Скорая помощь

Дженсен уже около получаса перебирал одежду и три раза сходил в душ, смывая очередной запах очередной неподходящей туалетной воды: после нанесения на кожу ему казалось, что она начинала пахнуть иначе, и Дженсен, старательно намыливаясь мылом без ароматизаторов, натираясь губкой, тщательно смывал запах с себя. Первое свидание. Через неделю после знакомства, более чем необычного, и продолжения, более чем насыщенного. Первое в принципе в его жизни, но совершенно лишнее по мнению самого Эклза… Идти в кино с парнем, который трое суток трахал тебя так, как хотелось и ему, и тебе, удовлетворяя дикую животную потребность организма, было идеей глупой и ненужной. Но Джаред, похоже, придерживался каких-то консервативных взглядов в развитии отношений. Дженсен в очередной раз глянул в зеркало и скривился: все было не так ‒ несмотря на свой пессимизм и желание провести эти два часа с Джаредом, но с несколько большей, как ему казалось, пользой, подготовку Дженсен явно затеял еще более ненужную, чем само свидание. Ему не нравилось все, чтобы он ни надел. Не нравилось, как лежали волосы, как он пах, и в принципе и целом он сам. Дженсен никогда не думал, что может вести себя как школьница-подросток, но, уже не пытаясь даже спорить с самим собой, признал, что и правда нервничает именно как девчонка, собирающаяся на первое свидание. Ну, наверное, где-то так оно и было, но признаваться себе, чем вызвана эта нервозность, Дженсен упорно не желал. Дженсен еще раз оценивающе окинул взглядом свое отражение в большом зеркале и свел брови к переносице. Джаред видел его в самом открытом и уязвимом состоянии, и тогда, скорее всего, он выглядел куда хуже. Уголки его губ поползли вверх, стоило вспомнить те, более чем яркие три дня в квартире брата. Джош вернулся, как и стоило предположить, зная его нетерпение и любопытство, не в самый подходящий момент ‒ идею Джареда продемонстрировать свои способности и охрененно обширную фантазию в области минетов по достоинству оценил не только Дженсен: Джоша пригвоздило к полу в проеме кухонной двери. Дженсен от стыда настолько залился краской, что почувствовал, как краснеет даже зад… Картина со стороны, видимо, выглядела еще более пошлой, чем в воображении парня: раскрытый и громко рычащий раскинувшийся на кухонном столе Дженсен и застывший перед ним на коленях голый Джаред. Но, довольно скоро придя в себя, хихикнув, он ретировался из собственной квартиры, очень кстати предоставленной для всего того, что и происходило на протяжении всех трех суток гона. Джаред был ненасытным, горячим и настолько правильно угадывал любое сиюминутное желание Дженсена, что тот сходил с ума в прямом смысле слова, начиная бормотать какую-то охуенно нелепую чушь, признаваться черт знает в чем и кричать, захлебываясь в удовольствии… При воспоминании о тех трех днях в паху у Дженсена тяжелело, в горле собирался ком. Раньше Дженсен никогда не чувствовал себя таким зависимым вне времени гона. Он никого и никогда настолько не хотел. Дженсен удивлялся и пытался как-то отвлечься от постоянных мыслей о снесшем ему мозг альфе, но, похоже, легенды таки не врут – уже через несколько часов после того, как они благополучно покинули квартиру Джоша, и Джаред, проводя парня до дома, собрался на работу, что-то внутри кольнуло настолько остро и сильно, что Дженсен чуть не завыл. Весь последующий вечер и ночь они провисели на телефоне Дженсена то и дело прорывало на тихий скулеж, когда Джаред начинал в красках описывать, что и как он хочет сделать с ним, Дженсен кусал губы и до боли впивался когтями в ладони, только бы не закричать. Джаред неоднократно порывался придти, но Дженсен, прекрасно понимая, что последует за его появлением, всячески уговаривал в первую очередь самого себя в абсурдности такой затеи и как мог удерживал Падалеки от этого шага. Свидание, предложенное Джаредом, в принципе было выходом из положения, если бы не было этим самым свиданием, на которые Дженсен за свои 23 ни разу не ходил и сам никого не приглашал по известным только ему причинам. Но шантаж альфы возымел свое действие, и Дженсен сдался. ‒ Дженсен, милый, ты куда-то идешь? Голос матери, вошедшей в комнату без стука, выдернул Дженсена из размышлений и заставил невольно сжаться ‒ еще одна проблема рождалась на ровном месте. ‒ Да. Стив предложил прошвырнуться по городу, ‒ Дженсен сам удивился, насколько легко далась ему эта ложь. ‒ О, это просто отлично, ты почти никуда не выходишь, университет и дом, ‒ мать присела на край большой кровати в центре комнаты и опустила глаза. - Ма, что такое? – Дженсен хорошо изучил ее и сейчас был более чем уверен, что мама готовится сообщить что-то не очень приятное: Донна теребила пальцы и, нервно закусив губу, старалась улыбнуться. ‒ Дженсен, отец сказал ‒ ты был у Джоша на днях. Отлично, значит, шавки Алана таки установили слежку. ‒ Да, и? ‒ бросил Дженсен с вызовом, в упор глядя на мать. - Дорогой, мы же просили тебя. Ты должен понимать, – Донна встала и подошла к сыну. ‒ Понимать что?! Я не имею права видеться с собственным братом, потому что вам взбрело в голову, что он не годен для статуса родни великого клана из-за непослушания?! Или что меня ждет та же участь – оказаться на улице, как бродячей собаке, если я рискну ослушаться его?! Дженсен сверлил Донну злым взглядом и ощущал, как ярость моментально проникает под кожу, сочится по венам и пытается вырваться наружу. Семейный конфликт с Джошем давно стал камнем преткновения в этой семье, но Дженсен не уступал и не пасовал перед отцом так, как это сделала мать и Маккензи. Он чувствовал себя почти предателем, когда отказался уйти вместе с братом тогда, но в семнадцать нерешительный и только начинающий познавать более взрослую жизнь Дженсен не был готов к подобным решениям. Что произошло между Джошем и отцом, Дженсен так до сих пор и не узнал толком, но, зная Алана, смело предположил, что такая серьезная ссора, повлекшая за собой не менее серьезные последствия, явно не выросла только благодаря врожденному упрямству Джоша. И сейчас, слушая подавленный голос матери, Дженсен понимал, что она пришла сюда не по своей воле ‒ скорее всего, именно отец прислал ее, не желая сам опускаться до подобных выяснений. ‒ Дженсен, прекрати! – выкрикнула Донна, сверкнув глазами. ‒ Хватит! Он мой брат. И я буду видеться с ним, когда захочу! – Дженсен зарычал, отступая на шаг. ‒ У тебя был гон! Что ты делал там три дня?! Не лги мне, Дженсен! Дженсен вздрогнул и сжал кулаки, чувствуя, как когти больно впиваются в кожу. ‒ То же, что и всегда, ‒ прошипел он. ‒ Если отец узнает… ‒ шепотом, не обращая внимания на слова Дженсена и его демонстративную агрессию, произнесла Донна. ‒ Ч-то? – Дженсен сглотнул и отшатнулся. ‒ Благодари бога, что его не было, когда ты вернулся. Но мой нюх меня еще не подводил, малыш. Донна снова села на постель и похлопала рукой рядом с собой, призывая сына присесть рядом. Дженсен не двинулся с места. Донна улыбнулась, натянуто и криво. ‒ Кто он, Дженсен? Из-за кого ты так скулишь по ночам? Дженсен ожидал всего чего угодно, только не этого. Понимание, явное и не скрываемое, констатация факта скорее, чем вопрос. Парень опустил голову. Теперь и правда было бесполезно отпираться. Он был уверен, что вопрос Донны был более глубоким: скорее всего, она уже смогла навести справки о личности и клановой принадлежности Джареда. В отличие от самого Дженсена, который так и не успел ничего дельного о нем узнать, хотя о себе рассказал, наверное, все, начиная с трехлетнего возраста. ‒ Ты… почему ты ему не сказала? ‒ Дженсен, я, может, не идеальная мать и уж точно не лучшая жена… но мои инстинкты пока еще живы, и в первую очередь они просыпаются, когда дело касается моих волчат, ‒ улыбка матери стала теплой и нежной, той, которую он не видел уже много лет. ‒ Я не хочу об этом говорить. ‒ Хорошо. Но запомни – что бы ты сейчас ни чувствовал и в какой эйфории ни пребывал, не ошибись, малыш… ‒ казалось, что Донна оборвала собственную фразу, так и не сказав главного. Но Дженсен прекрасно ее понял. ‒ Мне пора, ма. Правда, парни ждут. Скажи ему ‒ я буду поздно и… ‒ Дженсен замялся. ‒ Никто не пойдет следом. Я позабочусь об этом, Дженсен, но, когда ты вернешься, мы поговорим. И будь осторожен. На всякий случай ‒ за тобой присматривает Лиса. ‒ О боже! Только не это, ‒ Дженсен закатил глаза и облокотился на подоконник позади себя. ‒ Ну, дорогой мой, ты же понимаешь, что оставить тебя совершенно без любого надзора. ‒ Почему она? ‒ Ты предпочитаешь Адама? Или Криса? ‒ Чертова рыжая проныра, – буркнул Дженсен. ‒ Брось, она же не сдала тебя, – Донна прищурилась, в глазах блеснул стальной отблеск. ‒ Значит, она. Почему ты так ей веришь? ‒ Она еще ни разу не подвела, и она нужна нам, ты же знаешь. И это все в ее же интересах, если только она не желает снова вернуться в свою стаю и расплатиться сполна по их законам. ‒ Хорошо, только пусть не подходит близко. От нее несет за милю. ‒ Боишься, что аромат рыжей волчицы сможет. ‒ Нет! – понимая, куда клонит его мать, моментально перебил ее Дженсен. – Нет… ‒ уже тише добавил он. Конечно же, Джареду не будет дела до этой шавки, как бы от нее ни воняло. Дженсен выругался про себя и снова сжал кулаки. ‒ Дженсен, когда вернешься, мы должны поговорить, – внезапно меняя тему, очень серьезно сказала Донна. Дженсен кивнул, молча соглашаясь. Донна чего-то не договаривала, но думать об этом сейчас он просто не мог. Его ждал Джаред. *** Дженсен то и дело оборачивался по сторонам, унюхивая плетущуюся по следу Дэннил. Лиса ‒ точное ее определение, пронырливая, хитрая и рыжая. Ее запах, как и запах практически всех рыжих омег, его нереально бесил. Нет, она не воняла, абсолютно. Но от одной только мысли, что все эти рассказы и легенды о содержащемся в этом аромате сильнейшем афродизиаке, который выделялся не только во время течки, окажутся правдой, и есть вероятность того, что Джаред поведет себя как недавно взбесившийся Кристиан, набросившийся на Дэннил прямо у ворот дома и даже позволивший себе начать обращение, будучи на ночной смене, Дженсен готов был убить ее прямо сейчас или отдать назад ее клану. ‒ Кто отпустил такую красавицу одну без охраны? ‒ раздалось за его спиной глухо, но недостаточно близко, чтобы оборачиваться или как-то реагировать. Дженсен слышал шаги позади себя, но снующие по улице редкие прохожие не вызывали никаких подозрений, а оборачиваться на каждый топот. Дженсен продолжил идти, втягивая воздух ноздрями. До кинотеатра оставалось всего около квартала. – Тебя не научили отвечать старшим? ‒ снова раздалось сзади, и Дженсен ощутил кожей движение, близкое, быстрое и внезапное. Дженсен умел драться, но, обернувшись и увидев позади троих далеко не маленьких и, судя по отвратительному запаху и потрепанному виду, бездомных, дворовых полукровок, возможно, впервые в жизни испугался настолько, что был готов позорно бежать, когда один из них, почти двухметровый урод, шагнул вперед, осклабившись в диком хищном и очень голодном оскале. Как назло, именно сейчас прохожих на улице не было вовсе. ‒ Вали, куда шел! – огрызнулся Дженсен, готовясь принять неизбежное, каким бы оно ни было… ‒ Это их конечная остановка, Дженни. Не так ли, Даг? Голос Рыжей прозвучал настолько непривычно зловеще, что он не сразу узнал ее и даже не среагировал на это мерзкое прозвище, которым рыжая не брезговала при любом удобном случае. Твою мать… они знакомы?! Дженсен повернулся в сторону стоящей у стены большого дома девушки и замер: если и была вероятность чьей-то смерти в данный момент, то это был точно не Дженсен, черт, она снова выпендривается?! Любовь Дэннил к кожаным шмоткам бесила Дженсена не меньше, чем ее аромат. Но, откровенно говоря, сейчас весь ее вид нагонял ужас даже на него. Невероятно, что может сотворить с внешней человеческой оболочкой глухая волчья ярость! В узкой белой майке, высоких сапогах поверх кожаных штанов, с сузившимися в узкую полоску зрачками на фоне ярко-красной, будто залитой кровью радужки и разметавшимися огненными прядями, Лиса выглядела более чем устрашающе. Дженсен сглотнул и снова вспомнил отрывки некогда рассказанных легенд ‒ рыжие волки, начиная трансформацию в неположенных местах, но под принуждением обстоятельств, становятся вдвое опаснее любой другой породы этих хищников: они нарушают закон людей, защищая себя, и переступают черту, проведенную «Советом Энойи». Закон говорил о запрете обращений в людных местах и при скоплении народа, что разрешалось только если это несло непосредственную угрозу жизни самого хищника. Рыжие волки теряли контроль, абсолютно поддаваясь и отпуская свою натуру. Дженсен вздрогнул, заметив длинные выпущенные когти и нездоровый яркий алый блеск в глазах Дэннил. ‒ Отойди, малыш, – это больше походило на рык. – Я немного развлекусь. Дэннил передернуло, и Дженсен отступил на шаг, но вот его случайных обидчиков, в полной мере так и не ставших таковыми, абсолютно не волновало то, что сейчас может произойти. Похоже, не зря полукровок отлавливали и истребляли. ‒ Сучка, какого тебя принесло?! Лиса, убирайся к чертям! ‒ Как я могу уйти, когда ты здесь. И, помнится, я тебе кое-что задолжала,‒ ее улыбка, больше походившая на гримасу отвращения, напрягла Дженсена еще сильнее. Резкий пронзительный визг шин совсем рядом выдернул Дженсена из состояния шока, рыжая и три дворняги повернулись на звук, черная Мазератти затормозила в полуметре от Дэннил, дверца распахнулась, и из машины вылетел, Джаред? Дженсен распахнул глаза – похоже, сюрпризы не заканчивались: ему показалось, что его оторвали от земли, когда сильные руки впились в его плечи. ‒ Какого хрена тут творится?! ‒ громкий властный бас раздался прямо над ухом. ‒ Сегодня точно будет весело, ‒ двое бродяг встали в линию со своим вожаком и оскалились. ‒ Дженсен, встань за мной. ‒ прошептал Джаред, косясь в сторону Лисы, которая еле сдерживалась, стараясь не обратиться, но ее изрядно трясло, на шее блестели капли пота, глаза все больше начинали отсвечивать в темноте улицы. ‒ Джаред, как ты? – Дженсен с немым вопросом и ужасом в глазах от всего происходящего уставился на внезапно возникшего альфу. ‒ Потом, волчонок, ‒ отозвался Джаред, сильнее сжимая пальцы на плечах Дженсена. ‒ Дженсен, уходи, бери своего друга, – Дэннил ухмыльнулась, и Дженсен заметил, как сильно удлинились клыки ‒ грань была уже близко, и Дженсен удивился, что волчица еще в состоянии разговаривать, а не просто рычать. ‒ Ты кто, блядь, такая?! – прорычал Джаред, выступая вперед. ‒ Нянька его, – огрызнулась Дэннил, не поворачивая головы. ‒ Я вижу, тут семейная встреча прям, ‒ подал голос один из полукровок. ‒ А я вижу, ты устал от земного существования оборванца, Эдди, ‒ тут же отозвалась Дэннил, выгибаясь в спине. ‒ Дженсен, нам нужно уходить, она может стать опасна, для нас. ‒ Что? ‒ Нам нужно идти, сейчас же! ‒ Джаред, Лиса… ‒ Пошли, я тебе потом все объясню, но сейчас нам правда нужно идти. Дженсен взглянул на нее и отступил назад. ‒ Я найду тебя, Дженни, иди, чтоб тебя! – прорычала Дэннил в ответ на его растерянный взгляд. Эклз без единого слова последовал за Джаредом и сел в машину. Что, блядь, вообще происходит?! Этот вопрос мучил Дженсена всю дорогу, и парень, углубившись в собственные мысли, даже не поинтересовался, куда Джаред едет. Он тоже молчал, изредка поглядывая на парня. Вечер, похоже, из свидания очень быстро превратился в поток неожиданностей, и не самых приятных. *** ‒ Донна, если ты сейчас мне врешь… – Алан нарезал круги вокруг большого резного стола в своем кабинете и то и дело бросал на сидящую на диване у камина жену очень недобрые взгляды. ‒ Алан, я не понимаю, с чего вообще такие мысли? Он, в конце концов, не один. ‒ Твоя эта… почему ты не отправила Криса? ‒ Он плохо себя контролирует в последнее время, и ты прекрасно знаешь, что в городе сейчас полно рыжих волков, а у Кейна странная реакция и… ‒ У него странная реакция только на эту твою Лису. Меня куда больше интересует, к чему такое собрание рыжих, хм, - прорычал он в ответ и остановился. ‒ Дорогой, ты зря так нервничаешь, Дженсен всего лишь пошел немного развеяться, в чем проблема? – Донна старалась не смотреть на мужа, разглядывая собственные пальцы, теребящие кончик ремня брюк. ‒ Проблема? Ты, конечно же, как всегда ее не видишь! Донна, послезавтра приедет Амелл, а твой сын непонятно как провел свой последний гон. В компании… – глаза Алана сузились: похоже, он еле держал себя в руках. ‒ Продолжай, Алан, – Донна резко встала с дивана. – В компании кого? ‒ Поставь его на место, или это сделаю я! И не дай бог, я узнаю… Нам нужен этот брак. Дженсен либо примет условия, либо… ‒ Что ты сделаешь? Выгонишь его, как поступил с Джошуа? И меня за то, что родила таких нерадивых детей, по твоему мнению? Алан раскрыл глаза: Донна никогда еще не вела себя так дерзко и открыто не перечила и тем более не дерзила мужу. ‒ Что ты себе позволяешь?! – крикнул Алан. ‒ Хватит, Алан, неужели ты не видишь, что твоя одержимость традициями и слепое подчинение законам Совета приводит только к проблемам? Мы теряем детей, чего ты добьешься в итоге? Они уйдут! Нельзя построить за кого-то его жизнь! ‒ Они наследники! И если бы не эти ненавистные тебе традиции и законы, где мы все были бы еще сорок лет назад, не объяви Совет перемирие?! Мы должны подчинятся! Иначе станем изгоями, как и все отщепенцы и бунтари! Ты этого хочешь для своих детей?! Донна мгновенно напряглась и бросила короткий злой взгляд. ‒ Ты слеп, если не замечаешь, как далеко теперь от тебя твоя истинная стая, Алан. Твоя семья. Совет и его правила – вот что важно, твой статус и это все, ‒ она обвела рукой пространство богато обставленного большого помещения. ‒ Это все не только мое. И хватит уже этой философии. Когда придет Дженсен, советую поговорить с ним очень серьезно. И что бы он ни надумал, объясни ему внятно, что может повлечь за собой любой бунт с его стороны. Не только для нас. Надеюсь, хотя бы это ты понимаешь. Донна смотрела на него и не узнавала своего альфу, благородного и не отягощенного наносным внешним и ненужным, ценившим свободу и семью, с которым много лет назад связала свою жизнь. ‒ Это все? ‒ Да, спроси, когда выдвигаемся на охоту и все ли готово. ‒ Хорошо. Маккензи готова. ‒ Хоть что-то радует, – пробурчал Алан себе под нос и, сев за стол, открыл папку с бумагами. Донна Эклз тихо вышла из кабинета мужа и, прикрыв за собой дверь, тяжело вздохнула ‒ этого ли она хотела для своих волчат и как скоро поймет Алан и сам Дженсен? Донна прикрыла глаза ‒ выход она видела только один, если ее муж не уступит и не захочет понять и принять уже неизбежное. *** Дженсен все еще находился будто в тумане в собственных мыслях, когда Джаред остановил авто и внимательно посмотрел на него, выключая мотор. ‒ Приехали, – улыбнулся Джаред и вышел из машины. Огромный многоквартирный кондоминиум в не самом дешевом районе – так теперь живут сантехники. Дженсен понял, что задавать вопросы и думать ему просто сейчас не дадут, потому что как только они на лифте поднялись на последний этаж и вошли в квартиру, его тут же прижали к стене. ‒ Как же я скучал! – прорычал ему в шею Джаред, тут же вызывая мелкую дрожь по всему телу. Дженсен откинул голову, подставляя горло и расслабляясь – как бы ему ни хотелось ясности во всем, сегодня произошедшем, то, что творил с ним его Альфа, заставляло только тихо скулить и отключало голову напрочь. Любые вопросы покинули мозг Дженсена мгновенно, когда Джаред с глухим рыком просто разорвал на нем футболку и сильнее вдавил в стену. Дэннил и полукровки, еще недавно засевшие у Эклза в голове навязчивыми вопросами о неясной ситуации, тут же были забыты… Потом, все это потом. ‒ Что же ты со мной сделал, волчонок? – отрывая губы от груди Дженсена, глухо прошептал Джаред, подняв голову. – Думал, с ума сойду. Дженсен… ‒ Джеей… ‒ что-то отвечать Дженсен был просто не в состоянии, все, чего он хотел, это руки, губы, сильные жадные прикосновения; Джаред, только он, прямо сейчас. ‒ Твою же!.. – Джаред сдернул с себя рубашку и, схватив омегу за плечи, развернул и подтолкнул в глубь комнаты. Дженсен жадно шарил руками по голому торсу и, спотыкаясь, дал себя опрокинуть на мягкий ковер у декоративного камина. ‒ Дженсен… ‒ Джаред дрожал, как от озноба, вся его суть требовала немедленно снова оказаться внутри это тела, горячего, жадного, опять утвердить свои права и утолить голод, терзавший так долго. Что-то в запахе Дженсена изменилось, он стал еще более терпким и насыщенным. Джаред жадно втянул его ноздрями и завыл – громко и отчаянно. Дженсен дернулся и открыл глаза… ‒ Ты мой! Мой! ‒ жарко прошептал он ему на ухо и, опустившись, сдернул джинсы вместе с бельем, тут же поднимаясь и избавляясь от остатков одежды. Дженсен так смотрел на него все те доли секунд, что Джаред нетерпеливо срывал с себя ненужные вещи, что ему показалось ‒ может загореться пожар только от этого горячего и более чем жадного взгляда. ‒ Блядь! ‒ Джаред с рыком опустился на колени перед парнем и развел его ноги в стороны, вглядываясь в пожелтевшие глаза. ‒ Ты бы знал, как выглядишь сейчас! ‒ Джаред! – Дженсен прикрыл глаза и, облизнув губы, слегка выгнул спину. ‒ Черт! Не торопись, я хочу попробовать тебя всего, ‒ Дженсена затрясло от этого севшего, обещающего тона, и он сам шире развел бедра. Боже! Дженсен готов был умолять, он горел, на шее уже собрался пот, он кричал в голос и отчаянно впивался в ковер пальцами, вырывая клочки ворса. Джаред творил что-то неимоверное, прекрасное и запредельное своим языком… Когда Джаред закинул его ноги себе на плечи и сверкнул глазами, Дженсен не сразу понял, что это был намек. Только когда кончик языка, еле касаясь, прошелся вокруг входа – Дженсен, кажется, даже взвыл. Это совсем легкое прикосновение чуть не бросило его в судороги: Дженсен знал, что омеги так реагируют на все во время течки, но сейчас? Эта ласка была для него новой. Слишком острой и интимной, но вместо того, чтобы хоть как-то смутится, Дженсен удивил даже самого себя, подбросил бедра навстречу рту Джареда. Дыхание полностью сбилось, сердце стучало так сильно, будто хотело разбить грудную клетку, язык Джареда продолжал выписывать круги вокруг колечка мышц, дразня и вырывая из горла дикие всхлипы. Джаред чувствовал сильную дрожь, слушал неровное громкое дыхание Дженсена, впитывал его стоны, понимая, что он причина всего этого. Мозг сносило на раз, осознание, что он способен сделать такое с Дженсеном, заставить его умолять и вот так трястись, что он принадлежит ему и только. Джаред оторвался на минуту от своего занятие и взглянул на Дженсена – раскрасневшийся, мокрый от пота, с красными искусанным губами, он был прекрасен. Он снова устроился между ног Дженсена, понимая, что сам долго не протянет, но доставить партнеру удовольствие в полной мере Джареду хотелось куда больше, чем самому его получить, хотя мысль о том, что он готов кончить только от одного стона этого парня, заставила все скрутиться в паху. Джаред наклонился и лизнул головку члена Дженсена, одновременно скользя пальцем у входа и осторожно проталкивая его внутрь. Второй рукой Джаред провел вверх по его груди, обводя пальцами соски, Дженсен громко закричал и, резко выгнувшись в спине, неожиданно и очень громко заскулив, кончил, выстреливая вязкой жидкостью Джареду в лицо Падалеки. Джаред замер на месте в немом удивлении. Дженсен тяжело дышал, хватая ртом воздух и часто моргая. ‒ О боже! Что, что ты делаешь со мной? – на коротких выдохах выговорил Дженсен, размякая на ковре. Он сам толком не понял, что сейчас произошло, но только все его чувства сосредоточились на Джареде, его пальцах, губах, запахе, нутро выкрутило как центрифугой, в глазах замелькали звезды, будто его только что ударили по голове, однако вместо боли Дженсен чувствовал, как тело выгибается и рвется на части от удовольствия, доставляемого, такими простыми, казалось бы, касаниями. Мозг взорвался тысячей фейерверков, и оргазм накрыл настолько неожиданно, что Дженсена буквально унесло за грань. ‒ Ты… Дженсен… ‒ от этого сильного и внезапного оргазма Джареду сорвало крышу окончательно, он обхватил свой член рукой и парой движений, просто глядя на полностью разомлевшего парня, раскинувшегося под ним, довел себя до разрядки. Джаред упал сбоку, также пытаясь привести в порядок дыхание, чувства и мысли. ‒ Ты невероятный, – прошептал Джаред, проводя тыльной стороной ладони по скуле Дженсена. Тот повернул к нему голову и улыбнулся. Джаред всматривался в его лицо, расслабленное, довольное и светящееся в отблесках света от камина, и все сильнее понимал, что это и есть то самое, оно. Неизбежное, опасное и прекрасное одновременно – чувство полной принадлежности кому-то. ‒ Я люблю тебя, – еле слышно прошептал Дженсен и зарылся носом ему в шею. Джаред почувствовал, как его сердце совершило кульбит и упало куда-то, наверное, в область желудка. ‒ Боже, волчонок! Не отдам, никому, – твердо сказал Джаред, прижав к себе Дженсена обеими руками. Что-то в Дженсене все же изменилось. Его зачастую мало контролируемая дерзость испарилась, он стал мягче и нежнее… Джаред вздрогнул и принюхался: Эклз действительно пах иначе. Он пах… О, господи, этого просто не могло быть! ‒ Джей, ты ничего не хочешь мне объяснить? ‒ спросил Дженсен, поднимая голову. ‒ Что именно? ‒ Эта квартира, машина, твоя одежда, – Дженсен кивнул в сторону разбросанных изорванных дорогих вещей. – Сантехники стали дефицитными рабочими? – ухмыляясь, спросил Дженсен, подпирая голову рукой и начиная тереться снова твердеющим членом о бедро Падалеки. Джаред снова отметил эту резкую смену в настроении и напрягся, чувствуя, что сам начинает возбуждаться по новой от этих движений и скользящей по его ноги плоти. ‒ Черт, что ты творишь? – закатив глаза и опуская руку Дженсену на ягодицу, на выдохе спросил Джаред. ‒ Не знаю, боже, – Дженсен ускорил свои движения, прикусывая подставленную шею Джареда, и застонал. – Джаред, пожалуйста! ‒ он и сам не знал, о чем просил и что на него нашло. Но спазм желания, так скоро снова накативший, был сродни тому, что возникают во время гона и заставляют голову отключиться и только просить, требовать утолить этот накативший голод, так скоро и так сильно сжигающий изнутри. ‒ Дженсен, – Джаред опрокинул его на спину и, разведя коленом ноги, поднес два пальца к губам Дженсена, – оближи. Дженсен прихватил губами подушечки пальцев и засосал в рот с блаженным вырвавшимся стоном. Подготовка явно была недостаточной и скомканной, но ждать и терпеть, похоже, не мог ни один из них. Джаред, приподняв бедра омеги и стараясь все же сдерживать животный порыв ворваться сильно и на всю длину, начал аккуратно проталкиваться в еле разработанное пальцами колечко мышц. ‒ Джей… Джаред, – Дженсен сам насаживался на член, цеплялся за его плечи выпущенными когтями, снова умолял и выгибался, будто у него и правда только началась течка… Джаред сдался и начал резко двигаться, моментально теряя контроль и поддаваясь этому безумию. Он вколачивался в тугое, жаркое, сжимал зубы, когда Дженсен, дотягиваясь, кусал его предплечья и рвал кожу на плечах. Быстрые движения бедер, потерявшийся один в другом крики, жадный и такой безумно желанный парень под ним, вокруг него, везде и сразу. Джаред сходил с ума, он втягивал запах Дженсена ноздрями, растворяясь в силе этого аромата, сильно и рвано вбивался в его тело и, перестав сдерживать себя, рычал, наклоняясь и прикусывая в ответ шею и плечи Дженсена. Они сбились с ритма, но движения были настолько правильным и идеальными, что дарили чувство полной и окончательной завершенности – одно целое. Связанные старыми легендами, оказавшимися правдой, они тонули друг в друге. ‒ Джей, блядь, да! Еще, пожалуйста! ‒ Дженсен подался вперед, сжимаясь, и снова кончил с громким протяжным стоном на очередном сильном толчке. Джаред толкнулся еще пару раз и тут же вышел, чем немало удивил Дженсена. Похоже, Дженсен ждал еще одной вязки. Джаред довел себя до оргазма движением кулака по стволу, заливая спермой его живот. ‒ Почему ты?.. – отдышавшись, спросил Дженсен. ‒ Джен, ты ничего не чувствуешь странного? – чуть прищурившись, спросил Джаред, усаживаясь рядом на ковре. ‒ Ты о чем? – удивленно вскинул брови Дженсен, приподнимаясь на локтях. ‒ Черт, я даже не думал… ‒ Джаред, да в чем дело, мать твою?! ‒ Я не уверен, прошло очень мало времени, слишком мало, чтобы говорить наверняка, но… ‒ Джаред, – Дженсен всерьез начинал злиться, – я ненавижу загадки. Что случилось, почему ты остановился? ‒ Я не хотел навредить. ‒ Чего?! ‒ Дженсен широко раскрыл глаза. Что он несет?! ‒ Послушай, мне кажется, или у тебя со спермой и какая-то часть мозга вытекла?! Теперь пришла очередь удивляться Джареду — тон Дженсена был грубым и раздраженным. ‒ Прости, я… ‒ Дженсен осекся и покачал головой. – Кажется, ты действуешь на меня странно, и я веду себя не совсем ненормально, – придвинувшись к Джареду нервно хохотнул он. ‒ Дженсен… ‒ Слушай, я хотел спросить – я же толком ничего не знаю о тебе, ‒ начал Дженсен. Джаред прокашлялся и улыбнулся. ‒ Разве? Я твоя полноценная половина – этого мало? – попытался отшутиться Джаред, но, наткнувшись на нехороший, холодный взгляд, сдался. ‒ Дженсен, все это и правда куплено не на зарплату сантехника. Но это и не совсем мое. Это принадлежит моему отцу. Я редко бываю здесь и еще реже пользуюсь благами своей родни. Это очень длинная история и очень скучная. Дженсен слушал его историю, внимательно вбирая каждое слово, и с каждой новой фразой понимал, как сильно они похожи. Их судьбы и жизни в целом были практически разными, но в некоторых немаловажных деталях совпадали настолько, что это поражало, вплоть до мелочей – старшие братья и младшие сестры, имена которых начинались с одних и тех же букв, небедные родители, положение в обществе, которое каждый из них ненавидел одинаково, только в силу разных причин. Судя по рассказу Джареда, его семья была более чем дружной, чего Дженсен никак не мог сказать о своей. Семья, которая приняла его выбор и отпустила в самостоятельную жизнь, не навязывая своего и не принимая решений вместо него, не отказываясь. ‒ Я удовлетворил твое любопытство, волчонок? – закончив свою историю, улыбнулся Джаред. ‒ Нет, – хитро протянул Дженсен, – кто был у тебя первым, Джаред? ‒ О боже, ‒ закатив глаза, простонал он. ‒ Нет, нет, не говори. Я шучу, я не хочу этого знать! – тут же поправился Дженсен, как только Джаред открыл рот, чтобы что-то сказать. ‒ Дженсен, – серьезно произнес он, глядя тому прямо в глаза, ‒ никого не было до. Это все не имеет значения уже. ‒ Я знаю. ‒ Кстати, кто была эта рыжая? И какого хрена ты пошел пешком, еще и по этим переулкам? – спросил Джаред, удобнее устраиваясь рядом, чтобы Дженсен мог положить голову ему на ноги. – Я не знал, что ты водишь дружбу с рыжими волками. ‒ Я хотел прогуляться, кто же знал, что на мой невьебенный аромат поведутся полукровки ‒ они собственной вони-то не чувствуют. ‒ Никогда, слышишь, больше никогда не смей такого делать! Ты не представляешь, что могло произойти, – Джаред произнес это чуть ли не в приказном тоне, который, как минимум, должен был вызвать реакцию у Дженсена ‒ больше всего на свете тот ненавидел, когда им пытались управлять, ‒ но он молча кивнул. ‒ Кто это была? – повторил свой второй вопрос Джаред. ‒ Лиса. Это очень долгая и скучная история, – отозвался со смешком Дженсен. – Она из другого клана, сбежала семь лет назад. Там был скандал: она залетела от какого-то гада, банально, он ее бросил, а у них свои законы в стае. Это рыжие волки и… ‒ Они не прощают позора, – закончил за Дженсена фразу Джаред. – Она сбросила, так ведь? Вскоре после побега? ‒ Откуда ты знаешь? – Дженсен приподнял голову. ‒ Историю Дэннил Харрис в этом городе не знает только очень глухой и очень ленивый. Значит, это была она. ‒ Да. Это была Дэннил. Она живет у нас и, можно сказать, работает. ‒ Я слышал, что ее спасла какая-то стая и оставила у себя на своих правах. Занятно, мир тесен. ‒ Джей, как думаешь, она в порядке? ‒ Думаю, если кто и пострадал, то, поверь, только не эта волчица, – задумчиво и отстраненно произнес Джаред. – Я хочу, чтобы ты познакомил меня со своей семьей, Дженсен. Дженсен резко сел. К такому повороту он был точно не готов. ‒ Дженсен, я — твоя пара, и прятаться по кустам я не намерен. Тем более теперь. ‒ Джаред, опять гребанные загадки! – внезапно вспылил Дженсен. – Ты так и не сказал, как там оказался? Джаред придвинулся к нему еще ближе. ‒ Ты есть не хочешь? ‒ Ты издеваешься?! Сначала сыплешь каким-то намеками, изводишь меня, а теперь спрашиваешь, хочу ли я есть? Вообще-то очень… ‒ Пошли, на кухне должно что-то быть, ты из меня все соки высосал, ‒ Джаред увернулся от летящего в плечо кулака. ‒ Если кто-то тут что-то и высасывал, то точно не я, ‒ отпарировал Дженсен и облизнулся, – но я не против попробовать. ‒ Можешь не сомневаться, я не стану тебе в этом мешать, ‒ встав с пола, ответил Джаред. – Мой кухонный стол абсолютно не тронут в этом плане, пора лишить его невинности? Дженсен рассмеялся и встал следом. Неужели может быть настолько легко с кем-то рядом и так херово без? Дженсен слепо пошел сегодня за Джаредом, оставив Дэннил совершенно одну, не зная, даже не задаваясь вопросом, может ли с ней что-то случиться. Подчинившись не ее просьбам и не страху, а Джареду. Такая зависимость должна была испугать, но сейчас Дженсен чувствовал только свободу. Ему вдруг стало откровенно наплевать, что скажет отец, подумают остальные и как на все это будут смотреть со стороны. Он выбрал свою дорогу тогда, когда принял этого волка в себя – когда нашел и понял свою пару. И испугать Дженсена могло теперь только одно — если Джаред вдруг исчезнет из его жизни. Остальной мир мог катиться к чертям, пока его самец был рядом с ним. *** Дэннил прикусила губу, когда Кристиан коснулся рваной раны на ее плече ватным тампоном. ‒ Черт! Ублюдки! – выругалась она и сплюнула на пол гаража. ‒ Ты уверена, что в этом замешан Стивен? – спросил Кристиан, снова промакивая все еще сочащуюся кровью рану. ‒ Более чем. Этот сукин сын в принципе все тонко рассчитал. Ты сам понимаешь, что после того, что могло случиться сегодня, Дженсен бы оказался в патовом положении: у него не осталось бы никакого выбора, впрочем, как и у его семьи. Влияние Алана на Совет значительно снизилось бы, и Мэттью в несколько шагов достиг бы своей цели. Блядь, Крис! – снова вскрикнула Дэннил, морщась от боли. – Все просто: Мэттью получает место помощника главного прокурора, Стивен ‒ деньги и влияние изнутри. Итог известен, – она снова дернулась и, что-то пробормотав себе под нос, стиснула зубы. ‒ Никогда бы не подумал, что ты такая неженка, – усмехнулся Кристиан. ‒ Можешь смеяться сколько хочешь. Но у меня не осталось даже сил на регенерацию, суки потрепали не на шутку. Да и, знаешь, неизвестно, смогла ли бы я вернуться. ‒ Сиди ровно, если не хочешь обратиться и дать всему этому зажить как положено, терпи. ‒ Я не уверена… ‒ Дэннил закусила губу. – Я еле смогла подавить в себе голод и дойти сюда. ‒ Дэнни. Я понял, потому просто сиди. ‒ Ты же не воспользуешься моим положением? ‒ Можешь не переживать, после того раза меня обязали пить гормоны, – с ноткой обиды проговорил парень. ‒ Ну, ты должен научиться лучше себя контролировать. ‒ Дэнни, почему бы тебе не рассказать все Алану? ‒ Ты думаешь, он поверит мне? Кристиан, ты работаешь тут очень давно и не хуже меня понимаешь, что если Алан Эклз что-то вбил себе в голову, то его и факты, доказывающие обратное, смогут сломить не сразу. ‒ Какой ему резон отдавать Дженсена Амеллу? ‒ Боже, Крис… ‒ Дэннил снова сморщилась и посмотрела на еще одну рану на бедре ‒ ночь будет долгой… ‒ это настолько банально, что и ребенок понял бы. Амелл весь в долгах, стая почти разбежалась кто куда. Но, у них есть имя и родословная, тянущаяся хрен знает с какого века. У Алана есть деньги и положение тоже, но все, хоть и молчат, отлично помнят, что он дворняга, заработавший свой капитал на торгах и войне восьмидесятых. ‒ Ты ведь шутишь? – Кристиан отстранился. ‒ Я более чем серьезна. Крис, в нашем мире все завязано на деньгах и крови, но еще более важно, как ни парадоксально, у кого эти деньги и чем они пахнут. Алан хотел получить титул, женив Джоша на этой девчонке из стаи польских аристократов, как их не помню. ‒ Да, я понял. Джош, конечно, тогда немало удивил всех. ‒ Ну, похоже, это у них семейное, и в скором будущем нас ждет еще один не менее яркий сюрприз, – Дэннил загадочно улыбнулась. ‒ Ты что-то знаешь? – накладывая повязку на плечо, спросил Кристиан. ‒ Возможно. Крис! ‒ Я должен ее обработать, Лиса. И тебе придется снять одежду, ‒ косясь на ее бедро, тихо сказал он. ‒ Отлично, ‒ прошипела Дэннил, встав с табурета. ‒ Дэннил, какое тебе до всего этого дело? ‒ Ты не хочешь этого знать Кейн, поверь. Но, знаешь, я, может, и не особо люблю Дженни, но позволить отдать его в лапы этого монстра? Я не могу стоять в стороне. Я слишком хорошо знаю, на что способен Стивен Амелл. А Эклзы мне не чужие как-никак. Плевать на Алана и его бредовые идеи, за которыми он не замечает надвигающейся катастрофы. Но Донна, я многим ей обязана. И ее дети не заслужили такой участи. Ты же прекрасно понимаешь, что как только Стивен завладеет той частью капитала, которую получит вместе с этим браком, он начнет действовать. А это неизбежный переворот и — война. К тому же в свете последних событий война может начаться не только со стороны Амелла, вот это пугает больше всего. Чертовы легенды и их правдивость. Дэннил замолчала, стараясь осторожно, не задев рану, срезать ножом кожаную ткань. ‒ Где сейчас Дженсен? Если узнают, что ты здесь одна… ‒ Поверь, он в очень надежных руках, – твердо сказала Дэннил и одним движением распорола кожу, обтягивающую бедро. ‒ Начинай свои экзекуции, пока я не свалилась от кровопотери. ‒ Этого я не допущу, – опускаясь на колени и оглядывая последствия драки на ее, теле отозвался Кристиан. Он смотрел на прикусившую кулак рыжую девчонку и удивлялся ее стойкости, выдержке и отчаянности. Любой другой на ее месте отошел бы в сторону. Скорее, ею руководили какие-то личные мотивы, но сути это не меняло. Кристиан знал, на что способна эта порода в экстренных ситуациях, и это пугало больше всего. До какой черты способна дойти Харрис, и есть ли эта черта для нее вообще? И как скоро во все это вольется стая рыжих, узнав, на что пошла Дэннил во избежание начала новой войны и истребления людей по прихоти сумасшедшего фанатика? Рыжие волки не прощали позора. Но они дрались за своих, даже изгнанных и приговоренных без права на помилование и оправдание.