***
- Я беспокоюсь, - лицо его начальника, как обычно, непроницаемо. – Я понимаю, тебе пришлось нелегко, но прошел год, Хонбин! Ты должен жить дальше. Хонбин молчит и разглядывает привычный стаканчик с ручками и карандашами на столе Железной Маски. Тэгун знал об этом прозвище среди его подчиненных, и, похоже, что даже любил его. Все же, для Тэгуна Хонбин был не просто рядовым подчиненным. Хонбин думал, они даже дружили, изредка пропуская стаканчик после работы вдвоем, а иногда и с мужем Тэгуна – Хакёном, который был полной его противоположностью: смуглым и улыбчивым. Раньше Хонбин был рад за друзей, а теперь видеть их вместе, таких идеально дополняющих друг друга было слишком болезненно. - Когда ты пришел с маниакально горящими глазами и попросил разрешить заниматься тебе этим проектом, я даже не стал спрашивать. Я был рад, что ты сможешь переключиться на что-то другое, да и ты лучший мой инженер, - Тэгун хмурится. – А теперь ты говоришь, что так просто его закрываешь?! Я ведь даже не в курсе над чем ты работал! - Это не имеет значения, - поднимает взгляд Хонбин. – Моя идея оказалась нежизнеспособной и я вынужден от нее отказаться. Врать – это так просто. Даже другу, что беспокоится за него, думается Хонбину, пока он идет из кабинета начальника. Приехав домой, он ставит чемоданчик с оборудованием на пол и идет на кухню. Он наливает стакан воды, понимая, что просто тянет время, перед тем как зайти в большую комнату. Ребячество. А ведь он давно не ребенок. Он ощущает себя преждевременно постаревшим. Хонбин резко ставит стакан на столешницу, едва не разбивая, и подхватив чемоданчик из коридора, переступает порог комнаты, чтобы в очередной раз замереть от пугающей, и в тоже время приводящей его в благоговейный восторг, копии его прекрасной Ёнджи. Тэгун не преувеличивал, когда говорил, что Хонбин был лучшим его инженером. Внешность андроида была абсолютно идентичной оригиналу. Хонбин нежно провел пальцами по руке девушки. Сегодня та самая ночь, которую он ждал столько времени.***
- Зачем тебе это? – Ёнджи слабо хмурится, но ее пальцы все же сплетаются с пальцами Хонбина. – Я хочу, чтобы ты жил дальше, когда… Когда меня не станет. - Неужели я не могу оставить что-то на память? - Люди оставляют фотографии, а не чужие воспоминания, - Ёнджи улыбается. – Всё же, ты чокнутый ученый. Хонбин улыбается в ответ, поправляя больничную рубашку на девушке. - И именно поэтому я тебя полюбила.***
Хонбин проверяет все датчики и показатели в последний раз. Вытирает пот со лба. Глубоко выдыхает. И жмет кнопку «старт». По дисплею бегут цифры, отсчитывающие время, разделяющее Хонбина от его счастья. Или огромного провала. Ему кажется, что он забывает дышать, а сердце стучит как бешеное, когда аппарат тихонько пищит, извещая о завершении процесса. Хонбин трясущейся рукой отсоединяет от девушки все провода и она открывает глаза. Пару раз моргнув, она фокусирует взгляд на своем создателе и её лицо озаряется улыбкой. Хонбин не выдерживает и крепко прижимает к себе девушку. Он столько раз проживал это во сне.***
- Почему мы больше никуда не ходим вместе? – Ёнджи ставит тарелку с его любимой пастой перед Хонбином. – Мы ведь раньше так любили гулять по вечерам на набережной. Хонбин понимает, что сейчас не может съесть и кусочка, и достает сигареты. Ёнджи морщится. Хонбин знает, что андроиды не чувствуют запахов. Точнее чувствуют, фиксируют, но не имеют никакой оценки. Знает это наверняка – он их создатель. Но настоящая Ёнджи не выносила сигаретный дым. Хонбину кажется, что он больше и больше тонет в болоте. Он перестает различать где правда, а где механизм. Он барахтается в болоте гения своего собственного творения, столько похожего на оригинал и одновременно столь ненастоящего, которое кажется лишь тенью любимой, насмешкой. - Это обязательно? – Ёнджи тыкает своим изящным пальчиком в сигарету. - Нет, милая, конечно, нет, - Хонбин думает, что она ведь даже не понимает почему её это так бесит и послушно тушит сигарету под струёй воды из крана. - Так мы пойдем погулять сегодня?.. Хонбин перестал общаться почти со всеми, боясь, что люди узнают о его «маленьком секрете», который сейчас стоит у окна в его футболке и в ожидании смотрит на него. Он думает, что видит в этих глазах настоящую надежду. Глазах, которые сделал сам.***
- Я люблю тебя. - И я тебя. - Не правда. Ты любишь её. - А ты не умеешь любить. Хонбин сжимает виски, понимая, что ошибся. Но знает, что всё равно не смог бы иначе.***
- О чем ты только думал?! Загрузить не проверенную и обработанную память в андроида! Тем более, девушки, которая болела – это же один из первых факторов риска нестабильностей! Хотя кому я объясняю… – Лицо Тэгуна, вопреки обычному, искаженно гневом. – Ты хоть осознаешь вообще, что это преступление?! Хонбин сверлит взглядом пол, а Ёнджи сидит рядом, держа его за руку и с беспокойством поглядывая то на своего мужа, то на его внезапно зашедшего в гости друга и начальника. Она не ожидала кого-то другого, кроме Хонбина, поэтому спокойно открыла дверь.***
- Надеюсь, ты понимаешь, чего мне стоило, чтобы тебя не посадили?! - Что будет с ней? - Её обнулят, конечно. А потом, наверное, разберут. Ты в очередной раз превзошел сам себя. Видел отчёты, этот андроид вышел безупречным и если бы не вся эта история… Хонбин молча встает и выходит, не глядя на Тэгуна.***
- Все готово к операции, Хонбин-щщи, - из динамиков своим механическим голосом сообщает К.А.Р.А., искусственный интеллект, который он создал одним из первых, едва окончив университет. Он один ночью в лаборатории, но совершенно не чувствует себя нелегально вломившимся – он начал тут работать еще со времен студенчества, а в последствие это место стало для него вторым домом. Он без страха ложится на операционный стол в одних брюках, позволяя механической руке сделать укол анестезии. Он, наконец-то, знает, где ошибся и пришел это исправить. Он доверяет свои машинам и, засыпая, уверен, что когда проснется, в его груди будет биться идеальный механизм. И тогда он, наконец, будет по-настоящему счастлив с Ёнджи 2.0.