Мы — легенда

Нужно избегать городов, это Хоукинс усвоил намертво. Слово-то какое. Намертво. В мире, где уже сомневаешься, что может существовать что-то по-настоящему мёртвое, даже думать об этом смешно. В лесах и заброшенных фермах тоже небезопасно, не раз попадались целые стада Ходячих, но Хоукинс вовремя уходил с их пути, затаивался, не привлекал внимания. С самого начала кошмара он остался один. Удобно, нет необходимости заботиться о целой группе охваченных паникой и животным ужасом людей. Особенно женщин и детей — они слишком шумные, от них лучше избавляться. Циник и практик в душе Хоукинса рассуждали вполне здраво, однако пойти против норм морали он тогда ещё был не готов. Родители воспитали хорошего человека, правда, не до конца. Выжить Хоукинс смог, родители – нет. Осознать, что всё происходит в реальности, что всё это — не плод воспалённого воображения, помогла первая стычка с Ходячим. Показательно вышло. Живой труп попытался сожрать живого человека, который активно сопротивлялся и не желал быть едой, и стало немного понятнее, как именно предстоит выживать в новых условиях. Выдирать своё из чужих глоток. Разбивать гнилую черепную коробку на куски попавшимся под руку камнем, превращать в тухлое месиво то, что минутой назад было склизким черепом с ввалившимися глазницами. Хоукинс сомневался, могут ли мутные глаза что-то видеть. На собственном опыте он убедился, что Ходячие ориентируются преимущественно на слух и яркий свет. В темноте же их выдавали хрипы и нелепые движения, что, впрочем, не умаляло нервной дрожи, охватывавшей каждый мускул в первые ночёвки. Разорённые, ещё не до конца разграбленные магазины стали спасением. Базиль не разумом и не сердцем, а чем-то более глубоким понимал: любая мелочь может спасти или утянуть на дно. Еду брать не стоит — быстро портится. Консервы тяжёлые. Оружие, вот что необходимо в первую очередь. От многих вещей, таких привычных современному человеку, пришлось отказаться. В небольшой рюкзак уместилось всё, что требовалось Хоукинсу на первое время. Налегке он шёл пешком, долго, упорно, прятался на фермах, старался не мелькать вблизи дорог — скопления машин, а, значит, и легкодоступной еды привлекали Ходячих. От мысли присоединиться к какой-нибудь группе он отмахнулся практически сразу. Вот уж кому, а людям доверять нельзя категорически. Хоукинс часто менял временные стоянки, обходился без еды и берёг воду. Брезгливость в нём умерла давно, со времён медицинского училища, где доводилось бывать на вскрытиях. Недолгая работа в клинике тоже добавила несколько очков к выживаемости. Некоторое время сравнения того, что ему приходилось видеть, с некой компьютерной игрой на выживание развлекало разум и тешило смутные надежды. Игры рано или поздно кончаются. Возможно, где-то изобрели лекарство, или, что вероятнее, готовят массовый обстрел ходячих тварей. Лучший способ избавиться от них — заключить всех выживших в резервацию и разбомбить остальное к чёртовой матери. Вялые фантазии прожили недолго. Базиль верил в судьбу и умел гадать на картах Таро, но идиотом он никогда не был. Где резервация и есть ли она вообще — неизвестно. Кругом мертвецы и очень мало живых. На что надеяться? К чему стремиться? Хоукинс упорно шёл дальше, сам не зная, куда. У него была карта, патроны, два блока сигарет и отличный охотничий нож, которым он не только обрезал свои некогда шикарные длинные волосы, но и вполне успешно вышибал мозги Ходячим. Прежде, чем они добирались до его плоти. Однажды он видел вдалеке густой столб дыма, а внизу, — с горы открывался неплохой обзор — стадо, топавшее к лесу. Что бы там ни горело, идти и смотреть не появилось никакого желания. Своя шкура ближе к телу. Хоукинсу за несколько месяцев выживания помогли единицы, он другим — считанное количество раз. Обменивались информацией, необходимыми продуктами и расходились. Его не звали с собой, он не напрашивался. Практически в каждом штате творилось одно и то же. Хаос, анархия, трупы восстали и бродили без цели, пока не попадался им на пути наивный путник, решивший, будто убежать от стада Ходячих — детская забава. Хуже всего было в городах. Там всё кишмя кишело этими тварями разной степени разложения. В пригороде ещё куда ни шло, но опасность подстерегала повсюду и это немного нервировало. Хоукинс решил обзавестись транспортом, благо оного вокруг стояло ничуть не меньше, чем мертвецов бродило по улицам. Машины слишком шумные и громоздкие, неудобно. Выбор пал на мотоцикл с — о, удача! — практически полным баком бензина. Если верить карте, по пути ещё будут попадаться заправки и небольшие магазины общепита. Так из Невады за неполную неделю Хоукинс перебрался в штат Орегон. У него не было причин ехать именно туда, не факт, что там дела обстоят лучше, чем везде. Но цель хоть немного оправдывала существование в мире, который мог пригрезиться в самых страшных кошмарах. Удача, как и бензин, имели дурное свойство заканчиваться. Без сожалений оставив мотоцикл возле окончательно убитого Ходячего, Базиль нырнул в спасительную тень леса, где был хотя бы мизерный шанс не быть замеченным и укушенным. Как кусали, вернее, поедали заживо людей он видел и не раз. Буквально на его глазах мертвецы нагнали крохотную группку людей — они, похоже, потеряли своих защитников и не могли даже отстреляться. Хоукинс не счёл целесообразным тратить на них патроны. Зато он узнал ещё один кусочек мозаики, что легла в общую картину мироздания. Те, кого укусили, тоже ходят. Ориентируясь по хрипам и зловонию, Хоукинс без особых проблем избегал крупных скоплений Ходячих. С тремя или четырьмя справиться в одиночку реально. А вот если окружат, то единственный выход — перерезать себе горло. Базиль оставил это на крайний случай, тщательно планируя свои перемещения, проверяя по возможности местность и пропуская опасность вперёд. Когда некому прикрыть спину, это мотивирует. Но если отсутствие рядом собеседника нисколько не тяготило Хоукинса, то вот материальный фактор игнорировать, к сожалению, не получалось. Ботинки совсем износились, припасы и патроны заканчивались. Заходить в город одному — чистой воды самоубийство. Пожалуй, так. Идти дальше, стирая ноги в кровь и не имея даже десятка патронов, тоже сродни мазохизму. Когда припасы кончились, Хоукинс свернул в сторону Портленда, самого близкого от него города. И самого большого. В семи километрах от Портленда Хоукинс планировал переждать ночь и на следующее утро испытать свою удачу, но наткнулся на стоянку живых. Понаблюдав за ними издалека, он впервые рискнул, хотя почти десяток людей не внушал ему особого доверия. Выглядели они слишком сытыми и довольными. Большинство встреченных выживших имели облик небритых мужиков с горящими безумием глазами. Такие без раздумий кинулись бы в гущу Ходячих, лишь бы спасти свою группу, которая стала ближе, чем семья. Эти толкнут на съедение тебя, если вдруг что. Базиль тщательно разложил по потайным карманам оставшиеся патроны, спрятал нож в голенище ботинка и вышел к стоянке, медленно, с поднятыми вверх руками. Его не подстрелили, но встретили излишне дружелюбно, словно не стало для всех нормой подозревать любого, кто не с нами. Спросили только: «Ран нет?». Он ответил, что нет. А через два дня вся стоянка снялась с места под предлогом того, что нужно пополнить припасы, и направилась в город. Хоукинса это полностью устраивало, однако оружия ему никто не дал. Стараясь держать лидера этой группы в поле зрения, Хоукинс шёл вроде бы с ними, но одновременно обособленно, легко и бесшумно шагая по расколотой во многих местах асфальтовой дороге. Ходячие выползали из своих нор с улиточной скоростью, разрастались и множились, словно у них был разум и они передавали мысленно сигналы друг другу. Еда здесь, много еды. Еда отстреливалась, благо были глушители. В одном из магазинов Хоукинс железным прутом проломил череп одному Ходячему и, держа окровавленное недооружие в руках, пошёл вдоль полок, осматривая товары. С ним в магазин зашёл и лидер группы, спокойный и собранный, явно матёрый. Они не разговаривали, но Базиль чувствовал на себе изучающий, недобрый взгляд. Так что удар в спину ножом не стал для него неожиданностью. Уклонившись, Хоукинс стремительно отошёл вглубь магазина. Краем глаза он видел, что Ходячие теснят выживших и те с каким-то жутким выражением блаженства на лицах позволяют себя рвать, обгладывать и пожирать, точно сочный стейк. К горлу подкатила желчь, оставшись мерзкой плёнкой на языке. Никогда нельзя доверять людям. Лидер уже никакой не группы безумно махал ножом и приближался всё ближе. В нём Хоукинс не видел человека, живой труп скорее, только ещё относительно разумный — он двигался, чтобы убить, а не съесть. Прут пронзил мужчину насквозь. Прошёл через живот, разорвав внутренности, и вышел где-то под лопатками. Сложно сказать, откуда у Базиля нашлись силы проделать такое, ведь ещё живая плоть была намного прочнее гнилой. Колоссальным желанием выбраться отсюда он напряг все мышцы так, что они одеревенели и не слушались, ощущаясь чем-то чужеродным, лишним. Маска удивления навечно застыла на лице мужчины, но Базиль даже не запомнил его черт — просто труп. Чтобы он не пошёл, Базиль нашёл в магазине молоток и, закрыв себя подобранной строительной плёнкой, проломил ему череп. Оружие и патроны теперь при нём, новые ботинки, несколько ножей и даже пять банок консервированной тушёнки. Несмотря на тяжесть, Хоукинс взял их, потому что сосущий зуд в желудке мешал соображать. Он посмотрел через витрину магазина и подумал, что, возможно, ему никогда не доведётся открыть эти консервы и вспомнить, каковы они на вкус. В городе, полном зомби. Один. Перспектива так себе, если говорить языком приличий. А если честно, то он в полном дерьме.