Демоны никогда не плачут

Демоны никогда не плачут. Ведь именно это я всегда всем говорю? Леди, Триш… Я скормил эту байку им обеим и, чёрт возьми, в какой-то момент сам начал в это верить. Это ведь самый лёгкий выход. Слёзы… они кажутся такой слабостью, доступной только людям. Так мне было проще защитить себя, дистанцироваться от остальных, защитить их. Когда я держал свои эмоции в тени, было намного легче вести себя так, словно у меня их нет вообще. Это то, что я говорю всем. Демоны никогда не плачут. Повторяю это вновь и вновь людям и демонам, и они принимают это. Но только не он. Как и с остальными, жизнь нас с Леоном свела случайно, но я сразу же понял, что он был другой. Ещё когда этот агент объявился на пороге моего агентства, фактически требуя, чтобы я начал работать на правительство США, и заявляя, что им очень нужна моя помощь, я осознал, что Кеннеди не был обычным человеком. Может, поэтому и согласился. Я пытался убедить себя, что всё это из-за денег, обещанных правительством за мою помощь в их разборках с зомби, что это был отличный способ наконец-то вернуть все долги Леди, но теперь, оглядываясь назад, понимаю, что всё это просто отговорки. Проклятье, кого я пытаюсь обмануть? Ведь знаю же, что причина была вовсе не в этом. В ту ночь… шёл дождь. Даже не знаю, почему запомнил эту мелочь, словно она как-то задела меня. Помню, было очень холодно. Мы были посланы нейтрализовать небольшую группу внезапно появившихся заражённых. Я тогда полагал, что с этим проблем не возникнет. Что нужно делать? Просто приехать, пострелять в зомби и вернуться обратно в офис как раз ко времени, когда привезут пиццу. Конечно, мне следовало знать, что всё не так уж и просто. Наверное, сейчас Вы подумаете, что я наконец-то научился этому. Город буквально… разваливался на части, и, конечно же, место, откуда выползли эти заражённые, было соответствующим — заброшенный склад. Похоже, это были остатки корпорации «Амбрелла», которая посчитала этот склад хорошим местом для секретной работы. Действительно, кому бы пришло в голову искать их там? Но, похоже, они заранее всё спланировали, и наш визит туда в том числе. Обычно я сразу понимаю, когда со мной играют, но должен признать, что знаю гораздо больше о демонах, чем о том беспорядке в далёком 1998 году, не считая парочки репортажей, на которые едва обратил тогда внимание в ожидании очередного звонка. Они словно знали, что мы едем к ним, что правительство следит за ними. Мы без проблем разобрались с зомби. А что там делать-то было? Они же медленные, тупые, и точный выстрел в голову мгновенно укладывал их на землю. Это было легко. Легко, пока спрятанная в этом месте С4 не сдетонировала и не расшвырнула нас в разные стороны. Я мог бы справиться с этим. Серьёзно, меня уже столько раз насаживали на собственный меч, что я сбился со счёту, так что, по сравнению с этим, быть впечатанным в стену не так уж и больно. Но когда я встал, то не увидел его. Пыль и мусор поднялись в воздух, смешались с дождём, и я ни черта не видел. Между нами, никогда в жизни я не был так напуган. Обычно всегда довольно хорошо скрываю это, ведь я не тот, кто поддаётся панике, но когда позвал его и не услышал ответа… не знаю. Что-то случилось со мной. Дождь всё лил, а я обыскал все завалы вокруг меня, но ничего не нашёл. Ни единой грёбаной вещички. Помню, дождь стал затихать, а я всё выкрикивал его имя снова и снова. Похоже, что где-то в глубине души начал тогда осознавать. Всё, о чём мог думать в тот момент — как я позволил этому случиться. На других мне было наплевать, и умирали они потому, что я был неосторожен. Потому, что не смог защитить их. В конце концов, я просто остановился на месте. Здание обваливалось, и у меня не было ни единого грёбаного шанса найти его самому без помощи спасательного отряда. Может, я наполовину демон, но всё-таки не чёртов супермен. Дождь почти прекратился, и некоторое время я слышал только стук редких капель по разбитому бетону и металлу и пока обдумывал ситуацию, услышал его голос, зовущий меня. Показалось. Сначала я пытался игнорировать его. Вы ведь знаете, как наше сознание любит разыгрывать нас в самый неподходящий момент? Не знаю как Ваше, но, клянусь, моё так делает иногда. Поэтому я закрыл глаза и попытался заткнуть его. Но голос звучал всё громче и громче, и мне пришлось открыть их, а когда я сделал это, то увидел, как Леон перебирается через завалы так, словно делал это всю свою жизнь. Одну вещь я могу сказать точно: Леон Скотт Кеннеди — один из тех сучьих детей, которые заслуживают смерти. Выглядел он паршиво, но, блять, видеть его живым было настоящим бальзамом на душу, и, признаюсь, я был рад этому. Однако Кеннеди подошёл ко мне с выражением лица, которое я не мог до конца понять, и прежде чем смог сделать это, он уже стоял рядом так, что можно было отчётливо слышать его сердце. — Ты в порядке? — спросил Леон таким голосом, словно тоже был рад видеть меня невредимым. Агент помолчал, а потом как-то странно взглянул на меня и стал пристально вглядываться в лицо, словно это была какая-то чёртова книга. — Ты… плакал? Сначала я больше склонялся к тому, чтобы спросить у него, какого чёрта он несёт и нафига вообще подошёл так близко, высматривая на моём лице мокрые дорожки от слёз. Но, действительно, они были слишком свежими, чтобы списать всё на дождь. Наверное, я всё-таки заплакал… просто… не осознал тогда это… по крайней мере, не до конца. Но ведь не обязательно говорить ему об этом, не так ли? Я отвёл взгляд, словно собирался сменить тему: — Это просто дождь. Я должен был оттолкнуть Леона от себя, иначе ему будет больно, правда ведь? Существа и люди, преследующие меня, не знакомы с таким понятием, как «моральный кодекс». Они пойдут на что угодно, лишь бы добраться до сына Спарды, и они начнут преследовать и его. Он должен держаться от меня подальше. Ведь так будет правильно, да? Я отступил назад и начал искать выход из этой чёртовой дыры. — К тому же… демоны никогда не плачут. Слёзы — это роскошь, которую могут позволить себе только люди. Я уже собирался уйти, потому что всегда думал, что Кеннеди просто примет то, что я сказал (полагаю, он знал о моей демонической сущности из отчётов правительства и… от Триш) и пойдёт со мной, чтобы мы могли найти нормальное место, где можно было оказать ему первую медицинскую помощь. Но он так и остался стоять и сказал всего лишь одно слово, которое заставило и меня замереть на месте. — Чушь. Прошу прощения? Мне полагается сейчас узнать что-то важное? Я оглянулся на него через плечо. Даже не помню уже, что собирался тогда возразить. Что знаю об этом гораздо больше, чем он? Что его работа убивать зомби, а я уж сам как-нибудь разберусь, что там должны чувствовать демоны? Не знаю, потому что, честно говоря, даже если бы я тогда и хотел сказать что-то, то это бы не принесло нужного результата. Какая-то часть меня была в шоке, что мне впервые сказали нечто подобное. Триш не говорила. Леди… вроде приняла, но настаивала на том, что для близких должно быть исключение. Но вот Леон говорил мне, что всё это полный бред. И я даже не знаю, что чувствовал в тот момент. Скорее, даже ничего не чувствовал тогда, просто наблюдал за ним краем глаза, а его голубые глаза внимательно рассматривали меня. И я не мог понять этот его взгляд, но в нём явно было заложено что-то среднее между «Хватит кормить меня этим враньём» и «Мне похуй на тебя, знаешь ли». Думаю, неважно, было ли у меня, что возразить ему или нет, потому что Кеннеди заговорил снова: — Да, ладно, ты наполовину демон, я понял. Триш рассказала, когда меня попросили втянуть тебя в эту заварушку, но… ты же ещё и наполовину человек. Разве одна часть тебя не может перекрыть другую? Или ты просто говоришь эту херню, чтобы никто не смог приблизиться к тебе? Дерьмо! Не могу не признать, что он попал прямо в точку. Я медленно повернулся к нему лицом, но ничего не сказал. Чёрт возьми, а что можно было сказать на это? Леон ведь был не просто каким-то долбаным человеком на этой планете, у которого есть номер моего телефона, но и… Я не мог перестать думать об одной важной части его заявления. Ты же ещё и наполовину человек. Иногда об этом легко забыть даже мне. Но… он не забыл. — Я всё время в опасности, и такой моя жизнь стала с 1998 года. И мне не нужна твоя защита от всего того, что, по-твоему, должно произойти, если я приближусь. Я сам могу позаботиться о себе. Говоря эту фигню, ты никак не защищаешь меня, и я на это не куплюсь. Он просто делал для меня всё сложнее и сложнее найти путь к отступлению или хотя бы превратить всё в шутку. Я часто говорил ему, что для своего же блага Кеннеди должен быть очень серьёзным, и прямо сейчас он имел на это право. Леон ведь не просто говорил здесь со мной начистоту. Всё было намного серьёзнее. Наконец-то я отошёл от столбняка и сумел ответить: — Так… и что же я должен сказать? Да уж, получше придумать не смог. — Ты не должен ничего говорить, — тихо ответил он. Обычно это звучит пренебрежительно, но в том, как Леон произнёс эти слова… этого не было. Я не очень-то хорош в подобных описаниях, так что просто поверьте мне на слово. Что случилось потом… Что ж, я надеюсь, что у моего братца есть отличные коньки, потому что абсолютно уверен, что Ад замёрз от этого. Всё было так, словно я совсем не контролировал себя. Знаете, как люди рассказывают, что порой словно находятся вне своего тела и наблюдают за всем со стороны? Так вот, я видел себя, подошедшего к Леону и сжавшего его в объятиях, как самое дорогое, что есть в жизни. На секунду Кеннеди шокировано замер, но прежде чем я осознал всю серьёзность происходящего, его руки обняли меня в ответ. Он не сказал ни слова, и я тоже. В тот момент… они нам были не нужны. Прошли буквально секунды, показавшиеся для меня часами, я просто… не хотел отпускать его, даже наоборот, продолжал обнимать всё крепче и крепче. Я не мог не рассмеяться над сложившейся ситуацией. — Когда ты, чёрт возьми, догадался? — Пару миссий назад, — ответил Леон, тоже посмеиваясь. Чёртов умник. И опять же, думаю, это ещё одна причина из моего длинного списка, почему так сильно люблю его. Я всё-таки нашёл в себе силы отстраниться и уже через мгновение дотронулся до его лица, убирая с глаз волосы. Леон снова взглянул на меня тем взглядом, который я никак не мог расшифровать. Он смотрел… с привязанностью? Не знаю. Это было чертовски давно, не могу уже вспомнить. Знаю только, что это выражение лица ему идёт. — Что ты скажешь насчёт того, чтобы свалить отсюда? — спросил я, уже зная, что он думает о том же. У нас всегда так. Момент был прекрасен, но было холодно и сыро, а мы стояли в здании, которое грозило вот-вот развалиться. Леон ухмыльнулся. Будь я проклят, как же ему это идёт! — Я уж думал, ты никогда не спросишь. Я не сказал ни слова, просто ухмыльнулся в ответ и повёл Кеннеди прочь из этой амбрелловской дыры в свой офис, где было значительно теплее и можно было подлатать его. Однако мы ушли, совершенно забыв о беспорядке, который потом пришлось убирать другим (полагаю, что правительству), но в тот момент я не мог об этом думать. Может быть, я наполовину демон, и демоны не плачут, но моя вторая половина — человеческая. Может, это что-то, но должно значить.