Нечестно

Это нечестно. Она повторяла это про себя, снова и снова, и снова. Это нечестно. Дункан может жениться по любви, отказаться от короны, разочаровать отца и королевство, и все равно, певцы поют песни о нем и Дженни. Поют об истинной любви, рыцарстве и Дженни. Леди Дженни, как настаивал называть ее отец, призывала певцов ко двору, чтобы петь и воспевать ее тошнотворную любовь. Рейль так хотела сжечь их всех. Наследник ее отца разочаровал все королевство, а она должна за это страдать. Дункан оставил корону ради крестьянки, Джейхерис и Шейра сбежали и поженились, а Дейрон просто выкрутился из помолвки, но ее, ее продали Баратеонам, как утешительный приз, который никто не хотел. Никто не любил. – Разве я не могу следовать за своим сердцем? – закричала Рейль на отца, когда объявили о ее помолвке, не обращая внимания на братьев и сестру, все еще находившихся в ее комнате. Дункан и Дженни были безучастны, но Джейхерис и Шейра обменялись виноватыми взглядами, а глаза Дейрона были полны жалости. – Я снова худшая из твоих детей? Самая нежеланная, самая нелюбимая? – Рейль знала, что на грани истерики, но ей было плевать. Она дракон, настоящий дракон, она не станет прятать свой гнев. – Может и мне отказаться от титула? От титула принцессы крови? Может тогда ты полюбишь меня? Может тогда лорд-командующий Дункан поспешит мне на помощь и станет биться за мою честь, чтобы спасти от помолвки, которой я не хочу? Ее отец скривился, по его лицу пробежала боль, и выражение лица лорда Дункана почти заставило ее остановиться, но она продолжила: – Ну давай же, Дейрон. Давай сбежим в септу и поженимся. Давай убежим, предадим нашего отца и королевство, и поженимся! – она посмотрела на Джейхейриса и его жену и с гордостью отметила, что в их глазах блестели слезы. Прекрасно, подумала она. Пусть страдают, как я. Шейра протянула к ней руку, но Рейль оттолкнула ее, обернувшись к Дейрону. – Что, братец? Ты не женишься на мне? Нет, так я и думала. Ты тоже не любишь меня. На лице Дейрона было удивительно много боли. – Я бы женился на тебе, сестрица, если бы мог, – мрачно сказал он, так мрачно, что Рейль едва не забыла свой гнев, едва не бросилась ему в объятья, но она пришла в себя и опомнилась. – Тогда почему не женишься? – вскринула она, падая на колени. – Отец, пожалуйста! – просила она, молитвенно сложив руки. Я молюсь, подумала она. А мой отец-король – мой бог. Но человек, который смотрел на нее, не был богом. Он даже не был ее отцом. Он был королем Эйгоном Пятым, самым невероятным королем, и его уши были глухи к ее мольбам и боли. – Это ради блага королевства, Рейль, – сказал он, но его голос был едва слышнее шепота, как будто он с трудом выносил то, что делает. – А Баратеоны всегда были нашими друзьями. – Тогда надеюсь, это кончилось, – резко сказала Рейль, собрав все гнев и ненависть, что кипели в ней. – Надеюсь, теперь эта дружба кончилась. Что я не тот утешительный приз, что они хотят. – Рейль, ты не... – начал король Эйгон, но она перебила его. – Оставьте, ваше величество, – сказала она, и ее отец, ее король, выглядел задетым этим использованием титула. – Дело сделано. Я выйду за Ормунда Баратеона и исправлю все, что испортили Дункан и Дженни, что сломали Джейхерис, Шейра и Дейрон. Сделаю то, на что ни один из других ваших детей оказался неспособен, и буду молиться, чтобы вы все помнили это. Что маленькая Рейль спасла королевство, которое вы разрушили. Она в последний раз прожгла их взглядом, развернулась и пошла к выходу. Она остановилась у двери, стоя спиной к ним, и глубоко вздохнула, набираясь смелости, чтобы сказать следующие слова. – Кроме того, – начала она, стараясь, чтобы ее голос не дрогнул, не задрожал. – Этим браком я наконец исполню свое главное желание. – Рейль... – начал отец, словно почувствовав, что она хочет сказать. Краем глаза она видела лорда Дункана и его нахмуренное, печальное лицо. Неважно. Она произнесет свои слова. – Я больше не буду Таргариен.