешь мне одеться? - Крейгар, свали, - мрачно приказал я. Крейгар вынырнул в коридор, откуда снова донеслось жизнерадостное: - Юноша, у вас все бумаги рассыпались. - Ну что, - тихо сказала жена. - Теперь я без тебя и шагу не сделаю. - Кайра… - неуверенно начал я, помогая снять больничную рубашку. От нее пахло лекарствами и чем-то горьким, неродным, не ее. - Мне придется уехать на две недели. - Куда? - спросила она, вздрагивая. - У тебя руки холодные. - На Гринери, - ответил я. - Что? - переспросила она. - Влад, не надо, не лезь в это все… Это мое дело, в конце концов. - У меня там свое дело, - я осторожно натянул на нее платье. - Давай помогу пересесть в кресло. Она оперлась мне на плечо, и я перевалил ее в каталку. - Подожди, - она остановила меня, когда я развернул кресло к двери. - Что тебе надо на Гринери? - Убить президента, - усмехнулся я. - Ты шутишь? - Нет. Какие шутки? Заказ от Зарики лично. Кайра, поговорим дома. Тут такие темы обсуждать как-то небезопасно. Я вывез ее из дверей больницы и помог пересесть в машину. Крейгар курил неподалеку. - Поехали, - окликнул его я. Он плюхнулся на сиденье, весь в вишневом дыму и каких-то тяжких думах: - Если буду носить тебя на руках, дорогая, придется для распределения веса тебе к голове гирю привязывать. Кайра вздохнула и отвернулась к окну.