Sin: Lust

В одиночестве и безмолвии Он стоял на берегу моря. О Его ноги бились волны прилива. Небесное светило, имеющее по своей природе красноватый оттенок в этом уголке мира, окрашивало пену, нарекая ее кровью древних существ. А, может, все было наоборот. Об этих существах ходили легенды, ибо когда-то давно, очень-очень давно, этот мир был морским пристанищем. Все населяющие его монстры противоречили один другому даже в мелочах, за исключением одного - кровь древних была розовой и вспененной, она не струилась в их телах, а обволакивала изнутри и стягивала, не давая костям, или что там еще было, расползтись. Он знал это. Смутно, неясно, но Он понимал эту легенду о крови, глядя на это море. И был абсолютно уверен, что это не просто сказка, а истина. Но больше Он не знал ничего - кто или что он, где, зачем и почему. Лишь пелена перед Его глазами начала рассеиваться, Он увидел пену и вспомнил. Нет, осознал эту истину. Но Он не мог думать - когда внутри тебя огромная белая пропасть без начала, конца, памяти и цели - вряд ли есть место для самой сути мысли. Неизвестно, сколько бы Он еще там простоял, если бы Его не нашли сумá. Этих стариков нельзя назвать отдельной расой – это призраки, более чем реальные, потому как состоят они из знаний, стремлений и желаний постичь больше, чего они, кем бы то ни были, не успели при жизни. Старцы редко шли на контакт, да и вообще показывались на глаза, предпочитая путешествовать по самым пустынным и заброшенным местам на окраинах мира, там, где давно никого не было, где хранятся чистые знания, остаточная магия. Иногда они случайно набредали на торговцев и необходимый товар меняли на свои находки. Почти никогда не разговаривали и не торговались, брали, что предлагают или же уходили ни с чем. Сума почти прошли мимо, когда один из них все же оглянулся, посмотрев на светило своими слепыми для осязаемости мира глазами. Остальные замерли на месте, будто услышали четкий приказ. Тот самый старец, который остановился первым, медленно двинулся к воде. Когда она коснулась его босых разбитых ног, он вытянул костлявую изломанную, будто бы все кости срослись неправильно после бесчисленных переломов, руку вперед и схватил Его за плечо. Медленно, словно в замедленной съемке, Он повернул голову. А старец все сильнее сжимал плечо, но Он не понимал. Не осознавал. Тогда старец второй рукой подцепил Его за локоть и немного потянул. -Пошли с нами, - едва различимый звук вылетел из его безгубого рта. И Он пошел, еле-еле переставляя ноги, опираясь на старца и не сводя с него глаз. Сума двинулись дальше. *** Сума назвали свою находку Фурин. Из-за него им пришлось говорить. Как и предполагалось, это горящее существо было безликим – ни осколка памяти и мысли. Но старцы обещали своей богине подобрать его, а обещания они привыкли держать. Или не давать вовсе. Изначально мальчишка казался им обузой, но буквально через несколько дней он прекрасно овладел своим телом, больше не задерживая своих проводников. А через пару недель уже понимал, что от него хотят. Говорить он не мог, потому как сами старцы вслух произносили только его имя и простые фразы вроде «стой», «иди», «пей». Фурин именно понимал: жесты, простейшую мимику; чувствовал, что от него требуется. Потому старцы снова замолчали на долгие годы, медленно, но верно уводя мальчишку дальше от того берега, где некогда услужили богине. Вскоре они уже видели пользу в этом существе – он будто бы чувствовал знания и магию, колебания воздуха, их содержащие, и находил. А сума впитывали, сливались и растворялись. Но если это происходило, появлялся новый сума. Из ниоткуда. Только тот, кто подобрал мальчишку на берегу, не исчезал. Каждый день, или неделю, когда они останавливались, он смотрел своими белесыми глазами на красное, синее или серебряное светило, и несколько минут ждал, после чего продолжал свой путь, который теперь им прокладывал мальчишка на север от красноводого океана. Фурин был необычен. Несмотря на постоянный холод и ветер, он никогда не мерз и не дрожал. Кроме грязного коричневого плаща, что сума дали ему при встрече, и нитки, чтобы подвязать рыжие волосы, которые торчали из-под подола одежды, он ничего не носил и не просил. Даже ел он без особого энтузиазма. Обычный сон тоже был чужд ему – он отдыхал, когда останавливались старцы, будь то путь несколько часов, или же пара дней – ему было все равно, он не жаловался, а просто делал, что и остальные. Так продолжалось не одно десятилетие, пока однажды тот самый сума, что нашел его, внезапно не остановился, обернувшись к светилу, серебряному в этот раз, не встал на колени и не стал что-то бубнеть или напевать. Фурин точно знал этот язык, но не мог вспомнить ни единого слова, даже понять и почувствовать не получалось. После сума последовали его примеру, уткнулись лбами в снег и что-то нашептывали. В этом гуле прошло еще несколько минут жизни Фурина, но тот старец, его старец, встал и пошел дальше, на развилке свернув налево. Мальчишка остановился и кивнул в правую сторону, но сума не глядя на него прошли мимо. Налево. Фурин пошел за ними. Закончилась еще одна неделя, они шли, практически не останавливаясь. Становилось все холоднее. Морозные горные ветры просто стирали некоторых старцев, но никто даже не подумал обратить на это внимание. Сейчас у них была цель. Мальчишка это чувствовал, отчего новое странное чувство поселилось у него внутри. Он не знал ему название, как и не знал названий остального спектра эмоций, что за шестьдесят с лишним лет подарило знакомство с этим миром, но, вроде бы, оно, это чувство, было приятным. Когда старцы остановились, Фурин, не отрываясь, смотрел на яркие, такие плотные, что казалось, их можно потрогать, потоки воздуха в десятке метров перед собой. Они были цветные, хотя и в пределах сине-зеленого спектра, двигались лениво, с легким зудом в воздухе. Размером это чудо было в три роста Фурина, не больше, но завораживало так, будто это был целый неизведанный мир. Собственно, так оно и было. Старец подтолкнул своей костлявой насквозь промерзшей рукой мальчишку в спину, к этому чуду, возникающему из земли. Фурин сделал пару шагов. Казалось, воздух в этой штуке стал течь быстрее, маня в свою неизвестность. Мальчишка глянул немного в сторону – там, где кончались цветные потоки, - резко кончалась заснеженная земля и начиналась пустота. Это был один из концов мира, он знал это – слышал однажды от торговца, с которым обменивались старцы. Не понимал, что эти слова значат, но сейчас они пришли на ум, с полной уверенностью. Конец мира. Еще одно незнакомое чувство посетило суть мальчишки, ему не хватало эмоций в запасе даже мысленно выразить самому себе, потому он лишь сделал еще несколько шагов и остановился прямо перед постоянно меняющимся узором потоков. - Иди, - прохрипел старец. Приятно и тепло щекотало кожу на лице. Фурин облизал губы и сделал шаг внутрь. Он пытался открыть глаза, но не мог. Или же они были открыты, но все вокруг было непроглядной тьмой. Через несколько секунд или минут наваждение спало. Он оказался в поле. Тут даже близко не было снега, лишь пожелтевшая трава и тропки. А за спиной шуршал воздух. Мальчишка обернулся - желтовато-зеленые потоки, но больше никто из них не выходил. Он хотел было пойти назад, но вспомнил, с каким упорством все шли к этому чуду на краю мира, как только его старец толкнул в спину. «Иди», - еле слышно повторил Фурин, и пошел вперед, по тропке. За долгие годы странствий он научился различать дороги, потому выбрал самую неприметную – сума приучили его избегать разумную жизнь. Иногда он все же забредал в какую-нибудь деревню с незнакомыми остроухими существами, где ему кидали что-нибудь съедобное или флягу с водой, но никто не желал контактировать с грязным оборванцем, прячущим лицо в бесконечном капюшоне. Он быстро привык идти один – местность была степная – более располагающая к путешествию, нежели горы и снег. Потому мальчишка просто шел. Спал Фурин где угодно, но только не в деревнях, а средние и крупные города обходил за несколько километров, хотя их практически не было по пути. Как и тот, к которому вела одна из дорог на развилке, где она сейчас стоял. Мальчик хотел было пойти направо, но осмотревшись и обдумав свое состояние, развернулся и спустился по желтоватой траве, в пологий обрыв, где одиноко стояло очень пышное дерево с широким стволом. Фурин присел, облокотился на него спиной и, найдя удобное положение, закрыл глаза и задремал. Весь день по дороге в город ездили повозки или шли путники, но никто не замечал коричневый плащ, скрывающий своего хозяина. Никто, кроме беловолосого старого эльфа, кто не спеша передвигался на белоснежном иноходце, грива которого, казалось, светилась. Он почти проехал мимо, но нахмурился, отчего морщины на его лице стали еще глубже, остановил лошадь, слез и повел ее за собой к дереву. Сумерки начинали опускаться на этот край света, небо окрасилось в серо-зеленоватый цвет и постепенно темнело. Эльф ловко лавировал между гигантскими многочисленными корнями дерева, что почти доползли до дороги. Его жеребец не отставал, и не менее грациозно себя вел – настоящий эльфийский конь. Старый эльф смутно понимал, зачем он это делает, но у него все внутри все изнывало от интереса, стремления, к этому оборванцу под грязной тканью. Ведь этот плащ ему знаком – определенно принадлежал сума. «Но это практически невозможно! Старцы избегают эльфийских земель, здесь очень нестабильна магия, которая их по-просту рассеет», - думал эльф, останавливаясь в полуметре от существа в коричневом куске ткани, который внезапно зашевелился и поднял голову. Хотя капюшон и скрывал лицо полностью, грязные рыжие локоны волос кое-где выбивались наружу. - Ты не сума, - выпрямился эльф и надменно посмотрел на незнакомца, хотя внутри его что-то страшно беспокоило, интерес не угасал, а лишь разгорался, - кто ты такой? И откуда взял их одежду? Мальчишка не двигался, но чувствовалось, что он пристально смотрит сквозь плотную ткань. - Иди, - прошептал он, наконец, - иди, гов’ри. Эльф прыснул, нахмурив брови, и пошел назад, наперекор своим мыслям, на дорогу – этот оборванец даже говорить толком не умеет. Забравшись на лошадь, он слегка хлопнул ее по шее, и двинулся, краем глаза отметив движение справа от себя. Эльф не выдержал и обернулся – мальчишка плелся за ним. Бессловесно выругавшись, старик остановил лошадь. - Что тебе нужно? – не сдерживал свое отвращение эльф – он был самым настоящим Высшим Эльфом, которых уничтожили вместе с их владениями в поднебесной около двух тысяч лет назад. Выжили единицы, только те, кто волей случая был на низменной, недостойной земле с чрезвычайно срочными делами. Именно поэтому эльф был стар – в мире больше не было настоящей эльфийской магии, лишь ее отголоски подпитывали жизнь в нем и его немногочисленных сородичах. - Т’ зна сума иди, - ответил мальчишка. - То, что знаю твоих стариков, не значит… - начал было эльф, но осекся – он был должником старцев, подаривших ему знаний на целую книгу, раз мальчишка один из них, а он о нем позаботится – это вернет долг. Не зря же этот замарашка оказался именно рядом с его домом. “И драгоценное зеркало останется у меня,” - при мысли о зеркале, лицо эльфа исказила улыбка, больше похожая на хищный оскал. – У тебя есть имя? - Фурин. Они молча шли по дороге, но чем ближе подходили к городу, тем медленнее шел мальчишка, что изрядно раздражало эльфа – из-за этого существа ему и так пришлось слезать с лошади, когда под рукой не было его трости, так теперь он еще и время тянет. - Быстрее, - рявкнул эльф, останавливая лошадь. - Го’од, табу, - замотал капюшоном Фурин. - Ты не с сума, когда вернешься к ним – будет табу, а сейчас – пошли. Мальчишка немного постоял, пытаясь осмыслить информацию. Когда ему показалось, что он все понял, двинулся вперед чуть более уверенно. Никто на него не глазел, кроме некоторых квадратных и круглых окон на домах, да и те не особо обращали внимание, по крайней мере, не больше, чем на пыль на дороге. Через минуту резко вспыхнул свет на улице, отчего Фурин остановился как вкопанный, но больше ничего не происходило, только десятки маленьких светил над головой указывали ему путь. Осознав, что нет никакой опасности, мальчишка вновь двинулся за белоснежной лошадью, которая в свете фонарей будто стала ярче и белее. Остановились они у дома, вроде ничем не отличающегося от всех остальных по соседству, но все же, другого. И цвет у него был чуть чище, и стекла несколько прозрачнее, и, хотя в нем также было два этажа, как и в большинстве соседних, но дом эльфа, казалось, был выше и массивнее. Любой, кто проходил здесь, невольно восхищался утонченностью. Но втихаря, пока хозяин не слышит и не видит. Эльф слез с лошади, и легонько прихлопнув ее по спине, направился к входу, а его кобыла за дом, в свое стойло. Открыв дверь, эльф кивком пригласил Фурина внутрь, недовольно отмечая, насколько грязны его ноги. Закрыв за собой дверь, он взял с тумбочки трость и ее концом коснулся мальчишки, направляя в сторону уборной для… всяких. Эльф направил шланг с водой в один из чанов, где мылась время от времени его совсем немногочисленная прислуга, и стал разглядывать полку с тюбиками. Обернувшись на грязнющий плащ мальца, он раздраженно вздохнул и оставил затею его облагородить – хотя бы помылся сперва. - Снимай свои лохмотья и залезай туда, - указал на чан с водой и шлангом эльф, - я сейчас вернусь. Не трогай ничего. Он грациозно пересек ванную и несколько комнат и остановился у гигантского шкафа. Брезгливо посильнее натянул перчатки, которые снимал исключительно для приема ванны, конечно же, своей личной, сокрытой магией, и открыл дверцы. Поморщив свой прямой бледный нос, эльф окинул взглядом свернутую одежду. Он имел слабое представление о том, как выглядит мальчишка – лишь его худые лодыжки и не особо широкие плечи выдавали обноски - эльфийская одежда определенно должна была подойти. Выбрав первый серый кафтан и темные брюки, что поменьше размером, да пару ботильонов из темной кожи, эльф направился назад в ванную комнату, где в бадье грязную воду толком не было видно из-за волос, которые заполонили собой все. Эльф обомлел. - Ты демон?! – воскликнул эльф и бросил одежду, хватаясь за пояс, где всегда был кинжал с начитанным заклинанием, так, для самообороны – вдруг кому в голову взбредет напасть на Высшего Эльфа. Фурин обернулся и из-под челки, слегка спадающей на его глаза-цитрины, внимательно посмотрел на эльфа. Уловив агрессию, он вскочил, расплескав половину воды на пол и оскалился. Эльф смотрел на волосы, концы которых все еще пропадали в воде, хотя этот демон стоял в ней по щиколотку. «Что делать? Даже у чертова полудракона волосы короче, а я его и пальцем тронуть бы не смог! Кто это такой? И почему он был в одежде сума?» - мысли бешено бежали в голове старика. - Ты убил сума? Что ты с ними сделал? Фурин лишь слегка наклонил голову и перестал скалиться. - Сума, иди, - прошептал он. «Значит, он действительно из них? Говорит просто отвратительно, еще хуже, чем старцы, - недоумевал эльф, но нож опустил, на что Фурин сразу среагировал, снова опустившись в бадью. – Это изрядно сильный и красивый демон, до ужаса красивый, если он будет способен к обучению, возможно, он сойдет за приемника… Но демон… Демоны и низшие эльфы одинаково омерзительны, но... Delotha!» Один из последних Высших Эльфов, тот самый, кто нашел Фурина под деревом, и хозяин самого изысканного дома среди себе подобных, небезызвестный Нимихар’ахэль, действующий глава совета города Солдрэ, названного так после Падения Эльфов более двух тысяч лет назад. Именно над этим островком земли находилась та часть поднебесного королевства, где жил Нимихар, потому он настоял на переименовании. Низшие же эльфы, склоняющие головы в присутствии Высших, даже истребленных и слабых, не могли перечить. В главенствующих эльфийских кругах было преемственное наследование, и последние пять-шесть веков эльф пытался найти достойного его заменить, того, кто будет хранить в себе верность эльфийской истории и будет посмертным гласом народа, любимого Богами. В идеале им должен был стать такой же Высший Эльф, но это физически невозможно. Потому Нимихар начал присматриваться к низшим эльфам, но никто не мог соответствовать либо его заоблачным требованиям, либо методам обучения, а эльфов-младенцев ему категорически отказывались даже продавать - за несколько веков вокруг Высшего Эльфа образовалось столько нелестных слухов, что и главой совета он оставался только потому, как его все боялись и ждали, когда он покинет этот свет. Та часть мира, которую сейчас занимают низшие эльфы, не всегда была осколками островов, куда можно добраться по большей части только из порталов, разбросанными по миру. Раньше это было одно целое полотно мира, накрытое сверху поднебесной, принадлежащей очень давно еще драконам, когда демонов в этом мире практически не было, а на земле жили Эльфы. После, когда драконы обучили Эльфов управлять своими гигантскими запасами магии и жить в гармонии с миром, высокомерие остроухих взлетело до самих небес в прямом смысле слова, и внезапной войной они вынудили драконов покинуть свои пристанища. Именно в то время стали зарождаться демоны, в которых Эльфы, назвавшие всех, кто занял поднебесную землю Высшими Эльфами или Истинными Эльфами, нашли рабскую силу и полной мере установили свою власть на небе и на земле. Драконы же обосновались по разным уголкам мира, они были абсолютно неконфликтной расой, но стали замкнутыми после предательства своими «детищами». Волей судьбы или случайности, но Боги услышали отзвуки силы эльфов и оценили по достоинству, дав им свой подарок, Время, для дальнейшего мудрого правления. Вскоре своей магией Эльфы придали ему вид себе подобного, но все же отличного, черноглазого и с едва заметными острыми ушами, чтобы никто не спутал простой подарок-инструмент с настоящими Детьми Богов (как Эльфы прозвали себя после того, как их почтили присутствием покровители). По самым пыльным эльфийским записям, которые лежат очень далеко и глубоко в библиотеках, там, где никто их не найдет, потому как они уничтожены, этим деянием Эльфы разгневали Богов, и те попытались вернуть себе Время, но будучи измененным эльфийской магией, «подарок» не мог более покинуть этот мир, лишь «зациклился», постоянно перерождаясь. Но это лишь старые записи, которые никто никогда не видел. Возможно, они скрывали еще более искусно запрятанную правду. Себя же Нимихар’ахэль считал скупщиком знаний и их хранителем – самое большее, что он мог сделать после гибели своего дома. Первое время после Падения Эльфов, он путешествовал по всем разбросавшимся по миру островам с низшими и собирал крупицы знаний своего народа, те, что не были уничтожены войной или магией, иногда даже саму магию. В сам мир, который теперь был за магической завесой, он заходить не желал без серьезной на то причины, потому, как в те далекие времена без рабского контроля Высших Эльфов демоны сходили с ума в борьбе за примитивное животное чувство превосходства. Причина нашлась, когда эльф заинтересовался слухами о неких мифических старцах, которые меняли знания. После долгих поисков, Нимихар сумел с ними связаться и даже встретиться, хоть для этого ему и пришлось ступить на «целую» землю, ныне принадлежащую семи демоническим королевствам, но он не пожалел ни разу. Знания, добытые у стариков, пополнили его библиотеку эльфийской истории, хотя приходилось делиться и своими драгоценностями, но все же это того стоило. На данный момент у Нимихара была восхитительная по своей наполненности библиотека, для которой не нашлось более надежного места, как небольшого магического мирка в виде комнаты за ивовой дверью. На поддержание такого мира уходило много сил, потому Нимихар старел быстрее, чем должен. Даже спустя две тысячи лет на остальных выживших Высших Эльфах едва стали проявляться морщины, в то время, как их собрат был уже настоящим беловолосым стариком, лишь магией из руин поднебесной поддерживающий в себе жизнь. Времени у него оставалось мало – возможно, пара сотен лет, потому при более тщательном обдумывании, Нимихар понял, что столь сильный демон сможет даже содержать его библиотеку в том виде, каком она предстает сейчас, и не придется подвергать опасности все ее знания, перенося назад, в этот мир. Еще более уверенным он стал буквально через неделю занятий с рыжеволосым юнцом. Тот был чрезвычайно обучаем – просто сума нечему и не к чему было его учить, хотя одна полезная вещь все же была привита старцами – Фурин желал знаний. Уже через полгода, когда мальчик был обучен простому языку, Высшей речи и так называемому «энергетическому», который связывал собеседников посредством простейшей магии (этому Нимихар обучал мальчика очень аккуратно, чтобы не задеть раньше времени демонические силы, с которыми тот пока может справиться, не затронув примитивных инстинктов), эльф дозволил себе вынести из библиотеки книгу со сказками Высших Эльфов. Он внимательно смотрел, как демон поглощает строки быстро и жадно, но отчужденно. Его ничуть не взволновала история чистейшей невинной любви прекрасных эльфов, равно как и кровожадная расправа над драконом. За пол дня Фурин прочел эту книгу в несколько тысяч страниц и никак не отреагировал. Сначала это тревожило эльфа, даже больше – он изрядно разозлился, обругал мальца, припомнив и его босоногое прошлое, и низменное происхождение и жуткое имя, режущее слух, словной дьявольский колокольчик. С этих пор он стал звать демона просто Рином. Но буквально после нескольких бесед, которые он аккуратно начал вести со своим учеником, понял, что ему просто нужно влияние и толчок в нужное русло – из книг демон слабо понимает всю суть и красоту. «Возможно, стоит показать ему магию? Хм, или же нет. Готов ли он? Не слишком своеволен? - частенько размышлял Нимихар, сидя в своей комнате на втором этаже, запечатанной Высшей магией, и глядя в зеркало, отражающее тени Богов, которое собирался вернуть сума, но так удачно подвернулся этот малец, потому подобное сокровище могло полноправно остаться в его руках, - если сейчас показать ему его силу, он может, не может, а так и будет – возгордится и отбросит все, к чему готовится. Но крупицы магии ведь пойдут на пользу?» Когда, наконец, в зеркале мелькала тень, старик интерпретировал это каждый раз по-своему. Он снова и снова вспоминал вспышку в этих глаз-цитринов, когда он показал мальчишке свой кинжал, пропитанный магией. Нимихар сжимал губы и попытался сконцентрироваться на тенях в зеркале – при всей своей надменности, сдержанности и мнительности, мальчишка вызывал в нем странное желание преклоняться перед ним, которое иногда было сложно сдержать – зеркало очень помогало отвлечься от этого. Один раз он чуть было не коснулся его головы, пытаясь одобрить комментарий к одной из книг. Пусть эльф всегда и носит перчатки, чтобы не коснуться своими прекрасными руками даже воздуха, который испоганили низменные существа, но даже сквозь плотную ткань любой осознанный контакт с низшим миром непростителен. Прошло еще несколько лет, и Нимихар все также проводил вечера в компании теней из зеркала и раздумьях, пока однажды не решился все же пустить демона в свою библиотеку. Сказать, что эльф потерял Рина из виду – ничего не сказать. Мальчишка днями, неделями, годами пропадал среди книг и полок. Почти перестал есть и спать, он лишь читал. Нимихар изредка заглядывал в библиотеку, где снова и снова находил демона за книгой. Многие из этих самых книг эльф сам не прочел, считая себя недостойным тех знаний, которые скрывали от Эльфов веками. Это приводило в ужас, но Рина было поздно останавливать. - Рин, подойди ко мне, - окликнул Нимихар демона, снова направляющегося в библиотеку, не отрываясь от новостной листовки, что принесли только что, - как много книг ты уже прочел? - Я не считал их, господин, - Рин в почтении поклонился, хотя эльф даже не поднял головы, - но, думаю, мне осталась прочесть еще треть, не меньше. - Ты не хочешь со мной ничего обсудить и поделиться мыслями, исходя из того, что знаешь сейчас? - Возможно, но я настроен прочесть их все, прежде чем обсуждать, - дождавшись еле заметного кивка господина, демон еще раз поклонился и направился к двери. – Да, одна из книг, описывающая одну из первых встреч с демонами и деление их территорий, не закончена. Я чувствую ее источник неподалеку. Возможно, Вы сможете найти ее продолжение и перенести на страницы. Эльф поднял глаза, пытаясь понять, что именно скрывал за этим предложением Рин, но тот уже скрылся в дверном проеме, потому лицо его было вне досягаемости. «Он говорил, что скопления силы и магии тянули его, потому он провожал туда сума для поиска знаний, но я не учил его своеволию, - раздраженно думал Нимихар. – Возможно, стоило больше его контролировать и не позволять изучать все подряд... Он там провел не меньше сорока лет, и пробудет там еще с десяток или два... Стоит ли сделать перерыв сейчас? Были ли там книги, обучающие магии и практиковал ли он ее, пока я не вижу?» От всех этих мыслей эльфу стало трудно дышать, он кашлянул несколько раз, на что тут же прибежала его служанка и остановилась в дальней части комнаты. - Вам принести вина, мой господин? - Занимайся своими делами! – рявкнул Нимихар, и эльфийку как ветром сдуло. Прислуга знала, что их господин взял к себе кого-то жить, но никогда не видели, кто бы это был – первое время эльф запирал Рина на замок в кабинете или комнате, а сейчас он сутками находился в библиотеке, куда никто, кроме них двоих попасть не мог. Нимихар несколько беспокоился о том, что притягательная внешность демона может плохо отразиться на слугах, а как следствие, повышенное внимание к нему, может повернуть развитие ученика в неверное русло. Прошло несколько недель с тех пор. Нимихар изнывал от своих мыслей, касательно демона и магии, которую, возможно, он научился использовать. Он ждал с нетерпением посылку. Одну магическую вещицу, которая обошлась ему в целое состояние, но должна была подарить спокойствие. И в один из вечеров, когда старый эльф сидел в гостиной и читал вечернюю газету, послышался стук в дверь. Нимихар вынырнул из раздумий – вот уже с месяц он не мог запомнить ни строчки из того, что читал, и увидел смотрителя своего дома, склонившегося и протягивающего сверток, надежно обмотанный плотной нитью и скрепленный несколькими магическими печатями. Эльф взял сверток и слегка стукнул тростью по полу, показывая слуге, что тот свободен. Когда шаги стихли, Нимихар поднялся с дивана и двинулся по коридору, направляясь в комнату Рина, впервые. Зайдя в нее, эльф быстро осмотрелся – ни одна вещь не сдвинута с места, даже на миллиметр. Он взял трость подмышку и с помощью ножа заставил раскрыться печати, после чего разрезал нить и развернул сверток. Внутри, под кучей бумаги, ее опоясывающей, была небольшая плоская коробочка, открыв которую, Нимихар извлек кулон на тоненьком кожаном шнурке в виде медной капли, внутри которой была капля из желтого драгоценного камня, и положил на кровать демона. Эта вещица, на которую он искал последние тридцать лет, а несколько недель назад все же нашел, и потратил миллионы кристаллов, должна была сдерживать силу Рина, а если он ей все же пользуется, темнеющий камень должен был предупредить эльфа. Но переживания, что уже слишком поздно, не выходили из головы когда-то хладнокровного эльфа. Через пару дней, когда Нимихар снова встретил Рина у библиотеки, на демоне был надет кулон. Эльф не давал никаких указаний, просто положил бесценную безделушку на кровать своего подопечного. А его подопечный просто надел ее, ни о чем не спрашивая. - Не снимай его. От воды он не испортится, а если начнет темнеть – покажи мне, - лишь сказал эльф, искоса провожая взглядом демона. Впервые за свою жизнь внизу, Нимихар благодарил свою старость и ухудшающееся зрение – хотя бы захватывающая твою душу под самые гланды красота демона не приковывала его взгляд, потому с расстояния уже каких-то двух метров без очков он видел очень плохо. - Как прикажете, господин, - сухо ответил Рин и скрылся за дверью. *** Прошло уже почти десять лет, а камень не потемнел, лишь одна едва заметная темная полоска пересекала желтую каплю. Но Нимихар сам видел, как она появилась, когда мальчишка все же уловил почти погасший источник эльфийской магии и подпитал его, расширив и направив туда эльфа, откуда тот извлек несколько десятков страниц записей о демонах. Иногда Нимихару закрадывалась мысль, что мальчишка может быть хитрее, и не носит кулон постоянно, но после пары неудачных попыток поймать его, эльф оставил эту затею. А еще думал о том, что погорячился, предполагая, что у него есть пара сотен лет в запасе, но Рин был практически готов приступить к тому, чтобы принять идеологию своего господина и войти в высший свет. - Господин? Эльф приоткрыл глаза. Первое, что он увидел – размытый газетный лист, лежащий на его ноге. - Да, Рин? – отозвался он, потирая переносицу – последние несколько месяцев его зрение стало терять остроту довольно резко и болезненно, да еще эта сонливость. - Я закончил. - Что? – Нимихар удивленно поднял голову. – Так быстро? Ты предполагал, что тебе понадобится больше времени. - Я ошибся, - безэмоционально констатировал демон. – С каждым днем читать Высший язык становилось все проще для понимания, даже книги, написанные беглым почерком, не составили труда для прочтения. - Итак, ты хотел бы поговорить? - Мне казалось, это Вы хотели поговорить со мной, когда я закончу. - Кое-что проверим для начала, - кивнул эльф и чуть повысил голос. – Нареен! Рин немедля двинулся в сторону коридора, но Нимихар его окликнул и приказал сесть напротив. - Да, мой госпо… - не смогла закончить служанка, войдя в комнату и увидев демона. - Это мой приемник, когда меня не станет, он займет мое место, - эльф продолжал потирать лоб и переносицу, украдкой наблюдая за служанкой, - ты принадлежишь этому дому, потому станешь его, вместе с этим домом. - Да, - шумно выдохнула Нареен, и засеменила к Рину, упав перед ним на колени. Нимихар опешил от столь сильного влияния своего подопечного на бесполезного низшего эльфа, но демон повел себя необычайно брезгливо, и лишь подскочил, делая шаг в сторону и хмуро глядя на рабыню-эльфийку. Казалось, Нимихар’ахель готов был расплакаться от этого прекрасного, пусть и еще сыроватого, действа. Это было поведение истинного Высшего. Мальчишка выучился в нужном направлении. - Никогда не приближайся ко мне, - сухо, но с явной угрозой произнес Рин. - Нареен, ты свободна. С круглыми от испуга глазами, эльфийка немного отползла, поднялась на ноги, быстро поклонилась и попятилась к выходу. - А ты можешь идти отдыхать, твое восприятие меня радует, - едва заметно улыбнулся. - Я Вас понял, господин, quel kaima, - поклонился демон и направился в свою комнату. - Lle ume quel, Рин, - едва слышно произнес Нимихар и оглянулся на окно – на улице уже давно стемнело. И странная тревога закралась в разум старого эльфа, но он быстро от нее отделался и улыбнулся, вспомнив это едва заметное брезгливое движение от своего подопечного и то, что этой ночью тени в зеркале должны быть особо приветливы – с каждым днем зависимость от зеркала нарастала, теперь он видел лишь то, что хотел и не мог остановиться. Что-то едва слышно заскреблось или зашуршало. Нимихар навострил уши, но больше ничего не было слышно, да и слух был у него из рук вон. Он еще раз бросил взгляд улицу, которую освещал фонарь, погасил ночник и направился к дальней стене, читая полушепотом заклинание, чтобы открыть проход на свой второй этаж. Но не успел дочитать до середины, как его рука инстинктивно потянулась за ножом на поясе, которого там не оказалось. Не издав ни звука, эльф почувствовал что-то холодное и острое на шее, после стало немного больно и ужасно горячо. Лишь ненадолго, на пару мгновений, пока он не услышал глухой удар о пол. Затем стало очень холодно, пусто и темно.