***
Как же чудесно просыпаться в теплой постели, а не на мокрой земле, под крышей, а не под отрытым небом. Как же все-таки замечательно знать, что сейчас встанешь и пойдешь на кухню, выпьешь горячего кофе со сливками и снова завалишься спать, слушая барабанный стук дождя о карниз, а не о собственный капюшон. Шум в голове не появлялся уже около месяца ни у Роджерса, ни у Маски, ни у Худи. Приказов никто не отдавал, а это значит, что пока можно валять дурака и спать, сколько душе угодно. В город выходить без приказа тоже запрещено, поэтому из еды у них остались лишь шпроты, разные консервы и несколько коробок сухих завтраков, на которые смотреть без отвращения уже никто не мог. Тоби рад и этой еде, хоть бы еще пару месяцев отдохнуть от заданий! Несколько минут потупив взглядом в потолок, Тоби, кряхтя, поднялся с кровати, накинул футболку на пару размеров больше, которая не видела стирального порошка уже больше двух недель, и, шлепая босыми ногами по холодному полу, поплелся на кухню. - Эй! Ты чего так рано встал!? Неожиданно громкий голос разрезал тягучую тишину и больно ударил по ушам Роджерса, отчего тот невольно поморщился и обернулся на шум. - И тебе утро доброе. Кофе вот захотел. Чего пугаешь то? –обернувшись, Тоби наткнулся на ошарашенного отчего-то Тима. Опустив взгляд, он заметил в руке того веник. - Я сделаю тебе кофе. –уже спокойнее ответил Тим. - Иди умойся и приведи себя в порядок. - Да-да, выпью кофе и приведу. - Нет, пиздуй отседа! – сделав рывок вперед, Маски влетел в кухню и захлопнул дверь. - Ты дурак!? – Роджерс попытался открыть дверь, но после пары толчков понял, что с той стороны ее крепко держат. - Я сказал, пиздуй! - Мудак! – показав двери средний палец, Тоби пнул ее, и, бубня под нос разные ругательства, зашагал в ванную. Ополоснувшись под душем и умывшись, Роджерс принялся искать хотя бы одну чистую футболку, но поняв, что таковых нет, снова собрался на кухню. Рядом с ванной стояли тапки из плотной теплой ткани, и в голове у Рожерса моментально прокрутились слова Маски: «Надевай тапки! Заебался тебя лечить». - Ко-ко-ко.«Надевай тапки». – передразнил он Тима, но, помявшись, тапки все же надел. Бесшумно выскользнув из ванной, Роджерс подкрался к кухне и, приложив ухо в двери, стал слушать. За дверью что-то гремело, звякало, шуршало и… вкусно пахло. Теперь Тоби начал внюхиваться. Пахнет какой-то выпечкой. Очень вкусной выпечкой. Сосредоточившись полностью на запахах, парень не услышал шорох приближающихся шагов. Дверь распахнулась, и Роджерс, опиравшийся на дверь почти всем свои весом, со свистом полетел на пол. - Я же говорил, что он за дверью стоит. Теряешь хватку, Тим. – Худи издевательски ухмыльнулся и похлопал друга по плечу, как бы насмехаясь над его промахом. Подняв взгляд на Тима, Роджерс заметил, что у того правая щека и грудь заляпаны мукой. - Ну, и чего вы закрылись тут, а? И пахнет еще так вкусно… - Тоби встал на ноги и окинул взглядом кухню. На накрытом столе красовался торт со вставленными в него свечами, а в раковине возвышалась гора грязной посуды. - Вау. Это что такое? – Роджерс еще раз с изумлением глянул на торт. Худи толкнул локтем Маски: - Ну, давай. - Сейчас. Тим подошел к кухонному шкафчику и, открыв верхнюю дверцу, достал небольшую коробку, обернутую разноцветной фольгой. – Да входи ты. - кинул он Роджерсу. – Все равно сюрприз уже испоганил. - Че за сюрприз то? - Подарок. – Худи улыбнулся и шагнул к Тиму. – Как и договаривались, а? - Да помню я, помню. Боже, детский сад какой-то. – Маски отмахнулся и, потрепав себя по волосам, вдохнул вместе с Худи: - С Днем Рождения! Роджерс стоял, недоумевая: - Кого? Меня? Худи щелкнул Тоби по носу: - Здесь есть другие Тоби Роджерсы, у которых сегодня День Рождения? - Сегодня? Тим и Худи переглянулись. - Тоби, сегодня двадцать восьмое апреля. У тебя же двадцать восьмого День Рождения? - Ох, точно ведь… А Тоби даже и не помнил. Он забыл, что сегодня ему исполнилось двадцать лет. - Мне двадцать лет… - Роджерс обнял себя за правое плечо и уставился куда-то пустым взглядом. – А я и забыл. - Вот! Для этого и нужны друзья. А теперь, - Худи всучил Тоби разделочный нож,– будешь помогать, раз спалил. Мы еще не все приготовили, но осталось по мелочам. А подарок потом откроешь. Маски поставил коробку на стол и закинул на плечо кухонное полотенце: - Подарок недорогой, правда. Денег сейчас мышь насрала, сам понимаешь, но что-то все-таки удалось наскрести. - И торт для меня пекли, что ли? – Никак не веря в происходящее, спросил Роджерс. - Ну, а для кого же еще? Но ты, конечно же, поделишься. – Тим подмигнул Тоби и направился к раковине с грязной посудой, попутно засучивая рукава и насвистывая веселую мелодию. До полудня они только накрывали стол, успевая затеять сражения на венчиках, устроить драку с пакетами муки, после чего всю кухню пришлось заново драить, и накатить немного вина. А после все по старинке. Тоби был счастлив. Он понимал, что вот она – его семья. Его настоящая семья. Они те, за кого он готов был отдать жизнь не раздумывая, и был уверен, что они готовы тоже. Он дорожил ими и был безмерно благодарен им за то, что они приняли его таким, какой он есть. Со всеми его недостатками, за которые раньше его чморили и делали изгоем. Избивали. Мучали. Теперь все по-другому. Все по-новому.***
Тоби, решив, что подарок все-таки нужно будет открыть, полез за ножницами в левый ящик стола. Осторожно разрезав тонкую ленту, которая перетягивала коробку, он начал аккуратно распаковывать подарок: не дай Бог порвать эту чудесную фольгу. Раскрыв коробку, Роджерс обнаружил в ней новенькие черные кеды сорокового размера. Он надел их – как раз по ноге. Тоби улыбнулся и подумал, что если бы ему подарили даже пустую коробку, он был бы не менее рад, потому что о нем вспомнили, приготовили вкуснющий торт и подарили целый день, наполненный светлыми воспоминаниями, которые он никогда не забудет. И тогда он подумал, что вот оно - настоящее счастье.