***
Глеб и Вадим, хоть и были братьями, вечно спорили и ругались, слишком разными они росли. Но Вадим всегда чувствовал свою ответственность за младшего брата, которого он очень любил. Глеб был очень непростым ребенком, и когда он вырос, ничего не изменилось. Он был вспыльчивым, властным, жаждущим внимания, но при этом оставался очень добрым человеком, способным на большое чувство. Вадим был его противоположностью - спокойный, уравновешенный, вывести его из себя было практически невозможно, правда, Глебу это всё же удавалось. Имея целую жизнь за плечами, Вадим всё чаще вспоминал детство, то время, когда им с братом было хорошо и спокойно, когда они радовались тому, что за окном светит солнце, а Вадим чувствовал безотказную любовь Глеба.***
Сейчас, сидя в гримёрке, перед питерским ностальгическим концертом, Вадим всё время поглядывал на Глеба. Было в его взгляде что-то такое, чего Глеб не мог уловить. - Ты чего так смотришь? - спросил Глеб сухо. - Да так... Ты хорошо себя чувствуешь? - в голосе Вадима едва ли были слышны тревожные нотки. - Сегодня получше. Надеюсь, доживу до конца концерта, - усмехнулся Глеб, повернувшись лицом к зеркалу. Лицо его было белое, почти мраморное, а губы, едва заметного, синеватого оттенка. Вадима очень беспокоило здоровье Глеба, которое в последнее время давало сбой. А Глеба всегда бесила излишняя опека старшего брата. Прошли те времена, когда ему нужна была нянька. Желание сблизиться с братом и наладить отношения Глеб воспринимал как желание его приструнить и отвечал агрессией. А Вадиму оставалось лишь надеяться, что когда-нибудь они снова будут общаться, как раньше. - Ребята, пора, народ уже запустили. Вадим встал и подошел к брату. - Ну что, готов? Глеб медленно поднял свои ледяные глаза. - Конечно. Пошли.***
Народу в зале было много. Точнее сказать, зал просто ломился от количества людей; все кричали, хлопали и бушевали, а когда на сцене появились братья, зал просто взорвался. Глебу не в первой было видеть такое, однако в этот раз вокруг их концертов действительно создался бешеный ажиотаж. Он видел в глазах фанатов надежду, что они снова будут петь вместе с братом, как раньше, и "Агата Кристи" снова оживёт и заиграет новыми красками. Но он этого не хотел. Он не мог пойти против себя и променять ту свободу, что у него была на возможность вновь петь агатовские хиты. Слишком многое произошло с ним и братом, и группа "Агата Кристи" уже прошла свою точку невозврата. Как и их детство. Весь концерт Вадим пытался зажечь Глеба, то и дело подбегая к нему с гитарой и легонько пихая его в плечо, но получал в ответ прожигающий взгляд и отступал. На самом деле внутри Глеба была настоящая война, и всё его нутро тянулось к любимому брату, не смотря ни на что. Но он был слишком горд, чтобы признать это. Когда братья уселись за рояль и начали играть "Серое небо", зал замер. Глеб пел, сидя рядом с Вадиком, закрыв глаза. Пальцы бегали по клавишам, а Глеб пел и вспоминал их счастливое и беззаботное детство в Асбесте. Когда-то они были просто братьями, между ними не было никакой вражды, а только настоящая братская любовь, такая, какой она должна быть. Но жизнь очень сильно изменила их, и вернуться назад было невозможно. Серое небо не станет вновь голубым, как бы сильно ты этого не хотел.***
После концерта братья зашли в гримёрку. Остальные участники пошли по своим делам: кто-то пошёл курить, кто-то решил пропустить бокальчик пива после тяжёлого концерта. Глеб же буквально рухнул на стул. Он был опустошён. Вадим подошёл к нему и присел на корточки. Глеб снова почувствовал на себе его пронзительный взгляд. Эти глаза, казалось, могли заглянуть в самые потаённые уголки души и увидеть, что человек там прячет. - Что с тобой? - его голос был шелковым и мягким. Глеб в очередной раз хотел разозлиться, брат опять начинает опекать его, но что-то в нём сломалось в этот раз, и от прежнего жесткого Глеба не осталось и следа. - Я устал, - прошептал он, еле шевеля губами. Его, обычно, ледяной взгляд вдруг стал тёплым. - Когда мы играли "Серое небо", я вдруг так затосковал по Асбесту... По тому времени, когда мы были маленькими... - Понимаю, - Вадим положил свою руку ему на плечо, - Я тоже скучаю по тому времени. И по тебе. Глеб не понимал, что с ним происходит. Он смотрел на старшего брата и не чувствовал больше ни гнева, ни злости, ничего того, что мучило его все эти годы. Только любовь. Поколебавшись, он рывком притянул к себе брата и обнял. Это было настолько быстро, что Вадик даже не успел придти в себя. Это объятие было недолгим, но Вадим успел почувствовать то, чего ему так не хватало все эти годы - любовь своего младшего брата. Придя в себя, Глеб отстранился от Вадика, испуганно взглянув на него. - Ладно, пойду покурю, - процедил он сквозь плотно сжатые зубы и вылетел пулей из гримёрки, стараясь забыть свою минутную слабость. А Вадим сидел и улыбался во весь рот. Чтобы там Глеб не говорил, но он по прежнему любит его. Ничего не изменилось. И это было самое главное.