Цикл Зверя

У нее тихий голос и поступь ее легка, и почти невесома на коже моей рука - так мурлычет и ластится к камешкам перекат. На нее как ни взглянешь, так сердце огнем горит и мольбами летит: "Говори со мной, говори! И гляди этим взглядом медовой живой зари!" Только разум клокочет яростно: "Нет, не верь!" - ведь внутри у княгини прячется дикий зверь. Ведь внутри у княгини есть голод, огонь и лед, на душе прорастает с младенчества мхом гнилье, да по венам не кровь, а смола и чернющий йод. Не ведись на фарфоровость пальцев и на атлас этой кожи, почти что не видевшей солнца глаз. Только раз ей поддашься - запомни, всего лишь раз - и уже из когтей не вырваться, не сбежать, только линия ребер тянется как межа. Только тайное знание молотом в голове - у княгини с рождения душ не одна, а две. И одна - беспощадный, безжалостный дикий зверь. Вот и тянет кладбищенским холодом из углов, вертикальность зрачков и в бокале болиголов, и под сердцем свернулось клубочком да прилегло что-то темное - и не вырвать, не запереть. Их разделит навеки только святая смерть. У княгини лицо бледно и она молчит. Зверь смеется с издевкой: "Попробуй-ка, разлучи!"