Смеркает солнце

POV Лакус.       Я всегда был с Рене. Сколько себя помню. Мы редко когда расставались, уходя на миссии. Предпочитали находиться рядом, не отдаляться сильно, чтобы защитить. Ведь вампиры всегда стараются держаться парами, чтобы выжить. Людишкам труднее, поэтому они впятером всегда.       Хотя, если припомнить, то был момент, когда нас с Рене разъединили. Это был приказ Крул: Рене она забрала себе, а меня отправила к Фелиду-саме. Это был не Ад, но нечто похожее. Нельзя сказать, что мы жить друг без друга не можем, просто нам необходимо быть рядом. Достаточно просто, так ведь? Но нет, когда ты на войне, простым может быть только убийство. Мы не имели права ослушаться приказа Крул — нам пришлось расстаться.       Из-за того, что команда Крул и команда Фелида-самы сражались на разных территориях, мы не могли видеться. Та война продлилась год и десять месяцев. Столько мы не виделись. Не знаю, как он, а я тогда слег через семь месяцев, примерно. Он до сих пор мне этого не рассказывает.       После той войны, Фелид-сама пригласил меня к себе в кабинет и попросил все рассказать. Я плохо помню наш разговор, для меня он был сплошь из эмоций. Наверное, я ему тогда все рассказал, ведь примерно через месяц в рядах армии Фелида-самы появился новый вампир — Рене Симм. Как оказалось, Фелид-сама чуть ли баталию не устроил из-за нас.       После этой истории, Фелид-сама и Крул больше десяти лет не общались и вообще всяко игнорировали друг друга. Мы с Рене часто присутствовали на собраниях аристократов, так как стали фаворитами Фелида-самы. Он доверил нам все — начиная от своего особняка и заканчивая своей жизнью.       Мы стали его тенью, руками и ногами. У нас много поручений, но, тем не менее, мы счастливы, ведь Фелид-сама подарил нам возможность быть рядом. ***       Рене не часто проявляет свои эмоции, он предпочитает их держать в себе, ведь вампир не сильно отличается от человека, и некоторые могут использовать тебя. Я же его противоположность. Нет, я не доверчивый и далеко не глупый, просто эмоции я не скрываю. Фелид-сама всегда нас называл черным и белым. А еще он сказал, что ни разу не пожалел, что дал нам возможность быть рядом. *** — Рене, все в порядке? — в последнее время он сам не свой, постоянно в своих мыслях обитает. Меня это беспокоит, ведь раньше подобного не было никогда. По крайней мере, он мне всегда рассказывал то, что у него на душе, а сейчас… — Все хорошо, не волнуйся, — и так уже какую неделю… такое ощущение, что он от меня болезнь скрывает! Хотя вампирам любая человеческая болезнь нипочем. Тогда что он скрывает? Неужели что-то важно? — Знаешь, что-то мне не верится, что у тебя все хорошо, — проговорил я, зло на него смотря. Рене отвел взгляд, глядя под ноги. Такого за ним никогда не наблюдалось. Так делаю я, когда Фелид-сама отчитывает меня за что-нибудь. — Это не так важно, — просто сказал он. — Забудь. Нам надо идти, — а, точно, Фелид-сама же нас звал зачем-то. Хотя, скорее всего, он нам работенки подкинет, а мы даже старую не разобрали… вот, блин, если узнает, попали мы! ***       В кабинете Фелида-самы всегда чисто и светло. Его огромное окно, что от пола до потолка, только ночью и зашторивается, а так, оно всегда открыто. Самая печаль, это когда в помещении жарко и его приходится открывать, а на улице ветер. Все бумаги сносит, а еще пыли немерено и листьев куча! И, конечно же, мы с Рене это и убираем. Вот она — работа фаворитов аристократа. — Доброе утро, мои не разлучники, — проговорил Фелид-сама, улыбаясь нам. Последнее время именно так он нас и называет, вот только с чего это пошло? — Доброе утро, Фелид-сама, — хором сказали мы, кланяясь. Он прищурился и с интересом на нас посмотрел. Такое ощущение, что он сканирует нас. — Думаю, вы понимаете, что я не просто так вас вызвал… — он развернулся к окну, смотря на строения города. — В последнее время людишки стали еще активнее и проворнее, — он посмотрел на меня, припоминая, наверное, тот случай, когда кто-то из людей смог меня ранить. — Что в этом такого? — спросил Рене, тоже косясь на меня. — Люди всегда такими были… — Ах, если бы все было именно так! — он театрально развел руки. — Они почти пробрались в город, не удивлюсь, если это дело рук Ю-чана, — ах, он говорит о друге Мики? Насколько мне известно, Ю сбежал от Фелида-самы, а Мика оказался на краю смерти. Интересно, почему это Крул его оживила? Чем она руководствовалась? Хотя мне плевать. Крул я на дух не переношу. — И в чем суть? — спросил Рене, серьезно смотря на Фелида-саму. Он вроде тот же, но я чувствую что-то странное. Словно он и не он вовсе. Но такое ведь не возможно? — Всего лишь дежурство, — просто ответил Батори. — Будете следить за главным входом в город, — я лишь вздохнул. Если будет следить за входом, то бумажные дела не сможем сделать, а их… очень много! Главное, чтобы Фелид-сама не узнал об этом. — Вам все понятно? — Да, Фелид-сама! — хором произнесли мы и поклонились. Покинув кабинет, я лишь обреченно вздохнул. — Он нас убьет, если не получит свои бумажки, — простонал я, понимая, что закончить их надо сегодня. Это по-хорошему. Рене лишь улыбнулся и кивнул. Такое ощущение, словно ему плевать! Ему же тоже достанется, половина-то ему принадлежит! ***       Из резиденции Фелида-самы мы вышли с горой бумаг в руках. Решили-таки их там доделать. Пока один будет караулить, второй с бумажками страдать. Лишь бы подобного аристократы не заметили, а то и нам, и Фелиду-саме попадет. Надеюсь, ничего плохого не случится.       До главного входа мы дошли без происшествий, если забыть о том, что мимо нас пронесся мальчик, а за ним Мика. Выглядело это странно, но он же бывший человек и бывший сосуд для крови. Ничего удивительного. Остановившись перед входом, мы встретились с тем, кто раньше его патрулировал. Ну да, конечно, такой здоровяк как он не смог защитить ворота. Круто!       Разместившись с вещичками и бумажками в небольшой будке, я принялся за работу, а Рене пока постоит. Быстро разложив бумаги в нужном порядке, я приступил к работе. Дела Фелида-самы как нельзя идут хорошо, у него все прекрасно. Он как-то признался, что после нашего появления большинство проблем у него просто испарились. Среди обычных вампиров мы с Рене имеем неплохую популярность, но аристократом об этом знать не надо.       Ближе к часу ночи я закончил свою половину и, потянувшись, вылез из этой будки, отправляясь на поиски Рене. Но возле ворот его нет… черт! Куда он мог деться? Закрыв будку, я рванул в сторону сосудов, ибо в городе ему точно нельзя показываться, как и мне. Дети от меня шарахались, когда видели, но кто-то из них приветливо улыбался, а кто-то смотрел с презрением, другие с интересом, третьи с подозрением. Но мне нет до них дела. — Не хотите цветочек? — передо мной из ниоткуда появилась девочка. Она держала в руке небольшую ромашку и застенчиво мне улыбалась. — От… откуда здесь цветы? — насколько мне известно, то цветы не растут здесь, ведь солнца же нет. — Черт, — я замотал головой. — Не видела парня, с черными волосами и проб… — А, Вы о Рене-сане? — она вновь улыбнулась, а я был повергнут. Откуда она могла знать его имя? — Вы, наверное, Лакус Вельд-сан? Рене-сан много о Вас рассказывал! Он в домике, — она показала на небольшой домик, как и у других детей. Только что это значит? Почему Рене там? И как понять «много о Вас рассказывал»? Что за вздор?!       Ворвавшись в домик, я замер: Рене сидел в кресле, а на коленях у него сидели два ребенка. Он читал книжку. Детям. Заметив меня, он во все глаза на меня уставился, но ни слова не сказал. Меч я не стал вытаскивать, хотя должен был. Должен был не только вытащить, но и казнить на месте. — Лакус… — спустив детей с колен, он подошел ко мне и положил руку на плечо. — Я не хотел, чтобы ты знал, — он помог мне дойти до кресла и сесть, затем ушел. Дети сразу меня обступили, а затем в комнату вошла та девочка. — А где Рене-сан? — дети зло на нее глянули. — Это ты ему рассказала, что Рене-сан здесь? — проворчал мальчик, упирая руки в бока. Девочка запуганно кивнула, отступая ко мне. — Дура! Рене-сан же ясно дал понять, чтобы он ничего не узнал, как и Батори-сама! — мальчик хотел было ее ударить, но я вовремя ее схватил за руку, роняя себе на колени. Мальчик удивленно на меня посмотрел, но отошел, прижимая руку к груди. — Тебя разве не учили, что слабых, а тем более девочек обижать нельзя? — тихо проговорил я, помогая ей встать. — А разве вы слабых не обижаете?! — прокричал другой, выходя вперед. — Чертовы вампиры! Сосете нашу кровь и плевать вам на то, что мы дети! — Этот закон распространяется на вас, людей, но никак не на вампиров, — тихо произнес я, смотря на пришедшего Рене. — Наверное, нам надо поговорить, не так ли? — он лишь кивнул, прося детей покинуть комнату и не подслушивать. Девочка погладила меня по руке и твердо кивнула. Как это понимать? Я не знаю. Может, она пыталась ободрить меня? Наверное. — Как… как такое случилось? Ладно, Мика, он человек был, человеком и остался, к тому же он новообращенный, но ты… ты же уже много лет как вампир! — Ты сам сказал, что я обращенный, — я лишь виновато улыбнулся. Забудешь такое. Но я был ребенком и ты, кстати, тоже. — Человечность не выбить из себя и за тысячу лет жизни. — Я помню, но ты не Мика. — Я ему завидую, вот и все, — эти слова для меня — гром среди ясного неба. Завидует? Мике? Но почему? — Потому что он справляется, не поддается инстинктам, даже будучи вампиром он остается человеком, — я во все глаза на него смотрел. Боже! Я столько лет рядом с ним, а оказалось, что даже при таком условии, я его совсем не знаю… — Ясно, — Рене поставил на пол стакан воды и присел на подлокотник кресла, опрокидываясь на спинку. Я же так не могу, я слишком взволнован. Рене больше меня похож на вампира, такой же серьезный и гордый, но он был человеком, в то время как я чистокровный вампир, а веду себя как эти дети! Мне противно. — Прости, — только и сказал он, слезая с дивана. Симм опустился передо мной на колени, опустил голову и вытянул вперед руки. Я должен арестовать его. От этой мысли у меня мутит желудок. Я так давно его знаю, живу больше сотни лет рядом, а не замечал столького… он все еще человек… тот маленький мальчик, которого я укусил! Меня до сих пор гложет вина за это. — Я не могу, Рене, ты же знаешь… — Если не сделаешь этого, то пойдешь как соучастник, если все выяснится, — знаю, но все равно не могу. Слишком сложно, выше меня. Я очень дорожу Рене и просто не вынесу этого. Я и так виновен в его теперешней сущности, так теперь и собственными руками должен обречь его на вечное заточение или смерть?! Слишком СЛОЖНО!       Опустившись рядом с ним на колени, я обнял Рене, прижимая к себе. Последний раз мы обнимались много столетий назад, когда я трепетно прижимал его к себе, нежно покусывая кожу на шее. Первый и последний. Как я думал. Не знал же я, что спустя много лет буду иметь возможность и повод его обнять! Пусть и по такой причине. — Я не посмею надеть на тебя символ смерти*, слышишь? — я взял лицо Рене в свои руки и серьезно на него посмотрел. — Я просто не имею на это право! И так лишь страдания тебе приношу, а теперь и это… — Если ты о обращении, то не сильно кори себя, я даже рад, что вампир, — он улыбнулся мне. Пожалуй, его улыбку достоин видеть только я, по крайней мере, он никогда не улыбался при ком-то другом. Мне это льстит, но и улыбку я его очень люблю. Его люблю. — Я рад, что пробыл с тобой долгие столетия, это доставило мне истинное удовольствие, — Симм подался вперед, коснувшись своими губами моих. Этого мне хватило, чтобы потерять контроль и впиться в его губы не тем детским поцелуем, каким он был вначале. — Рене, тебе стоит немедленно покин… — появление Мики напугало не только меня, но и Рене, который резко от меня отстранился, потирая губы. - Ой, я, наверное, не вовремя, но вам обоим надо убраться отсюда, ибо… — Ибо здесь ваш обожаемый Фелид-сама! — Мика вздрогнул и медленно повернулся. По лицу Микаэла можно понять, что именно об этом он и хотел сообщить. — И меня очень волнуют два вопроса: почему вы находитесь со скотом и почему вы не дежурите у ворот? — нельзя было сказать, что Фелид-сама был зол, по его лицу вообще мало что можно было понять, по крайней мере сейчас он улыбался. Вот только трудно понять из-за этой улыбки, что нас ждет дальше. — Я жду ответа. — Мы… мы хотели помочь детям… — выдавил я, не смотря в глаза Батори. Это, конечно, жестокий бред, но так мы хотя бы дольше проживем. — Да? Что ж, сегодня вечером жду вас троих у себя в кабинете, — Фелид-сама покинул домик. — Ах да, советую вернуться на свой пост! — прокричал он. Мика лишь обессилено опустился на кресло, в котором до недавнего времени сидели мы. — Вы просто лучше времени подобрать не могли, — простонал он. Мику редко увидишь таким эмоциональным, обычно он ходит темнее тучи, а слова из него надо вытягивать. Видимо, он тоже не рад тому, что придется посещать резиденцию Батори. — Извини, — Рене встал с пола, отряхивая одежду от пыли. — Встретимся после нашего дежурства у его резиденции, — Мика кивнул, тоже вставая. Подняв стакан с пола, он ушел вглубь домика, оставляя нас одних. — Вставай, нам еще до ворот идти, — быстро поднявшись, я пошел следом. Он расстроен и это все моя вина. Я снова виноват. Интересно, когда-нибудь я перестану портить ему жизнь? Неизвестно, что лучше: оказаться на суде перед Крул или же перед Батори. Оба не подарки.       До поста дошли в молчании, Рене не хотел разговаривать, а я не хотел ему мешать. Хоть иногда я это должен делать. Мои мысли полностью занял поцелуй. Рене первый сделал шаг, я же просто углубил его. Но я все равно не могу рассчитывать на многое, Рене, наверное, поддался мне, воплощая мои мечты.       Рене не разговаривал со мной до самого конца дежурства, да и я его не трогал, боясь, что он просто сорвется и выскажет мне все, что накопилось за столетия. Мика ждал нас у входа в резиденцию, читая что-то на листе. Как оказалось, это были названия детских книжек, которые он хотел стребовать с Батори. Смелый он! Идет на отчет к нему, так еще и книги получить хочет. Хотя что ему волноваться, к нему всегда особое отношение, так что ему плевать. Это мы с Рене рядовые, которые никого не волнуют. — Давай сюда свой список и иди куда-нибудь отдохнуть, Мика, у меня нет времени пока возиться с книгами, — однако недружелюбно это прозвучало, да и редко он говорил так холодно с Микой. Точно, нам, наверное, конец. Мы не только ушли с поста, но еще и помогали скоту, который… который дети… скот — это дети! Всего лишь дети, которые ни в чем не виноваты! Мы должны так же грызть военных, а не детей! - Так, теперь вы, — Батори грозно на нас посмотрел, прищурившись. — Я не хочу даже знать, что вы делали в том доме, помимо того, что целовались… хотя… не совращением ли малолетних вы там занимались? — спросил он, резко сменив гнев на милость. — Нет, да и нет у нас такого закона, — Рене резок, если продолжит, то наказания просто не избежать! — Ты прав, ибо он никому не нужен, — Фелид-сама развел руки в стороны, пожимая плечами. — Вампиры не насилуют своих детей, для нас то аморально и даже если есть такой дефект, вампир не посмеет, а вот люди… они подвержены этому, они жаждут насилия и им плевать: мужчина или женщина, старик или ребенок, — поднявшись, Фелид-сама подошел к Рене и положил руку ему на плечо. — Это отсылка к моему происхождению? — безэмоционально поинтересовался Симм, не обращая на руку никакого внимания. — Нет, это твое наказание, — повеселев, ответил Батори. — Тебя обычно ни чем не проймешь! Не пороть же тебя, в самом деле, а так ты хотя бы поволновался, ведь за соблазнение скота тоже достанется по самое не хочу, — я сглотнул. Он угрожал? Но мы же не соблазняли! — А…, а мое наказание? — А ты мазохист, Лакус-кууун? — я спрятался за спиной Рене. — Вот и я считаю, что не стоит просить незаслуженного, — Фелид-сама вновь сел в кресло, складывая руки в замок. — Я уверен, за детками ты не приударяешь и еду им не носишь, так что наказывать тебя не за что, но если ты хочешь… — Думаю, нам с Рене пора, — проговорил я, таща напарника к выходу. — Завтра явимся с документами и за новыми поручениями! — Да нет, можете не приходить, отдохните дня два, — я лишь согласно закивал, выпроваживая Рене. Отдых ему действительно не помешает, так тормозит. Доводя его до нашей комнаты, я усадил его на кровать, а сам ушел на свою. Не буду ему мешать. Раздевшись, я улегся на кровать и повернулся к Рене спиной, так хоть усну и не буду пялиться на него. ***       Мне часто ночью снятся кошмары, ведь вампирам тоже не сладко живется. Мне снятся все, кого я убил, особенно по молодости и неопытности. Тогда мои жертвы перевалили за сотню, ибо я не мог контролировать себя. Рене стал первой жертвой, которую я не убил. Мои родители хвалили меня и пообещали любую мечту исполнить! тогда я попросил оставить Рене с нами. Что бы он смог один? Ничего. Родители лишь развели руками, но не выгнали его, но четко дали понять, что за ним прибираю все я. Как будто он животное. Мне было обидно за эти слова, собственно, той ночью он стал нам сородичем, но я согласился. Я выхаживал его добрый месяц, а когда он открыл впервые глаза, то был счастлив! я смог его вылечить! Рене пришлось очень туго, ведь мы чистокровные, а значит этикет мы обязаны соблюдать, а Симм… он же человек, хоть и бывший. В общем, мне сказали его учить. Учился Рене быстро и хорошо, поэтому, когда он догнал меня, то мы занимались вместе у учителя.       В общем, испытывать любовь к тому, с кем ты вырос — ненормально. Он мне как брат! И тот поцелуй… он, наверное, хотел поцеловать меня в щеку, чтобы успокоить, но я как обычно верчусь. Он не может любить меня так же, как я его.       Проснувшись от очередного кошмара, я хотел было дернуться, но не вышло. Кто-то лежал за спиной и дышал мне в шею. Рене. Только он. Еле перевернувшись, я действительно столкнулся нос к носу с Рене. Он смотрел на меня с теплотой и заботой. Такой давно забытый взгляд, я помню его только в детстве… много столетий тому назад. — Рене… — я обнял его, прижимаясь к груди. Он тоже обнял. Боже, сколько я мечтал об этом?! Не счесть! — Лакус, мне не дает покоя тот поцелуй, — это ж надо было момент испоганить! Нервно хихикнув, я поднял на него свое лицо, показывая румянец. — Правда, что ли? — удивился он, касаясь моей щеки, губ. Затем точно этим же путем он провел губами, останавливаясь напротив моих. — Надеюсь, Фелид-сама считает тебя совершеннолетним, — проговорил он, целуя меня. Его руки блуждали по телу, нигде не останавливаясь. Мне было приятно, жаль, что я в пижаме. — Конечно, считает, — Рене лишь улыбнулся, утыкаясь носом мне в шею. — Я люблю тебя, Рене… прости. — Прости? За что? За любовь? — Я люблю тебя и как брата, но и как возл… возлюбленного тоже, — Рене не пошевелился. Он так же мерно дышал, видимо наслаждаясь. Или это мое желаемое за действительное вновь разыгралось. — Не волнуйся, Лакус, ты тоже мне возлюбленный, — усмехнувшись, я обнял Рене сильнее, стараясь слиться с ним. Черт, он так прекрасен! и теперь он мой! Мой по праву. — Я люблю тебя, Лакус, и надеюсь, что ни столетия, ни Фелид-сама нас не разлучат. — Уж кто-кто, а Фелид-сама нас не разлучит, не зря же он с Крус цапался, — Рене засмеялся и я тоже. Его улыбка и смех — это мое. И он сам - мое. Сокровище. Ничто.