People to Do

15:26 Сенсорный экран телефона упорно отказывался реагировать хоть немного быстрее, постепенно начиная действовать Хлое на нервы. В любой другой день она попыталась бы вздремнуть, но с тех пор как Макс показала ей свои способности, Хлоя никак не могла прийти в себя. На самом деле она вообще не могла уснуть с тех пор, как ее подруга продемонстрировала невероятную возможность контролировать время. Да и кто бы смог? Серьезно. Суперспособности. Кто не мечтает о них? Никто по-настоящему не верит, что они существуют, но затем ваша подруга детства возвращается в город с гребанной властью над временем. Это слишком тяжело принять — ты злишься, да, но все же… бля, нет, шокирован — вот лучшее выражение. Спасибо господу за кофеин. Она буквально умирала на ходу (точнее сидя, раз уж она сидела на кушетке Макс), и все же сон не приходил к ней. Ну и скатертью дорожка! Ты не тратишь время на сон, когда у тебя есть возможность поиграть со временем. Ну. Когда ты дружишь с кем-то, у кого она есть. Это все детали! Есть так много того, что они могли бы сделать, но что делает Макс? Учится! Да, она всегда была паинькой. Можно было подумать, что она позволит себе хоть немного шалостей теперь, когда ее одарили этой долбанной властью, но нет. Школа. Ну… может быть Хлоя и не тот человек, чтобы говорить о школе, но — да ладно вам! Суперспособности! Это даже не должен быть какой-то выбор. По крайней мере, ее хипстерша дала ей ключи от комнаты в общежитии. Гораздо комфортнее ее старенького автомобиля с его жесткими сидениями. 15:27 Это чертовски глупо. Нет, ладно, прости, Макс, но этой девушке нужно найти какое-то более интересное занятие, чем просиживание задницы на этой кушетке, не занимаясь ровным счетом ничем. У Хлои даже не было с собой ее музыки, чтобы скоротать время с ее помощью. Диски Макс… неплохи, так сказать. Но, черт возьми, большинство из них до крайности меланхоличны, а Хлоя, если уж на то пошло, чувствовала себя очень оживленно. Все эти два дня и прямо сейчас. Ну, с небольшими исключениями, например, когда она оказалась в ловушке на рельсах, прежде чем Макс спасла ее — снова. Это безумие, что она так спокойно прожила целых девятнадцать лет более или менее безопасным образом, но за последние два дня дважды успела погибнуть. — Что ж, она мой Хранитель. Сожалею, но я не стану извиняться, — произнесла она в воздух, вставая и собираясь обследовать комнату подруги. Обязательно как можно подробнее. Она уже провела поверхностный осмотр, когда впервые попала сюда, но не была действительно заинтересована в том, чтобы навести в комнате беспорядок. Она же не Макс. Хлоя собиралась осадить ее, когда подруга начала проверять каждую чертову вещь в ее собственной комнате, но, в конце концов, поддалась любопытству своей гости. Не то чтобы ей было, что прятать от нее в любом случае, не считая пистолета (и то лишь на тот момент). Хлоя даже не ощущала, что делит с ней какой-то секрет после того как злотчим ударил ее. Серьезно, пять лет прошло, а Макс все еще не отрастила себе позвоночник. Итак, она в комнате у задротки-фотографа. Единственное, что Хлоя действительно может здесь придумать, так это посмотреть ее снимки. Хм, сразу после игры на гитаре, но… хотя нет. Ее возня с гитарой принесет не больше удовольствия, чем блеянье козы. Стоит отметить, что когда она впервые услышала крик козы, это было, по крайней мере, смешно. Никто никогда не посчитает то, как она дергает струны гитары, веселым, если только он не пьян. Тогда, наверное, это будет весело. Да и все остальное тоже. Ладно, Макс, где ты держишь свои вещички? Хлоя осмотрелась вокруг, пытаясь решить, какую кучу мусора обследовать первой. Ну же, Макс, твоя комната грязнее, чем ее собственная, даже без учета красной надписи на стене — повсюду книги, пол усеян заметками. А ведь маленькая подруга Хлои, как правило, очень аккуратна. Эти способности действительно заставляют Макс вести себя довольно необычно, раз уж она так захламила свое личное пространство. Первым делом Хлоя проверила шкаф, вероятно больше из любопытства, что здесь у Макс, чем из-за подозрения, что там могут быть фотографии. Там нашлись кое-какие милые вещи, хм, по сравнению с тем, что Макс обычно носит, хотя и не особенно шокирующие. Не то чтобы она вообще планировала найти что-то такое, Макс одевается не для того, чтобы выделяться. На самом деле, скорее для противоположных целей. Ничего не нашлось на книжных полках… и ничего на столе, кроме невероятного беспорядка, хотя и без участия фотографий. Быть может в ящиках? Нет, нет, здесь тоже ничего. Хлоя склонилась над столом, оперевшись на локти, рассматривая клейкие заметки на стенах, в основном перепутанные и ненормальные. Если кто-то незнакомый с их ситуацией взглянул бы на них, он непременно решил бы, что бедняжка Макс помешалась. Но разве это не будет правдой в отношении обеих девушек? Сила над временем. Хлоя фыркнула, улыбаясь. Одна из бумажек особенно привлекла ее внимание. На самом деле, скорее даже четыре, построенные в линию, чтобы создать одно большое сообщение. «Не возиться с головной болью Перемотка неустойчива. Слишком рискованно». …окей? Что бы это ни значило. На самом деле она вроде как поняла вторую часть. Было бы трудно не понять, ведь весь город судачил о том, как Макс предотвратила прыжок девчонки Марш. Чего они не знают, так это то, что Макс сделала это, использовав свои способности, чтобы добраться до крыши. Они так же не знают, что, как говорится, после этого способности твердо решили — десять из десяти — показать ей средний палец и просто перестать работать. Но Хлоя знала. Черт, теперь она ощущала себя такой засранкой за то, что она сделала вчера в закусочной. Да, ее раздражало то, что Макс не звонила ей в течение пяти лет, а затем бросилась отвечать на звонок какой-то левой девицы, когда они, наконец, снова были вместе, но… Блять. А если бы она не ответила? Хлоя покачала головой, отгоняя ненужные мысли. Она посмотрела налево, на последнее из мест, где ее подруга могла бы хранить фотографии — картонные коробки на шкафу. Одна из них казалась менее потрепанной, чем остальные. Хлоя подняла крышку, чтобы проверить содержимое. Бинго! Она взяла коробку в руки, присев на кровать Макс. Здесь больше места, чем на кушетке; черт, эта девочка могла хотя бы кушетку сохранить в относительной чистоте, это же, как… самое важное место в комнате. Ты не тусуешься на кровати, когда проводишь свое первое свидание, но кушетка? Она в сто раз безопаснее, чем кровать. Ты можешь притвориться, что не хочешь пойти дальше, что довольно трудно проделать на кровати. Не то чтобы кушетка была неподходящим местом, нет. Просто… она не так пугает в преддверии пикантной ситуации. Хлоя взяла первую стопку фотографий из контейнера и медленно принялась изучать их. Все они, кажется, были сняты по возвращению Макс в Аркадию Бей. Новая отдельная коробка для нового места, так типично для ее подруги делать такие различия. Что ж, ладно, что тут у нас… Селфи; множество пейзажей, с зажатыми между ними селфи; еще селфи; люди из Аркадии, преимущественно студенты Блэквелла; еще одна стопка селфи. Господи, она знала, что Макс любит фотографировать саму себя, но это уже граничит с какой-то манией! Погодите, это что, Тревер, корчащийся на земле? Ох, Макс, но это же так подло. Хлоя, тем не менее, рассмеялась, представив молодую девушку, подошедшую к несчастному парню и просто щелкнувшую очередную фотографию, как будто это было самой естественной вещью на всем белом свете. Честно говоря, для нее так и было. Макс — настоящий фотограф, Хлоя никогда не сомневалась в этом. Ох, фото самой Хлои, сидящей на скамейке и наблюдающей за закатом солнца. Черт, она выглядит очень хорошо, но Хлоя это и так знала без всяких фотографий, (в конце концов, у нее дома есть зеркало) не смотря на то, что некоторые люди продолжали говорить ей это. «Два Кита» и… она что, серьезно сделала фотографию поцарапанного зеркала? Или это было еще одно селфи? Хлоя не знала. Она взяла другую стопку фотографий и… У нее буквально перехватило дыхание. На новой фотографии была девушка. И ее глаза были безумны, ох, так безумны. Хлоя чувствовала, что девушка смотрит прямо на нее, что это ОНА смотрит на саму себя. Голубые глаза были так полны боли и предательства, что она почти могла ощутить это. Она держала правую руку на груди, окрашенную в красный цвет, такой красный… Хлоя опомнилась и отбросила фото в сторону, резко встав и, спотыкаясь, отойдя от упавшей фотографии, словно она выжигала ее душу. Очень даже может быть, что так и было. Ей в спину уткнулась дверь, и она закрыла лицо руками, медленно проведя ими перед расширенными и испуганными глазами, а затем закопавшись ими в свои голубые волосы. Одной рукой она схватила вторую, прижав ее напротив своего сердца, чувствуя необыкновенную пустоту в нем, пока оно билось так дико, как никогда не билось раньше. Господи боже! Что это, блять, было? Хлоя ощущала гипервентиляцию, все ее тело дрожало, и ее это совсем не волновало, ведь если то, что она сейчас увидела, не было каким-то невероятным обманом зрения, тогда… тогда… У нее ушла целая минута на то, чтобы, наконец, успокоить свое дыхание и свое сердце хотя бы настолько, чтобы она смогла твердо стоять на ногах, без риска свалиться на пол. И ушла еще одна прежде чем она собрала в себе достаточно сил и мужества для того, чтобы подойти к упавшей фотографии и неохотно поднять ее. Так много потребовалось просто для того, чтобы успокоится. Хлоя никак не могла унять дрожь в своих руках, глядя в эти голубые глаза, искаженные болью. Ее собственные глаза. Хлоя снова запустила свободную, слишком одеревеневшую руку в свои волосы, просто чтобы сделать хоть что-то. Что это фото здесь делает; когда это она… Только теперь Хлоя заметила пистолет в «ее» левой руке. Фоном фотографии служило ее убежище, и она… она была там вчера вместе с Макс? Но она не помнит, чтобы… блять. Блять! Конечно же, она этого не помнит, ведь этого никогда не случалось. Или случилось, но затем… неважно, Макс, должно быть, предотвратила это, но зачем же она сфотографировала ее, вместо того чтобы сразу же перемотать время? Макс, есть же какие-то границы! Какой больной, садистский мудак сделает такое? Хлоя позволила фотографии упасть обратно на пол, не желая (будучи не способной) больше смотреть в «ее собственные» глаза. Они все равно теперь будут преследовать ее до самого конца жизни. Отражавшееся в них понимание предательства прочно закрепилось в сознании Хлои. Она была глупой. Такой невероятно глупой. Разве это не была ее собственная идея, поиграть с суперсилой Макс? И она никогда даже серьезно не думала, что подруга может использовать свои силы на ней. То, как она пошутила в «Двух Китах» было именно что, ну, в большей своей части, шуткой. Она никогда не думала, что Макс действительно использует силы против нее, что она может… может позаимствовать немного чудесного времени на то, чтобы сделать фотографию и увековечить день, когда Хлоя Прайс была застрелена. Она поглядела на коробку с остальными фотографиями, больше не радуясь тому, что она могла найти в ней. Хлоя несколько раз сжала кулаки, прежде чем решилась посмотреть следующие. Она не хочет знать. Не хочет. Но она должна узнать это. Она должна увидеть, если… Она должна узнать, есть ли у Макс другие фото. Хлоя тупо уселась, достав еще десяток фотокарточек из коробки. Внезапно вопрос Макс о том, остались ли у Хлои еще пули, стал иметь куда больше смысла. Черт. Неужели она бы сделала это? Выстрелила бы она во Френка и оставила бы его мертвым, или просто выстрелила бы, сделала фотографию и отмотала бы время назад? Черт, Хлоя не знала. Макс, которую она знала, никогда бы даже не задумалась над тем, чтобы нажать на курок, но чем больше Хлоя думала об этом, тем очевиднее становилось, что она совсем не знала, кем стала Макс. Потому что она, разумеется, изменилась, как и сама Хлоя. Но разве она так много просит, если хочет, чтобы Макс не была какой-то маньячкой, одержимой смертью? Хлоя посмотрела на фотографии: лань, мусор на свалке, она сама… целящаяся из пистолета в небо. «Она», пойманная в ловушку на рельсах. На этот раз у «нее» на лице был явно отпечатан гнев, «она» что-то кричала Макс, вероятно призывая ее перестать страдать фигней и помочь ей. Хлоя тяжело сглотнула, глядя на эту фотографию. Она помнит, что Макс словно выпала из реальности на мгновение после того, как она разбила панель управления железной дорогой. На мгновение до того, как она помогла Хлое высвободить ее ногу из ловушки рельс. Судя по углу на этой фотографии, она была сделана как раз с того места, где стояла Макс. Но она не делала фотографий. Нет. Хлоя не помнила, чтобы Макс что-то фотографировала. Она сжала зубы и посмотрела на следующий снимок. «Хлоя» с невероятно пугающими чертами лица. Кажется, «ее» обуял гнев. Дальше фотография под другим углом: поезд еще далеко, и «она сама», наблюдающая за тем, как он приближается. «Хлоя» испуганно вглядывающаяся в кадр… в Макс. Говорящая что-то, с неуверенной улыбкой на «ее» губах, как будто-то она говорила своей… подруге… Как будто просила ее перестать прикалываться. И выражение недоверия, словно она только что услышала плохую шутку. «Она» со слезами на глазах, с таким отчаянием и ужасом на лице, что это страшно контрастировало с тем, как уверенно была снята фотография. Хлоя не мигая уставилась на следующее фото, опустошенная, не верящая, что Макс действительно дошла до самого конца. Она отложила ужасный снимок в сторону, ощущая страшную пустоту и холод. Ее внутренности скрутились в тугой комок и пустой, к счастью, желудок безуспешно пытался освободиться. У нее не было сил смотреть дальше. Ей не нужно было смотреть дальше. Она не могла. Ее заняла одна горькая, уничтожающая мысль. «Она и правда фотограф, не так ли?» Хлоя буквально физически ощущала пустоту в том месте, где у нее находилось сердце, зияющую пустоту, угрожающую охватить всю ее грудь. Она не стала бы возражать, если бы это действительно произошло, блять, вновь. Все о ком она заботилась, просто предают ее, снова и снова. Хлоя прикусила губу, моргая, чтобы прогнать туман, застилавший глаза. Она отказывалась плакать из-за этого. Потому что она даже ничего не потеряла. Вообще. Макс перестала быть ее другом, переехав в Сиэттл, а это… это просто монстр, вернувшийся в теле девушки, которую она когда-то знала. Если она вообще ее знала. Ее красивая улыбка, ее добрые слова, ее пленительные глаза. Все это ложь. Все это ложь. Именно в этот момент дверь скрипнула, открываясь, и Хлоя обернулась, увидев, как улыбающаяся Макс входит в комнату. У нее в руках был пластиковый пакет с коробкой мороженого. — Привет, Хлоя. Надеюсь, тебе не пришлось ждать слишком долго? — радостно поинтересовалась Макс. Хлоя была готова поспорить, что она рада снова видеть свою подопытную. Улыбка Макс была очаровательной, как никогда, и как никогда обнадеживающей. Все это ложь. Девушка полностью повернулась навстречу своей «подруге» и спрыгнула с кровати, сохраняя холодное и жесткое выражение лица. — И тебе привет, — сердито ответила Хлоя, и Макс, кажется, вздрогнула. Да, конечно, она ведь даже не знает, что она сделала не так. — Не желаешь объяснить это? Она указала на фотографии, разложенные на кровати. — Что объясн… — начала, было, Макс, отставив пакет, но резко замолчала, увидев коробки на своей постели. Она поглядела на шкаф, туда, где раньше хранились ее фотографии, а затем обратно на Хлою. — Ох. — Ох? Ох! Это все, что ты можешь сказать после того, как сфотографировала это дерьмо? – Хлоя решительно отбросила все свои манеры, начав буквально кричать на девушку, подходя ближе к Макс и толкая ее к стене. — Ты, блять, позволила мне умереть ради того, чтобы получить несколько гребанных фотографий? Иди нахуй, Колфилд! Макс отодвинулась, словно ее ударили, а затем ее зрачки сузились. Она выглядела так, словно готова дать отпор Хлое, но затем ее взгляд расфокусировался и спустя мгновение она просто покачала головой, глядя в сторону. Ее лицо исказила гримаса печали. — Мне жаль, что ты увидела это, Хлоя, но все будет хорошо, я обещаю. Я прослежу, чтобы этого не случилось. Что? Нет, погоди! 15:27 Это чертовски глупо. Нет, ладно, прости, Макс, но этой девушке нужно найти какое-то более интересное занятие, чем просиживание задницы на этой кушетке, не занимаясь ровным счетом ничем. У Хлои даже не было с собой ее музыки, чтобы скоротать время с ее помощью. Диски Макс… неплохи, так сказать. Но, черт возьми, большинство из них до крайности меланхоличны, а Хлоя, если уж на то пошло, чувствовала себя очень оживленно. Все эти два дня и прямо сейчас. Ну, с небольшими исключениями, например, когда она оказалась в ловушке на рельсах, прежде чем Макс спасла ее — снова. Это безумие, что она так спокойно прожила целых девятнадцать лет более или менее безопасным образом, но за последние два дня дважды успела погибнуть. — Что ж, она мой Хранитель. Сожалею, но я не стану извиняться, — произнесла она в воздух, вставая и собираясь найти для себя интересное занятие, когда Макс вошла в комнату, держа пластиковый пакет с мороженным и смущенно улыбаясь. — Привет, Хлоя. Надеюсь, тебе не пришлось ждать слишком долго? – ее голос был таким умоляющим, что даже если бы Хлоя злилась на нее, она просто не смогла бы тут же не простить свою подругу. — Совсем немного. Возможно, мне потребуется взятка, чтобы забыть об этом. – Хлоя подмигнула девушке и послала подруге неловкую улыбку, к ее облегчению тут же возвращенную ей назад. Пфф, серьезно, иногда Макс бывает до боли неловкой. Хлоя вовсе не собиралась злиться на нее за то, что она чуть-чуть припозднилась, тем более раз она захватила мороженное. — В таком случае, моя верная подруга, я принесла для тебя дары изо льда и сливок, — сказала Макс, доставая коробку из пакета и… ох, вау, она даже доставала его обеими руками. — Лед и… ох, блин… Макс, прошу тебя. Мои уши кровоточат, — сказала Хлоя, не в силах сдержать свой смех от того, как ужасно весело Макс произнесла это. Ее подруга посмотрела на нее с одной из своих самых чарующих улыбок, и на мгновение у Макс появился ее типичный загадочный взгляд куда-то вдаль, появлявшийся каждый раз, когда она думала, что сказать. Затем ее улыбка превратилась в ухмылку. — Хочешь, что бы я лучше поцеловала их? — Вау, ничего себе. Значит вот, как это случится? — Ты можешь либо сделать это, либо мой поврежденный слух останется на твоей совести до конца твоей жизни. Макс рассмеялась, и поставила перед Хлоей мороженое, перед тем как одарить ее вкрадчивой улыбкой. — Ну, если ты так хочешь.