Unforgettable

Старик сидел на балконе своей квартиры и наслаждался последними прохладными деньками весны перед жарким летом. Это происходило в Италии, а точнее, в Венеции. Дома в этом городе стоят очень близко, практически окна-в-окна, поэтому старик мог наслаждаться цветами соседей, как эти самые соседи бегают, собираясь на работу и опаздывают, как кормят своих детей, как плачут в одиночестве… Один из соседей пытался побелить последнюю часть потолка, осталось чуть-чуть, он потянулся на стремянке, но… одно неосторожное движение и он падает. Встаёт, все волосы в побелке, смеется, потирая ушибленное место. Старик усмехнулся. Если посмотреть в другое окно, которое находится этажом выше, то можно увидеть мужчину, искусно готовившего обед. Это шеф-повар, довольно известный в Европе. Виртуозно подбрасываемые на сковородках блинчики, специи, брошенные поваром из другого конца кухни, которые долетали и попадали точно на ту сковородку, в которую и надо… ммм! Наслаждение – наблюдать за работой профессионала. Синий плед. Глупый сосед. Чёрные специи. Запах Венеции. «Даже до меня доходит запах только что приготовленной еды. Потрясающе! Никогда не умел так готовить. Да и вообще, всё, что я умел – так это трясти бёдрами, петь под фанеру, пить виски и истерить. А я же мужчина… Стыдно вспоминать, стыдно. Раньше, до моей музыкальной карьеры, я работал курьером. Но, видимо, так должно было случиться, на вечеринке по поводу Рождества я познакомился с Кристианом, потом с Ханнесом… Мы организовали группу, а Роберт и Ларс подтянулись потом. Когда наша группа была на пике славы, я начал баловаться наркотиками. Это началось еще в детстве – с простой замазки для ошибок, то есть с ее запаха. У меня развилась токсикомания, это было ужасно. Но ужаснее было то, что я хотел от нее избавиться. Любым способом. Наркотики победили. Мне уже не нужна была замазка, мне нужны были наркотики. Я излечился от токсикомании. Приобрел одну зависимость вместо другой. Меня бросали из клиники в клинику. А потом и вовсе покинули. Навсегда. Во время очередного тура мир потрясла весть, что умер солист Cinema Bizarre. А они просто бросили меня в Венеции. Одного. Я так переживал, что поседел в 25 лет. Но потом всё успокоилось, я остался тут жить, и никто из моих многочисленных новых соседей и друзей даже не догадывался, что я был звездой мирового масштаба». Вкусный бульон. Некто почтальон. Рождественская сказка. Кокаиновая замазка. «Я купил небольшую квартиру в отдаленном от центра районе, женился на итальянке, завёл детей – двух девочек, Евангелину и Анжелику. В общем, стал обычным человеком. Всё бы хорошо, только вот в последние годы здоровье начало подводить. Никогда проблем с ним не было. А теперь вот есть. Но самое худшее случилось тогда, когда мои дочери выросли и уехали жить в Германию, тоже обзавелись семьями, выйдя замуж за немцев, родили детей, моих замечательных внуков Тома и Рихарда. Нет, это всё прекрасно. Самое страшное, что вскоре после этого умерла моя жена. Я опять остался один. Меня опять все бросили. Но, как и когда-то давно, я решил показать, что жизнь меня не сломает». Плохие почки. Взрослые дочки. Желтые окна. Я не промокну. «Я постоянно вспоминал, прокручивал свою жизнь, пытаясь понять, что я сделал не так. После нескольких лет вот таких вот размышлений, я пришел к выводу, что все мои несчастья это такая своеобразная плата за славу. Вы удивляетесь, почему я такое долгое время размышлял над жизнью? Дорогие мои, ну мне уже не десять и не двадцать, мне уже шестьдесят два, я одинок и единственное моё развлечение – смотреть за соседями, а точнее подглядывать, в окна. Ах, да, еще телевизор и кошка. Вот. Вот полный список развлечений звезды мирового масштаба на пенсии. Старость у всех одинакова. А еще… еще я вспомнил всех своих женщин. Какие они теперь? Постарели, как и я. Наверное, тоже бабушки. Тоже одиноки… А раньше красавицами были. Правда, старость у всех одинакова». Прошлые леты. Дети-кадеты. Милые дамочки. На щеках ямочки. «А еще мне интересно – как там мои бывшие друзья-согруппники-предатели? А я бы им сейчас, наверное, всё простил. И пустил. Лишь бы не оставаться в одиночестве. Может, кто-то из них уже и умер. А может, стал гуру рок-музыки. А может, они все стали бородатыми дедушками, которые каждый день балуют своих внуков, как не могу я. Не знаю, честно, даже не имею представления. А мы, кстати, я забыл сказать, с Кристианом учились в одной школе, даже в одном классе. Часто прогуливали уроки из-за репетиций. Да, давно это было. Насколько давно… Даже то, как уезжали мои дочери, я смутно помню, а ведь это было на двадцать лет позже…» Красные гитары. Получать свои пары. Наши дети. Солнце нам светит. «А еще я очень часто плачу. Плачу, потому что у меня есть воспоминания. А я не могу их ни с кем поделить. И мечтаю, что перед самым своим концом мои дочери с мужьями и детьми приедут ко мне. А пока я обычный старик, который сидит на балконе своей квартиры в Венеции, наблюдает за соседями и пьёт молоко, которое уже лет двадцать как перестало быть полезным напитком. Из-за химикатов». Негритянские слезы. Фосфоритовые грезы. Монохромная мечта. Пестициды молока.