Дневник Италии

"Эй, эй, папа, дай мне вина!" - старательно выводил я общий девиз всех стран, дополняя повествование забавными картинками в маленькой тетрадке, ранее принадлежавшей Германии. Людвиг, кстати, с немым выражением недовольства на лице рассматривал мои каракули, попутно одергивая заговорившегося Альфреда. Тарелка с пастой, я и Романо, Гилберт, орущий на Францию, вылезающего из канализационного люка... Всё это передавало воспоминания и мысли. Несмотря на ссоры, мы были единой командой, готовой поддержать каждого. Ох, как бы я хотел вернуть эти времена. Но сейчас речь не о моих желаниях, я пишу историю. Историю, которая должна остаться в памяти мира. "Не слишком ли большую роль возложил на себя легкомысленный Италия?" - cпросите Вы, но прошу подождать. Я слишком слаб и напряжен, чтобы рассказать Это за один день." Легкое возражение Швейцарии и привычный ответ Америки. - Не беспокойся, всё под контролем, я же гер... - тут слова Джонса обрываются, и он падает на колени, разрываясь горлораздирающим кашлем, накрывшим всё помещение конференц-зала. Альфред издает эти хриплые звуки ещё пару секунд и на этом всё вроде бы должно закончиться. Но парень изрыгает белую, склизкую пену, вперемешку с недавно съеденными гамбургерами на ковер. У него начинается какая-то странная агония, в которой Америка пребывает оставшиеся ему пару минут. В зале начинается паника. Все бегут, бегут... Легкие крики отчаяния и испуга, но в основном молчаливые попытки быстрее покинуть помещение. "Я ищу в толпе Германию, но тот словно сквозь землю провалился. В голове полная пустота, поглощающая и чувства. Ком сваливается на сердце и давит, душит." К почти испустившему дух Альфреду медленной рваной походкой приближается Артур и тут же опускается рядом, захлебываясь потоком солёной воды, текущей из глаз. Англия изгибается и с усилием трясет тело Джонса. Из горла Америки вместо блевотины выливаются кровавые сгустки, собирающиеся на подбородке и краях рубашки. Тяжелые всхлипы Керкленда уже напрасно сотрясают воздух. Парня от трупа пытается оттащить его возлюбленный - Франциск. "Я не буду рассказывать, как случилась их внезапная тяга к друг другу, но факт остается фактом - они вместе. Жалкие отмахивания Англии и сплошные ругательства Бонфуа, в глазах которого плескается ещё большая боль. На этом моменте меня хватает и вытягивает из зала Япония."

* * *

"Труп или пепел, оставшийся после кремирования, закапывают в землю. Туча родственников и друзей роняют восковые слезы. Цветочки, гробик, и могила забыта. Есть, конечно, "правильные" христиане (католики, евреи, я в этом не особо разбираюсь), которые навещают мертвое тело через каждые пару месяцев, но это редкий случай. Я думаю - людям везет. Их хотя бы как-то провожают в мир иной. На страны же всем плевать." Вскрик. Словно женский. Италия медленно поднялся, нервно оглядываясь. Сейчас многое кажется. Стоны, плач, звук ломанья костей. Жизнь - хрупкая вещь, её надо беречь, и для этого часто приходится подчиняться страху и инстинктам. Вроде тихо. Галлюцинации больше не беспокоят Венециано. "Единственное, что остается в памяти каждого - номер. Роковая цифра, обозначающая твою очередь, вырезанная на простой деревянной доске и вставленная в почву. Первый - Америка. Создал эту дрянь и ушёл, поверженный ею же. Затем Артур и Франциск. Англия понимал, что заразился при контакте с трупом, а Бонфуа, что не оставит любовь всей жизни. Так их и нашли, лежащими на полу гостиной в особняке Керкленда. Они держались за руки. Два непримиримых врага, скрепленные уже узами купидона. Франция сделал всё, чтобы болезнь не распространилась, но... Япония, Латвия, Белоруссия, Бразилия... Германия." Парень сглотнул комок слез и сжал ручку крепче. Перевёл взгляд на число. "Тринадцать. Считаете, несчастливый номер? Не согласен. Мне нравится, как это звучит. Тринадцать. Я часто прихожу к могиле. Сижу, укладываю цветы и просто жалуюсь на жизнь. Особенно тут много голубых незабудок, так любимых Людвигом. Я не знаю, сколько нас осталось. Половина предпочла спрятаться где-то от Этого." - Uno, dоs, tre... Смерть найдет тебя, - раздалось совсем рядом гадкое шипение. Италия дал себе пощечину. - Венециано... Неожиданно встретить тебя здесь. "Брагинский. Россия. Иван. Один из немногих, кто пытался бороться с чумой. Пытался, но тоже оказался заражен. Он был на грани срыва, его считали психом. Потерять двух сестёр за один вечер. Заливал всё алкоголем, работал с удвоенной силой. Ничего не помогло. Но сейчас уже всё равно. Все мы когда-нибудь будем больны." - Мы не вернемся, не в этот раз, - хмыкнул мужчина и сел рядом, кашляя. - Всё будет в порядке. И не такое переживали, - попытался Италия успокоить скорее себя, чем Россию и снова судорожно поправил маленькую ромашку на тринадцатой. Повисло неловкое молчание. - Ты можешь вырыть мне могилу, но поместить в железный гроб? - тихо спросил парень. Пастофил покачнулся. - Правило гласит только деревянный, ты же знаешь. Я бы сделал, но... - Брагинский покачал головой. Снова вздохнул и, достав из-за пазухи водку, с удовлетворением отпил. - Не хочу возвращаться, - Венециано отошёл в бок и предпочел смотреть в противоположную сторону. - Все возвращаются, - добавил он и замер от тяжелого, продолжительного кашля. "Пока лучше не поворачиваться. Пока... Прошло минут пятнадцать. Я всё также тупо глядел вперёд. Просто не хотел видеть труп Ивана. Лопата - всё, что нужно. Копать тяжело, я впервые занимаюсь этим. Земля мокрая и пропитана каким-то сжимающим горло запахом. Неудивительно, кладбище..." Венециано перетащил тело России и опустил в яму. Вот и табличка, заранее заготовленная Пруссией. Италия прочёл номер. "Что?... Я... последний? Сердце пропустило удар." - Тебя будет некому закопать, мой друг, - сказал кто-то совсем рядом. Парень подскочил и тут же осел на край могилы. Прекрасная девушка с симпатичным лицом и янтарными глазами. Обнаженная фигура, изъеденная мухами и червяками, разодранная в кровь. По всему телу, в разных местах, не хватает здоровенных кусков плоти. Она кашлянула. Ещё и ещё. - Ты Чума? - спросил Италия. Девушка кивнула. Ветер снова пробежался по верхушкам чёрных деревьев. - Сейчас ты, скорей всего, ненавидишь меня, но я спасение. Спасение всей планеты от людей, - вещала она, а тело сжигалось и сморщивалось, словно в печи, на глазах у парня. "Я вздохнул. Пусть уже всё случится, и я умру, присоединюсь к остальным. Не хочу сидеть здесь, понимая, что последний." - За тобой придёт Смерть? - вопросительно поднял бровь Венециано. Снова кивок. - Скажи ей, чтобы поторопилась. "Чума положила руку мне на плечо и растворилась во мгле, забирая с собой ужасный, тухлый запах. Короткая встреча, я думал, будет тяжелее. У всех были последние слова. У меня оно может быть только одно." - Пастааааааа! - закричал Италия в пустое пространство.

* * *

"Знаете, почему гроб должен быть деревянным? Страны бессмертны. Они никогда не умрут. Но могут погрузиться в глубокий сон для восстановления, который между собой называют смертью. Мы будем спать, пока на Земле снова не возродится жизнь. А сейчас... Будем ждать."