Мандаринка

Вот говорил папа, что алкаша вырастил, а я не верил. Не верил и продолжал каждую пятницу зависать в клубах, чтобы весь следующий день мучаться от дикого похмелья, обещая, что этот раз был последним. Это субботнее утро ничем не отличалось от остальных, разве что голова не так сильно трещала, да яйца перестали звенеть от напряжения. Потянувшись, зевнув, почесав зад и поморщившись от неприятного ощущения засохшей спермы в области паха, я прислушался. То, что в доме я находился не один, стало сразу ясно по свежему, цитрусовому запаху, явно принадлежащему омежке. Так же вся комната, да и я сам с ног до головы пропахли им. Обычно мои партнеры на одну ночь до утра не задерживаются. Недолго думая, было решено обследовать квартиру на предмет лишних персон и спровадить, да побыстрее. Нарушитель моей одинокой холостяцкой жизни нашелся на кухне, явно занятый готовкой. Не став его отвлекать, я облокотился о дверной косяк и стал рассматривать парнишку, покусившегося на мою кухню. Первое, что привлекло внимание - волосы. Никогда еще не видел настолько насыщенного рыжего цвета. Мальчишка, кстати, был как я люблю, пышечкой. Весь такой милый, щечки, округлые бедра, хорошенькая упругая попка. Рассматривая ее же, я не сразу заметил, что на меня уставились два ярко зеленых глядела. - В Средневековье тебя бы сожгли на костре. - И тебе с добрым утром, - мальчишка улыбнулся, а вокруг него будто светлее стало. - Тебя зовут- то как, ведьмак? - Не могу скрыть ухмылки. Ну уж очень он всю эту нечисть напоминает. А чего стоят его веснушки, да родинки, усыпанные по всему телу. Ах, да, забыл уточнить, что из одежды на нем были лишь обтягивающие короткие шорты. - Я же говорил, - он смешно надул губы и отвернулся что-то пробубнив, - Святослав я. Тут, все же переместившись от созерцания филейной части чуть выше, я заметил метку. - Не стыдно тебе, меченному, с другими спать? Тут мальчишка расхохотался. - Дядя, а не стыдно ли вам забывать, как всю ночь вы меня имели, метили, вязали, да в любви признавались, приговаривая, что "наконец истинного своего нашел". Не удивительно... - не дав ему договорить, резко притягиваю к себе и утыкаюсь носом в метку. Моя. Не врет, засранец. Да и как я мог сразу не заметить то, что в яркий цитрусовый аромат, вплелся пока что еще легкий, но заметный запах хвои. Мой запах. - Ты что ничего не помнишь? Вот я везучий. Из дома и универа выперли, а альфа, лишивший девственности, метку поставил, так еще и забыл. - Тебе лет- то сколько? - Вот же забавный зверек. - А сколько дадите, дядя? А вдруг я несовершеннолетний, а вы меня трахнули. Это уже явно срок, - тут он сделал большие и страшные глаза. - Ой, все, испугался. Сейчас побегу вещи собирать, да уматывать из страны буду. А знаешь ли ты, что если даже я трахнул несовершеннолетнего, но при этом на нем моя метка, то мне ничего не будет? Перестань ёрничать. - Знаю, - пробубнило явно обиженное самолюбие,- восемнадцать мне. Будет. Через месяц. - Значит, все же несовершеннолетний. Чего в клуб-то поперся? Да и как тебя пропустили? Для малолеток туда вход закрыт. - Старикашкам тоже нежелательно такие заведения посещать, но ты же ходишь и постоянно, - тут омега замолчал и с завидной усидчивостью начал рассматривать свои ноги, а лицо красное - красное, точно маков цвет. Подхожу к нему и, подцепив голову за подбородок, приподнимаю: - И как давно Ваше Сиятельство заметило старикашку в клубе? - Около года, - ответили мне, отводя демонически завораживающий взгляд. Тихо выдыхаю, понимая, что возбуждаюсь на этого поганца. Отпустив Святослава, выхожу из комнаты, направляясь в ванну и на ходу замечаю: - Раз уж из дома выгнали, оставайся пока у меня, только с условием, что готовка теперь на тебе. И даже не посмотрев на него, я был уверен, что на персиковых губах расцвела улыбка. *** Так и началась наша "семейная" жизнь. До сих пор смешно вспоминать, как мальчишка удивился, когда я сказал, что спать он будет со мной на одной кровати. - О, Боги, Святослав, ну чего я там не видел? Хватит уже бесноваться и иди сюда, - при этом я похлопал по пустующему месту рядом с собой. - А вот и не видел ты ничего, ты бухой был и не помнишь, - он покраснел и отвернулся, - А я вот помню и не буду с тобой на одной постели спать. - Я же тебя не трахаться заставляю! На это мне не ответили, а лишь стянули вторую подушку и одеяло, устроившись на полу. - Ну и черт с тобой. Задницу застудишь, тогда точно предлагать ничего не буду. Ну а ночью эта егоза залезла все же ко мне на кровать, обхватив своими ледяными конечностями и стуча зубами, чтобы через пять минут забыться сном. А я боялся пошевелиться. Как ни странно, но мне, человеку, не терпящему посягательств на личное пространство, до одурения нравилось вдыхать запах мандаринов и чувствовать как этот бесеныш дышит мне в шею. Чуть меньше, чем через месяц я начал себя ловить на мысли, что хочу нагнуть его. Каждый божий день я стирал свой член, дроча на светлый образ рыжего парня, и представлял как яростно буду вбиваться в его тугое колечко, сминая до синяков пышные бедра и упругую задницу. Потом пришла его подруга - течка и я уже не смог себя сдерживать. Я, как обычно, вечером, вернулся с работы домой, ожидая сытный и вкусный ужин ( мой мальчик был золотком и готовил просто чудесно.), а получая просто до умопомрочения сшибающий все мысли наповал, запах течного омеги. Но больше всего возбуждало понимание того, что эта омега моя. И черт возьми, как же хотелось раз за разом доказывать это, оставляя на нем влажные и пошлые метки. Свята я нашел в спальне. Мальчик выгибался на кровати, словно кот, проталкивая в судорожно сжимающееся отверстие пальчики, разводя ноги шире и разочарованно скуля, от того что не в силах принести себе удовольствие. Его член, как и попка истекали смазкой, которые до сведенных скул, хотелось вылизать. Я завороженно наблюдал за открывшейся картиной, сглатывая вязкую слюну и с каждым вдохом понимая, что не ошибся, ставя на нем метку. - Никит, пожалуйста, все горит, - мальчишка хныкал, потираясь о белые хлопковые простыни. Меня словно кипятком окатили. Резко стало нечем дышать, а одежда казалась злейшим врагом. Святослав потянул ко мне свои измазанные в липкой, сладко пахнущей смазке руки, обхватывая шею и впился неуклюжим и каким-то до боли детским поцелуем от которого захватывало дыхание. Перехватив инициативу, я уже сам врываюсь в жаркую, влажную глубину рта, покусывая, рыча и сразу же зализывая выступающую кровь. Мальчик хватается за меня руками, притягивает ближе. Свят такой горячий, страстный и податливый, что хочется просто нагнуть его и грубо трахнуть, но где-то на краю сознания понимаю, что с ним так нельзя. Не сейчас, когда он так открыт. По его подбородку тянутся ниточки слюны, которые я слизываю, опускаясь на грудь. Стонет, умоляя взять его. Ну уж нет. Терпи, мандаринка ты моя. Соски призывно набухли, будто прося, чтобы их приласкали. Прохожусь по ним языком, а мальчишку подо мной уже трясет от возбуждения. Какой же он...Боги. Опускаюсь ниже и не удержавшись, заглатываю его член, посасывая, обводя головку языком, слизывая ароматную вязкую влагу. Небольшой аккуратный член подрагивает, явно давая понять, что его все устраивает. Свят протяжно стонет подмахивая и умоляя не останавливаться. С громким чмоканьем выпускаю пенис изо рта, чтобы в следующее мгновение не дать ему кончить, сжав у основания. Омега еще громче застонал: - Никита, если ты прямо сейчас не войдешь в меня и не дашь кончить, то я пойду к твоему соседу! Альфа во мне зарычал ( ему было все равно, что ближайшему соседу - альфе уже далеко за восемьдесят) и не теряя больше времени, перевернул парня животом вниз. Вся простынь под ним, как и бедра были пропитаны выделениями. От запаха закладывало уши и черт подери, мне это нравилось. Собственный член уже изнывал от желания погрузиться в столь желанное тело. Раздвигаю его ноги, слегка дотрагиваясь до покрасневших краев дырки и загоняю сразу три пальца, растягивая. Пальцы легко погрузились в разгоряченное чрево и тихий рык моей мандаринки дал понять, что или я сейчас в него войду,или он реально выйдет и уже сам зайдет к кому-нибудь другому. Вытаскиваю пальцы и пошло слизываю смазку, оставшуюся на них. Святослав расширенными глазами наблюдает за моими действиями, а потом уже сладко, протяжно в унисон со мной стонет, когда я одним резким движением вхожу в него на всю длину. Сразу срываюсь на бешеный темп не давая привыкнуть, вдалбливая, вколачивая его в матрас. Свят сильнее выгибается, подставляя зад и тянется к члену, чего я ему не даю сделать, заводя его руки над головой и продолжая самозабвенно трахать. Не выходя, переворачивая его на спину, дабы видеть раскрасневшееся личико, набухшие соски и впитывать его крики страсти из такого пошлого и горячего ротика. Этот мальчишка видит как сводит меня с ума и лишь облизывается, проводя по сладким губам, которые хочется зацеловать, языком, точно кот. Кладу его ноги себе на плечи и почти сгибаю пополам, продолжаю насаживать, выбивая из него воздух. Какие же у него ножки. И как только этим глупым омегам пришло в голову садиться на диеты. Не удержавшись прикусываю внутреннюю часть бедра, от чего омега с тихим всхлипом-стоном кончает себе на живот. Чувствую, что разрядка уже близко и замедляюсь, дабы продлить удовольствие. Теперь вхожу в него медленными, размашистыми толчками, улавливая где-то на периферии ленивый звук ударяющихся яиц о бедра. Через пару минут кончаю следом, не забыв во время вытащить узел, Святу детей еще рано, сам дите дитем. А потом моя Мандаринка уснула, чтобы через час разбудить неумелым минетом. Но, даже, несмотря на то, что минет мальчишка делал неуклюже, кончал я так, как никогда раньше от него. *** - Никит, а ты знаешь, что тебя бы тоже сожгли на костре? - Это почему же? - Так ты, ведь, с ведьмаком трахаешься. - А-а-а, ну да. Так еще и несовершеннолетним - Ну, за это не боись, мне сегодня восемнадцать исполнилось. Спи º▼º