***
Узкие улочки Венеции встретили их шумным гомоном туристов и местных, щебечущих на языке, которого Олег не понимал. Люди сновали туда-сюда, размахивали руками, а Разумовский прислушивался к их разговорам и то хмурился, то, наоборот, украдкой улыбался, провожая взглядом того или иного человека. Нужно что-то сказать. Повернув на совсем уж тесную и невзрачную улицу и окончательно потерявшись в потоке людей, Олег почувствовал, как длинные тонкие пальцы хватают его за локоть и на автомате согнул руку, позволяя держаться за себя. Сережа вдруг повел носом по воздуху, как ищейка. — Ты чувствуешь? — глаза Разумовского искрились восторгом, когда он вдруг широко улыбнулся и совсем по-детски приподнялся на носочках, высматривая что-то впереди. Где-то в районе груди у Волка неприятно кольнуло, этот день, прошедший на ностальгический ноте, продолжал осыпать воображение наемника картинками из прошлого. — Нет, что? — Волк озадаченно посмотрел туда, куда был направлен взгляд друга. На углу дома, в самом конце улицы, наемник заметил старое кафе с вывеской, изображающей дымящуюся белоснежную чашку. — Он же без ума от кофе, — про себя вспомнил Олег, ускоряя шаг вместе с Разумовским, который тянул его с нечеловеческой силой. Чужих ног Волков оттоптал немерено, пока Сережа не остановился у порога. Здесь Волков словно окунулся в густой кофейный аромат с примесью сладких добавок к напиткам. — Только посмотри на всё это великолепие, — Разум остановился напротив витрины со сладостями, отпустив руку Олега, и обернулся, почти умоляюще заглядывая в глаза — Мы ведь зайдём, да? Пожалуйста, Волк! Слышать такое от хладнокровного убийцы, в которого превратился друг детства, было удивительно, наемник на мгновение теряется, придумывая достойный ответ, и тем самым упускает момент – в следующую секунду Сергей, принявший молчание за “да”, уже перешагивает порог заведения. Волкову остается лишь войти следом. Кофейней заправляет пожилая супружеская пара, вежливо и тепло приветствующая новых посетителей, которых, несмотря на время, было совсем немного, и предлагает занять любые понравившиеся места в зале. Разумовский тут же кидается, ведя за собой Олега, к ближайшему к окну столику на двоих, мельком пробегает глазами по меню и, лучезарно улыбаясь, заказывает всего понемногу. И, пока опальный миллионер пробует пирожные, Олег лениво прихлебывает черный крепкий кофе и раздумывает над предстоящим разговором, не сводя глаз со спутника. За сладостями и приятной беседой – Сергей болтает с хозяйкой кофейни, оказавшейся весьма милой доброжелательной женщиной, сведущей в искусстве и литературе, а Олег наблюдает, как на его глазах расцветает Разумовский, словно сбрасывая груз совершенных преступлений и безумия – время летит незаметно. На улицу они выходят, когда солнце начинает садиться.***
— Сереж, нам нужно поговорить, — Олег опирается на перила рядом с Разумовским, глядя куда-то вдаль на отблески угасающего солнца. Оттягивать этот разговор и дальше было бессмыслицей, и Волков наконец набрался смелости произнести хоть слово. Сергей удивленно смотрел на немника, готовый слушать. — С самой нашей встречи ты только и делаешь, что бегаешь от меня. Разумовский вздрогнул, оторвавшись от трубочки, через которую цедил горячий кофе, и в упор посмотрел на Олега, тот только сжал сильнее перекладину под ладонями. — Я не бегал от тебя. — Бегал, — тихо, но жестко, ответил Волков, усмехнувшись уголком рта. — Бегал, игнорировал, посылал к черту, но только не говорил со мной. Наедине мы были один раз, и тогда ты выставил меня вон. Разумовский вспыхнул от этих слов, возмущенно вздергивая брови. — Если ты не заметил, — он скрестил руки на груди, отставив бумажный стаканчик в сторону, в глазах вдруг промелькнуло что-то темное и опасное. — Мы были делом заняты, трепаться попусту не было смысла. Меня ищут, Гром все еще у меня на хвосте и мы не можем... Сережа запнулся, не найдя аргументов в свою защиту - Волк посмотрел на него таким тяжелым взглядом, что вся самоуверенность разбилась вдребезги. Он был прав, Разум с самого начала боялся остаться с ним один на один, и делал все, чтобы выстроить между ними неприступную стену. — Просто ответь мне на вопрос, и я больше не буду пытаться наладить эти... Отношения, — краем глаза Сергей видит, как Волков подвинулся ближе и продолжал смотреть. Расстояние для непринужденной беседы сократилось вдвое. — Спрашивай, — Разумовский повернулся, упираясь в перила поясницей. Олег встал перед ним, от прямого взгляда в глаза Разумовскому стало неловко, и он поерзал, устраиваясь удобней. Толстовка задралась, и металл неприятно обжег кожу холодом, вынуждая парня поежиться и закусить губу. — Ну? — Разум заметно нервничал, в такой близости его смущало абсолютно все, от запаха Олега - терпкого парфюма, с примесью кофе и чего-то сладкого, неуловимого - до отсутствия кого-либо рядом, чтобы можно было хоть чуть-чуть почувствовать себя уверенней. В присутствии тех же наемников ему было куда проще не замечать взглядов и отстраненно отвечать на любые вопросы, тут же скрываясь в своей комнате. Более того, даже в этом чертовом закутке не было ни души. — Ты позвал меня не просто так? — Олег сощурился. — Ты ведь теперь влиятельный человек и мог заручиться помощью кого угодно, но ты позвонил мне. Почему? — Глупость, — миллионер фыркнул, пожимая плечами. — Думаешь, я должен помнить наизусть все свои контакты, чтобы попросить о помощи? Ты не менял номер несколько лет, и его вспомнить было не сложно. — Я был у черта на рогах последние два года, чтобы забыть, как ты выглядишь, забыть твой голос, а ты просто решил не глядя выбрать того, кого когда-то бросил? — наемник сжал ладони в кулаки до хруста, внешнее спокойствие рушилось на глазах. От желания отвесить подзатыльник невыносимо зажгло пальцы. — А ты предпочел бы бросить меня там? Я знаю тебя с детства, и вопрос доверия в этом случае имел более высокую цену. В тебе я был уверен с самого начала. — А вот я в себе - нет, — резко подавшись вперед, Волков оперся руками по обе стороны от бедер Разумовского. Голос стал низким и хрипящим, казалось, наемник был готов зарычать, как раненое дикое животное. — Я столько раз задавал себе вопрос, а не сделаешь ли ты то же самое снова? Ты был для меня всем, Сереж, моей семьей, и я делал все, чтобы защитить тебя. Но если теперь это только "вопрос доверия с более высокой ценой", я подумываю о капитуляции. Потому что это невыносимо, когда тобой пользуется тот, кто знает, что ты для него абсолютно уязвим. Волков закончил монолог, бессильно ударяя раскрытой ладонью по перилам, сжимая зубы. Ему не хотелось говорить так много, но давняя обида и боль выжигала внутри все живое, и никакая военная подготовка не могла помочь избавиться от простых человеческих чувств. На улице постепенно стемнело, последние теплые лучи заходящего солнца окрасили дома в золотисто-оранжевый и растворились, оставляя двоих парней наедине с неловкостью, и Сереже стало легче дышать, в полутьме не было видно раскрасневшихся щек и растерянности, по крайней мере, не так явно. Молчание затянулось, перемежаемое только тихим плеском воды и отдаленными голосами с улицы. — Я... — попытался заговорить Разумовский, спотыкаясь на ровном месте. Слов вдруг не нашлось, только сейчас он понял, что до этого момента даже не думал о чужих чувствах. Птица вытеснил из его сознания мысли о постороннем, сужая диапазон до холодной мести и тупого безразличия к жизни, а сейчас Волков словно окунул его с головой в свою боль, открывая глаза. Наемник еще с минуту понаблюдал за потерянным выражением лица, тяжело вздохнув, и отстранился, давая парню свободу от своего присутствия. Уйти и не возвращаться - стучало у него в голове, когда он повернулся к Разуму спиной, чтобы не видеть его лица. Мысль пойти в ближайший бар и напиться до зеленых чертей казалась привлекательней, чем вернуться во дворец и продолжать созерцать эту игру одного актера, свою работу он выполнил, а остальные наемники закончат начатое. — Олег, подожди, — удивительно теплые пальцы сжали запястье, не дав сделать и одного шага, и потянули к себе. Разумовский выглядел поникшим, он снова хмурился и кусал губы, подрагивая от холода. — Ты прав, я не просто так выбрал тебя. Не только потому, что был уверен в твоей помощи. Голос дрогнул, и Разумовский нервным движением убрал прядь волос, упавшую на лицо, за ухо. — Я скучал по тебе, но без весомого повода... Я не мог, понимаешь? После того, что натворил. Наемник подошел вплотную, притискивая Разума к металлическому заграждению и не удержался - ладони сами обхватили талию, обнимая замерзшего Сережу и прижимая к себе. Тот смотрел куда-то в грудь Олега и взялся перебирать пальцами шнуровку на вырезе футболки, словно не замечая действий друга. — Тогда почему сразу не сказал? Нужно было довести меня до крайностей прежде, чем объясниться? — Это же я, Волк, — с улыбкой ответил Разумовский, называя его именем, по которому привык обращаться с самого детства. — И я тоже хотел защитить тебя от самого себя, ты же знаешь, что у меня... — Знаю, — Волков не дал договорить, приподнимая голову рыжего за подбородок. Свободной ладонью он стянул резинку с волос, зарываясь в мягкие пряди, и легко погладил большим пальцем ямочку за ухом. Врать самому себе и Сереже наемник больше не мог, он наклонился вперед, совсем немного, заглядывая в глаза и молча спрашивая разрешения. Всегда так делал, Разумовский тихо засмеялся, толкая Волкова в грудь. — Только не говори потом, что я тебя не предупреждал. Волков рывком подался вперед, подхватывая Сережу за бедра, и усадил его на перила, устроившись меж разведенных ног, крепко удерживая Разумовского за талию, чтобы тот не свалился. Он соприкоснулся с ним лбами, закрывая глаза и втягивая носом воздух - происходящее больше напоминало очередной неспокойный сон, а не реальность, где Разумовский действительно обнимал его за плечи, стискивая пальцами футболку на спине. — Мы должны попробовать, — уверенно заявил Олег, и Разумовский, улыбаясь, взъерошил и без того торчащие во все стороны волосы. Поцелуй выходит неловким, несмелым – словно в самый первый раз, словно они никогда ранее не целовались, слишком невинный и осторожный. Олег боится спугнуть Разумовского, боится сжать чуть сильнее, как будто под его ладонями не теплая, нежная кожа, а тонкий хрусталь. Он даже отступается, давая Сергею последний шанс передумать и сбежать, но тот уверенно притягивает наемника за ворот, тихо смеется, и возвращает ему поцелуй. Тягучий, неспешный, он поднимает на поверхность целый ворох воспоминаний, желаний и надежд, связанных с ними и только с ними, путает мысли и заставляет жалеть об утраченных годах. Сергей и Олег с сожалением отрываются друг от друга, лишь когда перестает хватать воздуха.***
Максим дремал, прислонившись к стене, ему было банально скучно, и спустя час эта скука погрузила его в полусон. Во дворце было слишком тихо, в холле никого не было, а остальные наемники сторожили гостей или курсировали территорию за стенами. Разумовский и Олег все еще не вернулись, и одноглазый начал сомневаться, вернутся ли они сегодня. Может, эти двое выясняли отношения и уже убили друг друга где-нибудь в сырой подворотне, на лицах обоих было написано, что недомолвок между ними хватает, но каждый почему-то делал вид, что не замечает другого. — Придурки, — про себя хмыкнул Макс, поднимаясь на ноги и разминая затекшие мышцы. Стоило ему повернуться к входным дверям, как те тихо отворились, являя мягким отблескам тусклого электрического света лицо в обрамлении длинных рыжих волос - Разумовский выглядел каким-то потерявшимся и смущенным. Мельком взглянув на Макса, он скрестил руки на груди и нахмурился, но промолчал, быстро направляясь к парадной лестнице. Наемник заметил, что лицо у него на самом деле мягкое и волосы до самых плеч, никогда ранее он не видел его таким, без резкой надменной усмешки и зачесанных в странную прическу волос. Следом зашел Олег и остановился рядом с Максом, кивая ему в знак приветствия. Дредастый ответил тем же. — Спокойно? — тихо уточнил Олег, выискивая глазами Разумовского, которого и след простыл. Где-то внутри прочно засело чувство, что нельзя было дать Сереже ускорить шаг и снова ускользнуть от него, как песку сквозь пальцы, в очередной раз. — Да, с тех пор как вы ушли, ничего не случилось, — наемник дернул плечом, снова посмотрев на лестницу. Ощущение, что кто-то смотрит ему в спину неприятно пробежалось по позвоночнику. — Хорошо, — бросил Олег, как-то устало вздыхая, и прошел мимо к лестнице наверх, погрузившись в задумчивую молчаливость. — Волк, — позвал в спину наемник, и, не дождавшись, пока главарь повернется, добавил. — Всё в порядке? — В полном, — мужчина даже не обернулся, ступая по лестницам. Если бы Максим мог видеть в его взгляде все то, что Волков чувствовал в тот момент, он наверняка бы захотел знать больше. А вопросы сейчас были нужны меньше всего, потому что Олег был уверен, ответа ни на один он не нашел бы. Сжав губы в тонкую полоску, Волков добрался до своей комнаты и, пару секунд посмотрев на соседнюю дверь, скрылся у себя.***
Разумовский прижимался лбом к двери, слушая тихие шаги и секундное промедление, взгляд Олега он кожей чувствовал даже сквозь преграду. Но когда все стихло, мужчина напрягся, боясь пошевелиться и посмотреть вглубь комнаты - тишина была звенящей, ни единого звука, ни шепота, ничего. Медленно обернувшись, Сергей вздрогнул, заметив в единственном уцелевшем осколке от зеркала на стене - довольно крупном, в котором можно было увидеть собственное испуганное отражение - искаженное гримасой злорадства лицо в обрамлении черных перьев. — Ничего не скажешь? — тихо спросил Разумовский, и голос предательски дрогнул, а израненные пальцы обожгло болью. Птица молча склонил голову вбок, но ничего не ответил, продолжая скалиться. Он повернулся к Сереже спиной, расправляя широкие черные крылья, и рассыпался сотней перьев. Разумовский готов был поклясться, что слышал смех, едва различимый и не предвещающий ничего хорошего.