Мой стеклянный друг

      Иннокентий Петрович, он же Боярин, перегнувшись через край мусорного бака, яростно шарил там рукой. Он настолько увлекся своим занятием, что не заметил, как одна особо пакостная картофельная шкурка забилась ему за ухо. Это событие, конечно, спровоцировало жуткий вопль одной из проходивших мимо теток. Щупленькая, сухая дама с тонкими губами и необычайно визгливым голоском сочла своим долгом обязательна намекнуть Иннокентию на его состояние. - Ах ты бомжара проклятой! Весь двор загадил! Ты посмотри на себя, алкаш! - и, демонстративно прижав пальцы к вискам, медленно продолжила свой путь, бормоча что-то про скатившуюся Россию и старые правопорядки, когда "такого не было".       А "бомжара проклятый" продолжил свое грязное дело. Он перевернул почти весь мусорный бак, но ничего подходящего так и не нашел. Боярин и рад был бы, чтобы его прозвище происходило от чина, а не от пристрастия к выпивке, но ничего не мог с собой поделать и упорно не поднимался по карьерной лестнице. Видимо, Иннокентию Петровичу так и суждено было остаться бомжом, копающимся в мусорных баках и выискивая бутылки.       Но сегодня, кажется, ему везет. Он вылез из бака, аккуратно держа за горлышко бывшую когда-то прозрачной, а теперь ставшую безнадежно грязной, бутылку, вытер ее о рукав куртки и сложил в картофельный мешок, преисполнившись надежд найти где-нибудь по дороге лужу и как следует вымыть находку там. В его грязном мешке было около полусотни подобных сосудов разных цветов. Где-то в недрах мешка была даже голубая бутылка из-под лимонада, непонятно где им найденная. Иннокентий Петрович не знал точное количество своих бутылок, но зато знал сумму, которую получит от их сдачи. Теперь, обнаружив, что благодаря новоприбывшей, ему хватит на небольшой бутылек жгучего напитка, бомж повеселел и отправился получать деньги.       В его мечтах была прозрачная жидкость в стеклянном сосуде, может быть даже с шариком в горлышке. О, это будет большая удача купить такую водку. Настоящую водку, а не какой-нибудь суррогат, который он в последнее время только и употреблял. Но был и минус - бутылки из-под "серьезной" выпивки не берут в пунктах приема стеклотары. Однако, если достать шарик, можно было бы потом продать его за небольшие деньги ребятишкам, охочим до таких трофеев. Но не все было так безоблачно в мыслях Иннокентия Петровича. Казалось бы, что тут думать, живи и живи себе в удовольствие. Довольно специфическое удовольствие, конечно, но что это меняет. В его мыслях плотно засела красная корочка с выведенными на ней золотыми буквами: "Диплом". Она до сих пор хранилась под матрацем у Боярина. Да, когда-то он был квалифицированным юристом, лучшим учеником в своем потоке. И вот, теперь что с ним стало. Иннокентий Петрович недоумевал, как за каких-то пять лет он умудрился опуститься на самое дно этого мира. Но втайне он знал, что во всем виновата выпивка, что ему, не обладающему сильной волей, человеку, пристраститься к водке было раз плюнуть. Но менять он ничего не собирался, да и не очень-то хотел. Ему нравилась такая жизнь. Его не затрагивали проблемы "высшего" общества, так же как и не касалась жизнь ему подобных. Он был одиночкой, и его это устраивало. Конечно, он мечтал жить в богатом доме, с бассейном, сауной и стайкой молоденьких девушек, но ничего для этого делать и не думал, напоказ продолжая сетовать на свое существование. Впрочем, типичный представитель своего класса.       Иннокентий Петрович добрел, наконец, до пункта приема, лелея в мечтах бутылку с прозрачным содержимым. Он уже представлял себе, как будет нести выпивку к своему матрацу, чувствуя во внутреннем кармане куртке ее успокаивающее бульканье. О, Боярин делил шкуру не убитого медведя. Дрожащими руками он принял с кассы деньги, пересчитал. Пересчитал и чуть не умер от горя - ему не хватило рубля. Рубля! От его стеклянного друга отделял всего один рубль, рубль, от которого, наверное, зависела вся его жизнь. О, как же было больно смотреть на забитого человека, поминутно пересчитывающего деньги в своей ладони. Счетные навыки еще не покинули бывшего юриста и у него не оставалось никаких сомнений в том, что денег действительно не хватает. Он, глотая слезы, вышел из небольшого покосившегося фургончика, зажав в кулаке бумажку и несколько медных монеток. Как так... Не может быть, чтобы его расчеты оказались неверными. Он прогадал на рубль. Всего на один рубль. Теперь пути к водке были перекрыты. Денег взять было решительно неоткуда. В магазине он и так крупно задолжал, и больше бы ему не дали. Хотя... Нет, сегодня не та смена. Иннокентий Петрович знал наизусть расписание работы "своей" продавщицы. Эта добрая, пухлая женщина всегда жалела его и давала в долг, иногда оплачивая половину стоимости покупки из своего кармана. Боярин искренне любил ее, она была его единственной любовью... конечно же, только после выпивки.       О, каким несчастным чувствовал себя Иннокентий Петрович. Оставалось только сесть на тротуар и зареветь. До закрытия магазина оставалось около пятнадцати минут, Боярин просто представить себе не мог, где он достанет еще бутылку. Но, ничего, видимо, попьет завтра. Совсем потеряв надежду, бомж поплелся к своему матрацу. Ноги плохо его держали, он вынужден был хвататься за стены и ограды, попадающиеся по пути.        Случайно схватившись за уличную мусорку, он внезапно почувствовал стекло в своей ладони. Не веря своим ощущением, он взглянул на свою руку и... О, да. Он действительно прикасался к бутылке. Бутылке, которая, наверное, спасла ему жизнь. Опрометью он бросился обратно, и, получив за стеклянную спасительницу два рубля, кинулся к ближайшему магазину. - Извините, мы закрываемся, - холодно, расчетливо ответила ему продавщица. Иннокентий Петрович, знавший о всех хитростях подобных заведений (ведь не зря у него под матрацем лежал диплом), взглянул на часы, висевшие за спиной кассирши. - Позвольте, но у вас еще пять минут рабочего времени. Будьте добры вон тот бутылек. Продавщица разозлилась, но водку подала. - Ишь, алкаши. Ходят тут, порядочным людям работать мешают, - с грохотом она поставила бутылку на прилавок. Боярин содрогнулся и поспешно выхватил стеклянный сосуд из ее рук - он не мог вновь потерять недавно обретенное счастье. Поспешно выложив на прилавок деньги, он вышел из магазина, бормоча что-то про порядочных людей, тангенс сорока пяти и его прелесть. Он был сейчас здорово похож на Горлума.       Иннокентий Петрович достал из-под матраца свой диплом, поставил рядом стеклянный сосуд. Бомж, казалось бы, с удивлением глядел на свою красную корочку и бутыль с водкой, стоящей неподалеку. А потом, словно бы отбросив ненужные мысли, свинтил крышку. В этот момент он действительно был счастлив.