Холоднокровный

      Ледяная вода продирает до костей, обжигая не столько своим холодом, сколько вязкостью и чернеющей непроглядной тьмой. Она давит на лёгкие, сжимая грудную клетку, в которой и так почти не осталось воздуха.       Протягиваю руку и хватаюсь за чужую одежду, из последних сил выталкивая парня на поверхность. Спустя мгновение выныриваю сам и, держа его за шкирняк, гребу к берегу.       Ух, и холодная же водичка в этом озере! В океане в паре километров от нас и то купаться можно, даже несмотря на то, что сейчас не самое приятное и подходящее для этого время года — зима.       У самого пирса наконец две пары рук хватают этого паренька и вытаскивают из воды, а затем мои друзья помогают и мне взобраться на деревянный мостки.       Я вымотан. Нет сил. Вымок до нитки. Холодная мокрая одежда неприятно липнет к телу. Хорошо хоть что куртку успел сбросить, прежде чем нырнуть.       Оглядываюсь по сторонам. В парке под вечер совсем пусто. Оно и к лучшему, что этого никто не видел… Ведь это я столкнул этого парня в озеро. Ну, кто ж знал, что вода такая холодная, а он не умеет плавать? — Он не дышит… — бормочет один из моих друзей, заворожено глядя на жертву.       Я мотаю головой, чтобы стряхнуть капли воды с волос и немного прийти в себя, и опускаюсь на колени рядом с хрупким мальчишкой примерно моего же возраста. — Нужно позвать кого-нибудь на помощь…       Но друзьям этого явно не хочется, ведь они тут тоже замешаны. — Они позвонят в больницу, и тогда он нас сдаст! — чуть ли не хором тараторят оба.       Согласен, нам влетит. Может даже штраф выпишут. Но если он умрёт, то нас посадят. Меня уж точно. Даже если смерть по неосторожности… Нужно что-то делать.       Тяжёло вздохнув, приподнимаю его голову и склоняюсь над парнем, но останавливаюсь в нескольких сантиметрах от его лица. Симпатичная у него мордашка. Чёрные прядки мокрых волос, острый вздёрнутый носик и тонкие губы.       Чёрт. Это же всё равно придётся сделать, иначе он умрёт. Осторожно зажимаю ему ноздри, набираю полные лёгкие и прикасаюсь к его ледяным губам, резко выдыхая поток воздуха в его рот.       Какой же он холодный.       Вновь выпрямляюсь и глубоко вдыхаю, мельком кинув взгляд на двух моих спутников, стоящих над нами и смотрящих на происходящее округлёнными от страха глазами. — Чего встали, как придурки?! — рычу я и вновь наклоняюсь к парню.       Рукой пытаюсь нащупать пульс на его запястье, но не чувствую ничего, кроме леденящей пустоты. Глубокий вдох и ещё раз. В рот мне тут же хлынул поток воды, а парень вздрагивает и начинает хрипло кашлять. Помогаю ему чуть повернуть голову, чтобы легче было избавиться от воды в лёгких. Его глаза приоткрываются и скользят по моему лицу с таким холодным безразличием, что аж мурашки пробегают по спине.       Ну, слава богу, этот пацан жив! Уроки первой помощи в лагере не прошли даром. Но пульса всё ещё нет. Может, я просто не умею его измерять? Да нет… Я же не настолько бездарь!       Перехватываю свою руку в том же месте и чувствую, как под пальцами с бешеной скоростью пульсирует кровь в артерии. Видимо, не в моих навыках дело. — Он пришёл в себя! — один из друзей тут же тормошит меня за плечо. – Чарли, валим!       А я не могу оторвать взгляд от голубых глаз парня, дрожащего у меня на руках. — Он ведь замёрз, — почти шепчу я. — Такой ледяной… — Он настучит на нас! — Чарли, пойдём же! — Ему нужно помочь. — Ну, и чёрт с тобой!       Махнув на меня рукой, они оба разворачиваются и быстрым шагом покидают место преступления. А дойдя до конца плато, и вовсе рысцой бросаются в сторону главных ворот. — Трусы, — я с презрением гляжу вслед своим сбегающим друзьям.       Вот она — дружба в наши дни: кинули меня одного без зазрения совести. Так убьёшь кого-нибудь, даже труп до машины дотащить и погрузить в багажник не помогут…       Я вновь перевожу взгляд на парня, но тот уже закрыл глаза и, кажется, вновь потерял сознание. Он дышит, а это сейчас самое главное! Его бьёт лёгкая дрожь, губы посинели, а сам он такой бледный, словно мертвец. Нужно срочно его согреть!       Не раздумывая, я стягиваю с него промокший зимний свитер и футболку. Мальчишка такой тонкий и хрупкий, что, казалось, я мог сломать ему что-нибудь, когда так бесцеремонно волочил его за собой в ледяной пучине озера.       Улыбнувшись самому себе, осторожно укутываю его в свою сухую куртку и подкладываю портфель под голову. А сам поднимаюсь с колен и стягиваю с себя всю верхнюю одежду. Переодеться мне, увы, не во что, так хотя бы выжму всё.       Лёгкий ветерок треплет промокшие волосы и ласково слизывает капли воды с моего тела, а я стою, как дурак, выжимаю воду из своих штанов обратно в озеро. Трусы бы тоже стоило выжать, они неприятно врезаются в задницу, да и вдруг отморожу что-нибудь себе…       Поморщившись, вновь натягиваю влажные штаны, которые никак не хотят налезать на мой зад. Надеюсь, высохнут прямо на мне.       А парень всё ещё без сознания, но чуть ли не с головой укутался в мою куртку. Присаживаюсь на корточки рядом с ним и дотрагиваюсь тыльной стороной ладони до его щеки. Всё ещё холодный.       Даже я уже почти высох и успел согреться, не смотря на то, что уже село солнце. Я всегда был «горячим парнем», но этот пацан…       Я осторожно приподнимаю его с мостков и, обвив хрупкое тело своими руками, прижимаю к своей груди. Что же мне теперь делать? Я не могу его тут бросить. Но и вести его к себе домой глупо. Могу ли я надеяться, что заслужу у него прощение, если выхожу его? Что он не сдаст меня, как только придёт в себя?       У меня нет выбора. Я виноват. Это мой косяк, значит, надо исправляться.       Закидываю наши шмотки в свой портфель, всё же надеясь, что там нет ничего, что боится воды. Перекидываю его через плечо и поднимаю парня на руки.       Тяжёлый. Даже не смотря на то, что такой худой. Моя куртка, конечно, тоже добавила пару килограммов, но я надеялся, что он будет полегче.       Прохожу несколько метров по мосткам до берега и уже чувствую, как дрожат от напряжения руки. Так я его не донесу. Снова опускаю парня на землю, с трудом впихиваю его ледяные руки в рукава моей куртки и надеваю на него портфель, а затем закидываю к себе на плечи, подхватывая под узкие бёдра. Вот так гораздо легче.       Будет лучше, если он не очнётся до самого дома, иначе я точно его не дотащу…

***

      Я уже успел принять душ и переодеться во всё сухое, а парень, которого я спас, всё ещё был без сознания. Теперь он лежал в моей кровати под махровым одеялом, но мрачная бледность всё ещё не сходила с его лица.       Я в очередной раз проверил температуру его тела, скользнув ладонью по его шее. Ничего не изменилось. Возможно, он чуть согрелся, но его нежная кожа всё ещё была холоднее моей.       Чувствую, мне придётся с ним долго возиться. Я ведь сам в этом виноват. Какой же я идиот! Вот и надо было мне вспылить из-за такой ерунды? Он же уже собирался уйти с нашего пирса, а я возьми, да и столкни его в воду. Кретин… А он даже не бултыхался. Камнем пошёл на дно.       И теперь нужно согреть его любыми способами. Я бы набрал ему горячую ванну, но резкая смена температуры может привести к гораздо худшим последствиям.       Тяжело вздохнув, я стягиваю с себя верхнюю одежду. Забравшись под одеяло, пододвигаюсь к парнишке и осторожно обвиваю его руками, переплетая его ноги с моими. Я стараюсь прижаться к нему как можно плотнее, согревая его теплом своего тела. Кажется, он и сам жмётся ко мне и с благодарностью утыкается носом в мою ключицу.       Слышал, что так делали моряки, когда вылавливали из воды окоченевших от холода людей.       Но всё же он был слишком холодным для обычного человек. Может, он — вампир? Или какое-то иное существо? Тонкие черты лица и такие мягкие чёрные волосы… Есть ли у него клыки?       Я ощущаю каждой клеточкой своего тела, как меня пронизывает леденящий душу холод, а наши температуры тела сравниваются. Дрожь постепенно проходит, сменяясь ровным едва уловимым дыханием, и я начинаю чувствовать, как где-то в глубине очень медленно и с большими временными промежутками бьётся его сердце. Моё же стучит теперь с бешеной скоростью, пытаясь выработать и вновь вернуть моему телу привычное тепло. Или же…       Кажется, он упирается бедром прямо мне в пах, а я уже чувствую, как такая близость совершенно неосознанно рождает во мне далеко не самые разумные желания. Странное чувство. У меня пульсирует внизу живота и от этого, волны жара разливаются по телу.       Вдруг где-то на уровне шеи раздаётся сдавленное хриплое бормотание, я вздрагиваю и опускаю взгляд. Парень с трудом разлепляет глаза и смотрит на меня пустым затуманенным взглядом.       Нужно быстрее вскочить с кровати, пока он не понял, что происходит. Но я не могу… Я буквально тону в глубине этих голубых глаз. А он видимо ещё не совсем понимает, где он и как тут оказался. — Эй, ты в порядке? — слышу свой дрожащий хриплый голос словно со стороны. — Тёплый, — тихий шёпот слетает с его губ, он снова закрывает глаза и льнёт ко мне, обвивая своими тонкими руками мою шею.       Я почти не дышу, остатками здравого смысла понимаю, что нужно как можно быстрее выбраться из кровати и сходить в ванну, пока этот парень ничего не почувствовал. Но ему, кажется, плевать. Он бормочет себе под нос что-то неразборчивое, а я чувствую, как его ледяные пальцы скользят по моей спине, шее, плечам… — Я… Отпусти, мне нужно в туалет, — выдыхаю я, пытаясь выпутаться из его объятий. — Никуда тебе не нужно, — уверенно заявляет парень, вновь поднимая голову и глядя мне в глаза. — Ещё пару минут. Мне нужно твоё тепло. — Ты можешь сходить в душ, там горячая вода. — А ты можешь остаться здесь и подрочить, — недовольно бурчит парень, наконец, расцепляя свои руки и поворачиваясь ко мне спиной.       Я чувствую, как щёки мои заливаются румянцем, но всё же выскальзываю из-под одеяла и бросаюсь по направлению к туалету.       Придурок! Даже нисколечко не удивился, когда очнулся в моих объятиях. Интересно, и часто он так просыпается рядом с незнакомыми парнями? И о чём я вообще думаю?!       Склоняюсь над раковиной и плескаю в лицо ледяной воды, чтобы хоть немного успокоиться. Не помогает. Я даже прийти в себя не могу, не говоря уже о моём возбуждении. — Эй! Куда ты подевался? — доносится его голос из коридора.       Спустя мгновение дверь в ванную комнату распахивается, и передо мной вновь предстаёт симпатичная смазливая мордашка. Он всё ещё раздет, но, к моему счастью, с ног до головы закутан в одеяло. Тут же смущённо прикрываю пах руками, пытаясь спрятать глаза. Готов от стыда провалиться на месте, а на его лице появляется немного усталая улыбка. — Спасибо, что не бросил меня.       Ага! Значит, он всё-таки всё помнит. Это приводит меня в ещё большее смятение. Я буквально выдавливаю из себя: — Прости… — Как зовут хоть? — Чарльз. — Значит, Чарли…       Стою, склонив голову, словно родители сейчас будут отчитывать за очередной проступок. — Может быть мы вернёмся в кровать, Чарли? — Ч-что? Зачем? — я непонимающе нахмуриваю брови, но от его ответа сердце уходит в пятки. — Я отсосу тебе, а потом мы можем потрахаться, если хочешь… — ЧТО?! — Ну… Это типа в благодарность за спасение, — пожимает плечами парень, немного распахивая одеяло и демонстрируя свои длинные стройные ноги.       Я всё это уже видел, когда стягивал с него одежду… Мне даже пришлось снять с него мокрые трусы и на время натянуть свои детские шорты, которые давно уже не подходили мне по размеру. А вот парню они оказались впору.       Но сейчас он так бесстыдно предлагает себя. Мне так хочется сбежать, спрятаться куда-нибудь от его безразлично-ледяного взгляда и едва заметной улыбки на кончиках тонких губ. Наконец, мотнув головой, я отвожу взгляд в сторону и тихо мямлю себе под нос: — Я не… — Не спишь с парнями? — тут же разочарованно перебивает меня парень. — Ну ладно. Ты не мог бы вернуть мне мою одежду? Я, пожалуй, пойду. — В гостиной. — Окей.       Я снова поворачиваю голову в его сторону, но улавливаю лишь, как край махрового одеяла, который тут же исчезает за дверью. Судорожно выдохнув, я снова поворачиваюсь к зеркалу над раковиной и ещё раз умываюсь холодной водой. Полегчало. Из головы тут же выветриваются какие-либо мысли относительно того, стоило ли принимать его предложение. Да и какого чёрта я вообще об этом думал? Какой же он всё-таки странный, этот ледяной принц, чёрт бы его побрал!       Успокоившись и натянув на себя домашнюю одежду, я возвращаюсь в спальню. Он уже почти одет и теперь, видимо, оглядывается в поисках своих вещей или того, что можно было втихаря мыкнуть. Или мне только так показалось? — Вот, — я протягиваю ему его же папку с рисунками и почти высохший, но всё ещё разобранный по частям телефон. — Тебя ведь Сэм зовут? — Предположим, — недоверчиво косится на меня парень. — Я…твои рисунки посмотрел. Там есть твоё имя, — я как-то неловко пытаюсь оправдаться. Да и зачем, вообще? — И? — Ты не в обиде…? — На то, что ты столкнул меня в озеро, а потом спас и отогрел?       Переминаюсь с ноги на ногу, глядя на него исподлобья. Стоит ли спросить? — Сам накосячил, сам и исправил, — ухмыляется Сэм. — Так что – нет, я не в обиде. И, правда, спасибо. Без тебя я бы…       Он не договорил. Тяжело вздохнув и чему-то невольно улыбнувшись, парень покачал головой, медленно повернулся и направился к выходу. — Постой! Почему ты такой…? Холодный. Твоя кожа… Я не знаю, как это описать. — Всегда так, — хмыкнул он, даже не оборачиваясь. — Без твоего тепла я бы умер. — Это болезнь какая-то? — Особенности организма. Я как пресмыкающиеся, — принимаю ту же температуру, что и моё окружение. — Прости… Я не знал. — А знал бы, не столкнул меня в озеро? Я приехал в Калифорнию, потому что здесь самый стабильный климат на Земле и перепады температур между зимой и летом всего десять градусов. Но как оказалось, и здесь небезопасно, потому что частенько встречаются такие придурки, как ты.       Пожав плечами, он засовывает руки в карманы своей толстовки и исчезает в дверном проёме. А я так и остаюсь стоять в спальне с его рисунками в руках, осмысливая только что услышанное.       Ведь он прав, я мог его убить всего лишь из-за своей глупой вспыльчивости, из-за самолюбия, из-за желания покрасоваться перед мнимыми друзьями, которые тут же сбежали, поджав хвосты, почуяв опасность. И таких как я полным-полно: горячие калифорнийские парни, забияки, наглые и драчливые. И я более чем уверен, что большинство из них даже не подумало бы кинуться в воду, чтобы спасти свою жертву, а оставшиеся так и бросили его там на траве в парке. И то, что он остался жив, было, наверное, счастливым стечением обстоятельств. А он так просто взял и ушёл, оставив мне свои рисунки?       Стоп! Рисунки. Я втыкаю тупым ничего не видящим взглядом на папку в своих руках. Местами листки бумаги помяты и испачканы, ведь они тоже побывали в воде вместе с нами. Но большинство из них сохранилось: небольшие сюжетные зарисовки карандашом, в основном комиксы. Кажется, о двух парнях, которые тоже учились в школе и… Спали друг с другом? Один из них даже был похож на меня…       И тут до меня доходит… Или не совсем доходит, но я обязательно должен всё выяснить!       Я кидаюсь к двери вслед за ним. Он ушёл несколько минут назад, есть ли у меня шанс догнать его?       Распахнув дверь ногой, я за два прыжка преодолеваю крыльцо и сбегаю по лестнице, пропуская ступени. Тут же оказываюсь под холодным освежающим ливнем и замираю. Хватило буквально нескольких секунд, чтобы вновь промокнуть до нитки. Ледяной дождь настолько сильный, что я уже стою по щиколотку в воде. — Эй… — раздаётся слабый голос Сэма откуда-то сзади.       Вздрагиваю и медленно оборачиваюсь. Парень сидит на моём крыльце, обхватив руками коленки. Он весь буквально сжался в комок и дрожит, зато, в отличие от меня — сухой. Взбегаю по лестнице и укрываюсь под крышей, осторожно опускаясь рядом с ним на сухие доски. — Ты всё ещё здесь? — еле выдыхаю с огромным облегчением. — Прости, — его бьёт дрожь. — Я уйду, как только закончится дождь. — Я тебя не прогоняю.       Провожу рукой по своим коротким волосам, стряхивая капли воды, не решаясь начать разговор. — Послушай, мы, случайно, с тобой не в одном колледже учимся? — В разных. — А мы раньше не встречались? — Нет, — тут же грубо обрывает меня Сэм. — Ты ошибся.       И чего это он так напрягся? — Ладно, прости. Мне показалось. — Да, тебе показалось, — парень делает акцент на последнее слово. — Твои рисунки, — я протягиваю стопку вновь промокшей бумаги.       Он осторожно протягивает руку и прикасается кончиками пальцев к тыльной стороне моей ладони, тут же отдёргивает руку, словно ошпарился. — Почему ты всегда такой тёплый? — Особенности организма, — улыбаюсь я.       В ответ на это, он вырывает у меня стопку листов, отшвыривая её куда-то в сторону, и прижимается к моей груди, обвивая руками торс. Листки с рисунками разлетаются по всему крыльцу, а я замираю и пытаюсь не дышать. Снова чувствую его холод даже сквозь одежду, а его руки нагло ныряют под мою футболку. Но вот он тоже больше не шевелится, лишь прижимается щекой к моей груди. А я отчётливо слышу бешеный стук своего сердца, который невольно меня выдаёт.       Медленно опускаю взгляд и натыкаюсь на сверкающие голубые глаза. — Что?! — недовольно бурчит Сэм, смущённо утыкаясь взглядом мне в грудь. — Мне похеру. Просто ты тёплый.       Забавно. Осторожно приобнимаю его и притягиваю к себе. Чувствую, как он снова начинает согреваться в моих горячих объятиях. Все вопросы, вместе со всеми мыслями тут же исчезают. Я сижу и молча смотрю на разбивающиеся о водную гладь капли дождя. Так спокойно. Время тянется так медленно. Оно и к лучшему. Я ведь понятия не имею, что нужно сказать. А ему это и ненужно. Сидим, молчим вот так вдвоём у меня на крыльце. Он льнёт к моей груди, а я, в общем-то, и не против.       Крупные капли постепенно превращаются в мелкую морось, дождь медленно, но верно подходит к концу. Кажется, он задремал у меня в руках. Осторожно треплю его по тёмным волосам и ласково шепчу на ухо: — Ты так и будешь ко мне жаться?       Он отрывает голову от моей груди и смотрит на меня с какой-то неподдельной благодарностью. Сладко зевнув, он, наконец, выпутывается из моих объятий и потягивается. — Ну… Я знаю ещё один неплохой способ согреться, — подмигивает мне Сэм, загадочно улыбаясь.       Я лишь пожимаю плечами. У меня нет никакого желания сопротивляться его очарованию, а Сэм переплетает свои согревшиеся пальцы с моими и предлагает пойти в дом. Ну, что я могу с этим поделать? Лишь с удовольствием подчиниться.