За грехи своих родителей расплачиваются дети, так будет всегда...

Всё произошло слишком быстро. Ему тогда было всего лишь четыре года, всего лишь четыре… Так рано разрушались все надежды, так рано разрушалось детство мальчика. Фенрир Сивый никогда не отличался добротой и состраданием. У него душа оборотня, от человека в нём осталась лишь оболочка – внешность, да и та больше походила на какого-то зверя. Он не остановился, не задумался ни на секунду, не было ни единого сомнения. Он просто взял и разрушил в один миг жизнь мальчика. И всё ради мести! Какое же невероятное удовольствие он испытывал в тот момент, пока Лайелл, отец мальчика, всё не испортил и не прогнал оборотня мощнейшими заклятиями. Но было уже поздно. Жизнь не справедлива. Почему дети должны расплачиваться за грехи своих родителей? Почему?! Он ещё не знал - за что отец не перестаёт просить у него прощения, сидя у его кровати и сжимая свою голову руками от безысходности. Словно молитву произносит, не переставая, одно и тоже: «Прости меня, сынок!» Впредь Лайелл будет думать, что говорит. «Бездушные, злобные существа, которые не заслуживают ничего кроме смерти» - ведь эти слова стали роковыми для его семьи. Теперь его сын стал одним из таких существ, о чём мальчик четырёх лет ещё даже и не догадывался. Он ещё не знал, почему из глаз матери не перестают литься горькие слёзы, пока она с нежностью обрабатывает его раны экстрактом бадьяна. На месте кровоточащих ран останутся лишь шрамы. Глубокие ужасные шрамы, которые отпечатаются на душе. Он ещё не знал, что будет мечтать о той боли, что испытал сегодня ночью, потому что раз в месяц под полной луной он будет испытывать боль в разы сильнее. Она будет мучительна и невыносима. Она будет разрушать его изнутри каждый месяц. Он ещё не знал, что теперь он навеки «болен». Из-за его «недуга» у него не будет ни одного друга, его отгородят ото всех, до самого поступления в Хогварст, но он всё равно будет вечно бояться причинить хоть кому-нибудь вред. Обречён на одиночество, обречён быть изгоем, обречён на постоянные скитания. Обречён… События именно этой ночи для Римуса Люпина стали теми, что раскололи его жизнь на две части: до и после. И, даже смотря в зеркало, исчерченное шрамами лицо будет напоминать о «пушистой» проблеме, как однажды её так ласково назовёт Сириус. Ещё долго Римуса Люпина будут мучить кошмары, как во сне, так и наяву. А истоки кошмаров будут браться из этой самой ночи.