Autumn Leaves

«Сью, знаешь, тебе необязательно так часто навещать меня.» Сьюзан улыбнулась, уловив сердитые, немного раздосадованные нотки в голосе брата.  — Я знаю, Эд. Но я ведь твоя старшая сестра, присматривать за тобой — моя привилегия. «Хмм. Это не очень-то и разумно, если тебя интересует мое мнение. В твоей жизни есть много других дел, которые гораздо интереснее, чем разговоры со мной.» Улыбка Сьюзан немного померкла.  — Не говори так, Эдмунд. Ты один из самых важных людей в моей жизни. — Она немного подвинулась, устраиваясь поудобнее напротив брата. — И мне нравится разговаривать с тобой. Ты меня понимаешь. Лучше, чем Питер или Люси, или даже все мои друзья со школы. Помню, кто-то сказал, что мы с тобой были осенью для весны Люси и Питера. «Это сказал Штормовик, кентавр с южных гор.» Сьюзан нахмурилась.  — Хватит. Неужели ты веришь, что вся эта чушь про Нарнию была реальной? После всего, что случилось с нами с тех пор? Недовольство Эдмунда было осязаемым, когда он извратил ее слова и использовал их, чтобы выразить свою досаду. Он всегда был хорош в этом. «Неужели ты веришь, что Нарния была всего лишь игрой? После всего, через что мы там прошли?» Он замолчал, плавно переходя к теме, о которой хотел поговорить. «Ты помнишь, почему Штормовик назвал нас Осенью?»  — Это был не кентавр, Эд. Это был… какой-то друг мамы и папы, или даже профессора. «Ты помнишь?» — отчаянная настойчивость Эдмунда кольнула ее сердце. Сьюзан прижала колени к груди, обхватила их руками и вздохнула.  — Я помню, — тихо ответила она, ее глаза потемнели от воспоминаний о прошлом. «Он сказал, что Люси и Питер были светом Весеннего солнца и каплями Весеннего дождя, из-за них в Нарнии рождается новое и растет старое. Но мы были Осенью. Мы были вестниками приближающейся зимы, когда солнце тускнело, а ночи становились длиннее. Штормовик сказал, что мы с тобой были носителями тьмы в Нарнии.»  — Я так разозлилась на него. Я выбежала из пещеры, — прошептала Сьюзан. Она почувствовала, как Эдмунд улыбнулся. «Это да. Это было грубо и очень шокировало Питера и Люси. Но ты так и не услышала все остальное. Я столько раз пытался сказать тебе, но ты меня никогда не слушала.»  — Знаю. «Ты выслушаешь сейчас?» Сьюзан прижалась лбом к коленям, сделала глубокий вдох и кивнула. Это и было нужно Эдмунду. «Он сказал мне, что я уже пережил свою тьму. Я сдался Зиме, как и Осень, и я прошел сквозь темноту.»  — Белая Колдунья. «Ну, разумеется.» Сьюзан улыбнулась, услышав насмешливый тон его голоса. Даже несмотря на то, что она сидела, уткнувшись лицом в колени, она могла представить его глубокие карие глаза, сияющие весельем и той радостью, родившейся, когда Аслан простил… Сьюзан отогнала эту мысль. Она не будет думать об Аслане, не сейчас. И, наверное, никогда. «Он сказал, что я был Осенью только в воспоминаниях. Я восстал после того, как упал, Аслан спас меня, поэтому мне больше не нужно бояться Осени, бояться падения. А потом он попросил, чтобы Люси и Питер вышли. Наверно, они пошли доставать тебя из-за твоего побега.» Улыбка Сьюзан стала шире.  — Да. Они были очень назойливыми. «Легко в это поверить». Эдмунд помрачнел, а затем продолжил: «После того, как они вышли, Штормовик оставил мне сообщение для тебя. Он сказал, что тебе нужно знать, почему ты была Осенью. Я — Осень искупленная. Ты…» Голос Эдмунда оборвался, и Сьюзан резко подняла голову, улыбка быстро слетела с ее губ.  — Что я? Что я, Эдмунд? Эд? Ответа не последовало. Сьюзан встала на колени.  — Скажи мне, Эдмунд! Скажи мне, почему я Осень? — Сьюзан ударила кулаками по земле, покрытой травой и потускневшими листьями. — Почему ты молчишь? Сьюзан зарыдала и закрыла лицо руками. Она никогда не узнает, почему она была Осенью, не узнает, осталась ли надежда, что она сможет сбежать от тьмы, сбежать от падения. Потому что она так и не позволила Эдмунду передать ей сообщение. И теперь он никогда не сможет это сделать. Сьюзан вскочила на ноги со всхлипом, похожим на крик, и побежала, оставляя позади холодное каменное надгробие, место, которое было ее единственным утешением. А вокруг падали золотые листья.

-fin-