Долгое падение

The worst is over now and we can breathe again I wanna hold you high and steal your pain away Самое худшее позади, и мы можем дышать снова Я хочу возвысить тебя и прогнать твою боль Broken by Madilyn Bailey ft. Jake Coco

Невозможно было понять, о чём думает Кай, сосредоточенно глядя на ночную дорогу. Впрочем, мысли Кая Паркера волновали Бонни в последнюю очередь. Ведьма думает о том, что происходит в Мистик-Фоллс, и почему друзья спешно покинули город. Неужели Лили оказалась настолько властной, что смогла выжить из города всю магическую компанию Мистик-Фоллс? Хотя думать о таком было действительно глупо, ведь если город населён такими же озлобленными и голодными еретиками, как Кай, то бегство является лучшим выходом. Ведьма думает о том, с каких пор она стала такой трусихой. Бонни никогда не убегала и сражалась до последнего, даже если ей приходилось пожертвовать собственной шкурой ради друзей. Наверное, Бонни всё-таки поняла, что такие самопожертвования никому оказались не нужны. Она искренне любила всех своих друзей, но настоящему её жизнь ценил разве что Мэтт, которому посчастливилось всё ещё оставаться человеком. Хотя Деймон оставил в живых Бонни, и первые дни твердил о том, что он не поступил бы иначе, ведьма знала, что жизнь Елены Гилберт ценилась гораздо выше жизни Беннет. Если бы не страх Деймона потерять навсегда доверие и любовь Елены, Сальваторе убил бы Бонни, не моргнув глазом. Таков настоящий Деймон Сальваторе. А их дружба в 1994 году, насильно построенная на взаимных упрёках и недоверии, была лишь вынужденной мерой, чтобы не сойти с ума. Они ехали вот уже несколько часов без остановки. Кай устало потирал глаза, бросая на Бонни недовольные взгляды. - Чёртова ведьма. – Бубнил себе под нос Паркер. – Если бы тебе не взбрело в голову совершить ночную прогулку, я бы выспался. И почему эта сладкая парочка в Джорджии? – Уже громче спрашивает Кай. Бонни не отвечает. - Эй, ведьма! – Снова зовёт Паркер. – Бонни. – Он поворачивается к Беннет. Бонни сидит, закутавшись в куртку и свернувшись как можно удобнее. Голова её опущена к груди, а волосы заслоняют лицо. - Умерла что ли… - Вслух размышляет Кай, убирая волосы с её лица. Бонни дышит ровно и спокойно, однако лицо её напряжено, а брови нахмурены в привычной для неё манере. - Долбаная спасительница. Кай и сам чувствует усталость. Гонки за Беннет порядком выматывали его, уж слишком непослушной и дерзкой она была. Она откровенно раздражала его и забавляла одновременно. Ему были неведомы боль, вина или любовь, но Бонни, казалось, была воплощением всех этих чувств. Она была до ужаса смешной, зная, что ей не одолеть его, как бы она не пыталась, но всё же продолжала сопротивляться. Она бесила его до дрожи в кончиках пальцев, когда играла в праведную добродетель. Кай убеждал себя, Бонни такая же лживая, как и его семья. У неё такая же прогнившая душа, как и у него самого. Паркер задавался вопросом, как Беннет решает, кто достоин её грёбаного второго шанса, а кто нет. Она солгала ему, тогда, в 1903 году, сказав, что она верит, что в нём осталось хоть что-то хорошее. Заточить его в тюрьме на оставшуюся вечность – вот, что было её изначальным планом. Глупая Беннет думает, что знает Кая и на что он способен. Паркер никогда не сможет забыть своего прошлого, и Бонни не даст забыть его. Кай сворачивает к обочине дороги, где призывно горит неоновая вывеска мотеля «У дороги». Он порядком вымотался за эти дни без сна. - Эй, Бонстер. – Паркер больно толкает Бонни в плечо, отчего она сразу же просыпается и резко вздрагивает. – Сиди здесь и не смей делать резких движений. Не заставляй тебя связывать. Кай выходит из машины, громко хлопнув дверью. Он уверенно идёт к зданию и вскоре скрывается из виду за стеклянной дверью. Бонни следует его примеру и выходит на воздух. Она облокачивается о капот машины и задирает голову повыше, стараясь разглядеть ночное небо. Вокруг неё только лес, а дальше бескрайняя дорога. Ведьма смотрит поверх верхушек деревьев и рассматривает ночные звёзды. В лицо дует лёгкий летний ветерок, не такой жаркий и душный, как в Нью-Йорке. На минуту Бонни чувствует умиротворение, и даже немножко свободы. Пожалуй, такая жизнь бы её устроила. Беннет хотела бы закончить колледж, колесить по стране с другом, наслаждаться летним ветром в волосах и никогда больше не возвращаться в Мистик-Фоллс. Но Кай Паркер никогда не станет ей другом, потому что он не вписывался в её понятия нормального человека. Бонни вдыхает полной грудью, закрывает глаза на мгновение, прислушивается к зловещему журчанию сверчков в лесу. Впрочем, привыкнуть можно ко всему, такой уж Бонни родилась. - Не засыпай, Бон-Бон. До кровати осталось совсем недалеко. – Отстранённо произносит Кай. В его голосе Бонни слышит нотки усталости, и даже безразличия. - Что с голосом, Паркер? - Устал. – Сухо произносит Кай и становится рядом с Бонни. Это его «устал» для Бонни звучит слишком двусмысленно, и ей кажется, что он вовсе не об отсутствии сна. На секунду Беннет задумывается, что Паркеру тоже присущи человеческие чувства, и что Люк, всё ещё где-то там, на задворках его сознания. - Расскажешь? – Внезапно для самой себя просит Бонни. Какое ей дело до состояния Паркера, в самом деле. Однако слова вырываются сами по себе, не оставляя Бонни ни единого шанса на отступление. - О чём тебе рассказать? – Удивлённо переспрашивает Кай и поднимает голову, всматриваясь в звёзды. В данный момент ему казалось, что нет ничего нормальнее, чем стоять вот так, рядом с ведьмой Беннет и говорить о том, что его беспокоит. Но Кай ненормальный, своей маски он не снимет никогда, даже если земля под ним разверзнется. - О своей семье. – Бонни слышала эту историю тысячу раз, но никогда не слышала её от Кая. - Я выродок, Бонни. Семья меня ненавидела с рождения, а потом я их всех прикончил. Не о чем тут говорить. Ты всё знаешь. – Он оттолкнулся от машины, развернулся лицом к Бонни и заблокировал двери «Ауди». Паркер молча, направился к мотелю. – Ты идёшь? – Спросил он, когда почувствовал, что Бонни стоит на месте. - Да. Бонни проходит за Каем в грязноватый и тёмный внутренний двор мотеля, а затем поднимается по шаткой лестнице на второй этаж. Кай останавливается у двери, выкрашенный бурой, кое-где облупившейся краской. На двери висит ржавый номер «152». Кай достаёт ключи, проворачивает их в замке и толкает дверь. Она с тихим скрипом поддается и пропускает новых постояльцев внутрь комнаты. Номер выглядит вполне прилично, в отличие от унылого внутреннего дворика мотеля. В комнате есть небольшая кровать, на которую едва влезает два человека, кресло, напольный светильник около него и тумбочка у кровати. Окна закрывают прожженные и выгоревшие на солнце занавески. После душа Кай застаёт Бонни у окна. Она стоит, уставившись в темноту улицы. Из окна ничего не видно, кроме тёмного двора, баков с мусором и бесконечного леса. Никто из них не решался включить свет. Им обоим казалось, что лучше уж так, в полной темноте. Кай вытирает волосы полотенцем, затем отбрасывает полотенце на кресло, а сам ложится в кровать. Бонни идёт в ванную, долго стоит под душем, рассматривая заплесневелую плитку в душевой кабине, и со странным чувством смятения и смущения думает о том, что ей предстоит всю ночь делить постель с Паркером. Беннет казались такие мысли абсолютно неуместными, учитывая всё то, что ей пришлось пережить из-за него, но ничего не могла с собой поделать. У Беннет были отношения с Джереми, но, несмотря на всю серьёзность их намерений между ними ничего не происходило. Однако коленки начинались трястись только об одной мысли о том, что в постели лежит сонный и полуголый Малакай Паркер. Нет, конечно, он ничего ей не сделает. Может, только заберёт немного магии. Сменной одежды у Бонни нет, впрочем, как и у Кая, поэтому она в одном белье выходит из ванной, молясь о том, чтобы Кай поскорее уснул. Кай лежит, повернувшись к Бонни лицом, но глаза его закрыты. Беннет облегчённо выдыхает, обходит кровать и пристраивается позади Паркера. Она ворочается некоторое время в поисках удобного положения на слишком мягкой кровати, но никак не может улечься. Однако Кай уверен, дело тут совсем не в кровати. Он поворачивается лицом к ведьме, скрещивает руки на груди. - Мне что, тебя самому уложить или может, связать? – Недовольно спрашивает он. Кай оказывается нос к носу с Бонни. Ведьма против воли заливается ярким румянцем, а Кай победно ухмыляется. Уж не знал он, что производит такое впечатление на тело Беннет. – Ой, Бонстер, расслабься. - Не обольщайся, Кай. – Шепчет Бонни. Она в упор смотрит на Паркера, а в голове проносятся тысячи не свойственных ей мыслей. - Ну, чего тебе? Закрывай уже глаза. – Усмехается Кай. – Или ты ещё что-то хочешь знать? – Он устрашающе движется на Бонни. - Пожалуй. – Отвечает она и смотрит Каю в глаза. – Я много раз слышала вашу историю, но сам ты никогда об этом не говорил. - И не буду. – Возмущается в полголоса Кай. – Откуда такой интерес? - Не знаю. – Честно отвечает Бонни. Она понятия не имеет, зачем спрашивает его о прошлом. - Я уже сказал тебе, Бонни. – В глазах Кая она увидела бесконечную усталость. – Я не умел колдовать, мне не была дана эта способность. А мой отец был настоящим тираном, слишком категоричным. Он обращался со мной как с дерьмом. Мать сначала любить меня пыталась, а потом приняла сторону отца. У остальных детей не было выбора. Это задело мои чувства. – Паркер улыбнулся своей фирменной улыбкой психопата. – И я отомстил. – Кай улёгся на спину. – А теперь, Бонстер, дай мне поспать. Это было чистой правдой. Ещё будучи мальчишкой, Кай зубрил все заклинания наизусть, лишь бы отец не злился, но всё было бесполезно. Джошуа всё чаще наказывал его, запирая в подвале дома, запрещал подходить к другим его детям. Кай понимал, что он, наверное, никогда не сможет колдовать, но не понимал, почему от этого отец постоянно злился. Ведь он, в сущности, не делал ничего плохого. Паркер рос без любви или хотя бы понимания. Кай знал, что его прикосновения причиняют боль тем, кто обладает магией, но он делал это вовсе не специально. Чтобы загладить вину, Кай старался изо всех сил. Он был лучшим в классе, по успеваемости, трудился не покладая рук. Но из раза в раз он оказывался в подвале, наказанный и нередко побитый. А всё потому, что магия была ему недоступна. Пока он был маленьким, его мать, несмотря на боль, старалась защищать сына перед отцом. Она была убеждена, что магия ещё придёт к нему, просто нужно подождать. Но Кай рос, а вместе с ним и злость за все обиды. Всем было ясно, что магии ему не видать никогда. Когда Кай стал подростком, наказания стали жёстче. В конце концов, он понял, что семья для него лишний тягостный балласт. В нём копилось всё больше боли и обиды на весь клан, и он поклялся, что когда станет главой Ковена, то обязательно отомстит за всё. За все издевательства, за попытки избавиться от него. Иногда Кая посещали мысли о том, что и в правду было бы неплохо, если бы Джошуа прибил бы его ещё в детстве. А потом он вспоминает, как отец молил его о пощаде, корчась в предсмертных муках, и всё проходит. Глупая ведьма снова пробудила в нём воспоминания. Кай спит. Бонни лежит, пристроившись рядом, и рассматривает лицо ведьмака. Его грудь размеренно поднимается и опускается, а веки немного подрагивают во сне. Бонни смотрит на его длинные ресницы, вздёрнутый кончик носа. Кай не брился несколько дней, и его щёки затронула лёгкая щетина. Во сне он выглядит абсолютно расслабленно. И как он может быть дьяволом, если выглядит как невинный мальчишка, обделённый любовью? Внезапно Бонни почувствовала прилив нежности, которая, разумеется, раствориться с наступлением рассвета. Сейчас Бонни действительно хотелось обнять его, и сказать, что всё ещё возможно исправить, что она сама даст ему столько заботы, сколько возможно. Но, конечно, поезд давным-давно отошёл от станции. В 1903 году ещё можно было что-то исправить, но Беннет выбрала другой путь, поддавшись на уловки собственной памяти. Она не могла винить себя в этом, но одновременно ощущала острое чувство вины. Назойливо тикал настольный будильник, показывавший без пяти минуты три. Беннет не могла сомкнуть глаз, размышляя о судьбе Кая. Она приоткрыла окно, и в комнату ворвался прохладный лесной воздух. Она уселась в кресло и подумала, что сегодня, в тишине и темноте мотельной комнаты, она может позволить себе подумать о Кае. Беннет чувствовала, что больше и больше погружается в омут воспоминаний Кая, в эту ужасающую бездну разума психопата. Бонни знала его, и не знала одновременно. При свете дня он был безжалостным лидером Ковена, психом, ступающим по головам ради своих целей, а ночью, у него появлялся этот сухой раздражённый взгляд, какой бывает у людей усталых и обиженных. Бонни зябко потёрла ладони друг о друга и всё же решила вернуться в постель. Забравшись под одеяло, она ощутила настоящий жар, исходивший от тела Малакая. Бонни закуталась в свою часть одеяла в попытках согреться. Некоторое время она сосредоточенно и удивлённо таращилась на стену напротив, разглядывая водяные подтёки под потолком. А вскоре провалилась в тяжёлый, вязкий сон. Кажется, ей снился мир 1994 года. И Кай.