Раппапа тунайт

Раппапап тунайт… Дерек досадливо поморщился и мотнул головой, стараясь вытрясти неизвестно откуда влетевшую в нее навязчивую мелодию песенки, вот уже неделю упорно доносившуюся из всех динамиков Бейкон Хиллс. Музыку он любил, и даже сам иногда, забывшись, мурлыкал особо любимых исполнителей в душе, нежась под упругими струями и на время отрешась от проблем стаи. Но этот мотив всплывал в его голове последние три дня с редким постоянством, утром и вечером. Дерек застывал на месте, прислушиваясь к звукам в своей голове и пытаясь разобрать, чей это противный голосок поет о внутреннем ритме. Он подозрительно косился на Айзека и Бойда, и даже разок пристал к МакКоллу, попросив того напеть свою любимую песенку, на что получил в ответ удивленный взгляд и вопрос с улыбочкой, не хочет ли он, чтобы Скотт еще и станцевал, а то он может. Рыкнув в ответ и сверкнув глазами, Дерек счел за благо убраться поскорее к себе в «логово». Может в конце концов он и свыкся бы с этим безобразием в голове, и даже прекратил бы обращать на него внимание, но беда в том, что к звукам теперь добавился и запах. Устойчивый, настырный запах чьего-то возбуждения, приправленный солнечным оттенком желания и удовольствия. Дерек и сам был не прочь спустить, особенно утром, и особенно когда кобелиная сущность накладывалась на чисто человеческую физиологию. Теперь же этот процесс оказался под настоящей угрозой. Стоило ему утром представить особо упругую попку какой-нибудь волчицы и взять свой член в крепкий мужской захват, как «раппапап тунайт» и частое жаркое дыхание с редкими поскуливаниями развеивали привлекательные образы в его голове, оставляя только дикое желание, найти и убить засранца. Скотт отпадал сразу, так как этому любимчику Амура, с головой ушедшему в отношения с дочкой Арджента, было не до «раппапап», и по утрам, после ночных похождений, он еле тянул свою тушку в школу. Остальных же не мешало проверить, за что Дерек с энтузиазмом и упертостью, присущей всем оборотням, и взялся. С Айзеком было проще. Он жил в последнее время, после гибели отца, в лофте, спал внизу, на выделенном ему диванчике, в душ ходил регулярно утром и вечером, но, сколько Дерек ни прислушивался, сколько ни настраивался на волну парня – эфир был мертв. Ни песен, ни тем более поскуливаний. Спустившись как-то ночью попить, Дерек кинул взгляд в сторону дивана и застыл, умиленный открывшейся ему картиной: лежащий на спине, спящий Айзек, тихо дышащий через приоткрытый рот и благообразно сложивший ручки поверх пледа. Припомнив разговоры, долетавшие иногда до его слуха об отце Айзека, Дерек понял, что правило «руки поверх одеяла и больше двух раз не стряхивать» было хорошенько вбито в голову парня, а значит, как подозреваемый в жаркой дрочке он отпадал раз и навсегда. Бойд вечно где-то пропадал. Или один, или с Эрикой, а объявившись, сидел в каком-либо углу тихо, полностью сливаясь с темными тонами интерьера, и только следившие за передвижениями альфы глаза напоминали о том, что это не предмет мебели. Дерек попытался как-то спросить его, чем он занимается в свободное от школы и стаи время, получил уклончивый ответ «помогаю в семейном бизнесе», и, зная, что в семье у Бойда было два отсидевших за наркоту брата, больше не спрашивал. Ответ пришел неожиданно сам, когда они ехали на его машине и по радио заиграла так раздражающая Дерека песенка. Он скосил глаза на Бойда: тот продолжал сидеть спокойно, глядя на пролетавший за окнами пейзаж, и никакой заинтересованности не проявлял. Дерек прибавил громкость и сказал, кивнув на панель: - Классная вещь! Не находишь? - Дерьмо попсовое, - уронил лениво Бойд, перекатывая во рту жвачку. – Вот рэп – это вещь. Уэст там или Тимберлейк. – Подвел черту и поставил жирную точку. Дерек только удивленно вскинул брови в ответ. Остались как бы близнецы и дядюшка Пит из мужского состава стаи. С близнецами Дерек решил не тянуть и поговорить сразу и по-мужски. Пригласив их к себе вечером на встречу, предварительно разогнав остальных членов стаи, он спросил в лоб, как они относятся к сексу под «раппапап тунайт». «Согласен» прозвучало настолько синхронно, словно они долго репетировали перед этим. А похотливый блеск в глазах обоих братьев показал, что не так все просто «в датском королевстве» и девушки второго – явление временное и скоропроходящее. Дерек успокаивающим жестом похлопал братьев по загривкам и, приобняв, поведал им, что это не предложение, а чисто интерес его, как вожака, к тому, чем, так сказать, живет и дышит его стая, и все, что ему хотелось знать – это следят ли члены его стаи за новыми веяниями современной музыки и все ли хорошо у них в личной сфере. Подавив вздохи разочарования, близнецы признались, что да, эта песенка их заводит, и что даже и один и второй ни раз, так сказать, представляли чей-то миленький ротик на своем… кхм… но, как говорится, мечтать не вредно и нет, они не дрочат под нее. Дерек сделал понимающее лицо… и потерял всякий интерес к обоим. Оставался дядюшка. Представить его передергивающим под «раппапа» и еще поскуливающим при этом было просто невозможно, скорее он бы вставил кому-то под Шопена. Но так как довести дело до конца было необходимо, Дерек, помянув недобрым словом всех волчьих богов, кинувших его в последнее время, пригласил Пита на семейный совет. Начал он издалека. Спросил, верно ли он слышал, что их троюродный дедушка окончил свои дни в доме Айкина (Пит промолчал, только двинул бровями, показывая, что внимательно слушает), а бабушка, по отцовой линии, сбежала с фронтменом проезжей рок-группы… Пит усмехнулся и спросил, не хочет ли Дерек объявить о своей помолвке с Тейлор Свифт. Или, может, он перейдет сразу к сути проблемы, пока его терпение не лопнуло и он не надрал Дереку задницу, как обычно это делал. Дерек зарычал в ответ, чувствуя, как отрастают клыки и когти (ничего такого, просто обычная аллергия на шуточки дяди). Но вспомнив о своих мучениях вчера, когда к словам песни добавилось абсолютно лишнее «да, да, сильнее, волчара», и странное возбуждение, охватившее его после этого, когда он почувствовал, как его член каменеет, требуя немедленного участия в безумствах какого-то маньяка, Дерек смирил свой волчий норов и, смущенно краснея, как когда-то, много лет назад, признаваясь в первой любви, описал весь тот бред, что случился с ним. Пит не перебивал и даже не вставлял свои ехидные подначки, но по тому, как хитро поблескивали его глаза, было ясно, что-то он реально знает и Дерек обратился по адресу. - Поможешь? – спросил Дерек, впервые с надеждой взирая на дядю. - Ага, в обмен, - фыркнул Пит. - На что? – удивленно спросил Дерек, ожидая очередного подвоха. - На первенца. – Ответ был странен даже для дяди. - Чьего первенца? – Дерек понял, что в их семействе он не один продолжает традиции чокнутой бабушки. - Твоего. Я буду крестным твоего первенца, согласен? Взвесив все «за» и «против» и осознав, что душевное спокойствие дороже какого-то там первенца, который неизвестно когда еще будет, Дерек решительно закивал в ответ. - Хорошо, - сказал Питер, поднимаясь со стула, - по рукам. Во сколько там, ты говорил, слышишь голоса? - Утром где-то в восемь, а вечером в одиннадцать. - Ну, сегодня уже поздно, - подвел черту Питер, взглянув на часы. – Значит, займемся проблемой завтра утром. А сегодня ты поможешь мне в одном маленьком дельце. - Это в каком же? – хмыкнул Дерек. – Обратить еще одного школьника? - Я не питаюсь младенцами. –Покачал головой Питер. – Слишком обременительно и вредно для здоровья. Теперь я им помогаю. Что-то вроде вожатого бойскаутов на добровольных началах. - Ты?! Ага, - усмехнулся Дерек, - когти не забудь спрятать. - Боже! Ты всегда был таким занудой, - бросил Питер, заводя машину, и они помчались к городу по одному известному Питу адресу. - Это же дом Стилински? – удивленно спросил Дерек, когда автомобиль притормозил у двухэтажного светлого дома. - Точно, узнал, - оскалился Питер, - ты же уже бывал здесь, так что, вперед. – Указал он на второй этаж. – Давай предупреди Стайлза, что завтра я жду всех у себя в семь вечера. - Это еще зачем? - недовольно буркнул Дерек. – И позвонить ты не мог? - Не доверяю телефонам, - пропел Питер, - любой может сделать это за тебя. И завтра у меня день рождения – хочу устроить вечеринку. - Ты же родился в декабре, - начал было Дерек. - Не важно, иди же! – подпихнул его Пит. – Я к Скотту. Мотор взревел, и Дерек остался стоять в одиночестве перед домом Стайлза. Он раздраженно передернул плечами, досадуя на себя, что связался с этим объевшимся волчьих ягод родственничком. Карабкаться в комнату к подростку в 11 вечера казалось ему слишком неправильным, тем более что в последнее время образ этого мальчишки как-то раздражающе действовал на него. Стоило тому оказаться в поле его зрения, как Дерек терял присущее ему спокойствие, становясь «ехидной, вечно зудящей волчьей задницей», произносящей настолько правильные вещи, что самому становилось противно от себя. Но слово, данное дядюшке, подтолкнуло к решительным действиям, и, отбросив все дурные предчувствия в сторону, Дерек подпрыгнул, ухватившись за ближайший выступ на стене. *** *** *** *** *** *** Стайлз слышал, как отцу позвонили и вызвали куда-то на окружную. Дверь хлопнула, и он остался один. Довольно улыбнувшись и напевая про себя прочно привязавшуюся к нему песенку (он даже поставил ее себе на телефон), он спустился на кухню, закинул в микроволновку попкорн и достал из холодильника пачку ледяного сока. Уроки на завтра он уже сделал и теперь собирался посмотреть что-нибудь легенькое, необременительное на ночь. Например, Дискавери. А потом расслабиться слегка и лечь спать. Ну, или сначала расслабиться, потом посмотреть про животных и заснуть под светящийся экран монитора. Стайлз закинул себе в рот пригоршню попкорна, набрал побольше сока, став похожим на хомяка, включил медляк и, выключив свет, растянулся на кровати, отпуская мысли в свободное плавание по волнам воспоминаний, начав с глаз и волос Лидии. Рука его слегка коснулась сосков, вызвав приятные ощущения во всем теле, и скользнула вниз, туда, где уже начинало чувствоваться напряжение. Он сжал сквозь штаны свой наливающийся желанием член, слегка двинул рукой вверх и вниз. Удовольствие прошило тело огненными нитями. Под полуприкрытыми веками витал образ Лидии уже не совсем одетой, а местами даже очень не совсем. Но тут началась скачанная еще неделю назад песенка, и образы обнаженной Лидии уступили место образам чьей-то мускулистой широкой спины с загадочным знаком посередине. Она двигалась в такт ритмичному напеву песни, пот стекал, очерчивая рельефные мускулы. Стайлз знал, кому принадлежит эта спина, но руку от своего члена не убрал, а, наоборот, задвигал ею интенсивнее и наконец скользнул под резинку штанов, охватывая ладонью горячий, влажный от естественной смазки ствол. Где-то стукнула рама у окна. И… - Мать твою, Стайлз! Стайлз метнулся вскочить с кровати, запутался в конечностях и упал на пол, проклиная всех этих оборотней с их волчьими штучками. - Так это был ты?!! Ты сидел в моей голове?! – рявкнул Дерек, спрыгивая с подоконника. – Какого хрена ты тут творишь?!! - А ты не знаешь, Дерек?!! Вообще-то, это моя комната, и мог бы хотя бы постучаться, прежде чем вламываться без предупреждения, - возмутился Стайлз, натянув штаны и пытаясь футболкой прикрыть не до конца еще упавший стояк. - Не трудись, - хмыкнул Дерек, - я его уже видел и, поверь, не забуду! Извини, что помешал, но у меня к тебе дело. Не мог бы ты… - Он оскалил зубы в подобии улыбки. – Не мог бы ты не заниматься «этим» под «раппапа». Стайлз стоял, заливаясь ярким румянцем и охреневая от такой неожиданной просьбы. Вот не ожидал он такого от Дерека, вот не ожидал. - А тебе то что до моего «этого», - отмер наконец он. - А то, что мой волчий нос чует твое возбуждение за мили от тебя, - прорычал Дерек, надвигаясь на Стайлза, - то, что твой «раппапа» не дает мне нормально спать, есть и даже дрочить. Дерек навис над замершим в каком-то оцепенении подростком. Тот смотрел на него испуганными оленьими глазами. Дерек чувствовал страх и придвинулся еще ближе, чтобы получше напугать мальца. Он даже придавил его плечо своей ручищей, чтобы тот сполна ощутил мощь оборотня. Он наслаждался своей властью какое-то время, а потом что-то пошло не так. Страх исчез, его больше не было, а вот возбуждение – да! Дыхание Стайлза изменилось: оно стало частым и жарким. Глаза смотрели уже не испуганно, а с жадностью, взгляд все чаще задерживался на губах Дерека. И тот ощутил мощную призывную волну желания, чужого желания, противиться которому почему-то вовсе не хотелось. Он смутился, отвис от парня и, пробормотав: «Мне лучше уйти» - направился к окну, через которое так внезапно проник в комнату подростка. - Дерек, - позвал Стайлз, - не уходи. Зачем ты приходил? Скажи. - Потом поговорим, - прорычал альфа, касаясь подоконника и собираясь одним ловким движением перенести свое тело наружу. - Я больше не буду думать о тебе, - Дерек притормозил, прислушиваясь. – Не буду представлять нас вместе, - Стайлз потерянно взглянул на Дерека. – И не буду искать повод пообщаться с тобой. Я знаю, я тебе не нужен, я никому тут не нужен. – Он совсем сник, опустив голову на грудь. - Стайлз, ты просто мастер пикапа, - усмехнулся Дерек, спрыгивая обратно и приближаясь к Стайлзу. Он приподнял его лицо, скользнув кончиками пальцев вдоль скул, заглянул во влажно блестевшие глаза. Что он там увидел и что почувствовал его сверхчувствительный волчий нос неизвестно, но глаза его загорелись опасными огоньками, он наклонился и прижался к губам парня, приоткрывшимся ему навстречу. «Раппапап тунайт» донеслось из неожиданно ожившего телефона Стайлза, но Дерек даже ухом не повел, продолжая жадно ласкать податливые губы подростка и чувствуя вначале робкие, а потом все более жаркие движения в ответ. На секунду оторвавшись, чтобы перевести дыхание, он с удивлением прислушался к бешеному рваному ритму собственного сердца: раппапа, раппапа, раппапа… и прошептал прямо в губы Стайлза: - Ты не прав. Кажется, ты мне нужен… очень нужен, засранец.