Море примет

      Сирша смотрела на закат, сидя на камнях на берегу. Сидела настолько давно, что камень под задницей стал тёплым и казалось, что сам грел. Закаты на море - штука волшебная и неповторимая. Ни один не похож на предыдущий.       Но сегодня ей было тошно от этого вида. Сколько лет ей ещё смотреть на них, на эти закаты? А и не смотреть нельзя - не может без них. Переехала бы в Дублин, как всё время хотела бабушка... Но нет. Какая-то гордость мешает - ну кто ещё в этом мире живёт на окаменевшем великане, сыне самой Махи, совиной колдуньи? И море... селка не может без моря. Даже полуселка, навсегда лишённая своей шкуры.       А ведь с её восьмилетия даже обычных тюленей не видели... Ушли они куда-то. Глупые тюлени.       Отец всё чаще отлучается в паб, пропустить кружечку (причём не одну) тёмного пива - не только на её день рождения (он же - день ухода мамы назад в море). А ей нельзя. В прошлый раз, когда заметил, как она его пробует, был скандал и домашний арест на полмесяца. Ханжа, как и все взрослые. Аж во рту кисло становится от того, что со временем придётся стать такой же.       Мачеха наверняка сейчас недовольно гремит тарелками на кухне и покрикивает на маленькую Анору. Младшая сестра похожа на Бена в детстве, только девчонка. Она была рада за отца, когда они с Бридой поженились, правда рада, но с возрастом поняла - этой рыжей женщине не заменить мать по-настоящему - как сое не заменить мясо. И у неё есть своя дочь, что ей до чужой? Хотя бы не лезет не в своё дело. Папа отпустил память, будто вынул занозу, не стал больше скорбеть и задаваться вопросом "Почему?" и позволил себе влюбиться в другую женщину. Спасибо хоть, что Брида на маму нисколько не похожа. Бабушка говорит, что они красивая пара... Что вообще может понимать эта старая дура?.. Она думает, что красивее пары, чем были мама с папой, не было на свете.       Только Песнь Моря осталась. Память о маме-селке, которая точно знала, что к чему в этом мире и не захотела остаться несмотря на всю любовь к ним. Она точно знает - мама любила их всех. Но морская натура сильнее и древнее сиюминутных привязанностей.       Как же хорошо, что папа и не думал отрицать, что всё произошедшее было правдой! Так бы поступили многие "нормальные люди". Подруги (так, приятельницы и знакомые) рассказывали, что их предки попросту замалчивали всё неприятное или сомнительное в тупой надежде, что они забудут. Но всё равно, это не помешало ему полушутливо при Бриде и Аноре называть абсолютно правдивую историю "семейным преданием".       Как-то, пару лет назад, папа обмолвился, что маму звали Брона. "Брона" означает "печальная". Не исключено, что мама сама себе его выбрала - зачем живущей в море селке человеческое имя? И только печаль получает полюбивший селку человек и дети от этой любви.       Маме нужно было взять её в охапку и уплыть туда, к другим селкам, несмотря на вопли и слёзы! Потом бы она обязательно всё поняла. Папа и брат, как оказалось, прекрасно обошлись бы без неё. Но она выбрала жизнь на суше.       Маленькая была, глупая. Хотя у кого в шесть лет больше мозгов? Глупая-глупая-глупая!       Мелкий камень зло, досадливо летит в морскую пучину.       А ведь ей до сих пор снятся те разы, когда она плавала в тюленьем обличье - легко, быстро скользя сквозь воду, танцуя с рыбами, задерживая дыхание на целый час! Как же ей этого не хватает... все эти годы.       Она глубоко вдохнула, чтобы успокоиться, заполняя до безобразия человеческие лёгкие сырым солёным воздухом.       Противно. Противно и мерзко. Чувствовать лишь сырость, которая приводит только к простуде и соплям. Сколько этих простуд от пронизывающего ветра было... а сколько ещё будет? И не искупаться в этом море большую часть года - северные моря почти не прогреваются, остаются холодными. Слишком холодными для человека.       В школе её считают нелюдимой и странной. Они сами сделали её такой, насмехаясь над её историями о селках. Стоило ли обретать речь, если всё равно не можешь рассказать о том, что важно? Откуда взяться навыкам общения с чужими людьми, когда живёшь на каменном утёсе посреди моря, большую часть времени не видя никого, кроме семьи?       Не так уж мама её и любила, если подумать. Не нужна была ей получеловеческая обуза, которую она видела всего два раза в жизни. Бен и то дольше знал её. До сих пор бережно хранит тетрадку с мамиными историями. Но... и она-то видела её столько же раз, причём первый совсем выветрился из памяти. Сирша вдруг отчётливо поняла себя-шестилетнюю - незнакомая женщина, хоть и мама, и такие милые, родные папа и брат, которые бы так переживали, если бы ушла...       Сирша чиркает зажигалкой, выбивая бесполезные обиженные искры, не желающие поджигаться на сыром воздухе. Ну и не надо. Она зажевала противоположный от фильтра кончик сигареты - крошки табака посыпались в рот. Не забыть бы жвачку пожевать...       А могла бы... могла бы быть свободной! Планета на три четверти покрыта океанами - плавай не хочу! Ни доучиваться в старших классах, ни идти в колледж (буээ!), ни работать не надо - морской живности завались! А наскучит - выйдешь на берег, разомнёшься, а как надоест - обратно без всяких сожалений! Вот бы отыграть всё назад...       Обслюнявленная сигарета полетела в песок и была глубоко втоптана в него каблуком. Благо, длина ног (по уверениям Бриды, красивых и ровных, по её собственному мнению - костлявых ходуль) позволяла делать это, не вставая.       Бен завёл себе девушку. Как её там зовут... а, точно. Она специально не запоминала. Папа говорит, что давно пора - не до старости же он будет играть роль старшего брата? Такую же кареглазую брюнетку, как она сама и мама. Та даже шутит, что они выглядят совсем как сёстры. Фиговая шутка. Бен очень разозлился, когда она однажды колко и довольно-таки зло ответила, что в таком случае их отношения - это чистой воды инцест. Они несколько дней тогда не разговаривали. Потом помирились, но лучше относиться к... этой не стала.       А недавно она застала их за... - кулак сжался на холодной поверхности валуна, - лучше бы застала за этим. Тем, о чём суровый на вид отец скомканно объяснял, точнее, пытался, не впадая в грубые описания и нравоучительные поучения, а Брида лишь вносила сумятицу слащавыми уверениями, как прекрасно и нормально становиться женщиной. Он учил её маминой песне! Их песне!..       Тогда она вышла на берег и целый час роняла слёзы в и без того солёную воду - столько, что могла призвать целую стаю селок! Если бы они тут были, конечно же... Все мифические существа ушли ещё в октябре восемьдесят седьмого... может быть, где-то ещё могли остаться, но точно не в их части Ирландии. Тогда Сирша как никогда понимала гиганта МакЛира, который в своём горе это море и наплакал.       Она открывает рот и поёт Amhrán Na Farraige - просто потому, что с знакомый с детства напев успокаивает лучше, чем сигареты и бросание камней. Бесполезная песенка. Idir ann is idir as. Между здесь и между сейчас Idir thuaidh is idir theas. Между севером и меж югом Idir thiar is idir thoir. Между востоком и западом между Idir am is idir áit. Между временем и меж местом Casann sí dhom. Из раковины Amhrán na farraige. Песнь моря Suaimhneach nó ciúin. Мирна или тиха Ag cuardú go damanta В поисках для проклятых Mo ghrá. Моя любовь       Холодный ветер шевелит короткие, почти под корень остриженные чёрные волосы. Idir gaoth is idir tonn. Между ветром и между волной Idir tuilleadh is idir gann. Между песками и между берегами Casann sí dhom. Из раковины Amhrán na Farraige. Песнь Моря Suaimhneach nó ciúin. Мирна или тиха Ag cuardú go damanta. В поисках для проклятых Idir cósta, idir cléibh. Между побережьем, между штормом, Idir mé is idir mé féin. Между мной и между собой Tá mé i dtiúin. Я в гармонии.       И такая родная.       А облака сиреневые, с розовыми брюшками, словно огромные фантастические сардины, плывущие по небу-морю. Рука снова тянется к пачке сигарет, но отдёргивается на полпути. Хватит переводить попусту. Их и так трудно достать на материке. Не тянет Сирша на почти совершеннолетнюю. Она и сигарета сочетаются примерно также, как тюлень и пирожное. Может быть, из-за этого несоответствия папа до сих пор и не вычислил её. А без этого никотинового противоядия жизнь совсем невыносима.       Куда после смерти попадают бывшие селки? Рай, Ад и Чистилище - только для людей, прочим вход воспрещён. Просто в Ад - как все безбожные создания? Или у них есть какое-то своё, особенное место, куда отправляются морские жители? Какое-то специальное отделение в Анноне?* Почему-то ей кажется, что оно похоже на подводную пещеру.       Она смотрит на рябь на морской воде. Слёзы великана МакЛира. Она улыбается от того, что то, что знает она, не знает и не может предположить ни один учёный в мире.       Море примет.       Взять камень потяжелее, войти в воду прямо в одежде и идти по дну, пока в лёгких не останется воздуха и они не начнут гореть, а потом - глубокий вдох... И больше никаких проблем, никаких ссор и непонимания родных и чужих, выматывающих все силы - как грести против мощного морского течения. Она будет там, куда отправляются мёртвые селки. В Анноне её будет ждать покой и изобилие.       Сирша встаёт и делает несколько шагов. Мелкие волны лижут носы чёрных тяжёлых ботинок, тут же тонущих в мокром песке.       Море... море было всегда. В нём зародилась первая жизнь и никто не знает всех его тайн. А ей повезло быть частью одной из них. Или как сказать. Отколовшейся и потерявшейся в мире людей частью того, что все считают в лучшем случае выдумкой.       И стынет в груди, в голове возмущённый, беспомощный крик:       Это не выдумка! Я... я... я существую! Я есть! И селки есть!       Но нет никаких доказательств этого.       И нужна ли ей такая жизнь? Без капли волшебства? Где она представляет собой не свободную морскую селку, а всего лишь проблемного человеческого подростка. (Причём самым тошнотворным было то, что понимала, что сама является основной причиной проблем в семье со своим упрямством и нежеланием идти на компромиссы.) В будущем - такой же безнадёжно взрослой ханжой.       Позже.       Она обязательно отыщет тех, кто остался. Не могли уйти совсем все. Песнь Моря всё ещё с ней - а это уже что-то. И тетрадь с историями. Поиски начнутся не с нуля.       Сирше впервые за несколько месяцев становится легче дышать.       Когда-нибудь позже море примет её обратно. В любом случае.