Лицо памяти

Темнота. Он чувствовал себя в ловушке, в темноте лабиринта мрачных и извилистых кошмаров; только мягкий свет, попадавший на открытые участки его кожи, отделял его от тьмы. Всё вокруг было таким холодным; он сидел в бункере одиночества своих запутанных мыслей, прижимаясь голой спиной, покрытой шрамами, к цементной стене. Кровь стекала по его гладкому, чисто выбритому подбородку и медленно вторглась на выемку его ключиц, а потом линии темно-бордовой крови поползли вниз к его животу. Прошло три часа с момента разбора полётов после его последней миссии, его разумом теперь управлял ток, подчинял себе и укрощал, а взгляд стальных голубых глаз застыл на серебряном подносе с едой, которую ему принесли. Вдыхая ароматы еды, он исследовал металлическими пальцами одеяло, натянутое под его стройным и потрёпанным телом, его мышцы горели от усталости. Ему дали свободу лишь на несколько часов, а потом он снова получил приказ. Семьдесят лет он ждал и выполнял приказы, ничего не спрашивал и не оглядывался назад, как только дым рассеивался. В темноте его единого здравомыслия от нашёл комфорт и убежал от растущих импульсов и управления сознанием, вторгающегося в его мысли и стирающеге его Я каждый раз, когда он был близок к разблачению своего истинного лица и прошлого. В пределах множества хаотичных мыслей, которые заключали его разум в тюрьму, ему всегда казалось, что он нашёл своё другое лицо, когда он всмотрелся глубже и прорвался сквозь каменные баррикады с символом ГИДРы, измазанным в крови. Он просто заглянул и увидел образ человека, которого он знал ещё в другой жизни. Когда у него ещё было существование без контроля его выхода из строя. Он никогда не мог назвать имени, иногда он принуждённо говорил некоторые слова, когда горло было прочищено, но личность призрака из его мыслей была похоронена льда, ярости и контроля. Он хотел разблокировать свой голос и выплюнуть ту штуку, которую они помещают ему в рот, чтобы он оставался покорным в их власти, но он знал, что он дерзкий, упрямый и выносливый. Он стоял в темноте их западни, позволял бить и медленно ломать себя, пока не почувствовал, что его душа утекает. Они забрали у него всё... Имя, воспоминания и сердце, и создали монстра, который был мёртв для мира и жив для ГИДРы. Его миссии стали его существованием, его жизнь стала их оружием, а его мечты исчезли в очертаниях кошмаров. Когда-нибудь ты примешь эту жизнь, Солдат. Ты - лицо ГИДРы, и ты всегда будешь следовать нашим приказам. Теперь он сидел в мёртвой тишине с летальным терпением, бегущим сквозь его вены. Он откинул голову назад, позволяя своим длинным волосам до плеч, обрамить его молодое и точеное лицо. Он вращал боевой нож в пальцах и уставился на папку на прикроватном столе. Почувствовав странный приступ воспоминаний, он широко распахнул свои голубые глаза и заметил ручку, лежащую на цементном полу, тень ухмылки заиграла на его застывших губах, когда он направил свою металлическую руку вниз. Он поморщился, когда пластины металла зашипели из-за движения, и он всё же схватил этот маленький инструмент для письма. Стиснув тяжелый точеный подбородок, он поднёс эту ручку близко к лицу и изучил её своими грозными синими глазами. Он щёлкнул ручкой, и мятежный блеск в глазах за маской застыл. Он глядел на объект своего интереса в решительной хватке, и он почувствовал себя небольшой частью этого человечества, кистью над измученной душой, когда всё-таки схватил папку и раскрыл страницы. Ему было плевать, что было напечатано на другой стороне, чувствуя в своей душе переполох, а когда в памяти снова начало что-то проклёвываться, то он отказался от подготовки к миссии и поставил кончик ручки на бумагу. Он закрыл глаза, заблокировав всё вокруг себя и стал искать воспоминания под сотканной паутиной контроля ГИДРы. Позволяя руке вывести его из бреда, он ухватился за образ лица, который скрывал от начальства и когда вольты электрических импульсов начинали терроризировать его воспоминания, когда металлические датчики сжимали его виски и он неистово кричал, а его душу убивали снова и снова, пока он был опустошённым. Мёртвым. Его брови угрюмо сдвинулись, когда он увидел лицо и начал зарисовывать буквально каждую деталь этого человека, а когда изображение стало совсем ясным, он нарисовал светлый контур резкого и структурного лица. - Я знаю тебя, - прошептал он, а его голос был мрачным и напряжённым, прошло много с тех пор, как он что-то сказал без маски. Он начал с глаз, тех самых решительных и сосредоточенных глаз, которые оставляли позади себя благородный и свирепый дух. - У тебя голубые глаза, - он добавил зрачок и затемнил радужную оболочку на белом пятне. - Ты был хорошим человеком. Он нарисовал идеальный нос, практически такой же, как если бы он был высечен из камня и мягкую изогнутую форму губ; он вспомнил, как полные изогнутые губы всегда неравномерно ухмылялись. Он обратил своё внимание на густые брови и детально заштриховал их во всех воспоминаниях, явившихся к нему - длинные ресницы с изогнутыми веками, нарисовал сильный подбородок и наконец-то, короткие светлые волосы, которые небольшими локонами нависали надо лбом. Он закончил рисунок, добавив линии на шее и написав несколько слов на русском и английском языках под эскизом. Я знал его... I know him. Долгое время он смотрел исключительно на рисунок, прежде, чем дверь открылась, и в комнате послышались шаги начальства. - Всё готово. У нас есть только один шанс в этой миссии. Угроза должна быть ликвидирована ради процветания ГИДРы, - пожилой мужчина с седыми волосами, отдающими рыжеватым тоном, мрачно посмотрел на него. - Всё понятно, Солдат? - Да, - он медленно кивнул, сражаясь с эмоциями. - Я всё понимаю. - Хорошо, - кивнул лидер с садистской усмешкой на его сухих губах. - Вся информация по цели в этой папке. Внимательно читай, а затем можешь приступать. Дверь захлопнулась, стены загремели; он не дрогнул. Вместо этого он прищурил глаза, посмотрев на папку и взялся за документы, пока не замер и не повернулся к бумаге с эскизом. Его голубые глаза в ужасе распахнулись, он побледнел, сидя на кровати, а потом схватил свой нож и ударил подушку в центр, из которой тотчас полетели перья. Лицо... Мужчина вспомнил имя человека, которое в скором времени будет написано кровью. - Стивен Грант Роджерс... - проговорил он, глядя на свою цель, а его губы изогнулись в ужасной гримасе, слова переросли в крик, исходящий из глубины его горла, а металлические пальцы сжались в кулак. - Ты моё задание!