The Fallen Prodigy – Self Regard
Пока я не имел физической оболочки, Глифул не мог меня достать. Сколько бы он ни рассказывал мне своих безумных, отвратительных фантазий, я, стараясь не подавать виду, насколько мне это противно, внимал его речам, потому что иначе бы мне пришлось несладко.***
Демон Разума боится человека. Демон Разума боится подростка. Уилл Сайфер боится Диппера Глифула.***
— Как тебе это удалось? Впрочем, не важно, — он вальяжно отмахивается от меня, отводя взгляд голубых, подобно осколкам ледника, глаз, и надевает бирюзовую брошь, натертую мной до блеска. А у меня в душе какой-то неприятный осадок. В душе ли? Несмотря на то, что я демон, в этой форме — человеческом мешке с костями — я начинаю что-то чувствовать по отношению к Глифулу. Не только страх, окутывающий меня колючим одеялом, но и непонятное ощущение разочарования. Неужели я надеялся, что его эта новость заинтересует? Неужели я так хотел, чтобы его взгляд замер на мне хотя бы на несколько секунд? На долю секунды. Чушь. — В таком виде от тебя будет значительно больше пользы. Ох, дай сюда, недоумок! — он шлепнул мне по рукам, и я, зашипев, судорожно сглотнул ком слюны, смотря сверху вниз на темные, густые ресницы Диппера, что едва подрагивали. Он весьма ловко завязал на мне галстук, а затем, заправив под черную жилетку, посмотрел мне в глаза. Посмотрел! — Надеюсь, ты наблюдал за процессом, ибо я больше никогда этого не сделаю, уяснил? Быть может, он чувствовал этим утром себя несколько униженно, раз ему пришлось завязывать демону галстук, но этот миг хотелось остановить, растянуть, замедлить время. Его хотелось продлить в бесконечность, и с упоением наблюдать за тем, как Глифул завязывает этот несчастный черный галстук из какого-то нежного материала. Это утро у меня было слишком странным, слишком непонятным.***
— Ты нас просто опозорил! — Опозорил! Опозорил! Диппер доверил мне роль в их, с сестрой, выступлении, и я показал себя не в самом лучшем свете. Я слишком сильно разнервничался, и моя сила вышла из-под контроля. Я не смог взять себя в руки в тот момент, когда это было необходимо. В меня летели острые метательные ножи, а я, содрогаясь, старался уворачиваться от удивительно меткой темноволосой девушки, которая, развалившись на диване аки королевна, осматривала меня надменным взглядом. Она делала короткий перерыв, а затем – снова метала нож, растягивая уголки губ в кровожадной ухмылке, когда лезвие вспарывало мою одежду в черно-голубых тонах. На коже оставались кровавые полосы, и я, закусывая губу, жалел, что вселился в человеческое тело. Оно так уязвимо, так тонко ощущает эту боль, соприкосновения холодного острого лезвия к коже. Это сводит с ума. А Диппер, следя за этим небольшим концертом, цокал языком, да причитал, какой же я неудачник.***
— Сегодня ты просто не можешь позволить себе облажаться как в прошлый раз, Уилл Сайфер, — холодным полушепотом вновь наставлял мне подросток, застегивая пуговицы на моей новой черной жилетке. Его движения были не такими ловкими, как раньше. Он несколько раз запутался в собственных пальцах, расстегивал и застегивал пуговицы снова, щурясь и скалясь. Он страшно нервничал, ведь это был их дебют перед такой большой публикой. Он впервые показал свои чувства. И перед кем? Перед демоном, который просто не мог от него сбежать, хотя мог. И не один раз. Но ни разу не ступил за порог этого особняка, все так же послушно прислуживая близнецам. Нет, прислуживая лишь одному Дипперу, который, казалось, заменил мне весь мир, знания и секреты всей вселенной, всех миров и галактик. — Хорошо, Диппер. И снова этот пронизывающий холод голубых глаз. Эти поднятые брови и обескураженное выражение лица. Он крепко схватил меня за жилетку и дернул на себя, из-за чего мне пришлось немного нагнуться. Разница в росте у нас, оказалось, была приличной. Но Глифул все равно стоял выше меня. — Слушаюсь, господин. Негромко напомнил мне Диппер, выжидающе глядя мне в глаза. Под чувством страха и какого-то дикого восторга от того, что его горячее и размеренное дыхание чувствовалось на моих губах, я повторил эти слова.***
— Неплохо, Сайфер. Ты сгладил мое первое впечатление о твоем актерском мастерстве, — я впервые услышал от него похвалу. Хотя, возможно, он это сказал на эмоциях, ведь этот вечер прошел даже слишком хорошо, слишком гладко, и публика, рассыпаясь в аплодисментах, требовала выхода «на бис». Как легко они поддаются обаянию «телепатических» близнецов. Как они легко готовы поверить в то, что они — самые чудесные дети на свете. Но кто бы мог подумать, что же происходит за кулисами «Телепатического шатра». Представьте на секунду — и ваш мир рухнет. Сказочность их деятельности превратится в адский кровавый кошмар, в котором даже демон теряет всю свою мощь, в котором он становится лишь ветошью. Личной прислугой детей Сатаны. Но был ли против этого Сайфер? — Б-благодарю, — на тяжелом вдохе нервно произношу я, и более забываю как дышать, когда чужие, удивительно мягкие, но холодные губы касаются моих. Я теряюсь в этом вихре ощущений, я забываю обо всем мире, когда чувствую, как чужой кончик языка осторожно ведет линию вдоль моих потрескавшихся губ. Странное, но ужасающе прекрасное чувство, которое я испытал в этот миг, я бы сравнил, разве что, с первой пробой шоколадного мороженого, ибо ничего более меня до этого не поражало. И сейчас я словно перенесся в тот миг, когда поздней ночью сидел на ледяном полу кухни и втихаря ел это сладкое мороженое. И при этом приятное чувство внутри, внизу живота, не позволяло мне трезво думать. Вообще думать. Затем я почувствовал, как тот медленно спустился к моей шее, запечатлев на тонкой бледной коже алый засос. Щеки загорелись, когда Глифул неожиданно прервал этот, как оказалось, отвратительно короткий миг, и с ехидством посмотрел в мои глаза. А я — Уилл Сайфер, демон разума — густо краснея, закрыл свое пылающее лицо холодными ладонями. — Боже, какой же ты, все-таки, лузер, Сайфер.