Таро, песо, два ножа

      Назвали её в честь колоды. Глупо и по-человечески наивно. Таро.       Мать ведьмы была барышней медиумичной, но крайне недалекой. Отец же...об отце Таро старалась не вспоминать...       Очередной шабаш закончился руганью и чтением моралей. Мол, нельзя, Тарушка, вести себя так по-детски, чай двадцать третий годок идет, не девочка. Да и не девушка. Так негоже вести себя, словно в этом мире всё-всё принадлежит только прекрасной девице с неугасимым аппетитом, Тарушке Метёлкиной.       Подняв к небу ясны оченьки, юная ведьма мысленно досчитала до ста. Обычно времени, уходящего на счет, хватало с лихвой. Верховная Ведьма успевала наговориться про Баланс, про Природу, про Бога и Богиню, ну и прочитать нотацию, что Таро подрывает все моральные устои общества аморальным поведением, она тоже успевала. Успела и на этот раз. Дойдя до девяносто девяти и трехсот трех тысячных, Таро поняла, что Верховная смотрит на неё с недоумением, поэтому улыбнулась во все тридцать зубов, ибо последние два так и не выползли на солнышко погреться, и спрятала сжимаемый в руке боллин за резинку чулок.       "Как же ты меня затрахала, карга ты старая", - не переставая безумно лыбиться, подумала Таро, окидывая Верховную Ведьму взглядом. Та плотнее засунула руки в широкие рукава ритуальной мантии, повернулась на каблуках и ушла в сторону костра. Свою миссию она считала завершенной - Таро она отчитала и может спокойно спать.       Спокойно спать не могла сама юная ведьма. Когда она впервые совершила ритуал, она искренне считала, что следующей ступенью будет проливание на Священный Алтарь крови невинноубиенных христианских младенцев. При чём там были христиане, и почему надо было резать глотки именно младенцам, Таро объяснить не могла. Зато могла вылить на голову любому целую лекцию с жестовыми иллюстрациями, отражающую всю глубину негативного отношения молодой ведьмы к религии умершего бога.       Ряды ведьм раздвинулись, и Тар, мрачно бурча под нос о предмете, на котором вертела мир, вышла из рощицы, скрываясь среди высоких католических надгробий.       Хрум, хрум, - раздается на кладбище странный звук, и Таро выскакивает на тропинку, где он наиболее отчётлив, вскидывая руки в обороняющем жесте. В голове возникает одна только фраза, раз или два читанная или же услышанная по зомбоящику:       - Ночной Дожор! Всем выйти из Сумрака!       В темноте кто-то хихикает и подтверждает наличие Ночного Дожора под сенью клёнов. Из кромешности появляется странный молодой человек, в драбадан измазанный чем-то темным, пованивающим железом.       - Что, даже доесть нормально не дашь?       Таро качает головой. Нет, не даст. Вампирить энергию даже у почти выдохшегося трупа - это не только смешно, это еще и бесконечно глупо.

***

      - Да что ты говоришь! - ёрническим тоном восклицает Таро, рассматривая своего гостя. Вампирёныш худ, бледен и по-скромному сгорблен, поскольку боится Ведьминского Трибунала, способного его осудить на развоплощение. Он не виноват, что хочет кушать. Он же всего-то неофит - новообращенный. Вот и бросается на любую еду, лишь бы захавать. И обратил его дядя без обоюдного согласия, просто лелеет он мысль стать Магистром. Таро фыркнула, а вампирёныш покраснел, что редко характерно для таких как он.       Девушка исчезает за бусинками-подвесками и возвращается через минуту обратно на кухню. Метко попадает вампирёнышу в лоб аккуратно свёрнутой ночной рубашкой, ставшей год назад Таро маленькой в груди.       -Помоешься, стели постель, - Таро кивает куда-то в глубину родимой хаты. - Ванна там. Полотенце там же найдешь. Спать будешь на кушетке на балконе. Ничего с тобой не случится. Лита на дворе едва прошла, не замерзнешь. И не бреши, что солнца боишься. Знаем мы вас. Сами с мозгами!       Вампир вежливо кивает, благодарит и скрывается за дверью в ванную комнату, довольный. Таро невольно удивляется, а что, если это был коварный план порабощения её и холодильника на её кухоньке?