Офтальмология

- Вставайте, вам скоро на процедуры! Я не понимал, как ей это удавалось, но её голос звучал одновременно вежливо и раздражающе. Казалось, что если я не встану, и медсестра вновь повторит эту фразу, то у меня разболится голова и мигрень продлится до самого вечера. Поэтому я не стал тянуть и поднялся с койки. Мои соседи по палате уже не спали, и я поприветствовал их. Справа лежал Игорь. Он был стар, но не хотел с этим мириться, всё пытался разобраться в новых веяниях и современной моде. Некоторые с возрастом ссыхаются, Игорь же наоборот располнел, но его руки были тонкие и ловкие, словно у пианиста. Может, он действительно был пианистом, кто знает. Мне нравилось с ним иногда разговаривать, он был довольно интересным человеком и часто говорил вещи, которые заставляют задуматься. Ближе к двери стояла койка Сергея. Ему было лет сорок, про таких ещё говорят «мужик советской закалки», да и выглядел он соответствующе – потемневшая от труда кожа, широкие черты лица, чуть проступившая седина. Мне трудно было назвать его умным, но истинно мужской мудрости ему не занимать. Ещё одна койка оставалась пустой. Игорь и Сергей рассказывали, что раньше там кто-то располагался, но они не помнили его имени, даже внешность стёрлась из памяти – настолько невзрачный был тип. Лампы под потолком стали разгораться, постепенно набирая яркость. В офтальмологическом отделении, где многим пациентам запрещено смотреть на солнечный свет, рассветы и закаты в палатах заменяли такие лампы, но даже они немного резали глаза. Я вышел из палаты и направился в процедурный кабинет, где меня ждала одна из медсестёр. Она привычными движениями выдала мне два кусочка ваты и закапала мне глаза какой-то жидкостью. Глаза легонько защипало, но через пару секунд это прошло. Протерев остатки лекарства ватой, я вышел из процедурной. Кстати, об отделении. Это длинный, тускло освещенный коридор, посередине которого стоит стол дежурной медсестры. Со стороны лестниц находятся столовая и ванная комната, напротив расположены палаты и два процедурных кабинета. Я хожу только в один из них, где закапывают глаза. Во втором, в который ходят мои соседи по палате, что-то вкалывают в глаза шприцем. Иногда медсестра выносит оттуда капельницы и ставит их пациентам. После процедуры я пошёл умываться. Так было проще, потому что от капель всё равно под глазами остаются белые разводы. Смыв с себя оставшийся сон, я привычно пошёл в столовую, где нас уже ждал нехитрый больничный завтрак. Стандарт, который приняли задолго до моего рождения, и который будет жить вечно. Странно, почему во всех больницах готовят именно это? Но я не жаловался и с аппетитом съел картофель и сосиски, запивая компотом. Вот уже несколько месяцев у меня было запретное развлечение. Утро у меня распланировано так, что я быстрее всех успевал пройти процедуры и позавтракать, и у меня оставалось пятнадцать свободных минут, выпадающих из стройного графика. И каждое утро я тратил эти пятнадцать минут на чтение книг. Запретное потому, что медсёстры говорят нам, что после капель читать нельзя - можно ещё больше посадить зрение. Но удержаться было невозможно. И вот я вновь сидел в ванной комнате, на подоконнике с книгой в руке. Я нашёл их под матрацем четвёртой койки в нашей палате. Почему-то мне это не показалось странным, хоть я не видел никого с книгой в отделении. Я читал быстро, взахлёб, пытаясь прочесть как можно больше за эти пятнадцать коротких минут. Обычно после этого я, пряча за пазухой книгу, возвращался в палату, но сегодня всё пошло не так. Книга настолько увлекла меня, что я не заметил, как начал задрёмывать, видимо потому, что прошлой ночью не мог долго уснуть. Сон пришёл незаметно, буквально подкрался и утянул в свою глубину. Неясные образы пришли мне во сне. Что-то тревожило и не отпускало. Мне снилась книга в серой обложке. Приглядевшись, я увидел на ней несколько цифр и пару слов, но так и не разобрал, что именно там написано. Я вдруг ясно понял, что такую же книгу я уже видел. Там, под матрацем… Когда я проснулся, уже наступил вечер. Странно, что меня не обнаружили. Я, спешно спрятал книгу за пазуху, и, сделав вид, что ничего не произошло, пошёл в свою палату. По пути мне никто не встретился, видимо время вечерних процедур уже прошло и все разошлись по палатам. Что ж, тем лучше для меня. Игорь и Сергей сидели на койках. Они вели какой-то разговор, смысл которого уловить было трудно – он уже зашёл слишком далеко, чтоб мне можно было что-то понять. Я решил сделать вид, что очень устал и молча лёг в постель. Вдруг меня снова коснулась тревога. Неясная, размытая… Я чувствовал, что что-то не так, но не мог понять что именно. В голове начали крутиться странные образы, какие-то отрывки моей жизни, воспоминания. Я открыл глаза. Разговор моих соседей уже утихал. И я спросил: - Как долго вы здесь? Тишина повисла в палате. Можно было расслышать женский смех в одной из соседних комнат. Необычно было то, что я сам не мог ответить на этот вопрос. Неделя? Месяц? Год? Дни путались в моих воспоминаниях, один день был похож на другой, невозможно было различить их. Поднималась тихая паника, сердце, подобно грому, стучало в груди. Что со мной? - Я не помню, если честно… вроде пару месяцев?.. Или… совсем я стар стал, - это голос Игоря. - Несколько месяцев. Хотя… не могу точно сказать, – голос Сергея. Мысли потоком неслись по извилинам моего мозга. Как я сюда попал? Не могу вспомнить. От чего я лечусь? Пусто. Всё это бессмысленно, я даже не мог припомнить, что было вчера. И вдруг я вспомнил про книгу из сна! Что-то подсказывало мне, что там должен быть ответ. Это было близко тому тревожному чувству. Но ночью в книге нельзя было разобрать ни слова, и я решил дождаться утра. - Ладно, давайте спать, - сказал Сергей и, укрывшись одеялом, лёг. Игорь последовал его примеру. Это была самая длинная ночь в моей жизни. Я задавал себе вопросы и не находил на них ответов. Меня охватывал страх, я не понимал, что происходит. Затем, поборов панические настроения в себе, я начал мыслить логически. Самым важным вопросом было – почему я раньше не думал об этих вещах? Почему у меня не вызывало подозрения всё происходящее? Я стал думать, чем же этот день отличался от остальных. И вдруг меня осенило. Капли. Глазные капли. Я не был на процедурах весь день. Они, наверное, стирают память или что-то вроде того. За этими мыслями я встретил утро. В палату вошла медсестра (я сделал вид, что сплю) и проговорила: - Вставайте, вам скоро на процедуры! Поднявшись, я не сразу вышел из палаты. Под разными предлогами я дождался пока Сергей и Игорь выйдут и бросился к пустующей койке. Я искал книгу в серой обложке. Вот она! «451 градус по Фаренгейту» было написано на ней. Какое странное название… но думать было некогда и я двинулся в ванную комнату. Как назло, там было несколько человек. Я делал вид, что старательно умываюсь и чищу зубы, чтоб дождаться, пока все уйдут. Мне показалось, что прошло около двадцати минут. Наконец-то длинный парень вышел из комнаты, и я стал изучать книгу. Судорожно пролистывал страницы, чтоб найти хоть что-то необычное. И в самом конце я увидел карандашную запись: «Всё вокруг – ложь. Не дай им закапать тебе глаза. Медсёстры всё знают. Найди главного. Шестой». Меня охватила дрожь. Почерк казался смутно знакомым. Общий смысл был очевиден, но что значит «Шестой»? Что, чёрт возьми, вообще здесь происходит? Медсёстры всё знают. Что ж, тогда мне ничего не остаётся. Я, не пряча книгу, вышел из ванной. Ноги были ватными, но я шёл в столовую. Чёрт, снова сосиски… но мне сейчас нужна не еда. Я взял с ближайшего стола вилку, прошёл в процедурную, схватил медсестру и приставил вилку к её горлу. Мой голос прозвучал хрипло, но от этого более опасно: - Отведи меня к вашему главному! - Что? О чём вы?! Отпустите меня! – она начала биться в моих руках. Я прижал вилку к её горлу сильнее, почти протыкая шею. - Не играй со мной! Я всё знаю! - Хорошо! – слёзы лились из её глаз. Я ослабил давление. Она повела меня вниз, по лестнице. Я осознал, что никогда там не был, что совершенно не представляю, что там может быть. Мы зашли в какой-то неприметный кабинет. Оказавшись в нём, я подумал, что попал в совсем другое здание. Дорогой стол, полки, заставленные всякой всячиной, кожаное кресло. В кресле сидел мужчина лет пятидесяти. Седина уже коснулась его волос и бороды, на нём были очки в роговой оправе. Я вдруг запоздало подумал, что в офтальмологическом отделении не видел ни одного человека в очках. Он был одет в классический костюм, в целом выглядел очень представительно. Он что-то читал. Затем, подняв взгляд на нас, он устало вздохнул и отложил книгу. - Ну, зачем эти игры?.. Оставьте её, давайте поговорим как цивилизованные люди, – сказал он – мне нужно многое вам рассказать и объяснить. Клянусь, никто вас не будет насильно заставлять что-то делать. Я молча отпустил медсестру. Мне казалось, что она убежит, но она осталась стоять рядом. - Инна, вы можете идти, я сам поговорю с молодым человеком, - проговорил мягко мужчина. Только после этого она вышла. Я подумал, что этот мужчина не зря занимает своё положение – он умеет держать персонал под контролем. - Пожалуйста, садитесь, - указав жестом на стул, сказал мужчина. Я сел. Я был готов слушать и спрашивать. Хоть до утра. - Наверное, у вас много вопросов. Конечно. Но, позвольте, сначала я сам расскажу, что посчитаю нужным, а потом вы зададите все интересующие вас вопросы. Итак, - он откашлялся – я, рад приветствовать вас в Бункере Судного Дня «Слепой Страж». Сеть бункеров была разработана специально, чтоб человечество смогло пережить неминуемый апокалипсис. На данный момент, по моей информации на Земле осталось подобных 349 бункеров. Каждый из них укомплектован на неограниченный срок автономной работы. В теории, мы сможем жить в них сколь угодно долго, не нуждаясь во внешних источниках энергии, пищи, воды. Общее население Земли сейчас составляет около семи тысяч человек. Руководство бункеров посчитало, что сохранять память выжившим – не гуманно, что это рано или поздно приведёт к сумасшествию. Поэтому было принято решение – давать препарат, вызывающий потерю памяти. Почему я выбрал именно такой способ? Не знаю, возможно, из-за названия этого бункера. По-моему, вышло неплохо, - он остановился, и я понял, что он ждёт моих вопросов. - Как долго я здесь? – мой голос был слаб. Слишком многое навалилось. - Именно вы – с рождения, молодой человек. Вы – поколение, которое родилось и выросло уже в бункерах. Апокалипсис произошёл 30 лет назад. Сильнейшая вспышка на Солнце. Сгорело всё, что могло гореть. Там пока слишком опасно – невозможно создать какую-либо устойчивую инфраструктуру. Мы боимся, что в условиях апокалипсиса человечество утратит мораль и уничтожит себя. Поэтому нам приходится ждать, пока ситуация не изменится. Кстати, вы в седьмой раз уже видите меня. Только раньше я принимал это за возрастную гибкость психики. Возможно, на вас препарат действует слабее. Сейчас вам придётся выбирать. - У меня есть выбор? - Конечно, выбор есть всегда. На данный момент, я вижу три варианта. Первый – сомневаюсь, что вы его выберете, но он есть – пройти процедуру закапывания и оставаться здесь. Второй – присоединиться к персоналу бункера. Помощь нам всегда пригодится. И третий – уйти из бункера навсегда. Можете не торопиться и всё обдумать. Я не знаю, сколько так просидел. Может час, может три. Я взвешивал, размышлял, анализировал. Пытался поверить. Верил, снова обдумывал. И я сказал: - Я хочу увидеть солнце. Пусть, я погибну. Я никогда не видел солнца. Вы видели, а я нет. - Вы уверены? Ваша жизнь важна человечеству. Вы можете стать основой его возрождения. - Да. Я решил. Мы вышли из кабинета. Пошли по коридорам. И вот огромные металлические врата. Мужчина провёл рукой по панели рядом с ними, ворота начали со скрежетом открываться. Я вышел. Ярко светило солнце. Его лучи резали мои глаза. Из глаз ручьями текли слёзы. Я не знал от чего именно. Ветер ласкал мою кожу. Я упал на колени. Врата позади меня закрылись. Я остался один.